Путь через детский сад

— «Странный он какой-то.» — мелькнула мысль и мне очень захотелось узнать побольше про свою «многогодовую гостью». — А расскажи что-нибудь о себе. Как ты выглядишь?» — «Ничего не скажу, потому что я всё ещё на тебя злюсь!» — в раздвоенном голосе слышалась явная обида. — «За что? За то, что я вчера вечером спросила твоё имя? — нет, я конечно всё понимаю, но этого, если честно, не могу. — Тем более ты мне вчера жужжала под ухом в то время, когда я разговаривала с надоедливыми людьми!» — «Ну и общайся с ними дальше, я тебе не нужна. — голос замолчал.» — «Не люблю, когда ты так делаешь!.. Фух. Прости меня.» — «За что?» — «За то, что я вчера немного на тебя накричала.» — я уже почти раскаялась в своём поступке, как услышала этот голос: — «Хорошо, ладно. Прощаю. Жаль что пока я не могу тебя обнять, моя крошка… — дамочка в голове притихла. — Но ты можешь мне в этом помочь!» — только я хотела спросить: «Каким образом, ты же всего лишь какая-то шиза в моей голове?», как она уже ответила и на это: — «Ты должна снова подняться в наш… В башню Санни и Мунни, к тому аркадному автомату!» — «Погоди, что?! Ты в своём уме? — кажется, что моя шиза даже не обиделась на подобные слова. — Не, я пас! Туда я больше не сунусь. И я даже не про башню, а про детский сад в целом!» — «Но ты же хотела, чтобы я что-то тебе рассказала? — пока голос болтал о своём злодейском плане по её воскрешению, я уже, сама ничего не понимая, дошла до детсада. — И вот, мы пришли. Открывай дверь, там никого нет — «владельцы» этих территорий сейчас на плановом осмотре. — я открыла ворота, ничего не предвкушая, и прошла внутрь. Темнота. Сплошная темень и не видно нихуя. — Возьми фонарик, крошка, и иди в башенку. Ты же хочешь, чтобы я тебе всё рассказала?» — её слова не предвещали ничего хорошего: зайти в сад, обитатели которого вчера меня чуть не убили, зайти в их башню, та к ещё и подойти к тому автомату, из-за которого восемь лет назад всё пошло по пизде! Но интерес взял верх и я, взяв фонарик с зарядной станции, пошла к обители воспитателей. — Их точно там нет? — сказала я вслух и замерла. Я услышала какой-то скрежет и перестала дышать. — «Что это?» — «Если это твои ненаглядные воспитатели вернулись, то тебе хана, а если просто ветерок, то всё окей. — моё сердце, как будто нарошно, стало биться громче, словно оно вот-вот вырвется из груди. — Лучше иди быстрее в башню.» — я дала дёру, про себя понимая, что на этот раз поиски приключений на задницу зашли слишком далеко и что в этот раз я врятли смогу спастись. Пробежав огромное количество ступенек, я быстро пролезла через трубу и закрыла проход каким-то мусором. — Давай быстрее, что мне делать?! — воскликнула я и услышала хриплое хихиканье. Моё сердце перестало стучать и я просто ждала ответа. — «Дотронься до автомата и всё узнаешь.» — спокойно сказал раздвоенный голос и я сделала так, как он просил. «Детский смех слышался ото всюду. — «Я снова в саду? Опять всё показалось?!» — я прошла через ворота и заметила воспитателей, которые не обратили на меня ни малейшего внимания. — Солнышко, Лунышко! Как я по вам соскучилась! — воскликнула я, быстро приближаясь к аниматроникам, но заметила ещё одного — мой детский кошмар — тот страшный кроваво-красный робот с ножами вместо лучиков стоял рядом и играл с детьми. Эти маленькие противные слюнявые сосунки разделились на три «лагеря»: солнцелюбивые, лунные обожатели и те, кто стоял рядом с… Ней? — Маленькие проказники! Сейчас я вас догоню и съем! — этот раздвоенный голос исходил от моего кошмара и не давал мне сосредоточиться. Красный аниматроник начал бегать за детьми, изображая острые зубы, готовые растерзать любого, кто окажется рядом. — Ээй! Ты кто? — а вот это существо уже посмотрело на меня чёрными дырами и приветливо помахало рукой. Бубенчики зазвенели, приглашая поиграть. — Привет, новая подружка, я Затмение. Моя функция — присматривать за маленькими непоседами в крайних ситуациях, когда обоих главных воспитателей не будет на месте: будь то техосмотр или подзарядка. — приветливо сказала моя