***
Рыжий дракон с грохотом приземлился на остров, где его уже во всю встречали. Брат и оборотень помогли Мальбонте, потерявшему сознание, и донесли его до больной палаты. Сам дракон, вернее сказать дракониха, не полностью трансформировалась в человекоподобную форму. Это была девушка с рыжими длинными волосами до колен, змеиными зелёными глазами, когтями, драконьими ушами и хвостом. — Где Киллиан? — подняла бровь девушка. — Я не видела своего брата со вчерашнего вечера! Что вы от меня скрываете? Я не намерена подменять его так долго. — Э, Лима, тут такое дело, — к драконихе подошла другая девушка с ангельскими крыльями, хотя ангелом она не являлась от слова совсем. — Мы думали твоему брату сегодня станет лучше, но ему всё хуже, и мы не знаем что делать. — Даже я без понятия, моя магия на него не действует, — к разговору подключилась вторая девушка. — Я не вижу абсолютно никакой реакции, впервые такое на моей памяти. — Вики, Лайа, какого клыка вы не сказали об этом сразу? — Лима зашипела, демонстрируя острые клыки. — Где мой глупый братец? — Он сказал, что не хочет, чтобы ты видела его в таком состоянии, — Лайа виновата прикусила губу. — Где он?! — зарычала дракониха. Девушки вздрогнули и отвели разъярённую Лиму к своему брату, который скрывался в пещере в другом конце острова. — Киллиан, что, ёб твою драконью мать, ты тут устроил?! — девушка подходила к огромному дракону, цветом на несколько темнее своего окраса в облике чудища. — Оставьте нас. Лайа и Вики послушно полетели к остальным. — Я жду объяснений, — Лима зло посмотрела на братца. — Ну? Только Киллиан хотел ответить, его туша засияла изнутри багровым светом, и дракон зарычал от боли. Сестра смотрела на него с полным фейспалмом, в конце лишь произнеся: «Вот дрылядь», и легла рядом с ним, обратилась драконом. Тем временем у остальных — Так, ну что нам принёс наш пёсик, — явно издевательским тоном произнёс брюнет с чёрной чёлкой, закрывавшей один глаз. — Ван Арт, иди нахрен, — буркнул оборотень. — Стащил прямо из рук короля! О волчья матерь, лицо его в этот момент надо было видеть! — О, молодца Фолл, — блондин в светлом одеянии положил руку на плечо сокомандника. — Мы через магический шар видели, какую суету ты там навёл. Я вдоволь насмеялся. Если честно, не понимаю, как таким большим государством управляет такая жалкая душонка. Я считаю, что лично я на роль короля подхожу лучше. — Ну да, амбиции у тебя и впрямь королевские, — приземлившаяся рядом Лайа кокетливо подмигнула. — Ну да, первый шаг сделан, у меня уже есть своя королева, — Ноэ притянул девушку к себе за талию, чмокнув её. — Щас блевану, — Макс шутливо сунул два пальца в рот. — Ребята, давайте посерьёзнее, — к ним подошёл брюнет в дорогом наряде дворянина, выполненном в чёрном цвете. — Влад, не бузи, мальчики только с миссии пришли, дай им отдохнуть, — Лайа не спешила размыкать руки своего жениха, лежащие на своей талии. — Вы кстати когда венчаться думаете? — другой вампир, в не менее дорогих одеждах задал вопрос. — Хочу посмотреть на это торжественное событие. — Виктор, ты сам знаешь, настроения в массах не самые хорошие, — Ноэ на секунду избавился от глумливой улыбки, с которой он будто родился. — Нужно сначала, чтобы всё стабилизировалось, и только потом бежать в церковь. — Полностью согласна, — Лайа поддержала будущего мужа. — Может мы всё-таки посмотрим, что в мешке? — Да, но для начала нужно всех дождаться, — Влад сел за большой стол. «Чёрный обелиск» — это преступная организация, которая существует по принципу «Обкрадывая богатых сам стань богатым, излишки — бедным». Возможно именно поэтому крестьяне и простой народ, и даже некоторые высокопоставленные чиновники их любили и покрывали, что усложняло задачу для короля в ловле этих бандитов. Основали эту группировку Влад Дракула, вампир, который