В погоне за тобой

Конечно, свою легкомысленность я начал проклинать уже на середине подъема. С каждой минутой становилось все холоднее, и я ругал себя на чем свет, что не проверил перед выходом прогноз погоды. Кажется шел какой-то циклон, честно говоря, я не разбирался во всех этих терминах. Но было понятно, что погода меняется: воздух стал очень влажным и холодным. Каменные ступеньки под ногами уже покрылись наледью, и кое-где скользили под ногами. Мне приходилось хвататься за поручень, подгоняя себя двигаться быстрее. Взобравшись наверх, я чувствовал себя ужасно. Дыхалки не хватало совсем, легкие жгло от колкого воздуха. Лицо горело: я дико вспотел поднимаясь, а контраст с холодным влажным воздухом обжигал щеки и веки. Губы я опять прокусил почти до крови, и теперь они пульсировали тягучей болью. В общем, не разбирая красоты на вечерний городок и мою любимую бухту, я просто шел, в надежде не рухнуть по дороге, так и не добравшись до нужного домика. С ним тоже вышла проблема — он оказался в самом конце улочки, стоящий прямо около более резкого обрыва, словно парящий над долиной. К моменту, когда я подошел по выложенной мелкой галькой дорожке к красивой дубовой двери с маленьким витражным окошечком наверху, голова моя уже нещадно кружилась. Мелькнула мысль, что мне наверное стоило более усердно заняться своей формой и опять, как в выпускном классе, регулярно ходить заниматься на тренажеры, а то я в свои почти двадцать пять чувствовал себя не меньше, чем на пятьдесят два. Но сейчас принимать важные решения было совсем не вовремя. Мечтая о стакане воды, я постучал изогнутым молоточком, молясь, чтобы хозяин оказался дома. Черт, надо было взять у Глена номер его телефона и позвонить, перед тем как сюда тащиться. В окнах царил полумрак, за дверью ничего не было слышно и я почти отчаялся, когда наконец услышал, как щелкает дверной замок. Собирая все силы, чтобы кратко объяснить, кто я и попросить воды, я зажмуриться на мгновение, прежде чем увидеть лицо парня, к которому нагрянул в пятничный вечер. — Управление Инвернессского отделения полиции, сержант Алекс Эндрюс, — представился я и открыл глаза, пытаясь понять, что еще нужно будет объяснить ему, прежде чем перейти к просьбе о стакане воды. Кажется, мое состояние было намного тяжелее, чем я думал. Потому что затуманенным от усталости взглядом я видел, как в дверном проеме стоял будто живой Стивен Робертс и улыбался. — Стивен! — мой сдавленный крик разбил волшебную картинку, будто прогоняя морок. У меня не хватало слов. Мир качнулся и я почувствовал, что могу рухнуть в позорный обморок прямо тут на пороге дома, даже не успев проверить, насколько сильно сошел с ума. Похожий на Стивена парень шагнул вперед, обнимая меня за секунду до того, как я потерял сознание. Меня занесли внутрь, положив на что-то мягкое, вроде большого дивана. Я пытался пробраться сквозь охватившую меня слабость, но сознание уплывало от меня. Моей щеки коснулась холодная рука, и очень знакомый голос позвал меня по имени: — Алекс, Алекс, открой глаза, ну пожалуйста. — Воды, — просипел я, все еще не веря в произошедшее. Через пару мгновений, пока я пытался разглядеть помещение в котором нахожусь, моих губ коснулся стакан, и я жадно сделал глоток, тут же закашлявшись. — Пей медленнее, все хорошо, — он поддерживал меня под спину, помогая не расплескать воду. После пары спокойных глотков я почувствовал, что больше не могу молчать. — Как ты здесь оказался? Ты выжил? Придурок, знаешь как я… Я убью тебя! Ты все это время был здесь? Я схожу с ума! Черт, мне нужно срочно к врачу! Значит ты жив? Но почему, почему… Я убью тебя, а потом убью Добкина. Зараза! Он не мог не знать! Сволочи, какие же вы сволочи! — слова лились из меня потоком. Я даже не задумывался, что говорю и как сейчас выгляжу. Мои мышцы все еще сковывала слабость, но мне до боли хотелось кричать, куда-то бежать, что-то делать. Руки мелко дрожали, грозя уронить стакан с остатками воды. — Шшш, успокойся, — Стивен отобрал его у меня и тут же обнял, пытаясь успокоить. — Не трогай меня, ты, двуличная скотина! — Я скотина. Двуличная. Подонок. Я все то, что ты думаешь обо мне и даже хуже, — он прошептал мне в ухо свои признания и я внезапно замолчал, завороженно слушая его голос, по которому так сильно скучал. — Прости меня, пожалуйста. Я так боялся, что не смогу тебя больше увидеть! — Боялся? Я боялся, что сойду с ума, когда мне сказали, что ты умер, — признался я также тихо, как он, пряча голову у него на груди. — Прости меня, Алекс, если можешь, пожалуйста! — он продолжать шептать, крепко обнимая меня