Узы: Братья

      Тот, кто ни разу не испытывал истинного горя, не способен понять его разрушительную сущность. Когда лишаешься чего-то по-настоящему ценного, теряешь кусочек себя, тогда начинаешь винить в этом мир или людей, совсем не имевших к твоей утрате отношения. Поэтому глава клана Учиха понимал людей, что возненавидели его только из-за предположения, что он или кто-то из его клана мог быть причастным к гибели их близких. Понимал, но не прощал.       Фугаку так привык к взглядам, полным презрения, поэтому шёл по залитым солнцем улицам Конохи, не обращая на них особого внимания. Однако с каждым кварталом взглядов становилось всё больше, а сами они нарастали в наглости и злости. Появлялись и те, кто не стеснялся и озвучить своё отношение к клану Учиха — кто-то тихо, бурча себе под нос, а кто-то нагло говорил это в лицо прямо его главе. С подворотни какие-то детишки даже бросили в него камень. И Учихе ничего не оставалось, кроме как терпеть.       К некогда самому уважаемому клану Конохи теперь относятся хуже, чем к скоту. А всё из-за того, что где-то всплыл слух, якобы Девятихвостого кто-то контролировал, когда он совершил нападение на деревню. Ни источник этих слухов, ни факты, на которых они основаны, Фугаку так найти и не сумел, но людям, которые потеряли в бою с Кьюби близких, оно и не нужно. Они как можно скорее нашли козлов отпущения, ненависть к которым могла заполнить образовавшуюся внутри них пустоту.       Козлами отпущения стали, как ни странно, клан Учиха и новый Джинчуурики Девятихвостого — совсем ещё младенец, родился как раз в ночь нападения. Многие говорят о том, чтобы убить ребёнка и Кьюби вместе с ним. Звери… Разве ребёнок виновен в том, что стал вместилищем демона? Коноха должна быть ему благодарна за то, что он удерживает ужасного Лиса. Но если его нужно благодарить, то кого тогда винить? Кто повинен в смерти стольких невинных, в том числе Четвёртого Хокаге? Конечно же, клан Учиха.       Фугаку знает, что Кьюби можно контролировать при помощи Мангекё Шарингана, но почему из-за этого решили, что всё так и было? Даже если действительно кто-то из клана опустился до подобного, почему возненавидели всех Учих? Учих не воспринимают всерьёз, оскорбляют, провоцируют на драку, некоторые и сами начинают кулаками махать. Даже бывшие друзья теперь смотрели на Учих, в лучшем случае, с подозрением.       И это касается не только взрослых, а и детей — Итачи рассказывал, что у него были некоторые проблемы с одноклассниками в Академии, хотя раньше дети соревновались ради того, чтобы стать другом выходца из Учиха. Фугаку даже думал забрать сына из Академии и лично обучить его всем навыкам ниндзя, но он экстремально быстро выпустился. Он всегда был гением, так что за его безопасность отец не переживал. А как быть другим детям? Как им справляться с таким отношением ровесников? А если на них будут нападать? Смогут ли они защитить себя? Как Фугаку будет смотреть в глаза родителям, если с их ребёнком что-то случится? Как Фугаку будет смотреть в глаза своей жене, если с их сыном что-то случится?       И если бы только в людях было дело. Власть также предполагает, что клан Учиха устроил нападение. Поэтому департамент полиции перенесли в самые окраины деревни, хотя раньше он находился в центре. Это ужасное расположение для департамента, так как, если произойдёт какой-то экстренный случай на другом конце деревни, полиция может не успеть. Фугаку не понимал данного решения, пока не заметил вокруг нового района Учиха удобно расположившиеся высокие здания, прям построенные для наблюдения. Соклановцы Фугаку всё время чувствуют себя, словно за ними следят, да и он сам соврёт, если не скажет так же.       Разве это нормально? Вчерашние соседи стали чуть ли не врагами, некоторые втягивают в конфликт даже детей! Длительные беседы с Сарутоби ни к чему не приводят. Он говорит только то, что понимает Фугаку, но ничего не может сделать. Напряжение среди клана растёт. Переворот, в котором их обвиняют и о котором ни один Учиха даже не думал, уже разглядывается многими, как не худший вариант событий. Эскалация неминуема. Совсем скоро в деревне разгорится гражданская война, на кону которой выживание клана Учиха. И Фугаку сделает всё, чтобы обеспечить существование своей семье.       К сожалению, Фугаку не понимает, на чьей стороне его старший сын. Итачи служит в АНБУ и всё чаще собраниям клана предпочитает задания от Хокаге, да и ведёт себя всё более нахально. Фугаку не хочет сомневаться в собственном ребёнке, но даже Саске вызывает у него меньше беспокойства.       Наконец, Фугаку достиг района Учиха, где окружающие встречали его, если не с улыбкой, то хотя бы без презрения. Хотя бы здесь глава клана чувствовал себя спокойнее. А когда он вошёл в свой дом, тонкие белые стены которого защищали его от наблюдения, наконец-то вздохнул с облегчением.       — Микото, я дома, — позвал он свою жену, разуваясь, но та не спешила отзываться. — Микото?       Фугаку прошёл вглубь дома в поисках жены. Ни на кухне, ни в гостиной, ни на заднем двое её видно не было. Словно она куда-то пропала, хотя выходить никуда сегодня не планировала. Фугаку уж было начал подозревать неладное, когда нашёл женщину в детской, сидящей у низенькой кровати.       — Микото, — вновь позвал он суровым голосом, встав на пороге комнаты.       Фугаку ожидал, что его жена замечталась, глядя на ребёнка, и просто не слышала прихода мужа, а теперь испугается. Вместо этого она медленно обернулась и с яркой улыбкой взглянула на него.       — Привет, милый.       — Почему ты не отзывалась? Не слышала, как я вошёл?       — Слышала, но малыш только заснул, и я боялась его разбудить.       Учиха покачал головой и приблизился к жене, заглядывая в ей за спину. Мальчик семи лет с густыми тёмными волосами крепко спал, укутавшись в мягкое одеяло. У него на щеках ещё оставались пластыри, прикрывающие синяки и ожоги, полученные во время усердных тренировок.       — Саске… — непроизвольно произнёс он, глядя на своего сына, а после покачал головой. — Плохое мы выбрали имя для сына.       — Почему? — надулась Микото, удивлённо посмотрев на мужа.       — Мы назвали его в честь отца Сарутоби, который отселил нас на край деревни.       Микото тяжело вздохнула и отошла от кровати, уводя мужа наружу, чтобы не мешать сыну спать. Внутренний двор был не только украшен небольшим каменным прудом и аккуратно подстриженными кустарниками, но и окружён невысокой стеной, которая, вкупе с навесом над террасой, скрывала от наблюдения и на свежем воздухе.       — Разговор не задался? — спросила Микото, локтями упёршись в деревянные перила.       — Он даже слушать меня не хочет, — фыркнул Фугаку. — Говорит, что они ценят клан Учиха не меньше, чем любой другой, а про наблюдателей отговаривается. Ни про какие действия об улучшении положения клана не может быть и речи. Уже и он не доверяет мне.       — Хирузен делает всё, что в его силах, я уверена. Он всегда был на нашей стороне, даже когда остальные отворачивались.       — Брось, его сенсеем был Второй Хокаге, который ненавистью к нам и прославился. Он презирает нас не меньше, чем остальные, и его бездействие это прекрасно демонстрирует.       — Неправда, — протестовала жена. — Это всё Данзо, ты же знаешь. Именно он распространил слухи о причастности Учих к нападению Кьюби и делает всё, чтобы нам навредить. Хирузен не всесилен, но он старается…       — Напомни, что Сарутоби сказал тебе, когда ты говорила с ним об усыновлении сына Кушины? — парировал муж, и Микото уже не было чем возразить.       — Он отказал, сказав, что многие заподозрят неладное, если клан Учиха станет держать у себя Джинчуурики Девятихвостого… — нехотя признала она, опустив взгляд.       Фугаку фыркнул. Он хорошо помнит споры об этом мальчишке. Когда Микото изъявила желание усыновить ребёнка из другой семьи, он даже не думал соглашаться, ведь у них и так есть два сына, да и воспитывать не-Учиху он был не намерен. Но потом она сказала, что это сын Кушины, которая была её лучшей подругой, а также Минато, с которым Фугаку был в хороших отношениях, и он со временем передумал. Он нисколько не задумывался над тем фактом, что мальчик был Джинчуурики монстра, устроившего погром в Конохе. Напротив, считал это дополнительным аргументом, ведь кто, как не Учихи смогут научить мальчика контролировать чудовище? Фугаку удивился, услышав отказ, и надолго это запомнил.       — Видишь, он даже этого не скрывает, — продолжил глава клана, посмотрев на пруд. — Отношение жителей к нам становится всё хуже. Каждый арест преступников сопровождается осуждением со стороны окружающих — «можно было и помягче», «да он вообще не виноват», «Учихи опять беспредельничают»… А иногда люди прямо нападают на полицейских!       Фугаку сжал от гнева кулак, и Микото положила руку ему на плечо. Он вздохнул и успокоился.       — Клан недоволен таким отношением. Люди всё чаще требуют радикального решения.       — Ты действительно хочешь устроить переворот? — В голосе жены Фугаку почувствовал разочарование.       — Я хочу сделать Коноху местом, безопасным для наших сыновей, — парировал он. — Я не хочу, чтобы на них указывали пальцем и унижали. Я не хочу, чтобы на них однажды напали в их родной деревне…       — Итачи сможет о себе позаботиться. Да и Саске тоже, — улыбнулась Микото, стараясь подбодрить мужа.       Фугаку хмыкнул, отвернувшись.       — Что такое?       — Итачи проявляет всё больше неповиновения. Мне начинает казаться, что он уже больше предан Хокаге, чем клану.       — Что? — вскинулась Микото. — Не перебарщивай! У Итачи просто такой возраст, бунтарский. Ты же не думал, что из-за его интеллекта получится избежать конфликта поколений? — посмеялась она в ладонь.       — Не думал, — вздохнул Фугаку. — В любом случае, он точно сможет за себя постоять. А Саске…       — Что «Саске»? — Микото с подозрением изогнула бровь.       — Он точно не сможет позаботиться о себе. Итачи-то в его возрасте уже стал генином, а он едва ли лучший в своём классе.       — Как ты можешь говорить так про своего сына? — возмутилась Микото, отойдя от перил. — Саске сильный! Я говорила с учителями, и они признают, что он лучше всех своих ровесников! Ты просто должен опустить планку и перестать сравнивать его с Итачи.       — Опустить? — скривился Фугаку. — Мы живём не в том мире и не в то время, чтобы давать детям бездельничать. Я не требую от него превзойти Итачи, но он должен быть сильнее. Да, он лучший среди сверстников, но если на него нападут трое, четверо? Сумеет ли он отбиться? Пока люди относятся к нашему клану с таким презрением, он должен тренироваться усерднее.       — Саске и так старается изо всех сил, чтобы впечатлить тебя! И он становится сильнее с каждым днём. Неужели ты не видишь его успехи? — едва ли не со слезами на глазах спрашивала жена.       Фугаку направил задумчивый взгляд на прудик. Он не считал своего сына слабаком — Саске развивается примерно так же быстро, как и его отец в свои годы. Вот только Фугаку трудно смириться с фактом, что один сын будет гением, а второй просто умным. В первую очередь из-за самого Саске — как он будет себя чувствовать, когда старший брат абсолютно во всём его опережает?       Ну, или почти во всём…       — Ты видела, как Саске пытался сделать Огненный Шар? — спросил он, не сводя взгляда с воды.       — Не только видела — я по несколько раз в день наносила на его лицо мазь от ожогов и штопала одежду, — пояснила жена, опёршись спиной о столп и скрестив руки на груди.       — Он где-то с неделю его практиковал, и сегодня утром наконец показал, чему научился.       — Угу, он мне с такой улыбкой об этом рассказывал. После долгих тренировок, он всё же добился своего. — В голосе матери слышалась гордость.       — Да, у него и впрямь получилось. Знаешь, Итачи даже без Шарингана мгновенно скопировал технику. — Микото вздохнула, покачав головой. — Но Саске… Я впервые увидел, чтобы кто-то делал такой большой Огненный Шар в столь юном возрасте. Огонь закрыл собой вид на озеро, а жар от него исходил такой, доски, не контактирующие с ним, подгорели. Ни Итачи, ни я, ни один другой Учиха такого в семь лет точно не умел. Я даже слегка испугался, — рассказал Фугаку абсолютно серьёзно.       — Видишь! — На лице Микото засияла гордая улыбка. — Он ведь наш сын! Я верю, что Саске когда-то догонит Итачи!       — А может, и превзойдёт, — задумчиво произнёс Фугаку, посмотрев на дверь, ведущую в комнату сына.       У Саске определённо имеется талант. Может, не такой яркий, как у Итачи, но, возможно, со временем он станет даже сильнее брата. Возможно, именно он приведёт клан к величию. Особенно если Итачи не отвернётся от него.       — Я уверен, что их обоих ждёт великая судьба. И вместе они смогут изменить всё.       Многие наивно полагали, что Четвёртая Мировая Война Шиноби завершится довольно быстро. Цели сторон были достаточно просты: Акацуки хотят заполучить Джинчуурики, а Альянс пытается ликвидировать вражеских лидеров. Однако достижение целей оказалось совсем уж не простой задачей — Джинчуурики крайне трудно одолеть и, уж тем более, схватить, а Мадара и Кабуто вовсе не рискуют появляться на поле боя, предпочитая посылать в бой бесчисленные марионетки. И когда, казалось бы, силы Акацуки начали подходить к концу, они ударили с новой силой.       Силы Альянса, пусть и разрознены, но смогли контратаковать и перейти в решительное наступление. Джинчуурики уничтожали огромные отряды противников, но командование не разрешало им слишком долго оставаться в строю — слишком важны они, чтобы вновь оказаться без сил. Пока же Джинчуурики восстанавливали силы, в бой шли обычные шиноби, и тут уже начинались трудности.       Врагам просто не было конца. Войска Альянса не могли и дня прожить, чтобы на них кто-то не напал. И если к Зецу и воскрешённым шиноби уже привыкли, то вот вражеские ниндзя могли удивить разнообразными и не совсем понятными техниками. Пусть они редко оказывались очень уж сильными, но такая непредсказуемость представляла серьёзную опасность для стратегии.       Благо, к основному войску дополнялось всё больше новых лиц — в лесах находилось полно шиноби, которые с начала войны с трудом выживают в лесах, прямо как отряд Темари. Естественно, где-то половина из них оказалась Зецу, попытавшимися внедриться в Альянс, но Наруто их быстро раскусывал. Другие нет.       