головная боль. — Ну что, поможешь мне? — спросила она. — Да, да, конечно, Затмение! — послышался детский голосок и я посмотрела за спину. Маленькая девочка юркнула к новому аниматронику и прижалась к нему. — «Значит я вообще невидима. — Затмение же обняла девчушку и повела в спальню детей, пока Солнце и Луна наводили порядок. — Точно, абсолютно для всех.» Солнышко? Лунышко?! Вы меня не видите? И не слышите? — я пощёлкала пальцами перед глазами Солнца и Луны — ноль реакции на мои вопросы, и я пошла вслед за воспитательницей, чей вид так отталкивал и притягивал. Я зашла в спальню, но никого не увидела. — Неужели она во время тихого часа повела всех в театр? — я, не поленившись, дошла до театра, но никого не обнаружила. Я подошла обратно в звёздную комнату. Главные воспитатели вышли из башни, перемазанные красной жидкостью. Я прислушалась. Детские испуганные голоса доносились сверху, создавая громкий гам, и я быстро поднялась по ступенькам в башню. Проход был закрыт какими-то коробками, но я, на правах призрака-невидимки, прошла через преграду и увидела ужасающую картину: дети сидели на полу с завязанными руками, парочка трупов уже валялась в углу и живые малыши не могли оторвать от них взгляда. Кровь, внутренности и конечности истерзанных детей валялись по всей комнате, лежали на полках. Рядом валялся один серебряный «лучик», тоже вымазанный в крови. — Тише, тише, маленькие, успокойтесь! — я попыталась развязать верёвки, но мои руки только проходили сквозь них. Кто-то завизжал в комнате за трубой. Я быстро дёрнулась в ту сторону и меня чуть не стошнило: Солнце заколол своим лучиком ребёнка и начал отламывать от него руки и ноги, постепенно разрывая мягкие ткани хрупкого тельца на всё меньшие куски. Кровь летела потоками из только что вспоротого живота и из-за неё аниматроник выглядел уже почти как Затмение. — Нет! Не надо! Отпустите, пожалуйста! — заверещал ещё один ребёнок, которого Луна тащил как маленького на ручках. Этот был постарше, лет семи или восеми, тогда как остальные подопечные были младше пяти. Ребёнок извивался и визжал, а все остальные по очереди начинали плакать. Луна его еле удерживал, а затем… Начал раскачивать и напевать какую-то песенку?! — Чего, блять?! Вы же только что вышли из башни! — воскликнула я. Ночной воспитатель снял с себя колпачок и укрыл им мальчика, насколько это было возможно. Меня дёрнуло. Я стою посередине этой маленькой комнатки, но никаких следов тех безжалостных убийств не было видно. — «Это были Солнце и Луна?! И об этом они говорили столько лет назад в спальне? — я почувствовала себя не очень хорошо, как будто меня очень сильно трясло и укачивало, и я присела у стены, вспоминая то кровавое месиво, что было тут передо мной пару секунд назад. Я вылезла из трубы, раскачиваясь в разные стороны, как старая Роли-Поли и замерла от страха: всё, абсолютно всё было перемазано останками детей. Кровь стекала со стен, с потолка свисали прилепленные на скотч кишки и желудки, на полу валялись оторванные конечности, а вершинами замка из старых, гнилых, разлагающихся картонных коробок стали детские головы с гримасами страха. Выглядело всё так, как будто очень плохой ребёнок поиздевался над куклами, но это были живые дети! — То есть, это случилось уже после вируса?!» — я вышла на балкон башни на крики родителей. Шум стоял невыносимый: каждый взрослый орал на воспитателей, что к чёрту закроет это заведение, а роботов растерзают на свалке также, как те их малышей. Я подошла ближе. Родители толпой наваливались на ворота детского сада, а охранники пытались их утихомирить. Солнце же с Луной быстро извинились и закрыли двери, оставляя охранников один на один с разъярённой толпой яростных родителей. — Я не хотел этого делать! Это был не я! — тот час воскликнул ночной воспитатель. — Я совершенно не хотел причинять им боль! Я плохой воспитатель! Я ничтожество!!! — взревел он, а Солнце обнял его и прижал к себе. — Тише, Мунни… Успокойся. Мы уже не жильцы…» — меня дёрнуло ещё раз и я проснулась в настоящем. — Что это было?! — я очнулась в холодном