***
Деймон Таргариен сидел напротив лорда Корлиса Велариона в своем солярии. Эймма позаботилась, чтобы у Принца-изгоя были комнаты, соответствующие его положению, и он был благодарен, тем более что теперь он планировал войну. Карты Ступеней и территорий Триархии — Лиса, Мира и Тироша были расстелены перед ними на столе. Шпионы собрали все, что могли, о лидерах Триархии и о том, как они предпочитают действовать. Большую часть ночи Деймон как раз изучал эти донесения. Корлис явился на Драконий Камень два месяца назад. Гораздо раньше, чем они собирались начать отвоевывать Ступени, честно говоря. Но Морского Змея вел гнев. И Деймон стал собираться. Но одной ночью, вскоре после прибытия Веларионов, его сестра — ибо именно ею была для него Эймма, сестрой, которая выбрала его — подошла к его солярию с кувшином вина в руке. Они выпили в тишине, прежде чем Эймма пронзила его взглядом. — Я знаю, как Корлис заразил тебя своей яростью. Но я запрещаю всем вам покидать этот остров, пока вы не дадите мне план успешного завоевания Ступеней. Этот план должен быть положен на мой стол, выслушан и одобрен каждым нашим лордом. И только тогда я отпущу вас, — сказала Эймма с пустым лицом, но с горящими глазами. Она серьезно относилась к этому. Она позаботится о том, чтобы Деймон не торопился и не убил себя из-за того, что не подготовился. Когда ее брат пытался возразить, она огрызнулась на него и потребовала, чтобы он все обдумал. — Не будь импульсивным Принцем-изгоем! Будь сыном Бейлона и племянником Эйемона, который помог своему отцу, королю Джейхейрису, положить конец дорнийскому восстанию в 83 году от Завоевания. Будь лучше тех, кто был до тебя! Эйемон Таргариен был наездником на драконе и воином, и умер от выстрела из арбалета в шею, потому что недооценил своих врагов. Рейнис Таргариен была застрелена в небе, потому что Завоеватели не думали, что кто-то попытается сделать оружие против дракона. Не будь как они. Планируй все, что можешь. Какие острова вы возьмете в первую очередь, сколько людей вы оставите охранять их, как и когда, и есть ли у вас есть возможность проявлять милосердие? Подумайте о том, чем вы готовы пожертвовать. Страстные слова Эйммы лишили Деймона дара речи. Она закатила глаза. — То, что я женщина, не означает, что я не знаю военной истории нашей семьи. В конце концов… мне же нужно было что-то читать, когда я была прикована к постели из-за всех беременностей и выкидышей. Деймон мрачно усмехнулся над сухими словами Эйммы. Ее тон позабавил его, но не ее боль. Пусть его брат будет проклят за то, что он навечно поселил мрак в этих лазурно-голубых глазах. Он вздохнул. Эймма, конечно, была права. Он должен быть умнее своих предков, и хотя он не мог планировать все аспекты войны, он мог предусмотреть основные факторы, которые могут обеспечить им победу. И, возможно, еще пару непредвиденных обстоятельств. Теперь он, Морской Змей и его сын (после долгих уговоров свирепой старшей кузины Деймона. Рейнис была мягко говоря, недовольна тем, что они берут ее мальчика на войну) сидели, обдумывая свои первоначальные планы. — Корлис, ты и твои люди поплывете к берегам Кровавого Камня. Лейнор на Морском Дыме сожжет лучников, которые будут здесь, как доносят наши шпионы, — Деймон поставил фигурку морского конька туда, куда должен был лететь младший Веларион, — а я возьму Караксеса и нападу здесь, — еще одна фигурка. — А пещеры? — спросил Лейнор, зная, что они представляют собой самую большую проблему. Какая польза от их драконов, если враги могут прятаться от огня глубоко в пещерах? — У меня есть идея… хотя вам двоим она не понравится, — сказал Деймон, доставая третью фигурку — снова дракона. Три дракона? Кто бы еще… Морской Змей резко выпрямился в кресле, на его лице был гнев. — Ты хочешь отправить