застал времена первой мировой войны, и Ноэ Локвуд, ещё более старший маг, который являлся ошибкой созидательной магии Энки, и считай был ему нулевым сыном, что делало его первым магом по силе после всех Повелителей. По началу Ноэ просто обворовывал и подшучивал над теми, кто его раздражает, или тех, которых он считал слишком надменными и напыщенными. Так он и спас Влада — он тогда только обратился и был самым неадекватным Робин Гудом своего времени, той ещё занозой в заднице для королевства. Ноэ нашёл в виде Влада себе развлечение, выгородил его перед государством и припрятал, до поры до времени. Так, они стали дуэтом Половины, и если чёрного — Влада, знали, то личность белого — Ноэ, долгое время оставалась в секрете. Но когда обман раскрылся, Ноэ выгнали из парламента королевства, оставив его скитаться вместе с Дракулой по землям. Долгое время Ноэ, не без помощи Влада, понадобилось на сотворение базы — это был полностью созданный из магии остров. Обычный смертный потратил бы на это половину своей жизни, но дуэту Половины понадобилось на это всего лишь тридцать три года. Если бы им не помогали некоторые существа и предатели короля, то создание острова затянулась бы ещё на столько же. Зато база полностью автономна и не нуждается ни в чём, обеспечивая себя сама. Со временем дуэт деформировался, и наконец имеет самый разношерстный состав. Один из самых ранних членов являлся Виктор Ван Арт, вампир, который сначала хотел жить красивой аристократичной жизнью, но из-за того, что был недоволен властью, примкнул к дуэту. Долгое время Трио наводило смуту, пыталось поднять народ на восстание, но во время войны за объединение поняло, что сил слишком мало. Тогда то сам Виктор полюбил обычного, как ему казалось, человека, женился на ней, и когда после долгих уговоров с её стороны решил обратить Мию, что-то пошло не так. Возможно это было влияние искусственного острова или Ретроградный Меркурий, но теперь миссис Ван Арт ни человек ни вампир, а как выражется Макс Фолл «Чёрти что и сбоку бантик». Насчёт Фолла всё было банально и просто — его стая оборотней нуждалась в покровителе, и очень сильном. Это из-за того, что время войны за объединение стая Фоллов сражалась на стороне другого претендента на трон, и по сему, когда нынешний король одержал победу, их признали предателями и изгоями. Мало того не давали жить, изолировав их, так ещё и вели охоту. Узнав о Трио, он сразу же примкнул, хотя не очень любил вампиров. Следующим этапом Ноэ посчитал, что ему нужен хотя бы один дракон в команде, и полетел на остров к старому знакомому, которому когда-то спас жизнь. Хотя старый ящер не хотел идти сам и уж тем более был против того, чтобы его потомство было втянуто в эту политическую игру, его самая старшая из пяти дочерей — Лима, которая всегда была борцом за справедливость и засовывала свою любопытную морду туда, куда не надо, вступила в отряд. Ну а за ней, конечно же, увязался Киллиан — самый младший, который хотел доказать себе, отцу, и Лиме, что он тоже сильный. Ящеру не оставалось ничего, кроме как согласиться с решением его детей. Затем к ним присоединилась довольно интересная девушка — Виктория Пархающая. Она была дочерью графини Ребекки Пархающей, и их земли никогда покорством не отличались. Их фамильная магия, берущая начало с самого света и порядка, была довольно сильной. Девушка умела летать на крыльях, подобным ангельским, а при желании могла полностью трансформироваться в херувима и быть неплохим солдатом. Однажды она поссорилась с кем-то в баре, но подумать не могла, что тот мужчина окажется таким злопамятным. Люцифер Пламеносный, сын Сатаны Пламеносного, графа, был впечатлён дерзостью девушки, и был настырен в своём желании стать её парнем. В конце концов, он остался ради неё в команде, хотя несильно