Мало того, так ещё приходилось справляться с дезинформацией — система шпионов Саске уже приносила больше вреда, чем пользы. Видимо, Данзо прознал об этих шпионах и специально наводит их на ложные слухи, тем самым отправляя шиноби Альянса в ловушку. Три отряда отправились в деревни, которым якобы нужна была помощь, и так и не вернулись. Две недели назад так вообще появилась информация, что на Коноху напали. Это вызвало неплохой такой переполох в Альянсе, особенно среди шиноби Листа, но в итоге всё оказалось ложью. Точнее, на деревню и впрямь совершили нападение, но шпионы узнали, что это были просто какие-то бандиты — гарнизон из генинов, нескольких чуунинов и отставных шиноби с лёгкостью отбили их атаку. В общем, раздули из мухи слона.       А вот что правдой всё же оказалось, так это переворот в Киригакуре. На Деревню Скрытого Тумана напала армия неизвестных шиноби, быстро захватив власть. Разведчики, которых отправили проверить тамошнюю обстановку, едва вернулись живыми, потому глупо надеяться, что это союзники.       Войско Альянса отправилось в Страну Воды, чтобы избавиться от оккупантов, но по пути настигли похожие слухи и про поселения поблизости — неизвестные грабили и терроризировали мирное население, и шиноби не могли просто оставить их. Было принято решение разбить лагерь неподалёку от восточного побережья Страны Огня. Клоны Джинчуурики отправились в Киригакуре, а другие шиноби помогали близлежащим поселениям.       Саске же не сильно участвовал в боях. Он до сих пор не восстановил свою чакру и с трудом её использовал. Возможно, восстановление заняло бы меньше времени, если бы он не рвался в бой, где тратил кучу сил. Сосуды глаз воспалялись от обычного Шарингана, как при использовании Идеального Сусаноо, каждая техника вызывала ужасное напряжение во всём теле. Из-за этого Учиха, конечно, не перестал сражаться, а лишь старался избегать применения чакры, ограничиваясь Тайдзюцу. Это сильно повлияло на его эффективность на поле боя в худшую сторону. Пару раз он чуть не умер, иногда получал серьёзные ранения. Из-за этого он почти всегда находился в резерве.       Такая ситуация злила его. Саске усердно тренировался, чтобы стать самым сильным, а теперь годится только в качестве массовки. И как ему добраться до Данзо? С каждым днём Учихе всё сложнее сдерживать свою жажду мести. Слова «ждать» и «терпеть» стали для него самыми ненавистными. Его восстановление затянулось больше, чем можно было бы вытерпеть. Длительные медитации ни к чему не приводят, его потоки чакры как были повреждены, так и остаются. Клетки Хаширамы кое-как ему помогают, но прогресс не заметен. Саске надеялся, что практика поможет его телу, но раны, полученные в бою, только усугубляют его состояние.       Учиха крайне редко отправляется на фронт, так как приходится буквально выпрашивать у Какаши нормальное задание. Вместо сражений он большую часть времени занимается работой квартирмейстера — Сакура с этого поста ушла и теперь сражается вместе с остальными. Даже Сакура делает что-то полезное, а он…       В обязанности квартирмейстера входит слежение за провизией и прочими припасами, размещение солдат по лагерю, выбор маршрута, распределение отрядов для разведки, а так же запись доходов и расходов. Для всего этого нужна хорошая память, коей Саске не обделён, но он уже так устал от всех этих записей, букв, слов. Новые люди нуждаются в палатках, палаток уже нет, нужно заказать новые, а пока они придут, нужно распределить людей хоть куда-то. При выборе маршрута нужно сначала определиться с пунктом назначения, а по пути найти хорошее место для новой стоянки, и так далее, и так далее.       Именно из-за этого он рвётся в каждый бой, в который его пускают, потому что у него уже голова шла кругом от всей этой рутины. Если бы не сок Суйгецу, он бы сжёг все бумаги Аматерасу и не удосужился бы потушить.       Сейчас же он занимался своей второй небоевой обязанностью — выслушивать информацию из уст своих добровольных слуг. Они продолжали собирать для него всевозможные слухи, и, пускай порой эти слухи заманивали шиноби в ловушку, но из них всё-таки получается выудить полезную информацию. К примеру, наконец пришёл доклад, которого Учиха очень долго ждал.       — Мы не обнаружили в Фуюки ничего подозрительного, Саске-сама, — учтиво докладывал ему Хакон — самопровозглашённый лидер всех этих «слуг», — пока его «господин» сидел за столом и, попивая «сок», слушал доклад. Борода на его смуглом лице была осторожно подстрижена, длинные волосы расчесаны, а одежда выглядела почти чистой, словно он приготовился перед докладом. — Мы осмотрели всё, включая окрестности, но не нашли совершенно никаких следов «Корня».       — Вы точно не вызвали подозрений своим видом? — уточнил он, устало потерев глаза.       — Так точно. Ещё далеко за городом мы накинули плащи, чтобы скрыть герб Вашего клана, а в городе вели себя совершенно естественно.       Саске сделал большой глоток напитка. Что ж, значит, он всё же правильно поступил, даже не попытавшись гнаться за Данзо. Теория Какаши, что его просто водили за нос, оказалась верна. И всё же, если не там, то где искать Данзо? Он может быть где-угодно, так как же Саске свершить свою месть?       — Ещё какие-то новости будут? — спросил он, положив руку на голову.       — Наши люди из Киригакуре докладывают, что в деревню прибыла Мизукаге, которая, объединив усилия с клонами Джинчуурики, свергнула пришедших к власти разбойников. К сожалению, они успели достаточно разграбить деревню и повредить инфраструктуру. Имеются жертвы, — ответил, словно читая с листка, Хакон.       — Если Мизукаге вернулась в свою деревню, то кто охраняет Даймё? — задался вопросом Учиха.       — Даймё вернулись в свои замки, окружив себя мощной охраной. За длительное время на них ни разу не покушались, поэтому они отказались дальше сидеть в убежище.       Саске насупил брови, тихонько рыкнув. Если Даймё покинули убежище, значит, стали лёгкой добычей. Зато Мизукаге, скорее всего, вступит в бой — Каге очень не помешают в войне.       — Есть вести от послов в другие деревни? Как там Цучикаге, Райкаге?       — Оттуда никаких вестей.       — Ясно. А что с припасами? Привезли всё?       — Так точно, — кивнул Хакон. — Провизия, палатки, боеприпасы, снаряжение, приобрели столько, сколько просили, и даже больше, чтобы на будущее хватило. А также позаботились о тёплых вещах, чтобы люди были готовы к заморозкам.       — У вас там деньги ещё не закончились? — хмыкнул Учиха.       — Среди Ваших последователей есть весьма обеспеченные люди, которые с удовольствием помогут Спасителю, чем смогут. Кроме того, простой люд также отправляет Вам дары, чтобы помочь поскорее окончить войну.       Саске ещё раз хмыкнул. Правильно он всё-таки сделал, что освободил тех пленников Орочимару, иначе Альянс ещё месяц назад умер бы с голоду.       — Что-нибудь ещё, Саске-сама? — уточнил Хакон.       — Нет, ничего. — Саске махнул рукой, и Хакон, поклонившись, развернулся к своему господину спиной, демонстрируя герб на своей фиолетовой мантии. — Хотя погоди. Объясни, почему вы носите герб клана Учиха?       — Ну… — смутился Хакон. — Это ведь герб Вашего клана, а мы поклялись Вам служить, поэтому…       — Вы не являетесь частью клана, потому не имеете права носить его, даже если служите ему. Это можно счесть за неуважение и оскорбление.       Хакон сделал такое выражение, словно ему показали его палача. Он упал на колени и сложил руки в молебном жесте.       — Умоляю, мы не хотели Вас оскорбить подобным действием! Наоборот, мы хотели лишь почтить Ваш клан и напомнить людям, что клан Учиха ещё жив, и…       — Я прощаю вас. На этот раз, — успокоил его Саске, пока тот не завонял его шатёр. — И всё же одежду лучше смените — вы так и соблюдёте все нормы, и внимания будете меньше привлекать.       — Конечно, как прикажете! Спасибо Вам за Ваше милосердие! — воскликнул он, низко поклонившись.       — Свободен.       Хакон поспешил покинуть шатёр, оставив Саске одного. Он допил до дна содержимое своего стакана и рукой убрал лезущие на глаза волосы. Его веселило то, как эти слуги реагируют на его недовольство в чём-либо. Пусть он и не фанат издевательств над другими, такая забава оставалась единственной отдушиной в этом скучном лагере.       Как же хочется отправиться в бой. Отключить мысли и просто сражаться на чистых инстинктах. Выместить гнев на Зецу и воскрешённых, показать свою силу. Но пока что лучшее, что он может — сидеть в лагере. И остаётся только гадать, сколько времени пройдёт, прежде чем что-то изменится.       — Сколько мне ещё восстанавливаться? — недовольно спросил он. Со стороны могло показаться, что Саске говорит сам с собой, но на деле его собеседник в белой мантии только материализовывался перед ним.       — Целую вечность, если ты не перестанешь тратить ещё силы, — буркнул ему Индра, скрестив руки на груди. — Твои потоки чакры слишком повреждены, чтобы ты мог ими пользоваться. Лишние нагрузки на тело и раны замедляют их исцеление. Чакра, которую ты потихоньку накапливаешь, уходит на их восстановление, так что лучше не трать её понапрасну.       — Почему так медленно? — прорычал Учиха, стукнув по столу. — Уже почти три недели прошло с моего боя с Десятихвостым!       — Напомню, что в том бою ты практически без чакры использовал Идеальное Сусаноо. Твои потоки чакры буквально разбились, как стекло, от такого напряжения. Скажи спасибо клеткам Сенджу, что ты ещё жив.       — Меня благодарить необязательно, — подал голос второй призрак, засевший в его голове. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь те…       — Я говорил фигурально, — оборвал его Ооцуцуки.       — Ладно, понял. — Саске махнул им рукой, рухнув лицом на стол. Он проверил, сколько ещё осталось «сока». Меньше, чем хотелось бы.       — Ты пристрастился к бутылке, — изобразил заботу Индра. — Это пагубно влияет на твой организм и замедляет восстановление.       — Без неё я бы уже с ума сошёл. Между рассудком и скорейшим выздоровлением предпочту первое, — сказал он, наполняя следующий стакан. К сожалению, лишь наполовину — бутылка закончилась.       — На самом деле, он дело говорит, — поддержал его Хаширама, указав на Ооцуцуки большим пальцем. — Поверь, спиться легко. Я в своё время тоже с трудом отказался от саке.       — Пф, вот тебе и реинкарнация Ашуры, — фыркнул Индра.       — Мне было в то время тяжело, я только лишился лучшего друга! — довольно эмоционально оправдывался Сенджу, сжав кулак.       Учиха закатил сонные глаза. Эти двое уже так часто совместными усилиями что-то ему доказывают, уже и не скажешь, что они поначалу терпеть друг друга не могли. Разумеется, он прислушивался к их советам. Иногда. Не часто. Пару раз точно было.       — Эй, Саске! — донёсся крик снаружи, после чего внутрь бесцеремонно ворвался клон Наруто. Яркая чакра, окутывающая его тело, слепила Саске и без того больные глаза, а крик молотом раздробил голову.       — Ах, чего тебе, усуратонкачи? — огрызнулся Учиха, отвернувшись и прикрыв лицо рукой.       — Какаши-сенсей проводит собрание и сказал, чтобы ты тоже поучаствовал, даттебаё, — объяснил Узумаки, не снижая громкости в своей речи. — Странно, а меня не позвали, как будто я не могу тоже какие-то советы давать, блин…       — Ах-х… Сейчас. — Учиха нехотя поднялся со стула, и тут же едва не запутался в ногах. Его слегка шатало и тянуло вниз, но, стоило ему привыкнуть к земле, его координация значительно улучшилась.       — Что-то твоему рассудку не так уж и хорошо, — самодовольно заметил Индра.       — Умолкни, — не поворачиваясь к нему, бросил Учиха.       — Чего, даттебаё? — не понял клон Наруто. — Я же вообще молчу…       — Я не тебе, усуратонкачи, — коротко объяснил Саске, надеясь, что Узумаки сам всё прекрасно поймёт.       — А, ты этому… Как он себя вообще ведёт в последнее время, даттебаё?       — Получше некоторых.       Саске, не оборачиваясь к другу, вышел наружу, прикрыв глаза от лучей закатного солнца. Они ни разу не обсуждали свои прошлые жизни после битвы с Десятихвостым. Саске не видел смысла — сейчас главное не борьба между сыновьями Мудреца Шести Путей, а победа над Тоби. А ещё — смерть Данзо.       — Зачем ты идёшь за мной? — поинтересовался Саске, когда клон Наруто оставался рядом уже в десяти шагах от шатра.       — Ну, ты неважно выглядишь, знаешь, думаю, будет лучше, если я буду держаться рядом, даттебаё, — объяснился Джинчуурики.       — А кто мой шатёр охранять будет? — задал логичный вопрос Учиха. Наруто создал несколько слабых клонов, вроде этого, ради того, чтобы они распознавали замаскированных Зецу. Такие клоны дежурили каждое важное место в лагере, и им запрещалось далеко уходить.       — Ну-у… Ты прав, даттебаё… — нехотя призвал свою неправоту Джинчуурики. — Но…       — Скоро вернусь.       Саске собрал всю свою концентрацию, чтобы изобразить стойкий вид, но стоило ему зайти за угол, где друг его не увидел бы, тут же опустил плечи и тяжко вздохнул.       — Реинкарнация Ашуры с каждым днём добывает всё больше славы на поле боя, — сердито говорил Индра. — Если ты поскорее не восстановишься, можешь попрощаться с возвращением своему клану былого величия.       — Я победил Десятихвостого. Наруто придётся сильно постараться, чтобы превзойти меня, — сонно отмахнулся Саске.       — Подвиги, даже самые масштабные, быстро забываются людьми, и они отвлекаются на что-то более новое. Время — слишком ценный ресурс, и лучше Ашуре фору не давать.       Учиха промолчал, не желая продолжать разговор. Он вроде и солидарен с Индрой, но его Ашура уже не так сильно волнует. Саске предпочитает решать проблемы постепенно — как восстановит силы, разберётся с Данзо и Тоби, вот тогда можно будет избавиться от Ооцуцуки. Сейчас же, если Наруто ещё не совсем поддался убеждениям Ашуры, всё не так уж страшно.       На собрании оказалось очень тесно. Какаши в принципе взял за привычку звать в шатёр как можно больше людей, и сейчас внутрь буквально нельзя было войти, не столкнувшись с кем-либо. Едва зайдя в шатёр командующего, пусть он и стал шире, Саске почувствовал, как ему не хватает воздуха.       