мою жену на войну, Деймон? — Корлис почти клокотал от ярости. Ибо у них не было другого всадника на драконе, достаточно опытного и умелого, чтобы отправиться на поле боя. И не было другого всадника, более храброго и горячего, чем Рейнис. — Это не я решил. А она, — ответил Деймон с легкой улыбкой на губах. Конечно, свирепая дракониха пришла к нему и спросила прямо, что ей сделать, чтобы эта война была как можно более безопасной для ее сына. Матери Таргариенов всегда были свирепыми, когда защищали своих дракончиков. — Нет! — Сказал потрясенный Лейнор. Он знал, на что его мать способна, конечно, знал. Она воспитала его и его сестру такими же волевыми, как и она сама, но это было слишком рискованно. — Ну, я ровно также ответил. И знаете, что она спросила у меня? «И как ты собираешься меня остановить?» А я не знаю, как ее остановить. Так что я просто сел и стал придумывать наиболее выгодный для всех нас план. Принцесса Рейнис на Мелеис в течение недели будет делать рейды к пещерам, а я на Караксесе буду прикрывать ее. А люди, которым вы доверите это, лорд Корлис, обеспечат ее защиту на земле. По прошествии этой недели она согласилась вернуться на Дрифтмарк и править вместо вас, а мы оставим у пещер достаточно людей, чтобы перебить оставшихся после ее рейдов. Это то, о чем мы с принцессой Рейнис договорились и на что Эймма уже дала свое, крайне неохотное, одобрение. — Пока говорил, Деймон проиллюстрировал свои планы и планы своей кузины шокированному Лорду Дрифтмарка. Это был хороший план. Он позволит им быстрее захватить территорию, чтобы после они могли сосредоточиться на штурме самого большого острова Ступеней, Кровавого камня. И все же, Корлис не хотел даже видеть свою жену поблизости от проклятых островов. Это была его Рейнис. Та, кого он любил больше, чем море… больше, чем свои амбиции. Корлис колебался. Лейнор тоже. — Дайте мне поговорить с женой. После этого… этот план не будет одобрен, пока я не поговорю с Рейнис, Деймон, — заявил Корлис, забирая сына и уходя. Деймон сел и повернулся к счетной книге. Он мог пойти и посмотреть на тренировки своих людей, и армия, которую он создавал уже выглядела довольно грозной, но в Эссосе было несколько рот наемников, которым не было равных на поле боя. Какую из них они могли себе позволить?***
Лейнор оставил его, чтобы дать поговорить с женой наедине. И Корлис отправился в комнаты, которые они получили на Драконьем Камне. Отец и сын согласились, что лучше ему успокоиться, прежде чем приближаться к Рейнис, потому что она была наполовину Баратеоном… и их ярость никогда не могла сравнится с ее. Она стояла у камина, спиной к нему, в ночной рубашке цвета морской волны, с волосами, распущенными по плечам. Ее поза указывала на то, что она готова к драке, и его гнев вернулся. — Ты не имела права, жена, — сказал Корлис, делая шаг к ней. Он знал, что его слова были неправильными, и они приведут к спору, но ему нужно было, чтобы она держалась подальше от этой войны. Если драка — это то, что нужно… пусть будет так. Его жена саркастически засмеялась над этим и пробормотала: — Правда? Он серьезно говорит о моем праве? — Когда она повернулась, он даже слегка оторопел от ярости в ее глазах. Ярости Баратеонов. Корлис знал, что ее внутренний дракон ревет во все горло, поскольку слышал отсюда, как Мелеис эхом отзывается на расстоянии. — Рейнис… — она оборвала его. — У меня есть полное право защищать моего сына, еще не ставшего мужчиной, любым доступным мне способом. Я дочь Эймона Таргариена и второй лучший всадник на драконе, после Деймона. И то лишь потому, что его связь с Караксесом необъяснима. Рейнис даже слегка запыхалась от своих гневных слов. Корлис был зол, но не мог не восхищаться женой сейчас. Она была так прекрасна в этот момент, борясь за шанс помочь