Часть 1
23 июня 2023 г. в 13:05
«Эхо-взвод» — мультсериал о войне между человечеством и восставшей против него расой неосапиентов — генетически модифицированных людей. Некогда неосапиенты были созданы человечеством для тяжелого труда в неблагоприятных условиях плохо приспособленных для жизни миров Солнечной системы, таких как Марс, поэтому они сильнее и выносливее, чем обычные люди. Первоначально неосапиенты являлись, в сущности, рабами, произведёнными для тяжелого труда, где нельзя использовать свободный труд. Дело закономерно закончилось бунтом. Восстание подавили, но живущие на Марсе неосапиенты получили автономию.
Лидер автономии, Фэйтон (далее — Фаэтон, поскольку его имя отсылают к Фаэтону античной мифологии), изображал из себя марионетку правящего человечеством Конгресса Ближних Миров — однако готовил реванш, тайно создавая армию. Воспользовавшись конфликтом земного правительства с пиратами (против которых были отправлены вооружённые силы Ближних Миров, Эхо-Флот), обитающими на периферии Солнечной системы, Фаэтон нанёс удар и захватил Землю и Венеру, установив режим, прозрачно отсылающий к нацизму. Эхо-Флот возглавил сопротивление неосапиентам. Обычный конфликт с «ряжеными под Рейх» врагами?
На самом деле — не совсем. Во-первых, образ Фаэтона имеет, помимо чисто политических, и мифологическо-религиозные коннотации. Его имя прозрачно отсылает к одноименному античному герою — не справившемуся с управлением колесницы бога Солнца Гелиоса (также, как Фаэтон в итоге не справился с управлением Солнечной системой) и едва не вызвавшим мировую катастрофу (также, как Фаэтон едва не уничтожил всё живое на Земле); также, как распалась на куски гипотетическая планета Фаэтон между Марсом и Юпитером, усилиями Фаэтона во втором сезоне точно также распался и Марс. Его генералы — Тайфунас (Тифон), Драконис (Дракон) и Шива — носят имена в честь чудовищ и бога разрушения. Также, как в классическом библейском сюжете Люцифер восстаёт против создавшего его Бога, Фаэтон в «Эхо-взводе» восстаёт против создавшего его человечества. Даже на входе в бункер Фаэтона в финале мультсериала — та же надпись, что и на входе в Дантов Ад: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» («Божественная комедия»).
Во-вторых, «нацизм» неосапиентов — и их, в целом, сомнительные моральные качества (достаточно упомянуть о том, что такие генералы Фаэтона, как Тифон и Дракон, регулярно пытаются его «подсидеть», а верный ему Шива является скорее завидным исключением из правила) — по-видимому, закономерно связаны с тем, какими их создали люди. Культ евгеники у неосапиентов (вплоть до уничтожения «негодных» особей) логически вытекает из того, что сами неосапиенты — искусственно созданные существа. Неосапиенты неспособны к половому размножению и производятся на свет уже во взрослом состоянии. То есть у них нет ни нормального детства, ни семьи (или некой замены семьи в виде общественного воспитания); за весь сериал показали всего одного неосапиента, состоящего в романтических отношениях — пилота Эхо-флота по имени Марсела, но он уже много времени провёл среди людей (и влюблён в человеческую девушку с Венеры, Нару Бёрнс), то есть любовь у них тоже, видимо, является редкостью (да и Марсела от своих чувств к Наре в итоге отказался, понимая, что у них ничего не получится). Нетрудно представить, как такое воспитание влияет на их социализацию.
Неосапиентам попросту не за что держаться, кроме как за ненависть к человечеству, создавшему их для рабства, и чувство расовой общности — потому что ничего другого у них попросту нет (не случайно Марсела после завершения войны призывает Конгресс Ближних Миров создать новое поколение неосапиентов, способное к половому размножению). Но и это чувство эфемерно — ведь неосапиенты, исходя из стремления к генетическому совершенству, порождённого их культурой, стремятся создать всё более совершенные формы жизни, такие как нео-омеги и нео-лорды, размывая, так сказать, «чистоту расы» (причем те же нео-омеги попытались осуществить переворот и подчинить неосапиентов также, как они подчинили человечество) — не говоря уж о производстве генномодифицированных солдат с зооморфными чертами, которых трудно назвать не то что людьми, но даже неосапиентами. В такой ситуации эгоизм и взаимное недоверие у многих неосапиентов неизбежны[1]. Достаточно вспомнить того же Фаэтона, который держит у себя клоны всех своих генералов на случай измены оригиналов, и разрабатывает нео-омег и нео-лордов именно потому, что не доверяет окружению.
Говоря о лидере неосапиентов, Фаэтоне, стоит отметить, что его жизнь (и смерть) определили два предательства, совершённых им по отношению к собственным соплеменникам (то, что он после этого предал уже своих человеческих хозяев — вполне закономерно). Во время первого восстания неосапиентов он, будучи захвачен в плен людьми, выдал местоположение штаба повстанцев, которых тогда возглавлял Марсела. Позднее, уже в качестве лидера неосапиентского «нового порядка», он, заразившись автомутационным синдромом, медленно убивающим его, решил умереть по принципу «коль я погибну, пусть погибнет мир!» («Тамерлан» Кристофера Марло) — и создал устройство Судного Дня, которое должно было уничтожить всё живое на Земле (включая, разумеется, не только людей, но и неосапиентов).