поту. Руки были туго связаны, ещё чуть-чуть и они онемеют, вокруг темнота. — Прости, лучик, но это ради тебя. Я не хочу причинять тебе вред. — раздался хриплый голос Луны. Его красные глаза сверкнули в темноте и я услышала, что он уходит. — Что происходит?! Где я?! — Просто постарайся больше не попадаться мне на… — Нет, не оставляй меня здесь! Мне страшно, Лунышко! — воспитатель остановился. — Что случилось? Что произошло?! — Просто посиди здесь, пока тебя кто-нибудь не найдёт. — грустно сказал он и, отойдя на несколько шагов, начал кряхтеть. — И всё… И не ходи больше к нам! Я не хочу никому причинить вред. — Пожалуйста, не уходи! Луна! — аниматроник продолжал двигаться от меня, изредко слышалось царапание когтей об металлическую маску. — Мудила! — он резко развернулся и подскочил ко мне так быстро, что я еле успела втянуть голову, чтобы воспитатель не разбил её. — Наглая… Невоспитанная дрянь! — Луна занёс руку и хлестнул меня по щеке, так что голова по инерции отвернулась на девяносто градусов. Я прокусила губу до крови и сглотнула от его охрипшего низкого голоса. У меня засосало под ложечкой. — Ты хочешь, чтобы я снова кое-что написал?.. — шею неприятно начало жжечь, словно кто-то водил остриём ножа по ране. Луна резко взял меня за щёки, повернув мою голову к себе, прокрутил свой лицевой диск и добавил: — Тебе не рады в детсаду. Ты — пользователь с недействительным билетом в SuperStar Daycare до конца своей жалкой никчёмной жизни! — Луна, что ты такое говоришь?! Я тебя не узн… — Ты — эгоистичная, самовлюблённая девчонка, которая думает, что весь мир вращается вокруг неё! Как же мне хотелось сказать тебе это раньше. — пробормотал аниматроник. — Пока были усановленны антивирус и протоколы безопасности, они не позволяли мне говорить то, что я думаю. Но теперь всё стало проще. — Луна резко выгнулся назад, выпячив грудь, и мне показалось, будто его «голова» сейчас отвалится и покатится от него, как тарелка. Луна начал шипеть и дёргаться, словно в конвульсиях. — Чтобы тебя не было на территории детского сада. Никогда! — рявкнул бешенный воспитатель и, быстро выпрямившись, начал уходить. — Крошка моя, я с тобой. — послышался знакомый голос слева и я улыбнулась. Надежда есть! — Что он с тобой сделал? Тебе больно? — Нет, не больно. Как ты выбралась из моей головы? Ты Затмение?! Что это только что было? — шепотом протораторила я, вертясь во все стороны. — Тише, тише, малышка. Ты и сама всё скоро поймёшь… — моя головная боль, ничего дельного не сказав, развязала мне руки и крепко обняла, так и не дав на себя посмотреть. — Я так давно хотела это сделать, солнышко — почувствовать твоё тепло и ощутить себя живой, а не просто галлюцинацией. — восторженно произнесла она своим раздвоенным голосом и мы вместе поднялись, всё ещё обнимаясь. — Что теперь делать? Мне страшно! Смотри, что Луна тогда мне сделал! — я сняла пару бинтов и под ними чётко красовалось имя ночного воспитателя. — А если он меня убьёт?! — сердце начало быстро-быстро биться от мыслей, и я сползла по стене на пол, уткнувшись носом в пыльные джинсы на коленях. — Солнышко моё, всё будет хорошо… Я обещаю, что ты не больше не пострадаешь от его рук. А с Санни мы решим этот конфликт и придём к гено… Мир-р-рному с-с-соглашению и… — шёпот воспитателя начал подрагивать, от чего я сжалась в комочек. — Сейчас тебя надо проводить к твоей маме, чтобы она не волновалась. Пойдём. — Затмение взяла меня на руки и я тут же отрубилась. «Очень жарко… Просто невыносимо!.. — Как будто сейчас я расстаю, как снег весной… — словно меня омывала река, и я уже не чувствовала рук. — Где я? — я присела около ближайшей стены и уставилась на свои пальцы: их не было! Они исчезли, расстворились, попали! Они расстаяли?! На выступавшую кость моей руки капнула какая-то жидкость, как будто с потолка. Рука зашипела и начала растворяться. — Кислота?! Что тут, блять, происходит?! — я вздрогнула и понеслась, что есть мочи, вперёд, совершенно не разбирая дороги. — Это сон. Это сон! Проснись! Проснись! — ещё одна капелька попала на носок ботинка и тот с