их мальчику. Он заставил себя сосредоточиться на поставленной задаче. Если он отвлечется на красоту жены, то ему не удержать ее от Ступеней. — Это не значит, что ты готова к войне! — сказал он, пытаясь заставить ее понять. — А Лейнор готов? Кто научил его летать, дурак? Я! Каждому маневру, который он знает, я научила его! — Рейнис практически выплюнула ответ своему столь же упрямому мужу. Ибо нужно было быть упрямым, чтобы добиться того, чего он добивался всю жизнь. Он сразу вспомнил, как беспомощно сидел с Лейной на пляже, когда Лейнор и Рейнис взмыли в небо. Ему нужно было злиться на нее, чтобы найти в себе силы противостоять ей. Корлис вздохнул. Он нежно положил свои руки ей на плечи и был доволен, когда она не стряхнула их. Он мягко сказал, пытаясь успокоить ее: — Я знаю! Поэтому я и уверен, что у него все будет хорошо. — А у меня не будет? Почему? Потому что у меня нет члена? — спросила она, ее ярость все еще ощущалась. Рейнис знала, что если есть кто-то, кто никогда не усомнится в ее способностях, потому что она женщина, так это ее муж. Он остался рядом с ней после ее унижения на Великом Совете. Но где-то внутри она все же не могла не думать, что причина, по которой он не хотел видеть ее на Ступенях, была связана с ее полом. — Не говори мне этих слов, Рейнис, — взмолился Корлис. Он знал, что иногда (теперь очень редко) она возмущалась из-за своего пола, потому что из-за него она потеряла Железный Трон. Ее считали чем-то меньшим, и они оба ненавидели это. Ее было более чем достаточно, с членом или без члена. Он наслаждался ею такой, какая она есть. Рейнис уже устала от этого спора. Она хотела узнать причину гнева Корлиса и его нежелания позволить ей помочь и положить конец этому, по ее мнению, бессмысленному, разговору. — Тогда говори ясно! Это не чертов суд! — спросила она. Рейнис была права. Это был не суд. Со всей своей убежденностью он посмотрел в аметистовые глаза и сказал: — Я не могу потерять тебя. Она замолчала в шоке. Рейнис не ожидала этого. Корлис воспринял ее молчание как возможность объясниться. — Твой собственный отец погиб на поле боя. Он летел на Кровавом Змее, но это не помогло, когда ему в шею влетел болт. Я знаю, что война опасна… и что нашего сына там быть не должно, но он мой наследник. Наши люди следуют за мной, потому что видели, как я веду наш Дом к тому, чтобы он стал самыми богатыми в королевстве. Они могут не последовать за Лейнором, если увидят, что он не готов сражаться за то, что принадлежит ему. Ты знаешь моего брата… Веймонд попытается узурпировать права нашего сына, если его посчитают слабым. Вот почему мне нужно, чтобы Лейнор пошел, но ты… Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, Рейнис. Ибо я не знаю, как буду жить, если ты покинешь этот мир. Рейнис вздохнула и улыбнулась. Она взяла его лицо в свои руки и крепко поцеловала. Когда она отпустила его, он увидел в ней другое пламя. — Моя любовь. Я не могу предсказать, каким будет исход моей жизни и когда я покину тебя. Я не знаю, уйду я первой или ты, или, возможно, Балерион благословит нас и мирно заберет вместе, когда мы будем окружены внуками. Все, что я знаю, это то, что я — дракон. Я знаю свои пределы. Я могу справиться с недельным хаосом на Ступенях, если это означает, что я могу помочь вам с нашим мальчиком вернуться ко мне раньше. С чем я не смогу справиться, так это с осознанием того, что вы в опасности, и я ничего не сделала, чтобы помочь. Позволь мне помочь тебе начать войну с маленькой победы. После этого я вернусь на Дрифтмарк и буду хранить наш дом. Это все, о чем я прошу, Корлис. Морской Змей посмотрел на нее. Всего мгновение он смотрел на свою жену, а затем кивнул. Он проиграл этот бой. Все, что он мог сделать сейчас, это убедиться, что она сдержит свое слово вернуться домой после того, как поможет им победить.***