Поступкам Фаэтона нет никакого морального оправдания, установленный им политический режим отвратителен, но… честно говоря, оба раза в своей жизни он оказался перед выбором, который далеко не всякий человек сможет пройти с честью (а неосапиенты, к сожалению, в этом отношении находятся в ещё худшем положении — см. выше). В первый раз он выбирал между поражением восстания и собственной смертью — причем, объективности ради, собственным предательством он, по-видимому, воспользовался ещё и для того, чтобы выговорить своему народу автономию (для сравнения, тот же Марсела — куда более достойный неосапиент, никого не предававший — после войны также пошёл служить людям в Эхо-Флот, да и в целом определённое количество неосапиентов в Эхо-Флоте служит).
А во второй раз… Увы, обладание ничем не ограниченной властью в сочетании с мыслями об ожидающей тебя медленной и мучительной смерти (в сочетании с тем, что к концу второго сезона поражение неосапиентов в войне стало слишком уж очевидным — особенно после гибели Марса, родины неосапиентов) влияет на такого рода тиранов не самым лучшим образом. Дополнительное влияние сделал оказала серия предательств (Тифона, Дракона, нео-омег), когда он начал видеть предателей везде — при том, что поначалу он даже пощадил Тифона после его предательства на Марсе, дав ему возможность реабилитировать себя в ходе боевых действий против Эхо-Флота (хотя именно в результате предательства Тифона он после падения с марсианского Олимпа получил автомутационный синдром).
Трагедия Фаэтона в том, что, по-видимому, первое предательство, предательство собственных соратников, сломало его внутренний стержень и полностью избавило его от каких-либо моральных ограничений. В результате это тотально извратило всё то хорошее, за что он боролся в дальнейшем. По большому счёту, не только первое восстание неосапиентов против человечества, но и последующую войну Фаэтона против власти Конгресса Ближних Миров можно было бы оправдать[2] — если бы неосапиенты под его руководством не перешли все мыслимые границы (достаточно вспомнить то, что наместники Фаэтона на Земле и Венере соответственно, Шива и Дракон — особенно второй — установили режим тотального террора). Будь у неосапиентов более достойный лидер (к примеру, Марсела) — подозреваю, борьба неосапиентов за свои права приняла бы более цивилизованные формы.
Честно говоря, именно поэтому мне сюжетная линия неосапиентов в мультсериале всегда была интересней, чем сюжетная линия Эхо-Флота и Сопротивления, борющихся за освобождение Венеры и Земли от неосапиентов. Сюжетная линия людей в сериале, в сущности, тривиальна (хотя за ней тоже интересно наблюдать) — они борются против внешнего врага, захватившего их родину. Сюжетная линия неосапиентов гораздо глубже и трагичней — они оказались в ситуации, когда благое дело оказалось извращено недостойными исполнителями. Трагизма добавляет то, что именно те неосапиенты, что борются за общее дело (Гликон, Шива, Ливия), а не за то, чтобы захватить власть для себя (Тифон, Дракон, большинство нео-омег), верны Фаэтону и не решаются сместить его, чтобы сформировать более адекватное руководство. Лишь пилот Тракс и нео-омега Гальба выступают против Фаэтона — но это вынуждает их сотрудничать с людьми.
Поэтому, честно говоря, «Эхо-взвод» для меня относится к числу тех сюжетов, где антагонисты в определённом отношении интереснее протагонистов и вызывают больше сопереживания — хотя и неприглядных поступков они совершают несравненно больше. И даже главный злодей (не антагонист, а именно злодей — с какой стороны не посмотри, даже с точки зрения дела неосапиентов) Фаэтон вызывает определённое сочувствие — не с точки зрения одобрения его целей и средств (тут о нём слова доброго сказать нельзя, увы), а с точки зрения того, что история его морального падения, ведущего его от одного преступления к другому, реалистична и показывает его личностное саморазрушение. То, что в итоге он начинает в силу приобретенного им автомутационного синдрома разрушаться буквально, физически, в этом отношении выглядит крайне символично[3].
[1] Как говорил на этот счёт сам Фаэтон перед попыткой уничтожения всего живого на Земе: «Нет никакого неосапиентского строя! Есть только власть — моя власть!».
[2] Напомню, что Конгресс Ближних Миров, к примеру, сам же и спровоцировал появление пиратства на периферии Солнечной Системы, после создания неосапиентов бросив без помощи шахтёров-каторжников на спутниках планет-гигантов Солнечной системы, из-за чего те и обратились к пиратству от безнадёжности. Да и Марс сам же Конгресс Ближних Миров отдал на откуп Фаэтону — позволив ему установить режим своей ничем не ограниченной власти. Закономерный результат — Фаэтон воспользовался этим для мести человечеству.
[3] Вообще создатели мультсериала, по-видимому, символизм котируют. Скажем, вернейшую соратницу Фаэтона зовут Ливия (ср. с Ливией — супругой Октавиана Августа), а единственного из нео-омег, вступившего в заговор против Фаэтона с благими целями, зовут Гальба — как звали одного из вождей восстания против Нерона, после его свержения на короткое время ставшего императором. Впрочем, на деле исторический Гальба оказался правителем в некоторых отношениях похуже Нерона — одна лишь история с истреблением морского легиона чего стоит.