Кукла

      Следующий день встретил его сюрпризом. Альенор в «Асай» не оказалось, и врачи только развели руками, сказав ему, что они не могут держать силой желающего уйти пациента.       — У вас тут что, проходной двор?! — гаркнул Мадзима взбешенно на ресепшене. Медсестры лишь поразлетались от него в разные углы просторного холла, но больше ничем помочь не смогли. Впрочем, Альенор могла поехать только в одно место — к себе в гостиницу.       Пока Мадзима мчался туда, он подумал, что она могла отправиться и к чертовому Нисикияме. Как они вообще вчера встретились? Неужели договорились? Значит, она поддерживала с ним связь? Мысль о том, что он сейчас где-нибудь утешает ее, «скармливая» очередную дозу паршивого спидбола, настолько вывела его из себя, что он проехал на красный свет и чуть не врезался в огромную ярко-красную фуру. Очередной сюрприз поджидал его в гостинице, где временно жила Альенор. В номере ее не было, более того — ни портье, ни администраторы не видели ее со вчерашнего дня. Опасения насчет Нисики начали сбываться, и Мадзима швырнул в стену свой мобильный, когда ему начали названивать с работы. Чуть ли не впервые он поставил что-то превыше своей главной задачи зарабатывания денег для Сагавы и ничего не получил, кроме слепой ярости, которая когда-то стоила ему глаза, брата и места в жизни.       Горо доехал до «Гранда» и, обрывая на полуслове сыплющиеся на него новости и жалобы от управляющих этажами, спрашивал, не видели ли они Франсуазу. Управляющие отправили его к девочкам, но те не видели ее с того памятного джазового концерта.       — Неужели поссорились? — громко фыркнула Мегуми, когда Мадзима уходил из гостиной. — Никак он ее с другим застал? Зря он с ней замутил.       — Твоего мнения я не спрашивал, Мегуми-тян, — почти вкрадчиво ответил ей Горо на пороге, только через секунду сообразив, что лучшим вариантом было просто пропустить слова зловредной хостесс мимо ушей. Как и следовало ожидать, ответ Мадзимы вызвал эффект разорвавшейся бомбы, ведь он подтвердил догадку Мегуми о том, что между ними что-то есть. У девочек, сидевших вместе с Мегуми в гостиной, как по команде вытянулись лица. Они ничего не сказали, но их вид был красноречивее тысячи слов, и Мадзима проклял себя в очередной раз. Оправдываться перед своими хостесс было сродни добровольному выкапыванию собственной могилы, и Горо молча ушел, хлопнув дверью.       На бегу он вырвал телефон у незадачливого Сидзуки и, несясь к машине, набрал номер Сагавы, потому что истинный хозяин «Гранда» мог найти даже мышь, пусть и на территории Альянса Оми, к которой принадлежала Осака. Однако одолжения Цукасы были чреваты последствиями, и Мадзима все же, подумав, решил позвонить сначала Ёде в «Саншайн», надеясь на то, что ему что-то известно. Ёда долго вилял, но в итоге сознался, что Альенор пришла в клуб еще вчера ночью, и он, ужаснувшись ее внешнему виду, приставил к ней Юки и отпустил обеих. На вопрос «куда» он затруднялся ответить, но Мадзима не стал слушать его сбивчивых догадок, и бросился домой к главной хостесс «Саншайна».       Юки открыла ему дверь в пижаме в цветочек и с чашкой чая в руках, и Мадзима мог бы даже умилиться ее внешнему виду заспанной старшеклассницы, но вместо этого молча оттолкнул девушку и бесцеремонно вошел в ее маленькую квартирку, чтобы обнаружить Альенор, спящую в своей коронной черной шелковой сорочке на раскладном диване. Запрокинув подбородок, Мадзима выдохнул и закурил. Юки подбежала к нему, подпрыгивая и стараясь вырвать у него сигарету, шипя что-то о том, что у нее в квартире не курят, но Горо было наплевать. Она в порядке, и она не с Нисикиямой. Больше ему ничего не нужно было знать.       — Кофе найдется? — спросил он, туша сигарету о подошву лакового ботинка.       — Найдется! — сверкнула глазами Юки. — Но сначала снимите обувь!       Мадзима с готовностью подчинился, на ходу машинально удивляясь переполняющим его чувствам радости и облегчения.       — Когда вы приехали к тебе? — спросил он, с трудом умещаясь на крохотной табуретке за не менее крохотным столиком на ее кухне. Стоявшие повсюду баночки, чашечки и вазочки в виде кроликов, кошечек и лошадок заставляли чувствовать себя более чем неуютно, но выбирать не приходилось. Мадзима снял пиджак и размял затекшую шею.       — Примерно в десять вечера, — все еще злясь, ответила Юки и поставила перед боссом дымящуюся кружку. — Я как раз была на ночной смене из-за вашей этой… лихорадки.       «Лихорадка субботнего вечера» — это небольшой ивент, который придумали Мадзима и Ёда примерно месяц назад. Каждую субботу вход в «Саншайн» становился круглосуточным, соответственно, некоторые избранные хостесс тоже работали всю ночь напролет, а на весь бар действовала скидка десять процентов. Количеством фанатов у клуба существенно возросло, но не всем девочкам нравилось всю ночь субботы болтать и пить с клиентами, пусть даже и за двойную плату. Название акции придумал Ёда, и Мадзиме оно нравилось, но он только позже узнал, что это — довольно старый фильм с Джоном Траволтой.       — Она так дико выглядела, — продолжила Юки изменившимся голосом. — Какая-то вся напуганная и бледная, как смерть. Хорошо, что ее видели только я и Ёда-сан. Она плакала, была одета в какое-то больничное кимоно и все повторяла, что не может так больше…       Горо и сам уже так больше не мог. Почему надо было позволить ей довести себя до такого состояния, изо всех сил уверяя себя, что она для него — лишь средство зарабатывания денег? Мадзима стиснул пальцами переносицу. Вся левая часть лица, где не было глаза, вспыхнула болью. Так всегда бывало, когда он сильно уставал или слишком долго не принимал кокаин.        — Ты не против, если я подожду здесь, пока Франсуаза не проснется? — спросил он.       Губы Юки искривились в хитрой улыбке.       — Ага! — она ударила кулаком по ладони. — Признайтесь, Мадзима-сан! Вы ведь не просто так за нее волнуетесь! Вы…       — Да, не просто, — спокойно признал Горо, отпивая из чашки с растворимым кофе. — Я в нее влюблен.        Юки замерла на месте с нелепо занесенными руками так, словно была бывшей главой американской разведки, внезапно узнавшей, кто убил Кеннеди.       — Так я останусь? — спросил Мадзима, в упор глядя на хостесс.       — Да… — странно тихим голосом ответила та. — Конечно… Как пожелаете.       Ее лицо вдруг изменилось, и Мадзима с удивлением понял, что Юки разбередило его спонтанное признание, которое он уже устал держать в себе.       Горо вернулся в гостиную, где на диване все еще спала Альенор. Он с трудом поборол желание лечь рядом с ней, но быстро понял, что пробуждение в его компании вряд ли было бы для нее приятным. Внезапно он подумал, что, возможно, стоило бы подарить ей что-нибудь в качестве извинения. Но что? Цветы? Конфеты? Духи? Мадзима тяжело сел в единственное кресло, стоявшее в комнате, и с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться над собой. Ну какие к дьяволу духи, какие конфеты? Это просто смешно! Я почти засунул в тебя член, вот тебе конфетка в качестве извинений? Пока он мучительно думал, как завязать разговор, когда Альенор проснется, девушка зашевелилась и открыла глаза. Увидев Мадзиму, она прижала одеяло к груди, и ее лицо исказила такая неподдельная гримаса боли, что Горо, посмотревший на нее в тот миг, невольно поморщился. Они молча смотрели друг на друга, когда в комнату вошла Юки, одетая в летний плащ прямо поверх пижамы.       — Я отойду в магазин за рисом на секундочку, — не глядя на них, бросила она. — Скоро вернусь.       Альенор открыла рот, чтобы явно попытаться остановить ее, но девушка уже ушла, и только дверь хлопнула в коридоре.       — Не волнуйся, я просто зашел узнать, как ты, — сказал Горо, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал ровно. — Ты сбежала из клиники, и я повсюду тебя разыскивал. Боялся, что ты могла оказаться в плохой компании.       — В какой? — скривилась Альенор, и ее голос оказался хриплым и севшим. — С Нисики-сан, например? Романтические трио, он, я и кокаин? Вы это хотели сказать?       — Да, я это хотел сказать, — подтвердил Мадзима, не сводя с нее взгляда. Альенор вспыхнула и снова легла, повернувшись к нему спиной. Позвонки так красиво выделялись на ее спине, что Горо сглотнул.       — Послушай, — начал он, вздохнув, — то, что было вчера в клинике…       — Я не хочу об этом говорить, — глухо сказала Альенор. — Да и в этом нет смысла. Сделаем вид, что ничего не было. Вы — мой начальник, а я — ваша подчиненная. Давайте придерживаться такого положения вещей.       Мадзиме на секунду показалось, что он ослышался. Ему захотелось вскочить, дернуть Альенор за плечо, развернуть к себе и… Но он понимал, что это будет еще большей ошибкой.       — Этого не будет, — он закурил. — Ты и сама понимаешь.       — Нет, я не понимаю, — резко ответила Альенор и вдруг снова повернулась к нему. Ее глаза сверкали. — Мадзима-сан, вы ничего обо мне не знаете и, поверьте, это очень хорошо для нас обоих. С моей стороны было неосмотрительно дразнить вас, я сожалею, но больше ничего такого не желаю. Если возможно, я бы хотела какое-то время поработать в клубе и уехать.       Это был удар ниже пояса. Мадзима стиснул зубы и выдохнул дым через нос. Он уже почти напомнил Альенор о том, что она должна ему чертову уйму денег за свое спасение, но не стал. В конце концов, этим он ее бы не удержал, да и деньги его уже не так волновали. Все отошло на второй план, и Горо чувствовал, что предает сам себя, перестав думать о долге перед Саэдзимой. Если он не пройдет по тропе этого предательства до конца, то в нем совершенно не будет смысла, а этого нельзя допустить.       — Чего ты хочешь услышать? — почти угрожающе заговорил он. — Что заставила позабыть обо всем? Что свела с ума? Что именно? Просто скажи, и я повторю, если тебе это нужно. Альенор уронила лицо на ладони, и ее плечи затряслись.       — Вы не понимаете… — едва слышно проговорила она. — Все зашло слишком далеко…       — Точно так, — серьезно кивнул Горо. — И ты права. Я мало что знаю о твоем прошлом, и мне наплевать, что в нем такого было, раз уж ты то лезешь ко мне на колени, то сразу после этого бросаешься в кусты.       — Дело не в этом… То есть… Не совсем. Вы не понимаете!       — Да понял я! — Мадзима все-таки вскочил с места и, швырнув сигарету прямо на пол, в два шага оказался у дивана. Он сел рядом с Альенор и с силой притянул ее к себе, хотя она и попыталась отодвинуться.       — Ты удивишься, но я полный ноль во всем, что касается женщин, — быстро заговорил он, прижимая ее голову к своему плечу. — Я знаю, в какие платья вас нарядить, на какие туфли поставить, как заставить вас правильно говорить, чтобы развлекать мужиков, но не более того. Ты — первая, кто стал мне интересен, но я просто не знаю, что с тобой делать. Мой вариант тебя, как я поглядел, не устроил. Давай пробовать другой.       — Зачем вам это? — тихо спросила француженка. Мадзима поджал губы.       — Я что, должен объяснять очевидное? — процедил он, злясь на себя за чувства, которые не мог больше держать в узде. — В общем, я даже слушать ничего не буду про твое «уехать». Пока мы все с тобой не проясним, ты никуда не денешься. И даже не вздумай сбегать. Сагава достанет тебя даже из-под земли.       Альенор отстранилась от него и заглянула в лицо. Мадзима на секунду подумал, что она под мощнейшим кайфом, так как вид у нее был совершенно безумный. По лицу текли слезы, но Альенор улыбалась, не мигая и широко распахнув глаза.       — А вы разве не можете проломить Сагаве-сан голову, как вы сделали вчера с теми тремя неудачниками в переулке, Мадзима-сан? — почти вкрадчиво спросила она, склонив голову набок. — Вы не думали, что так обратили бы на себя внимание босса Симано? Может, он просто испытывает вас, а сам ждет, когда вы размажете башку его лакею?       Тело Мадзимы сработало раньше, чем сознание. Рука схватила Альенор за горло и слегка встряхнула.       — Сагава — брат по клятве Симано, — глубоко дыша носом, проговорил он и медленно убрал руку. — Думаю, ты уже понимаешь, что это значит.       — Да, — Альенор даже не попыталась сопротивляться. — Я знаю, что рано или поздно я так выведу вас из себя, что вы меня убьете.        Если и были слова, которые могли задеть Мадзиму, то Альенор угадала именно их. Он убрал руку и низку опустил голову, вцепившись пальцами в волосы.       — Значит, вот что ты обо мне думаешь, — глухо произнес он. — Что я могу причинить тебе вред…       — Я уже вам сказала, что вы многого не знаете, — Альенор подтянула к коленям простынь и отодвинулась от него. — На самом деле, это большой вопрос — кто из нас и кому способен причинить больший вред.       — Хватит этой херни! — Горо вскочил на ноги. — Ты мне приносишь вред только одним — свои чертовым присутствием, но даже на это мне уже глубоко наплевать. Ты мне нужна. Твой ответ. Здесь и сейчас.       Альенор закрыла лицо дрожащими руками. Мадзима подумал, что она все еще злится на него из-за вчерашнего, но дело было совсем не в этом. Девушка была готова броситься ему на шею в любую секунду, но мысль о том, что имя, которое она узнала, дойдет благодаря ей до Куросавы, раздирала ее на части.       — Мадзима-сан… — только и смогла произнести она.       — Мы не с того начали, — резко бросил Горо, вновь садясь в кресло и закуривая. — Я знаю. Я просто не привык с женщинами по-другому, понимаешь? Но с тобой… С тобой все иначе. Давай сходим куда-нибудь, в конце концов! В ресторан, в кино, в караоке… Куда угодно! Куда скажешь!       — В караоке? — слабо улыбнулась Альенор. — Грозный хозяин «Гранда» будет петь с одной из своих девочек в караоке?       — Ты не одна из моих девочек, — Мадзима облокотился о колени. — Ты единственная моя девочка, и ты это знаешь.       Альенор ничего на это не ответила, просто скосив глаза в сторону.       — Ты не вернешься в «Асай», если не захочешь, — вновь заговорил Горо. — Я могу прямо сейчас отвезти тебя назад в гостиницу. Завтра я заеду за тобой в семь, хорошо? И мы будем всю ночь выть песни дуэтом.       Не выдержав, Альенор рассмеялась.       — Вот так лучше, — облегченно сказал Мадзима. — Мне всегда нравилось, когда ты смеешься и улыбаешься. У тебя в уголке рта появляется чертовски милая ямочка… Никогда не видел такой у японок.       — Вас так привлекает моя экзотичность? — издевательски усмехнулась Альенор.       — Как и тебя моя, — отбрил Мадзима. — Собирайся. Возьми у Юки-тян какой-нибудь халат или плащ. И на ноги надень что-нибудь.       — Но надо ее предупредить…       — Черт возьми, оставим записку! Или нет, я ей просто позвоню. Собирайся.       Альенор взяла из ванной халат Юки в неизменный цветочек и тапки с розовыми помпонами, что презабавно контрастировало с ее черной кружевной сорочкой. Когда они с Мадзимой вместе выходили из многоэтажки Юки, какой-то мужчина, выгуливающий двух собак, изумленно на них посмотрел.       Мадзима довез ее до отеля и под взглядами уже ничему не удивляющихся администраторов проводил до номера.       — До завтра, — сказал Мадзима, наблюдая за тем, как Альенор скидывает в коридоре нелепые тапки. Он развернулся и уже собирался уйти, как француженка в один прыжок оказалась позади него и обхватила руками сзади.       — Ненавижу вас, — прошептала она. — Вы отняли у моей жизни покой. В ней больше нет ничего определенного.       Мадзима посчитал это откровение фактическим признанием в любви и молча ушел, едва заметно улыбаясь. ***       Всю ночь у Альенор была кошмарная ломка, в течение которой она успела захотеть и возненавидеть Мадзиму сотни раз. Пот лил с нее в три ручья, а от еды воротило, но, когда она примеряла разные платья и видела, что многие из них откровенно на ней висят, то понимала, что поесть будет необходимо. Она выпила сразу четыре таблетки обезболивающего, и стало немного легче. Конечно, совсем легко ей стало бы всего лишь от небольшой щепотки «снега», но его не было. На какой-то миг Альенор даже подумала о том, чтобы каким-то образом разыскать Акиру, но быстро отмела эту идею. Во-первых, он не оставил ей никаких личных контактов, а, во-вторых, Нисикияма странно на нее действовал. Слишком странно, чтобы она была полностью уверена в своем отношении к нему.       