На следующее утро Деймон не увидел Веларионов. Он предположил, что они строили собственные планы относительно краткого пребывания Рейнис на Ступенях. Это было нормально, поскольку у него в любом случае были дела. Сир Стеффон стоял на страже у солярия Эйммы и доложил о нем. Он кивнул гвардейцу, когда вошел и обнаружил Эймму, Рейниру, Герардиса и Солиса, сидящих за столом. Все они любезно приветствовали его, когда он взял стул и сел справа от сестры. Эти четверо просматривали финансы Драконьего Камня. Ладно, Эймма и Солис их просматривали. А единственный мейстер, которому доверял Деймон, объяснял его племяннице, как вести счета, чтобы Рейнира однажды поняла, что делает ее мать. Он дождался, пока они закончат, а потом завел речь о безопасности Драконьего Камня, пока он будет воевать. — Я смог перевезти 3000 бывших Золотых плащей из Королевской Гавани до и во время нашего пребывания здесь. Я больше не буду приводить людей — нет времени проверять их лояльность. 3000 Черных плащей и 1000 гвардейцев, которые жили здесь раньше — их должно быть достаточно, чтобы обезопасить вас. Но я думал о том, чтобы нанять еще бойцов, чтобы они были здесь, пока меня нет, — предложил Деймон, но Эймма отказалась. — Наемники верны лишь монетам. Если кто-то решит заплатить им за то, чтобы они убили меня или Рейниру, вместо того, чтобы защищать… лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Хорошо. Могу я поговорить с вами наедине, сестра? — спросил Деймон. Перед отъездом ему нужно было сказать ей еще одну вещь. Эймма кивнула и встала, когда он показал, что им двоим следует прогуляться. Он провел ее в свою личную комнату, где ждала Мисария. Она прошла путь от его шлюхи до лидера его шпионской сети. Сети, которую теперь он собирался отдать Эймме. В знании была сила, и он стремился дать сестре эту силу, чтобы обеспечить ее безопасность. — Ваша Светлость, это Мисария. Она лидер моей шпионской сети. У нее есть информаторы от Королевской Гавани до Долины, и она работает над тем, чтобы заполучить их в Староместе. Мисария сделала реверанс, хотя ее не впечатлила женщина. Неважно, насколько высоко Деймон ценил Эймму, леди Аррен все равно оставалась для нее свергнутой королевой. Деймон продолжил — У меня есть другие информаторы в Дорне и по всему Эссосу, и я попросил их пока писать вам напрямую до моего возвращения. Эймма была потрясена, но не показывала этого. Деймон очень доверял ей, и когда они останутся одни, она в знак благодарности обнимет своего брата, но сейчас она повернулась к Мисарии. Она осмотрела красавицу с ног до головы. — Значит, ты была его шлюхой, — заявила Эймма. Это шокировало их, но она закатила глаза. — Меня не волнует, трахаетесь ли вы двое. Но я советую тебе подумать о бастарде, Деймон. Ты знаешь, что любой сын Дома Таргариен в конечном итоге столкнется со стервятниками при дворе. Теперь о тебе… — Эймма повернулась к Мисарии, — Деймон заслужил твою верность, трахнув тебя? Но я-то не буду трахать тебя, пока его нет. Откуда мне знать, что ты не обратишься к Отто Хайтауэру и ему подобным, как только Деймон улетит? Деймон был ошеломлен. Он не смотрел на верность Мисарии с такой точки зрения. Они часто делили постель и веселились вместе, но он знал, что не его член был причиной того, что Мисария работала на него. Принц подозрительно посмотрел на нее, и лисенийка вздрогнула. Если бы Деймон хоть на мгновение подумал, что она представляет опасность для его семьи, она тут же стала бы на голову короче. Однако в этот момент она боялась не Деймона. А слишком уже проницательную регентшу Драконьего Камня. Та была права — Мисария думала о том, чтобы продать свою верность кому-то еще, после ухода Деймона. Почему он оставил ее позади? У шлюх было место в военных