и поглаживая по спине. — Как ты выжил? Почему ты здесь? — я не собирался набрасываться на него с вопросами, просто хотел понять, как вообще такое могло произойти. — Объясни хоть что-нибудь! И хоть я подсознательно чувствовал, что он не мог просто так умереть, я все это время боялся, что мои ощущения — просто защитная реакция травмированного сознания, которое просто зависло на стадии отрицания и не может принять неизбежное. — Добкин так и не рассказал тебе? Я все это время пытался уговорить его позволить нам встретиться. Но он постоянно отказывал мне. И даже когда я восстановился, запрещал возвращаться в Лондон из-за угрозы преследования, — тихо объяснил он, все также не отпуская меня из объятий. — Он ничего не рассказывал. Я здесь случайно. Меня попросили ребята из отдела Дугала Кэмерона зайти к тебе с просьбой. — Чертов Йен, — выругался Стивен сквозь зубы. — У нас был уговор: он помогает мне выйти из игры после фейкового взрыва, а потом я уезжаю из города. Как только шум утихнет, он все расскажет тебе. И я поверил, наивный. Все с самого начала пошло не так. Бомба сработала чуть раньше и взрыв оказался самым настоящим, видимо, сдетонировали канистры с отбеливателем или какой-то другой жидкостью в подсобке прачечной. Меня неудачно придавило выбитой дверью, когда я пытался скрыться через запасной выход. В итоге сломал руку и чудом избежал поимки. Йен отвез меня в частную клинику под вымышленным именем и я провалялся там две недели, пока прошли все ушибы и рука начала заживать. А потом он отправил меня в Шотландию, договорившись с Дугалом Кэмероном, что тот меня прикроет. Пришлось селиться в этом городке. — Так Дугал тоже в курсе про тебя? — спросил я удивленно, пытаясь понять мог ли такой открытый и добродушный человек отлично знать, что совсем неподалеку от меня живет Стивен. — В общих чертах. Ну он в курсе, что я какой-то важный свидетель Йена и живу здесь инкогнито. Дугал неплохой мужик, и если бы он время от времени ко мне не заезжал, я бы очень быстро свихнулся здесь один. Стивен замолчал, будто обдумывая, что еще сказать мне. А я медленно откинулся назад, чуть отодвигаюсь от него, чтобы наконец посмотреть в такие знакомые глаза. — Я знаю про вашу сделку с Добкиным. Он сам рассказал мне. Но не понимаю, почему он скрыл факт, что ты жив. — Он мне сам сказал, что против наших с тобой отношений, — Стивен сначала отвел взгляд, но потом вдруг опять посмотрел мне в глаза, будто ожидая ответа. — Да, он мне тоже советовал забыть о тебе, сменить обстановку и жить дальше, — как можно безразличнее ответил я. — И как? У тебя получилось? — за напускным спокойствием было слышно, как его голос дрожит от волнения. — Ну, теперь я работаю в Инвернессе, — пожал плечами я. — И мы с тобой впервые оказались по одну сторону расследования, — добавил я. — Алекс, прости, я так много хотел сказать тебе… — начал было он, но я не дал ему договорить, резко перебивая: — Может не надо? Я уже все понял: я оказался не в то время, не в том месте. Попался из-за своей глупости. Из-за нее же потом, как слепой щенок, зашел слишком далеко, поверив в несбыточное. Я все понимаю и просто рад, что ты не умер. — Нет, постой, все не совсем так, — Стивен пытался посмотреть мне в глаза, но я не мог выдержать его взгляд, постоянно смотря куда-то в сторону. — Алекс, я очень виноват перед тобой. За весь тот обман, за постоянное принуждение. Но я никогда не врал тебе о чувствах. — Ага, ты просто умалчивал, что их нет. Я делал неправильные выводы из-за того, что между нами происходило в постели. Прости, я был очень глуп и наивен, — я сам почти поверил в то спокойствие, которое пытался вложить в свои слова. В самом деле, обстоятельства складывались таким образом, что Стивен не мог или точнее не захотел мне доверять. Я же не требовал от него ничего: ни правды, ни чувств. Мы просто хорошо проводили время вместе. Если бы его посадили, мы бы также не смогли быть вместе. Поэтому я не надеялся на «жили они долго и счастливо». Так почему мне было так больно понимать, что мои чувства навсегда останутся без ответа? — Не правда. Я все чувствовал. Может быть даже с самого начала, когда увидел тебя впервые во дворе ресторана. Ты тогда выглядел, как маленький воитель, появившись из ниоткуда и тут же спас мою жизнь. — Слушай, давай без этого. Я тебе не верю, прости, — сказал я, внезапно почувствовав дикую усталость. Казалось, все это время я куда-то бежал в погоне за чем-то мифическим, не думая ни о чем, только бы добраться до цели. И лишь сейчас осознал, что все это было бессмысленно. А теперь мне было не понятно, как жить дальше.