тихим шипением и свистом стал растворяться. Эта жижа дошла до мяса. Я вскрикнула и схватилась за ногу. Словно почуяв мою плоть, кислота начала поглащать ногу с ещё большей скоростью, не останавливаясь не на секунду. — На помощь! Помогите! — крикнул кто-то за стенкой и начал отчаянно стучаться. — Прошу, на помощь! — крикнул неизвестный и я поморщилась. Жижа полностью сожрала мою ногу, оставив кровь стекать на серый каменный пол. — Моя нога! Спасите! — Кто меня бы спас! — воскликнула я, обращаясь больше к себе, чем к неизвестному за стенкой и, прижавшись к шершавой поверхности, сползла на пол. Бетонная плита, что являлась мне опорой, мелко задрожала. По ней пошли трещинки, которые всё соединялись и соединялись, превращаясь в один большой разлом. Кусочки бетона начали падать мне на голову и я закрыла её руками. Свет замигал, а стена начала припирать меня, отодвигая от себя. — Сука! — я почувствовала, как бетон позади меня начинает съезжаться вместе с противоположной стеной. — Блять, блять! Я так просто жизнь не… — одинокая слезинка пробежала по моей щеке, и я остановила себя, обняв руками. — «А что мне ещё делать?.. Без ноги я врятли теперь смогу убежать…» — стены медленно-медленно, словно издеваясь надо мной, пытались воссоединиться, и до их встречи осталось чуть больше пяти футов. Я зажмурилась. Отчаяние. Только оно во мне воскликнуло: — Проснись! ПРОСНИСЬ, СВОЛОЧЬ! НЕМЕДЛЕННО ПРОСНИСЬ! — оставшееся колено стало упираться в противоположную стену, и я обрубленными руками помогла себе подняться. Два фута. Полтора… Один… На выпяченную грудь пришлось первое, огромное давление и я услышала, как у меня сломались рёбра. «Хрусь», сказали они и я почувствовала, что не только они треснули под натиском бетона. — АААА!!!» Сон! Это сон. Что-то ледяное и ужасное мокрое лежало на моём лбу, закрывая обзор. — Эй! Убери это! — я смахнула мокрую тряпку с лица и попыталась разлепить глаза. — «Затмение! Она сидит передо мной! Это не галлюцинация.» — в отличие от Солнца и Луны, у Затмения была настоящая человеческое форма тела без той вечной устрашающей улыбки на лице, словно она была актёром в гриме. Её рот мог двигаться, изображая как радость, так и грусть. Глаза же были полностью чёрными, словно бездонные колодцы, в которых нельзя было ничего разглядеть. Затмение моргнула и, увидев, что я очнулась, приблизилась ко мне и крепко-крепко обняла. — Спасибо, Затмение. Что случилось? «Оп, а тут легче!» — у этого аниматроника, хоть и не было зрачков, зато присутствовали брови и рот, выдающие истинные эмоции. Улыбка аниматроника становилась всё более похожей на тонкую полоску, а потом и вовсе сошла на нет, изобразив из себя параболу, у которой концы уходили вниз. — Ээ… Понимаешь… Если так рассуждать, то… Ты видела мои воспоминания. И не только мои, по-видимому… — обеспокоенно заметила она, задумчиво разглядывая моё лицо. Я кожей чувствовала, как её невидимые, несуществующие зрачки бегали по моему лицу, изучая каждую морщинку и родинку на лице. — Я всё равно не понимаю… — протянула я, тоже заглядевшись на собеседницу. — Давай мы зайдём ещё раз в SuperStar Daycare? Что скажешь, солнышко? — воодушевлённо сказала она, соединяя ладошки друг с другом, будто молилась мне. — Пожалуйста. А я по дороге попытаюсь тебе всё объяснить. — Нет. — ответила я. — Нет? — Именно. — Но почему? — спросила Затмение. — Ты серьёзно? То есть ты не видела, как лунный мудак уже два раза хотел меня убить?! — рявкнула я и знакомая забеспокоилась. — Но второй-то раз оно таковым не являлось. — Да ну, правда? — её выражение лица было очень беспокойным. Рот, кстати говоря, во время летящих от неё фраз, не открывался. Он словно был сделан из пластиковой ткани, которая даже при напоре и расстяжении не деформировалась. От формы её рта зависело и какими по размеру выглядели… Зубы, наверное. Рот растягивался — зубы растягивались, если наоборот — белые клеточки между губ уменьшались в размерах. — Но нельзя же так резко разрывать многолетние отношения! У тебя в сердечке ничего не ёкает? — этой фразой Затмение перешла все границы. — Ты