лагерях. Он явно не ценил ее и она устала быть игрушкой. Мисария улыбнулась и посмотрела вниз, пытаясь выглядеть беспомощной, чтобы воззвать к доброте Эйммы Аррен. — Я бы никогда не попытался предать доверие моего принца, Ваша Милость. Эймма сдержала насмешку, подошла к маленькому столику и села в кресло рядом. Она смотрела на девушку с пустым лицом, когда говорила: — Избавь меня от этого, Мисария. Я была королевой много лет, и мне приходилось иметь дело со змеями двора. Ты ничто по сравнению с ними. Вот, как все будет. Деймон, ты найдешь ее заместителей и приведешь их сюда, чтобы они служили мне. Твоя игрушка не приветствуется, так как я знаю, что не могу ей доверять. Верни ее туда, где ты ее нашел. Есть другие шлюхи. Кроме того, если вы рассказали ей секрет, который может навредить нам в будущем… Эймме не пришлось заканчивать предложение. Деймон знал, что ему придется сделать, и Мисария тоже. Она упала на колени. — Пожалуйста, Ваша Светлость… он никогда ничего мне не говорил. Мне не разрешили читать свитки, которые мои шпионы приносили мне из Красного замка…— Мисария резко замолчала. Дерьмо. Она не должна была знать, откуда были те свитки. Она не хотела смотреть на Деймона. Она слышала, как он приближается к ней и вытаскивает кинжал из ножен. Мисария не хотела смотреть на него, когда он убивал ее. Деймон бесстрастно встал позади нее и схватил ее темные локоны. Он потянул и обнажил шею Мисарии, и быстрее, чем Эймма успела заметить, Деймон провел лезвием от уха до уха. Горячая кровь забрызгала черный пол, руки и края рукавов Деймона. Вскоре ему придется избавиться от тела. И сжечь эту рубашку. Эймма вздрогнула. Возможно, она привыкла видеть свою кровь на простынях, а иногда и на полу или коврах, но она впервые видела, как кто-то умирает так близко от нее. Эймма взглянула на Деймона, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. В конце концов, Мисария была его любовницей. Он заметил это и покачал головой. Он был не в порядке, но его внутренний дракон был сыт, поскольку пролил кровь предательской суки. — Я проверю все послания, которые она получила, и пошлю за ее заместителем. Прошу прощения за мою оплошность, — сказал он стыдясь. Как он мог не видеть, что происходит? Мисария отдалилась, когда он стал более занят. Он думал, что у них есть взаимопонимание. Они трахаются, она шпионит, а он дает ей защиту. Что ж, он ошибался Эймма кивнула, натянуто улыбаясь ему и вставая. Она обошла лужу крови и похлопала его по плечу, — Приведи мне всех, кого сможешь и я найду время, чтобы посмотреть на них лично. У тебя уже есть многое, что нужно. Сосредоточься на своих задачах, — сказала ему Эймма. По пути она приказала слугам убрать покои Деймона и приготовить ему ванну. Она пошла к целителю Ноарейе, чтобы попросить успокаивающего настоя, потом заглянула к Солису. И лишь после того, как закончила дела, спокойно прошла в свою комнату, подошла к ночному горшку и выпустила желчь, которая застряла у нее в горле с тех пор, как Деймон убил Мисарию. Потом Эймма прополоскала рот водой и позволила себе заплакать. Она плакала о Мисарии и о том, какое отчаяние она, должно быть, чувствовала. Она оплакивала Деймона и то, как он потерял доверенное лицо. Она знала, что он нашел утешение в объятиях Мисарии, даже если он отрицал это. Эймма оплакивала и себя, остатки своей человечности, которые она потеряла, когда практически приказала убить Мисарию. Это не то, чего она хотела, когда брала Драконий камень для Рейниры, но это было необходимо. «Однажды это закончится, и все будут в безопасности. Все в порядке, Эймма… все в порядке», — уговаривала она себя, свернувшись калачиком на кровати. Ибо именно эта мысль поможет ей пройти через грядущие испытания и невзгоды. В один прекрасный день они будут в порядке.