Посмотрев на календарь в телефоне, Альенор поняла, что до встречи с Куросавой осталось всего три дня. Всего три дня, и она сдаст важную информацию человеку, который более чем наверняка сделает возвращение Горо в клан невозможным. Он не просто возненавидит ее. Скорее всего, убьет. Однако за ночь Альенор также поняла, что это — лучший вариант. Куросава в случае ее отказа делиться узнанным отправит ее к Кунимицу, что было хуже смерти, а умереть от руки Мадзимы… Что могло быть лучше? Девушка радостно рассмеялась, когда нашла в бельевой тумбочке рядом с пистолетом баночку валиума. Лучше и придумать было нельзя! Она выпила три таблетки, и ей стало так блаженно легко и пусто, что она, улыбаясь, упала на диван и принялась мечтать. Как он сделает это? Застрелит? Зарежет? Задушит? Лучше бы второе. Да. Это не испортит лицо и не деформирует тело. Но до этого она хочет заняться сексом с тем, кого так полюбила. Пусть он убьет ее после, зато их отношения перед этим приобретут окончательную завершенность. Но… каково ему будет узнать, что она предала его? Нет, после всего того, что он пережил, он этого не заслужил. У нее еще много валиума, есть пистолет, а до встречи с Куросавой еще было время. Всего одна ночь, больше ей не надо, и она сама уйдет туда, где ее никто не достанет. Господи, как же невероятно приятно было наслаждаться полной свободой эти пять месяцев! И всего лишь за это время она нашла того, из-за кого по-настоящему потеряла голову. Решено. Куросава ничего не узнает. Никто ничего не узнает.       — Мадзима-сан… — выдохнула она, проводя холодными пальцами по губам, и от одного этого имени все ее тело вспыхнуло, а от воспоминания о его крепком теле, покрытом татуировками, между ног все намокло. Так она и заснула — в обнимку с распаленными фантазиями о Горо и таблеточным опьянением, а когда проснулась, было почти пять вечера. Нормально одевшись и приведя себя в порядок, Альенор встала в коридоре и принялась разглядывать себя в зеркале. А что, если наплевать на ресторан, караоке или куда там они собирались пойти? Что, если просто остаться тут и отдаться ему на ближайшем предмете мебели? Или… сделать ему минет прямо здесь, в коридоре? Вряд ли он будет против. Кунимицу как-то раз попытался заставить ее взять у него в рот, но Альенор вырвало, и он, как не странно, сжалился, не став больше склонять ее к этому. Девушка была совершенно неопытной в этом деле, но при одной мысли об оральном сексе с Мадзимой, внутри у нее все приятно переворачивалось. Она и сама толком не понимала, почему так маниакально хочет переспать с ним, это было какое-то неистовое животное притяжение, щедро сдобренное смертельным отчаянием и неподдельными чувствами…       Пока Альенор над всем этим размышляла, в дверь постучали. Она вздрогнула, покачнулась на высоких каблуках и чуть не упала, открывая дверь. Мадзима, стоявший на пороге, едва успел ее поймать, а в следующую секунду они уже целовались. Альенор даже не поздоровалась с ним и не стала ждать приветствий от него. Она просто упала ему в руки и вцепилась в лицо, не желая прерывать поцелуя.       — Вижу, ты готова, — сказал он, отстранившись и цепким взглядом всматриваясь в ее лицо. — Не знаю, что именно, но ты что-то приняла. Мне что, надо поселить тебя у себя, чтобы ты не тащила в рот, что попало?       — Может, я этого и добиваюсь? — развязно улыбнулась Альенор, подхватывая с зеркала сумочку. Она снова чуть не упала на пороге, но Горо ее поддержал и под руку довел до машины.       — И куда мы едем? — спросила девушка, падая на пассажирское сиденье.       — В караоке, как и договаривались, — был ответ. Горо завел машину и тронулся.       — А в какой?       — В «Кама Сутру». Тебе понравится.       Альенор прыснула, но мгновение спустя уже хохотала во весь голос.       — Вы шутите, Мадзима-сан? — задыхаясь, спросила она. — Везете меня в лав-отель и называете его караоке-баром?       — Это и правда караоке почти в центре Симаноути, — хмыкнул Мадзима, бросив на нее быстрый взгляд. — Я бывал там раньше… Во время корпоративов.       Что это были за корпоративы, Альенор предпочла не уточнять.       Через двадцать минут они действительно подъехали к яркой вывеске, на которой лампами был выложен то ли зеленый попугай, то ли павлин в тюрбане, и переливалась надпись «Кама Сутра». Внутри бар оказался очень большим, с множеством кабинок и танцполом, забитым под завязку. Мадзима сказал что-то на ухо подошедшему к ним администратору и тот быстро проводил их до комнаты. Внутри было очень уютно, стояла огромная стереосистема, а телевизор занимал всю стенку. Заказывать напитки не пришлось, так как Горо не поскупился и забронировал, должно быть, самую дорогую кабинку из всех — с зеркальным баром, до отказа забитым бутылками.       — Секундочку… — Альенор подошла к красному дивану и с размаху плюхнулась на него. — Вы хотите сказать, что здесь есть та самая крутая штука, которая еще светится вслед за голосом, когда поешь?       — Типа того, — хмыкнул Мадзима, подходя к бару и наливая себе виски. — Что будешь пить?       — Смородиновый ликер, если можно, — Альенор c ребячьим восторгом включила телевизор и стереосистему и принялась с упоением просматривать каталог песен.       — Боже-боже! — захлопала она в ладоши спустя минуту. — Я знаю, что вы будете петь, Мадзима-сан! Как насчет «Золушки на сутки» Синъи Тихару?       — Я что, похож на психа? — фыркнул Горо, отпивая из бокала и протягивая Альенор ликер. — От этой песни уже скулы сводит. Всякий раз, когда слышу ее по радио, хочется раскроить кому-нибудь череп.       — Мало ли, чего кому хочется, — Альенор залпом осушила свой бокал и включила «Золушку», сунув микрофон Мадзиме. Надо отдать ему должное, он не стал ни отбрыкиваться, ни сопротивляться, а устроил настоящее шоу, скинув пиджак на манер Мацуситы Юйи. Альенор думала, что подавится вином от смеха и восторга, наблюдая за тем, как Мадзима хорошо поставленным голосом выводит «Полночь пробила, и ты — королева! У нас лишь двенадцать часов впереди-и-и-и! Добро пожаловать, принцесса, в твой личный ра-а-ай! Со мно-о-о-ой!». Девушка уже была готова ползти к нему на коленях и молить прекратить, потому что больше смеяться она не могла. Когда Горо в финальном аккорде почти сел в шпагат, Альенор выплюнула большую часть вина себе на грудь и захохотала так, что закашлялась.       — Теперь твоя очередь, — невозмутимо сказал Горо, подавая ей салфетку.       — Погодите, сейчас будет самое интересное… — Альенор вытерла фиолетовые подтеки с груди и в нетерпении уставилась на экран телевизора, чтобы узнать, сколько баллов поставила Мадзиме программа.       — Девяносто шесть! — ахнула француженка спустя мгновение. — Вам пора подумать о том, чтобы раз и навсегда свергнуть этого мерзкого певуна с пьедестала!       — Не думай, что заболтаешь меня, — Мадзима сел рядом с Альенор и принялся сам щелкать пультом. — Как насчет «Rouge of love»? У них тут и видеопроектор на эту песню работает.       — С удовольствием! — Альенор с готовностью выхватила у Горо микрофон и встала к стене, где уже засверкали огнями улицы Токио. Она еще ни разу не имела дела с этой новомодной штукой, благодаря которой можно было как будто бы принять участие в клипе, и сейчас представился именно такой случай. Уже спустя минуту Альенор обнаружила себя кривляющейся под музыку в странных кокетливых позах и нестройно выводящей: «Помада раздора, помада любви, что ты подарил, закончилась!» Под конец она совсем выдохлась и весьма бесцеремонно обрушилась прямо на колени к Мадзиме, который, в сущности, не возражал, и допевала уже оттуда.       — И независимый судья оценил твои вокальные таланты в… шестьдесят один балл! — усмехнулся Мадзима, посмотрев на результат.       — Вы его подкупили! — Альенор разозленно швырнула микрофон на другой диванчик, стоявший напротив.       — Да, хорошо, что я никогда не посылал тебя в караоке с клиентами, — Горо провел рукой по ее спине, задержав ладонь на талии. — А то мне пришлось бы платить неустойку.       — Очень смешно, — скривилась девушка и хотела сказать что-то еще, но Мадзима прервал ее, поцеловав. У Альенор внутри все сладко сжалось. Она обхватила ногами его бедро и обвила руками шею. «Пусть здесь», — подумала она. — «Пусть в подворотне. Где угодно. Хотя бы один раз».       