что, издеваешься?! Он пытался меня убить! — взревела я и, отмахнувшись от аниматроника, быстро встала, но тяжёлая рука легла мне на плечо и без усилий посадила обратно. — Отстань. — я сбросила её холодную металлическую ладонь, но она взяла меня на руки и усадила к себе на колени. — Ты что творишь?! — воскликнула я, пытаясь вырваться у неё с рук. — Отпусти меня немедленно! — Затмение покачала головой и нахмурилась. Её слишком гуманоидные черты лица пугали меня. — «Зачем делать настолько человеческое ебало, чтобы нельзя было по нему ударить?» — воспитательница ещё больше нахмурилась. — Солнце, ты меня расстраиваешь своим мнением обо мне в таком ключе. — я сглотнула и заёрзала, сидя на холодных жёстких коленях. Призрачные надежды на спуск на твёрдую поверхность успехом не увенчались — я не смогла даже шевельнуть рукой. — Не люблю, когда меня разочаровывают… — пожаловалась та, наклоняя голову и заглядывая мне в глаза. — Дай слезть, пожалуйста. — попросила я и сердце пропустило один удар: — Нет, пока ты не извинишься. — строго сказала аниматроник, увеличив громкость своего раздвоенного голоса и придав ему тяжёлую интонацию. Она заметила мою сконфуженность и на одно мгновение на её лице даже проскочила ухмылка, но она исчезла так же быстро, как и появилась. — Я сказала «извинись». Немедленно, Кассандра. — мне стало не по себе. — Отпусти меня, пожалуйста. Мне не прият… — воспитатель резко взяла меня за волосы на затылке и наклонила мою голову так, чтобы я смотрела ей в глаза. — А теперь повтори: «Прости меня, Затмение, за то что я, по своей невнимательности, так плохо о тебе подумала.» — одним из своих когтей она упёрлась в мою рану на шее и я сморщила нос, жалобно пискнув, настолько больно мне было. — Повтори. — уже более настойчиво и жёстко произнесла она и чуть-чуть подрыгала ногами, чтобы я поподпрыгивала, сидя в таком неудобном положении. Она приблизилась ко мне и одними губами по слогам произнесла: — Я. Считаю. До трёх. — она выдержала небольшую паузу. — Раз. — волосы на затылке были защипана кончиками пальцев вместе с чувствительной кожей. — Ты не можешь со мной так обращаться — я не ребёнок! — вскрикнула я. Ещё никто не разу меня не тронул и пальцем без моего согласия, не то, что насильно удерживал в таком унизительном положении. — Два. — Затмение перехватилась за моё ухо и больно сдавила хрящик. — Ой, прости, прости! — воспитательница сильнее сжала пальцы и мне показалось, что при любом неаккуратном движении ухо безвозвратно покинет своё насиженное место и оставит свой пост. — Прости пожалуйста, что не подумав о последствиях, позволила себе так про тебя думать! — тавтология, да и хрен с ней. В тот же момент я почувствовала немыслимое облегчение и поспешно прикрыла оба уха руками. Поняв, что меня уже никто не держит, я слезла с коленей и в страхе отпрыгнула на несколько футов от кошмара. — Вот и славно. Но могли бы обойтись и без этого. — как-то по-детски Затмение погрозила пальцем и встала с табуретки, стоящей рядом с кроватью. Я огляделась. — Сейчас мы в больничном крыле рядом с детским садом и я подумала, что может ты всё-таки захочешь сходить… — Ни за что! — я сложила руки на груди, будто не я только что извинялась перед этой долбанутой на голову дурой. — Для твоего ещё более продвинутого ИИ должна быть понятна команда «нет» с первого раза! — Я что-то не расслышала: что ты сказала? — Я. Сказала. Нет! — от злости я топнула ногой и, развернувшись, понеслась подальше от этой истерички. — Не так быстро. — через секунду Затмение оказалась передо мной. — Мне кажется, что я не разрешала тебе идти. — она остановила меня за плечи и присела ко мне. — Да кто ты такая, чтобы я у тебя разрешение на что-то спрашивала?! Мать?! — взревела я и кинулась в другую сторону, но аниматроник тут же перехватил меня. — Да отвали я сказала! Роксана! — крикнула я невидимой знакомой и моя небольшая отвлекаловка сработала — конечно же никого там не было, и Затмение повернулась, лишь только чтобы подтвердить свои догадки, но наверняка повернувшись обратно, меня уже не увидела. — «Сука!»