Прихода Саске никто не ждал, и к моменту его появления уже кипела горячая дискуссия. Он даже не понял сути спора, но осознавал то, что обсуждение вызывает очень большие разногласия среди присутствующих. Учиха окинул взглядом толпу, зацепившись за розовую макушку. Как бы ему ни хотелось остаться у выхода, чтобы насладиться хоть какими-то крупицами воздуха, его ноги заставили его продираться сквозь потных людей.       Наконец, его рука коснулась шёлкового плеча, и Сакура подняла на него удивлённый взгляд. Блеск изумрудов в её глазах мгновенно взбодрил его, и Саске уже не чувствовал себя таким убитым.       — Привет. — Он предпринял попытку усмехнуться, но получилось слишком коряво.       — Привет, — устало прошептала девушка, после чего принюхалась к лицу парня. — От тебя несёт перегаром!       — Возможно, — развалисто пожал он плечами. — О чём спор?       — Долгая история. — Харуно закатила глаза, взглянув на двух главных спорщиков. Судя по жилетам, это были шиноби из Скрытого Песка и Облака. — Сначала говорили о том, куда лучше двигаться — на запад, вглубь Страны Огня, или на восток, вернуться в Деревню Облака. Потом появилась идея разделить войско, но тут тоже появились несогласные…       — Если мы опять разделимся, нас всех перебьют! — в подтверждение её слов особенно громко выкрикнул один из шиноби, тот, что в жилете Песка. — Мы многого добились, пока были разбиты на мелкие отряды? Да даже сейчас нам не то чтобы легко. Если разделим войско, то…       — Это потому, что мы все уже истощены, — перебил его второй. — Если мы и дальше будем сражаться на последнем издыхании, в какой-то момент просто рухнем без сил, и Зецу не надо. Говорю же, мы должны вернуться в командный пункт и…       — Конечно, ты так говоришь, потому что командный пункт находится в твоей деревне! А тем временем Суна, которая находится на другом конце континента, каждый день может оказаться под осадой, как Кири!       — Неправда. Будь командный пункт в твоей деревне, я бы всё равно настаивал отправиться туда. Однако он находится в Кумо, так что…       — Давай, расскажи! Ты вообще не понимаешь наших волнений! В твоей деревне целых два Каге, а в моей ни одного шиноби!       — А какая разница в какой деревне перегруппироваться? — вставила какая-то куноичи в толпе. — Почему нельзя остановиться где-то ближе, в той же Конохе?       — А ведь она права, — высказался ещё один. — Мы и к ней ближе всего находимся, и она равноудалена от других деревень. Если на кого-то нападут, мы сможем быстро…       — В Конохе не хватит ресурсов на содержание армии! — отрезал шиноби из Облака. — Мы ведь специально везли всё в командный пункт! В Кумо вся провизия, все боеприпасы. Мы не можем…       — Снова! — ткнул в него пальцем шиноби из Песка. — Я же говорил, ты только про свою деревню и думаешь!       — Я не…       — Хватит! — громко стукнул по столу Какаши, переводя внимание на себя. В его глазе так и читалась фраза: «меня ваши разборки уже достали». — Я понимаю, вы все устали и переживаете за свои дома, но мы не можем себе позволить вернуться в наши деревни. В наших планах сейчас дождаться разведчиков, отправившихся в Кумогакуре, чтобы убедиться, что командный пункт в норме, и запросить оттуда подкрепления. До тех пор, увы, далеко отсюда уходить нельзя.       — Так почему мы просто не отправимся в Кумо все вместе?! — требовал ответа шиноби из Облака. Многие закивали, соглашаясь с ним.       — Потому что совсем рядом находятся поселения, на которые уже совершают нападение. Если уйдём, людям никто не поможет, да и на путь в Кумо и обратно уйдёт где-то неделя, и это без учёта того, сколько мы там пробудем. Устроим такую долгую передышку — полностью развяжем руки Мадаре. Куда лучше уже дождаться подкрепления здесь, а потом вместе перейти в контрнаступление. После этого, обещаю, сможете отдохнуть.       — Позвольте спросить, — поднял руку кто-то в толпе, — а куда будет направлено контрнаступление? Мы ведь совсем не знаем, где находится логово Акацуки. С чего начать поиски?       Какаши затруднился ответить. Было видно, что он сам не знает. Он справляется со всеми проблемами, принимает самые важные решения практически сам. Неудивительно, что он уже запутывается в собственных мыслях.       Саске вздохнул, понимая, что выкручиваться из этой ситуации придётся ему.       — Мои шпионы сейчас исследуют вероятные месторасположения Акацуки, — заявил он незаинтересованным голосом, становясь центром внимания. — К моменту прибытия подкрепления они должны обнаружить их логово.       — А если нет? — спросила куноичи, судя по голосу, та же, что предлагала остановиться в Конохе. — Что нам делать тогда? Что нам делать сейчас?       — Тебе делать нечего? Если так, милости прошу — иди помогать в ремонте южной стены, которая еле держится, или в разведку. А уж если вы и впрямь так устали, то отдыхайте и набирайтесь сил в лагере, пока есть возможность, — ответил Учиха, злобно оглядев всех вокруг. — Есть идеи получше?       Хотелось бы Саске сказать, что возражений не последовало, но, увы, все вернулись к тому, с чего начинали. Кому-то не понравился его командный тон, потом все начали обвинять друг друга в безделии. В итоге ссора вновь перетекла в спор по поводу плана действий. По итогу получасовых дебатов остановились всё же на том, чтобы на время закрепиться здесь и ждать подкрепления. Как будто раньше никто такого не предлагал.       — Бесит, — рыкнул он, протерев лицо рукой, когда дебаты переключились на следующую тему.       Сакура обеспокоенно взглянула на него.       — С тобой всё хорошо?       — А что со мной может произойти? — немного грубо фыркнул он, но, вспомнив, что говорит с любимой Сакурой, вздохнул и сменил тон. — Я всё равно просто сижу в шатре и даже не участвую в сражениях.       — Ментальное здоровье тоже важно. Поверь, мне это хорошо известно.       — Как скажешь. — Он незаметно закатил глаза, пожелав перевести тему. — Как дела на фронте? Я слышал, ты участвовала в недавнем бою.       — Всё идёт вполне хорошо. — Харуно ещё раз бросила на него подозрительный взгляд и перевела внимание на спорящих шиноби. — Потерь уже не так много, как прежде. Медикам удаётся спасти почти всех раненых, только тех, кто умер прямо на месте, спасти не удаётся…       — Мне говорили, что ты в бою просто рвёшь и мечешь. Так держать.       — Это всё благодаря Бьякуго. — Девушка скромно отвернулась. — Но благодаря ей мне действительно удаётся спасти немало жизней на поле боя.       Саске хотел ещё раз похвалить Харуно, но не смог. Его сердце разрывалось от смешанного чувства, когда он представлял девушку на поле боя. С одной стороны, он боялся за неё, хотел запретить ей идти в бой и рисковать собой. С другой — просто чувствовал себя жалким от того, что Сакура, даже Сакура участвует в сражениях, причём в авангарде, а он просто сидит и ни черта не делает. Как убого…       Собрание шло ещё долго, час так точно, но Саске до конца не досидел. Ушёл, как только подвернулась возможность, то есть сказал добровольцам на разведку и стройку подойти к нему. Конечно, Какаши выглядел слегка недовольным его уходом, но Учиха уже не выдерживал всех этих идиотов. Да и ему было жизненно необходимо подышать свежим воздухом, а потом где-то час посидеть в тишине.       — У тебя свободный вечер, — нарушил тишину Индра. — Нужно потренироваться.       — Иди ты… — вяло отмахнулся Учиха. — Сейчас отдохну и потом потренируюсь…       — Отдохнёшь? От чего? От общения? Ну, ты, конечно, трудоголик!       Саске лишь промолчал. Он понимал, что сейчас работает меньше всех, потому и на отдых не заслуживает, но осознание этого только ухудшает его состояние. Самому от себя противно. Ничего, сейчас голова пройдёт, и он честно пойдёт тренироваться. Честно.       На подходе к шатру Саске встретил махающий ему клон Наруто. Он выглядел так, будто хочет что-то сказать. Хотя он всегда хочет что-то сказать.       — Эй, Саске, ты чего так долго, даттебаё? — крикнул он ему, от чего Учиха скривился.       — Не ори. Что стряслось?       — Да там к тебе полчаса назад пришла Сакура. Сказала, должна серьёзно поговорить с тобой, да ещё так мрачно выглядела, прям как ты, даттебаё. — Узумаки хмыкнул.       Саске вскинул бровь, с подозрением взглянув на Джинчуурики.       — Я только что ушёл с собрания, и Сакура была ещё там.       — Серьёзно? — искренне удивился Наруто. — То есть, это была не…       — Сам мог бы догадаться, что она будет на собрании, усуратонкачи. И не смог Сакуру от обманки отличить, да уж, — покачал головой Саске, хотя сам прекрасно помнил, как едва не попался в аналогичную ловушку Зецу.       — Эй, не обвиняй меня! — пригрозил Узумаки кулаком, топнув ногой. — Она вела себя как обычно, разве что, слегка более серьёзно. Да и я не могу читать чужие мысли, только намерения — злые или хорошие. Кто бы Сакурой ни притворился, он, кажется, ничего дурного не затеял, даттебаё…       — Позови настоящую Сакуру. Я разберусь. — Учиха закатил глаза и, подвинув клона в сторону, направился внутрь. Он положил руку на рукоять Кусанаги на случай, если намерения у вторженца окажутся не такие уж «хорошие».       Незваный гость засаду устраивать не собирался. Саске увидел человека в красной мантии, стоящего у стола спиной к выходу, и в сердце что-то ёкнуло. Кусанаги едва не выскользнул из пальцев, когда вторженец повернулся, показывая своё потрескавшееся лицо и глаза с чёрной склерой и кроваво-красным зрачком.       — Давно не виделись, Саске.       — Итачи…