Мадзима запустил руки ей под платье, и его пальцы быстро пробежались у нее между ног. «Она такая мокрая», — Горо обхватил ладонями ее ягодицы. — «Черт, да я и сам сейчас прямо в штаны спущу…» Упиваясь осознанием того, что возбудился, как на выпускном, Мадзима принялся лихорадочно стягивать с Альенор трусики, которые больше походили на тонкие веревки, обвивавшиеся вокруг его пальцев и никак не хотевшие поддаваться. Француженка тем временем, горячо дыша ему в шею, дрожащими руками расстегивала ремень на его брюках. «Интересно, она и правда девственница?» — вдруг подумал Мадзима. — «Ей всего двадцать один и, судя по ее поведению, я бы не удивился…» На мгновение идея трахнуть ее в караоке-баре показалась ему плохой. Все-таки первый раз и все такое, но наверняка он этого не знал. Да и она, кажется, была совсем не против, а сил терпеть и ждать уже больше не осталось.       В тот момент, когда узкая ладонь Альенор скользнула ему в трусы, у Мадзимы зазвонил телефон. Он скосил взгляд и увидел, что звонит главный управляющий по этажам «Гранда», а он звонил только в том случае, если случалось нечто серьезное. «К дьяволу тебя, придурок!» — Горо запрокинул голову, когда пальцы Альенор обхватили его член. — «Мне сейчас ни до чего!» Однако телефон продолжал настойчиво трезвонить. С горловым рыком Горо слегка отстранил разочарованно надувшую губы Альенор и взял трубку.       — Да! — рявкнул он.       — Мадзима-сан, я прошу прощения, что побеспокоил вас! — раздался дрожащий от волнения голос управляющего. — Но у нас срочное дело!       — Какое?!       — К вам пришел некий господин, представился как Ниситани-сан. Сказал, что вы его знаете.       Горо посадил Альенор на диван, а сам встал, на ходу пытаясь застегнуть ремень. «Чертов Ниситани!» — прошипел он про себя и понял, что готов превратить в фарш любого, кто сейчас подвернется под руку.       — Чего ему надо? — процедил Горо, заправляя рубашку в брюки. Член стоял колом, и выглядело это довольно глупо.       — Он говорит, что у него есть для вас интересные сведения, — все еще дрожащим голосом ответил управляющий. — Просит вас приехать как можно скорее.       — Передай ему, что я сейчас буду.       — Вы опять уезжаете, — мрачно заключила Альенор, скрещивая руки на груди и отворачиваясь. Она принялась дергать одной ногой, закинутой на другую, и Горо увидел ажурный верх ее чулок.       — Поверь, если бы у меня был выбор, то я бы остался, — отрывисто произнес Мадзима, приглаживая волосы. — Я довезу тебя до дома и приеду чуть позже, идет?       — Может, мне стоит поехать к Нисики-сан? — изогнула Альенор бровь, сверля его тяжелым взглядом. — Он никогда не сбегал от меня, а вы делаете это с завидной регулярностью.       — Чтоб я больше его имени даже не слышал, — не оборачиваясь, бросил Горо.       — А то что? — деланно осведомилась Альенор. — Задушите меня и бросите труп с моста Ивао?       Альенор сказала эти слова и тут же о них пожалела. Спина Мадзимы окаменела, и у девушки мурашки пошли по коже.       — Просто дождись меня в гостинице, хорошо? — неожиданно спокойным голосом ответил он. — Я приеду через час, обещаю. Администратор закажет тебе такси.       — Мадзи… — начала Альенор, вскакивая, но он уже ушел. Девушка обрушилась назад на диван, спрятав лицо в ладонях. Неужели было обязательно говорить это?! Разве нельзя было просто молча отправиться в гостиницу и дождаться его?       На ватных ногах Альенор покинула кабинку и подошла к администратору, который, поклонившись, проводил ее к уже прибывшему такси.       — Просто еще один час, — одними губами проговорила она, провожая взглядом вывеску караоке. ***       — Ты оторвал меня от очень важных дел, Ниситани, — сходу бросил Мадзима, входя в свой кабинет, где в его кресле вольготно развалился Ниситани Хомарэ, глава клана Кидзин из Альянса Оми. Об их недавней стычке напоминала только примочка на носу, ссадина на щеке и забинтованная рука, а в остальном мужчина выглядел вполне сносно.       — Пришлось поставить три керамических зуба, — улыбнулся он, склонив голову набок и закидывая ноги на стол. — Ты выбил мне три чертовых зубы, Мадзима-а-а-кун.       — Жаль, что не челюсть, — процедил Горо. — Говори, чего хотел, и убирайся.       — Ты сказал, что был занят важными делами? — Ниситани прикурил и выдохнул в потолок струю дыма, поморщившись, очевидно, от боли в рассеченной скуле. — Дай угадаю, какими. Засовывал руки в кружевные трусики своей рыжей потаскухи?       — Ты можешь пропустить всю эту херню и просто сказать, зачем притащился?       — Значит, я угадал, — удовлетворенно протянул Хомарэ. — Мадзима-кун, скажу честно: ты мне нравишься. Нет, не так. Ты мне очень нравишься. Твою мать, я бы даже сказал, что это любовь с первого взгляда!       — Ты гребаный извращенец, — скривился Мадзима в отвращении.       — О да, — подтвердил Ниситани, спуская ноги со столешницы и облокачиваясь на нее. — Это правда. Но, кажется, ты меня не так понял. Я предпочитаю исключительно женские жопы, если ты об этом, а к тебе… К тебе у меня совершенно особенное отношение, сахарок. И из-за этого я сейчас делаю то, что не должен.       Горо нахмурился.       — О чем ты?       — Я наслышан о твоем положении от босса, — продолжил Хомарэ. — И оно плачевно… Провести год в камере пыток клана Тодзё и выйти оттуда живым… Господи, да у меня стояк на тебя только от этой мысли. Но сейчас не об этом. Ты хочешь туда вернуться, хочешь найти своего братана по клятве, и я охренеть как восхищаюсь тобой за это. Если бы ты был в Альянсе Оми, я бы в бараний рог согнулся, но пропихнул бы тебя на самый верх. Не сомневайся.       Мадзима понял, что совершенно сбит с толку речами Ниситани. Он уже даже не удивлялся тому, откуда Хомарэ известна его история или, по крайней мере, ее часть. Важнее было другое: глава клана Кидзин куда-то вел, но вот куда именно, Горо понять не мог.       — Я не могу допустить, чтобы ты в итоге остался ни с чем из-за того, что твой босс — кусок собачьего дерьма, а девка, которую ты трахаешь, — крот, — Ниситани затушил сигарету о лакированную поверхность стола. Мадзиме показалось, что его оглушили. Альенор — крот? Что за чушь! Однако раньше, чем он успел раскрыть рот, чтобы это сказать, Ниситани продолжил:       — В тот день, когда ты так здорово меня отметелил, Куросава-сан послал меня к ней, чтобы напомнить об их сделке. Примерно месяц назад он велел ей узнать имя человечка из Оми, который покрывает столь спорное заведение клана Тодзё на территории Осаки. Да и вообще непонятно, кому на самом деле принадлежит этот твой здоровый бордель… Так вот срок почти истек, и она тебя сдаст, поверь мне.       — Она не знает никакого… — раздраженно начал Горо, но тут же у него в памяти всплыла картина того, как Сагава в дверях напоминает ему о том, что пришло время платить Сугимото-сан за поддержку. Сугимото. Альенор была тогда в его кабинете, она слышала это имя…       — Как думаешь, на кого подумает твой Сагава, когда Сугимото-сан двинет кони? — хмыкнул Хомарэ. — Ему будет глубоко насрать, что вас сдала твоя девка.       — Зачем Куросаве приходить к Альенор? — глухо спросил Горо. — Они с Сагавой в одной упряжке, им было бы гораздо легче утрясти все дела Альянса между собой. Нет смысла впутывать сюда какую-то девку с аукциона.       — Ты думаешь, она просто так на нем оказалась? — деланно осведомился Ниситани, водя указательным пальцем по столешнице. — Впрочем, я не знаю всего. Знаю только, что у твоего Сагавы перед Альянсом рыльце явно в пушку, раз уж из Тодзё тебя засунули сюда.       «Он явно не в курсе, что Сагава и Симано — братья по клятве», — мрачно подумал Горо. — «Впрочем, тем лучше. Не желаю в это лезть, а он тем более не должен».       — Но даже все это не меняет того факта, что твоя рыжая крысятничает, — продолжил Хомарэ, торжествующе улыбнувшись в конце. Было в этой улыбке нечто странное, нечто, схожее с радостью ревнивца, которому удалось уличить во лжи возлюбленную пассию своего объекта страсти.       — Этого не может быть, — пробормотал Мадзима, до боли стискивая пальцами переносицу. В его голове пронеслись все их с Альенор встречи, все то, что он успел ей рассказать… Если подумать, то сам он о ней не знал почти ничего, в то время как Альенор теперь располагала сведениями о его прошлом.       — А зачем мне врать? — пожал плечами Ниситани. — Я заинтересован только в тебе. Клал я болт на босса. Куросава занял свое место против правил, и все, что он делает, это разрушает Альянс, который мы строили столько лет. И я не хочу смотреть, как ты потонешь в той куче дерьма, которую заварила рыжая шлюха. Никто не узнает, что Сугимото покрывает Симано в Осаке, я обещаю. Но от девки надо избавиться. Мадзиме показалось, что у него на лице какая-то липкая паутина. Он все пытался снять ее, но никак не мог.       — Черт, крепко же она взяла тебя за яйца, Мадзима-кун, — сочувственно проговорил Ниситани, подходя к нему. — Неужто так хорошо сосет? Хрен с ним. Просто забей. Я тебе найду вагон таких. Из Франции, Италии, Англии — откуда пожелаешь, раз уж у тебя член стоит на зарубежные щелки. А девчонке просто сверни шею, чтобы Куросава до нее не добрался, и всего делов.       — Но… Зачем? Зачем ей это делать? — только и смог спросить Мадзима, все еще не в силах поверить, что Альенор могла шпионить за ним столько времени.       — Подробностей не знаю, но вроде босс пригрозил ей вернуть ее в Токио, к некоему Кунимицу Дзюну. Кстати, ты в курсе, что ее зовут…       Ниситани картинно похлопал себя по карманам пиджака и достал из внутреннего кармана тонкую папку, которую он тут же раскрыл и нараспев прочел:       — Кунимицу Иветта.       Хомарэ улыбнулся, наблюдая за тем, как лицо Мадзимы меняется.       — Что, не говорила она тебе своего настоящего имени? — осклабился он. — По ходу, этот Кунимицу — ее опекун или что-то вроде того. Почитай на досуге, как будет минутка. У меня не было времени, правда, у тебя теперь его еще меньше. Послезавтра Куросава найдет ее, и она выложит ему все как миленькая. Подумай, чем это обернется для тебя.       Сказав это, Хомарэ отсалютовал Мадзиме и был таков. Горо невидящим взглядом уставился на папку, которую вручил ему Ниситани, и бросил ее на свой стол. В районе солнечного сплетения поселился тугой ком, больше похожий на камень, который грозил проломить кости и вывалиться из его тела наружу. Все, ради чего он торчал в Осаке четыре года… Камера пыток… Все, ради чего он столько перенес и сделал… Все могло рухнуть через какие-то сорок восемь часов только из-за того, что он чуть не удержал член в штанах. Нет, хуже. Дело было не в этом. Точнее, совсем не в этом. Мадзима шел к своей машине и думал, отчего он так быстро поверил Ниситани? Возможно, потому, что ему действительно попросту незачем было врать. Опять же — некоторые вопросы Альенор и ее странное поведение в последнее время — все встало на свои места. Ее постоянные слова о том, что он ничего о ней не знает, и что она может ему навредить, тоже обретали смысл в свете сказанного Хомарэ.       Он ехал к ее гостинице, не думая совершенно ни о чем, в голове и вправду не было ни единой мысли. Что он ей скажет? Что сделает? У него промелькнула мысль о том, чтобы заставить ее исчезнуть другим способом — например, сплавить из города, но с его постоянными соглядатаями это было невозможно. Теперь невозможным казалось абсолютно все.       — Пришло время тебе встретить своего бога, — проговорил Мадзима едва слышно, сильнее вдавливая ногой педаль газа. ***       На этот раз Горо не стал стучать, он просто вошел, и дверь оказалась не заперта. Альенор подскочила на месте, когда услышала, как она хлопнула.       — Мадзима-сан! — она бросилась к нему и увидела, как он скидывает ботинки и снимает пиджак. — В «Гранде» все в порядке? Вы и правда быстро вернулись!       Стыд за недавние слова жег ее, но она не знала, как извиниться, а теперь думала, что это вообще было бы неуместно.       Мадзима тем временем прошел на середину комнаты и поманил Альенор рукой. Удивленная, та подчинилась. Горо методично расстегнул пуговицы на рубашке, снял ее и бросил на пол. Девушка впервые увидела его татуировки при хорошем освещении и так близко. Маска Ханьи на спине, змеи в окружении пионов на груди и отрубленные мужские головы на плечах. Последних ей никогда не удавалось разглядеть, и их вид ужасал.       — Мадзима-сан… — вдруг испугавшись сама не зная, чего, пролепетала Альенор, делая шаг назад, но Горо молча притянул ее к себе и с силой усадил на колени. Не нужно было задавать лишних вопросов, чтобы понять, чего именно он от нее хотел. Но чтобы вот так сразу, без всяких слов… Впрочем, Альенор ощутила, что ее это возбуждает. Ее пальцы дрожали, когда она расстегивала ремень и стаскивала вниз его брюки. Через несколько мгновений она увидела тело Мадзимы полностью обнаженным, и из ее груди невольно исторгся выдох восхищения. Оказывается, его татуировка продолжалась ниже спины, она охватывала обе ягодицы и часть бедер. Член Горо был уже полностью готов, и Альенор раскраснелась от мысли о том, что она настолько сильно его завела. Мадзима взял ее пальцами за подбородок и слегка приподнял ее голову вверх. Он провел большим пальцем по ее нижней губе, смазывая красную помаду, и Альенор, всего лишь заглянув ему в лицо, снова потекла.       Медленно, но решительно она обхватила тонкими пальцами стоявший член Мадзимы. Больше всего на свете ей хотелось в этот миг только одного — доставить ему удовольствие, чтобы он воспользовался ее телом и получил от этого кайф. Альенор на пробу коснулась его языком и поняла, насколько он горячий. Член пульсировал у нее в руке, и, когда девушка взяла его в рот, она поняла, что сама невольно начала двигать бедрами — настолько сильно она возбудилась. На вкус тот оказался слегка солоноватым, но это было даже приятно. Щеки Альенор раскраснелись от стыда, и она не смела поднять глаза, чтобы заглянуть в лицо Мадзимы, а ей так хотелось это сделать!       Она выпустила член изо рта и принялась обводить головку языком, догадавшись обхватить рукой большие, потяжелевшие яйца. Мадзима тем временем сжал ее волосы в кулаке и, придерживая другой рукой за шею, принялся сам двигаться ей навстречу. На первых парах Альенор чуть не закашлялась. Рот не открывался настолько широко, чтобы вобрать в себя всю его плоть, но она старалась изо всех сил, работая языком и позволяя Горо делать все, что хочется. Его движения тем временем стали резче и жестче. Член пребольно бился в глотке Альенор, но эта боль отчего-то приносила невиданное доселе наслаждение. Вдруг бедра Мадзимы едва заметно задрожали, и в рот Альенор ударил поток горячей спермы. Девушка обрушилась на пол, с трудом проглотив странную вязкую жидкость и даже не поняв ее вкуса. Она тяжело дышала, утирая рот тыльной стороной ладони, и почти недоуменно рассматривала белые капли на своей коже. Теперь она чувствовала во рту как будто сладкий привкус. Горло саднило, сердце колотилось, как бешеное, и Альенор осмелилась, наконец, посмотреть на Мадзиму. Его грудь медленно поднималась и опускалась, а член по-прежнему стоял. Девушка даже не успела ничего понять, как Горо подхватил ее с пола, закинул себе на плечо и отнес в соседнюю комнату, где бросил на кровать.       — Мадзима-сан, постойте, я не… — начала Альенор, пытаясь отодвинуться и взять паузу, но Горо будто не слышал. Он довольно грубо притянул ее к себе и буквально сдернул с ее плеч красное бархатное платье, которое тут же отшвырнул. Альенор только успела коротко вскрикнуть, когда он просто порвал на ней трусы и со странным хладнокровием на лице приставил свой член к ее киске совсем как тогда на источниках.       — Мадзи… Ах!       Он вошел резко и безжалостно, настолько быстро — что Альенор почудилось, будто она слышит, как рвется ее плоть. Боль была настолько сильной, что она на миг ослепла, хватаясь за его спину, как за спасательный круг. Альенор занималась сексом с Одой, но тот всегда долго ее готовил, мазал всякими гелями… Мадзима же оказался беспощаден. Он крепко обхватил ее ладонями за казавшиеся кукольными в его руках бедра и начал двигаться. С каждым новым толчком перед глазами Альенор расцветала алая вспышка. Девушка даже не пыталась выбраться или оттолкнуть его, это было выше ее сил, да она и не хотела. Ей казалось, что член Мадзимы долбится где-то у нее в животе и дотягивается почти до желудка, так как боль от этого простреливала все тело до макушки. По щекам потекли слезы, и Альенор попыталась поцеловать Горо, но он прижал ее лицо левой рукой к кровати, запечатав рот. Через какое-то время его движения участились, и он начал входить на всю длину, заставляя Альенор мычать от боли и извиваться под ним так, словно ее живьем поджаривали. И все же мысль о том, что он кончит из-за нее, перевешивала любые страдания. Если бы он только поцеловал ее сейчас, если бы только их языки переплелись, все было бы совсем иначе, но он почему-то не хотел…       Тело Альенор охватил странный жар. Нет, ей по-прежнему было больно, однако, к боли примешался экстаз, охватывающий ее сознание с каждым новым его толчком. В тот момент, когда она подумала, что это могло бы быть даже приятно, Мадзима извлек из нее свой член и провел рукой по внутренней стороне бедер Альенор, и девушка увидела на его пальцах черные следы.       — Это ничего, — слабо улыбаясь, сказала она. — Это ничего. Я не хочу вам врать, Мадзима-сан. У меня уже был мужчина однажды, а вы… У вас… Простите меня. Слезы снова потекли по щекам. Альенор сама не понимала, за что просит прощения, но это казалось ей важным. Ей так не хотелось разочаровать его в их первый (и последний) раз, что факт того, что он порвал ее, выглядел для нее просто ужасно неловким. По-прежнему не говоря ни слова, Горо перевернул Альенор на живот и расстегнул на ней лифчик. Он придвинул девушку к своим бедрам, и она со смесью страха и восхищения поняла, что он все еще твердый.       — Мадзима-сан, я больше не могу… — прошептала она, когда он обхватил руками ее грудь и впился грубым поцелуем в шею. — Это оказалось больнее, чем я думала. Я…       Мадзима вдруг толкнул ее вперед и за шею прижал к кровати. Альенор с ужасом ощутила, как он потерся членом меж ее ягодиц.       — Нет… — прошептала она. — Нет, пожалуйста! Я этого не выдержу! Это меня… В этот момент Мадзима начал вводить свой член прямо в ее задницу. Если спереди Альенор было больно, то здесь боль оказалась совершенно иного рода. В нее будто медленно вгоняли бревно с гвоздями, которое раздирало на части ее плоть. Альенор закричала, вцепившись руками в простыню, но Горо засунул ей в рот три пальца и обхватил язык, заставив Альенор молча захлебываться слезами.       Когда спустя несколько минут ему все-таки удалось наполовину войти, француженка отключилась от боли, но Мадзима принялся бессловесно похлопывать ее по щекам, и она снова пришла в себя. Все тело покрылось испариной, горло саднило, а глаза жгло, и в этот момент Горо резко вошел на всю длину. Спину Альенор прострелила такая боль, что она не смогла закричать и лишь только закашлялась, полностью обмякнув на кровати. В этот раз пытка не длилась так долго, видимо, тот факт, что Мадзима уже один раз кончил, сказался на нем, и сперма брызнула из его члена уже довольно скоро. На этот раз он не стал извлекать его из Альенор и кончил внутрь, навалившись на нее и тяжело дыша. Девушка боялась пошевелиться, потому что знала, что малейшее движение сейчас разорвет ее тело на части. Она закрыла глаза, когда Мадзима, не выходя из нее, тихо произнес ей на самое ухо:       — Предала. ***       Альенор вздрогнула и задержала дыхание. В ушах поселился противный писк, девушка с надеждой подумала, что она ослышалась. Но когда она вновь ощутила прерывистое дыхание Мадзимы у своего уха, она поняла, что он все знает. Он знает.       — Мадзима-сан, я не хотела. Я бы никогда не смогла… — быстро заговорила она, спрятав лицо в простынях. Он вышел из нее и оттолкнул так, словно Альенор была мешком с песком.       — Хорошо, что хоть не продолжаешь врать, — бросил он. Девушка подобрала под себя ноги, села, со слезами на глазах уставилась на красные капли на простыне и всхлипнула.       — Вы не знаете, что Куросава хотел со мной сделать, — проговорила она занемевшими губами. Вид Мадзимы и выражение его лица были невыносимыми, они обжигали физически. Альенор думала, что морально подготовила себя к моменту, когда придется посмотреть ему в глаза после того, как он узнает правду, но не думала, что будет настолько презирать себя.       — Если бы я не согласилась на его условия немедленно, он бы отправил меня… Он бы отправил меня… — продолжала лепетать она, глотая слова.       — Ты даже не назвала своего гребаного настоящего имени! — Мадзима подошел к двери и в бессильной ярости несколько раз ударил по косяку кулаком. — Сука! Как же так?! Сука!       Он вылетел в соседнюю комнату, и Альенор, несмотря на скрежещущую боль между ног, бросилась за ним. Мадзима застегивал брюки, когда она упала рядом с ним на колени и вцепилась в ногу.       — Мадзима-сан, я бы умерла, но не предала вас! Я бы умерла, я клянусь вам! Я не могла вернуться! — кричала она. — Я ПРОСТО НЕ МОГЛА К НЕМУ ВЕРНУТЬСЯ! Я бы умерла! Я бы не предала вас ни за что! Я бы умерла!       — Вот и умри, сделай одолжение. Это единственное, что тебе осталось, — бросил Горо, коленом отталкивая от себя Альенор. Если бы словами действительно можно было бы убить, девушка и вправду была бы уже мертва. Пустыми глазами она уставилась на Ханью на спине Мадзимы.       — Лучше попытайся свалить из города до того, как к тебе нагрянет Куросава, — он подхватил с пола рубашку. — Хотя, впрочем, говори ему, что хочешь. Не скрою, тронуть я тебя не смогу, ты крепко вытрахала мне мозги. Что ж, к последствиям я готов. В конце концов, виноват сам. Денег на твоей карте еще хватит на какое-то время. Номер проплачен до понедельника, так что делай, что захочешь.       Он дошел до входной двери и, не обернувшись, сказал:       — Ах да, ты мне больше ничего не должна. Твое тело только что все выплатило.       После этого он ушел, а Альенор осталась лежать на полу — обнаженная, вся в собственной крови и его сперме. Ее пальцы скользнули к промежности, зачерпнули немного вязкой жидкости и поднесли к губам. Девушка рассмеялась и упала на спину. Из нее будто вытрясли душу. Ее и так оскверненное тело должно было очиститься благодаря сексу с тем, кого она любила, но в результате оно лишь пало еще ниже. Она подползла к тумбе, достала пистолет, вставила себе дуло в рот, но быстро осознала, что не сможет выстрелить. Тогда, рыдая, Альенор отбросила его к стене, после чего раздался оглушительный грохот, и девушка, накрыв голову руками, поняла, что он был заряжен и снят с предохранителя. Мысль о том, что долгожданное избавление было так близко, но у нее элементарно не хватило смелости пойти и взять его, заставила Альенор ненавидеть себя еще больше. Она упала на пол, обхватила острые плечи руками и спрятала лицо в рыжих локонах, милостиво закрывших ей глаза. Вот бы увидеть его еще раз, увидеть Мадзиму-сан еще один последний раз, тогда ей точно хватит храбрости на что угодно… ***       Ночь превратилась для Горо в калейдоскоп настоящего театра ужасов. Он помнил, что пошел в «Камия Х», взял сразу троих девчонок, сначала долго смотрел, как две из них ублажают друг друга, пока третья отсасывала у него, и нюхал кокаин, который все не кончался, как и его сперма. У него вставал снова и снова, стоило ему подумать об Альенор, хотя одна мысль о ней приносила странное чувство тошноты, смешанное с дикой горечью и больным вожделением.       Как же приятно было трахаться с ней, как же приятно было чувствовать, как кровь течет у нее между ног, слушать ее стоны, играть с ее языком… Только его, в полной его власти, принадлежит лишь ему, повторяет только его имя, смотрит только на него, глотает его семя… Мало, слишком мало. Всего этого оказалось слишком мало, чудовищно, убийственно мало! Ему было недостаточно ее, недостаточно ее тела, недостаточно ее слез, ее слюны у себя во рту… Если бы не ее предательство, он бы построил ей чертов храм и поклонялся, как богине, он бы женился на ней и поселил бы в аквариуме где-нибудь на Сейшелах, но этому уже не бывать. Никогда не бывать… Эта мысль была сродни выстрелу в лоб. Она словно убила в нем что-то раз и навсегда. Следующим запомнившимся кадром ночи стало то, что он оказался в районе Дотенбори, который держал клан Кидзин, и каким-то образом сумел встретиться с Ниситани. Тот сочувственно поцокал языком, когда увидел его, и пригласил к себе. По крайней мере, так Горо показалось. Хомарэ спросил его, позаботился ли он об Альенор. Мадзима легко соврал, что да, и Ниситани удовлетворенно улыбнулся. Он привел его в какой-то салон, где были низкие потолки, и все было залито алым светом. Мадзима как в тумане увидел Ниситани, перематывающего жгутом руку и вкалывающего себе дозу. Дальше началось форменное безумие. Им подносили опиумные трубки, подходило бесконечное число обнаженных девушек, творивших вещи слишком смелые даже для японского фетишистского порно. Спустя, должно быть, несколько часов, Мадзима обнаружил себя напротив Хомарэ, трахавшего в задницу девушку в фиолетовом шелковом белье, которая остервенело лизала промежность обнаженной, выкрашенной в белый цвет азиатки. Горо сидел в кресле и наблюдал за этим остекленевшим взглядом рыбы и думал, что стоит выкурить еще опиума.       В следующем кадре Ниситани безуспешно пытался заставить его переспать с кем-нибудь из своих проституток, но Мадзима даже смотреть на них не мог.       — Была одна телка, которая вот так же заглотила у меня, и я растерял последние мозги, — сочувственно протянул он, и звук дошел до Горо как сквозь подушку. — Я убил ее, брат. Своими руками. Красивая была, сучка. Как с картинки. Талия — часы песочные, волосы ниже жопы, грудь — размер третий, причем, своя. Думаешь, изменяла или еще чего? Нет. Говорила, что любит меня. За это я ее и грохнул. Опасно это было, уж слишком много у нее надо мной стало власти. Так что тебе вообще повезло. Твоя хотя бы предала тебя, как последняя крыса, и тебе было, за что ее порешить. А моя… Марико…       Он принялся повторять это имя, как заклинание, пока очередная шлюха брала у него в рот.       — Ты должен стать моим братом… — Хомарэ с налитыми кровью глазами вцепился в шею Мадзиме и, дыша ему в лицо кислым запахом опиума, хрипло рассмеялся. — Я это с первого взгляда понял. Вместе отдерем в задницу и Сагаву, и Симано. Нахрен тебе сдался этот лысый мудак? Если войдешь в Альянс, мы и Куросаву к праотцам отправим. Например, за то, что сделал твою телочку кротом. Что скажешь, а? Это же он ее убил, а не ты. Ты просто избавился от крысы.       Остаток ночи прошел в одном бесконечном пьяном, наркотическом приходе, который даже не дал Мадзиме уснуть. Под утро он оставил опиумный бар Ниситани и, держась за бешено колотящееся сердце, ушел по-английски, не попрощавшись с хозяином, тем более что последний лежал в отключке в луже собственной блевотины на красной винтажной кушетке в окружении голых женских тел.       Горо добрел до машины, доехал до «Гранда» и рухнул в кресло в своем кабинете. В голове не было ни единой мысли. Он даже вообразить себе не мог, что сегодня кабаре снова должно открыться, что ему опять придется муштровать девочек, следить за порядком, зарабатывать деньги для Сагавы, чтобы босс Симано, наконец, простил его… Правда, если Альенор назовет имя Сугимото Куросаве, все будет кончено, но об этом совершенно не думалось.       К нему зашел Сидзука, который сегодня должен был заступить на смену главного управляющегося этажами, и доложил о положении вещей. Мадзима слушал его вполуха, прихлебывая безвкусный виски. Оживился он только тогда, когда Сидзука произнес:       — Звонил Ёда-сан из «Саншайна». Говорит, что не может дозвониться до Франсуазы-сан.       — Передай ему, что она у нас больше не работает, — бросил Горо, потирая пальцами виски.       — Как это? — опешил Сидзука.       — Ты что, оглох? — раздраженно спросил Мадзима, сглотнув неожиданно подкативший к горлу горький ком. — Я же сказал, она не работает! Уволилась! Нет, я ее уволил! Если придет сюда, гоните в шею, все понятно?       Сидзуке явно ничего не было понятно, но спорить он в любом случае не стал. Пребывая полностью сбитым с толку, он покинул кабинет Мадзимы.       Горо еще какое-то время бездумно просидел у себя в кабинете, после чего пошел, как обычно, проверять этажи и ложи перед открытием.       — Франсуаза-сан! Вам сюда нельзя! — раздался возглас одного из охранников, и у Горо замерло сердце. Он обернулся и встал перед крутящимися стеклянными дверьми, ведущими в холл, которые в дневное время не работали.       — Пустите меня! Мне надо поговорить с Мадзимой-сан!       Горо увидел Альенор, тщетно пытавшуюся пройти мимо секьюрити, которым был дан приказ не пускать ее. Белая, как смерть, огненно-рыжие волосы забраны наверх в распадающийся узел, атласное красное платье подчеркивает излишнюю бледность кожи. Алые губы выглядят так, будто перемазаны в крови, а под глазами — черные синяки. Никогда она еще не была так болезненно прекрасна и желанна. Руки Мадзимы сжались в кулаки. Боги, как же он хотел эту девушку, но это уже ничего не значило.       — Мадзима-сан! — воскликнула она, увидев его поверх плеч охранников. — Мадзима-сан, пожалуйста, впустите меня! МАДЗИМА-САН!       Но Горо лишь отвернулся и медленным шагом направился в главный зал, слушая ее отчаянные крики, которые звучали, словно музыка для его ушей.       — Мадзима-сан, я должна была раньше сказать! Я хочу объяснить! ПОЖАЛУЙСТА!       До его ушей доносились ее срывающиеся вопли, и он почти обернулся, но все же пошел дальше. Дальше, навстречу фальшивому блеску «Гранда» и пораженным взглядам девочек и управляющих.       Альенор тем временем осела прямо перед стеклянными дверьми на землю, давясь слезами и прижимая к себе сумку. Между ног и сзади у нее все горело и, опустив глаза, она увидела, что на красном платье проступает темное пятно, как от месячных, но это были совсем не они. Боль между ног нарастала, и девушка застонала так громко и отчаянно, что Масато открыл ей дверь, но Маки, стоявшая все это время в зимнем саду, оттолкнула его и сама бросилась к Альенор, тут же прикрыв ее своим телом.       — Не знаю, что между вами произошло, — быстро заговорила она, прижимая платок к белым щекам Альенор, — да и не хочу знать, если честно… Но тебе позарез нужен отдых, дорогуша.       — Маки, мне нужно поговорить с Мадзимой-сан! — вцепившись в пиджак хостесс, зашептала Альенор, словно ничего не услышав. Перед ее глазами стояло лишь лицо Горо и больше ничего. Ему только надо услышать, что она не собиралась предавать его, что у нее нечистое тело, что она боялась, что она все равно покончила бы с собой сегодня…. Ему только надо узнать!       — Ты хоть видела его лицо? — Маки попыталась помочь ей встать. — Говорю же, не знаю, что у вас там за высокие отношения, но раз он тебя не пускает, то не пустит, даже не надейся. У тебя отель еще проплачен? Он нам сказал, что выкинул тебя из «Гранда».       — Вот как… — прошептала Альенор.       — Господи, что это?.. — Маки в ужасе уставилась на ноги девушки, по внутренним сторонам которых обильно струилась кровь. — Ты тампон дома забыла? Или одолжить?       — Нет… это… Нет, не надо…       Лицо Маки на миг замерло, а потом исказилось в страшном понимании произошедшего. Она ничего не сказала, просто поджала губы и принялась набирать какой-то номер на мобильном.       — Я вызову тебе такси и отвезу к знакомому гинекологу, — ледяным тоном принялась говорить она спустя минуту, все еще придерживая Альенор за плечи. — Он тебя заштопает, и будешь как новенькая!       — Нет! Ни за что! Не надо! — заголосила де Ружлилль и попыталась вырваться, но упала на колени, согнувшись пополам от боли. — Никаких врачей!       — Тогда куда тебя везти?! — истерично взмахнула Маки руками. — Скажи, куда, и я закажу такси! Но учти, ты можешь так запросто истечь кровью и…       — Маки, отвези меня в «Саншайн», — прервала ее Альенор. — Они сейчас не работают. У меня там есть подруга. Отвези меня к ней.       — «Саншайн»? — с сомнением переспросила Маки. — Кабаре-клуб Мадзимы-сан? Что-то я не уверена, что это хорошая идея…       — Просто отвези меня, хорошо? И позвони туда. Позови Черри-тян к телефону и скажи, чтобы ждала меня собранная у заднего выхода. Скажи, что поедем к ней.       У Альенор перед глазами все потекло, причем, в прямом смысле слова: картинка смешалась со слезами и потом, градом катящимся со лба, и плавно заструилась вниз. «Мадзима-сан побывал во мне… Он трогал меня… Он целовал меня… Я ела его семя…» — эти мысли грели и одновременно уничтожали ее. Она уже не помнила, как Маки и Масато погрузили ее в такси, и как они вместе с одной из хостесс «Гранда» доехали до «Саншайна». Маки вышла из такси и вместо нее на сиденье скользнула одетая в плащ Юки, которая назвала свой домашний адрес. Она без лишних слов прижала Альенор к себе и только коротко вскрикнула, когда увидела, что та — вся в крови.       — И у нее не месячные, — только и услышала Альенор последние слова Маки, которая говорила с Юки. Дверца машины хлопнула, и такси тронулось. Альенор покачивалась на волнах боли и странного наслаждения, едва шевеля губами и бормоча что-то то на японском, то на французском. Как она оказалась в квартирке у Юки, девушка не запомнила.       Пришла она в себя в кровати у платиновой хостесс «Саншайна», которая пыталась накормить ее какими-то таблетками и поднести к сухим губам стакан воды. Альенор с трудом сфокусировала взгляд на Юки, и оказалось, что та почти плачет.       — Я подстелила еще полотенце… — прошептала она. — Но кровь все не останавливается. Пожалуйста, Франсуаза-сан, давайте вызовем врача, я боюсь…       — Не надо… врача… — Альенор проглотила таблетки, запила их водой и откинулась назад на подушки. Во враче не было никакого смысла. Врач не нужен тому, кто собрался умереть, а Альенор для себя уже все решила. На миг девушка подумала, что истечь кровью до смерти после секса с Мадзимой — просто идеально, но вряд ли это было выполнимо.       — Скажите, это он сделала с вами? — плача, спросила Юки. — Я не могу поверить… Вы что-то бормотали в такси… Неужели это он? Неужели он мог… вот так? «Нет, конечно, нет», — улыбнувшись, хотела ответить Альенор. — «Мадзима-сан все сделал правильно, это я — мразь, которая предала его, а он все-таки любил меня, пусть всего лишь пару часов».       — Юки, — Альенор взяла вскрикнувшую девушку за запястье. — Пообещай мне, что никогда не заговоришь с Мадзимой-сан об этом, хорошо?       — Но…       — Пообещай! Что бы ты ни услышала, ты поняла неправильно, а я уже не вправе ничего объяснять. Просто пообещай.       — Хо-хорошо, — слабым голосом отозвалась Юки, утирая глаза.       — У меня будет к тебе просьба, сделаешь? — спросила Альенор, морщась от боли.       — Все, что попросите!       — Сходи в аптеку, купи ментолового бальзама и что-нибудь, что останавливает сильные кровотечения. Коагулянт. Слышала о таком? Я не знаю японских аналогов, поэтому мне понадобится твоя помощь. Справишься?       Юки усиленно закивала и тут же бросилась ко входной двери, прихватив с собой сумочку.       «До вечера я должна уйти», — Альенор закрыла глаза. — «Срок почти истек, а я не могу подвергать Юки такой опасности, ведь Куросава так или иначе найдет меня. Я должна уйти и умереть. Но… куда? Как? Не хочу, не могу умереть на улице…»       Оставался один вариант. Валиума у нее дома было явно недостаточно для передозировки, значит, ее единственным вариантом был «снег». И это положение снова само выстраивало для нее всего лишь одну возможную схему для окончательного завершения сегодняшнего дня.       «У меня есть старый номер Нисики-сан… Если повезет дозвониться до него, и если он все еще будет здесь, в Сотенбори… Даже мне должно хоть раз повезти. Я поцелую его так, что он запомнит это навсегда, и вдохну смерть из его ладоней».       Эта мысль приятно грела, и к приходу Юки Альенор поняла, что даже находится в приподнятом настроении.       — Я купила еще обезболивающих, тот самый бальзам и еще некий «Атор», — Юки скинула с себя плащ и бросилась к Альенор. — В аптеке сказали, что он останавливает кровотечения.       — Спасибо, — искренне поблагодарила Юки француженка и вдруг неожиданно для себя сказала: — Юки, знаешь, у меня никогда не было подруг. Мне жаль, что мы так мало времени провели вместе. Я не такая ужасная, поверь. Я могла бы стать… тебе подругой. Честно.       — О чем вы говорите?! — заголосила хостесс. — Точнее, почему говорите так, будто мы больше не увидимся?! Да я в вас почти влюбилась с первого взгляда! Вы были будто принц на белом коне, прямо как Мадзима-сан! Прогоняли всех плохих клиентов, всегда защищали нас, давали передохнуть, шутили…. В общем, держались изо всех сил! Вы уже стали моей подругой!       — Тогда, может, начнешь называть меня просто по имени? — слабо улыбнулась Альенор, глотая слезы.       — Как скажете… скажешь… Ару-е-нору, — изо всех сил постаралась выговорить Юки, чем вызвала у де Ружлилль искренний смех.       — Пока достаточно просто Фурансу, — сказала она, — и простого обращения, Юки. Скажи, ты сегодня работаешь?       — Через два часа смена, — хлюпнула носом хостесс. — Но я уже договорилась с Ёдой-сан, что не приду!       — Девочка номер один клуба не может просто взять и не выйти на работу, — строго отчитала ее Альенор. — Ты же не хочешь, чтобы у тебя были проблемы с Мадзимой-сан?       При упоминании его имени, лицо Юки исказилось.       — Ты обещала, — железным голосом напомнила француженка.       — Да, — склонила девушка голову. — Не говорить с ним об этом.       — И ни с кем не говорить. Юки, я знаю, в это сложно поверить, но Мадзима-сан ни в чем не виноват.       В ответ хостесс молча отвела глаза.       — Ладно, — вздохнула Альенор. — Оставь меня, пожалуйста, одну ненадолго. Хочу побыть наедине со всеми этими таблетками и банкой мази. Ты не против?       — Вам… Тебе не нужна помощь? — всполошилась Юки, вскакивая.       — Нет, но ты поможешь, если заваришь крепкого чаю, — покачала Альенор головой, и, когда Юки стояла уже в дверном проеме своей крошечной спальни, француженка едва слышно произнесла:       — Спасибо за этот день. ***       Когда Юки ушла на смену, Альенор вздохнула спокойно. Почему-то ее присутствие напоминало француженке о том, что ее жизнь вообще-то могла бы продолжиться, а это ощущение ей не нравилось, оно рушило решимость завершить ее сегодня же, и разом решить все проблемы.       Альенор поднесла сотовый к губам, глубоко вздохнула, нашла старый номер Акиры и нажала на кнопку вызовы. С каждым гудком ей казалось, что удары сердца становятся все тише, но примерно на десятом гудке трубку сняли, и знакомый голос спросил без приветствия:       — Где ты?       Альенор, вначале ошарашенная тем, что вообще дозвонилась, проглотила ответ, который застрял где-то в горле, и слезы покатились у нее по щекам.       — Ты же знаешь мой номер. Почему сам не позвонил? — зачем-то спросила она.       — Не хотел портить тебе жизнь еще больше. Я только позже узнал, что за дерьмо тебе дал, когда сам угодил в скорую.       Альенор быстро утерла слезы рукой. Она сразу поверила в то, что Нисики действительно не знал, что предложил ей спидбол.       — Ты еще в Осаке? — спросила она.       — Да. Последний день. Завтра мы должны вернуться в Токио.       — Ты заберешь меня с собой, как обещал?       В трубке воцарилось молчание, во время которого сердце Альенор вообще прекратило биться.       — Ты можешь сказать, где ты? Я приеду, — ответил он, наконец.       — Гораздо более важный вопрос, где ты, — де Ружлилль закрыла глаза, откинулась на подушки и попыталась придать своему голосу твердости. — Скажи мне, и я сама найду тебя.       — Ставишь мне условия?       — Да.       — Я заберу тебя, куда хочешь. Я в клубе «Махараджа». Знаешь такой?       Альенор выдохнула и от счастья на миг забыла, как у нее все болит. Она резко села на кровати, свесив с нее ноги, и тут же согнулась от боли.       — Конечно, — ответила она, утирая испарину со лба. — Еще бы не знать. Я бы станцевала с тобой, Нисики-сан. Обещаешь мне мой последний танец в Сотенбори?       — Он будет только моим.       — А снежную бурю ты можешь мне пообещать? Можешь пообещать, что мы будем танцевать в эпицентре метели?       В трубке раздался короткий смешок.       — Черт возьми, наверное, за это я и полюбил тебя, — просто сказал Акира, но его неожиданное признание уже не могло тронуть Альенор. Было уже слишком поздно. — Именно так ты и снесла мне голову, Фурансу. Да, я обещаю тебе не просто метель, а настоящую вьюгу. Ты никогда не была на Рюкю, я знаю, но там бывают такие бураны, которые и не снились твоей Франции.       «Их и во Франции не бывает», — машинально подумала Альенор, но вслух сказала:       — Тогда я иду искать тебя, Ни-си-ки-сан.       Снова этот больной голос, который, как она прекрасно знала, так заводил Нисикияму. Девушка сразу же отсоединилась после этих слов и бросила ненужный более телефон на пол. Экран мигнул один раз и погас. Оставалось привести себя в порядок, заказать такси до «Махараджи» и отбыть навстречу последней снежной вьюге в своей жизни.