хотел устраивать бунт. Его семья была настолько обеспеченной, что при любой войне всегда сохраняла нейтралитет, жонглировала между молотом и наковальней, и никогда далеко не лезла, оставаясь при своём влиянии долгое время. У Люцифера был родной брат Мальбонте — по началу казалось, что эти двое ненавидят друг друга, хотя это была их обычная манера общения и друг за друга они были готовы умереть. Маль был более воинственным, агрессивным, и всем сердцем хотел изменить режим, за что и был взят в команду. Так образовался целый маленький отряд постоянных участников, проживающих на острове Немезида, и это если не считать тех, кто тайком поддерживает «Чёрный обелиск». А таких было немало. И самой последней присоединилась Лайа — по её словам сирота, воспитанная в женском монастыре. Её магия — свет души, позволяла ей летать и исцелять. Правда, на тех, чья сила имеет тёмный источник, она действует с побочными эффектами, но тут уж ничего не поделаешь. Поначалу между Владом и девушкой проскочила искра, но роману так и не суждено было сбыться, ведь Локвуд влюбил девушку в себя своим обоянием и харизмой. Может Лайа и была весьма сомнительным воином, но без её таланта к врачеванию пришлось бы туго. Наконец, в зал для принятия решений вошла Лима, решив полностью трансформироваться в человеческий облик, избавившись от хвоста, клыков, ушей. (Возможность менять форму была дарована драконам Ноэ). — Можете не переживать, у моего брата просто последняя, самая долгая и мучительная линька, — объяснила девушка, присаживаясь на свободный стул. — К концу недели будет живее всех живых. — Я думал драконы постоянно меняют шкуру, — озадаченно прокоментировал оборотень. — Это возрастная линька, а не сезонная. После этой будет идти просто обновление кожи, как у меня, — дракониха безучастно зевнула. — Рад слышать, драконья чешуя в наших запасах кончается, — Ноэ с улыбкой посмотрел в сторону, куда спрятался Киллиан. — У тебя у самой когда смена будет? — Месяца через два-четыре. — Будем иметь это в виду, — Локвуд посмотрел на часы, висящие на стене. — Где эти трое? И как по таймингу, в зал ввалились, иначе не выразиться, трое магов. Мальбонте и Люцифер стреляли друг в друга виноватыми и одновременно злыми взглядами, а Вики шла позади них со взглядом, который бывает у матери, когда дети поссорятся и наозоруют. — Раз уж все в сборе, распечатываем! — Макс Фолл, наконец, с трепетом отдал мешочек Владу. Тот, неспешно, под гробовую тишину, что являлась полной редкостью на этом острове, развязал шнурок и вытряс из мешочка бумаги. Различного рода конверты, документы, жалобы тут же посыпались на стол, но все обратили внимание на свёрток. Влад взял его в руки и принялся громко читать, разнося эхо по залу: — «Приказом королевы Асме Огнерождённой, объявляется: тот, кто осмелиться и не побоится грозного древнего дракона и вызволит принцессу из заточения, будет обладать полным правом забрать её себе в жёны. Пускай эта весть разлетится по всем уголкам страны! Смелым рыцарям даётся пять недель на подготовку». Дальше шла ненужная вода, юридические мелочи и подпись. Команда одновременно переглянулась, думая об одном и том же, что было озвучено Мальбонте: — Мы её выкрадем.***
Принцесса сидела в башне, читая книгу, что дала ей Иштар, и изредка поглядывала в окно на садящееся солнце. Прошло около недели с того момента, как она попала сюда. Признаться, не так она представляла себе жизнь в башне. Столько всего произошло… Девочки, с которыми она успела поладить; Иштар с её довольно необычными советами и трудными уроками; обязанности по хозяйству; и конечно же, Син. Этот огромный фиолетовый неговорящий дракон стал ей ближе всех здесь. Никкаль очень нравилось, что здесь царила атмосфера дружбы, и даже семьи. Все ученицы называли Иштар матушкой (даже Никкаль), и каждой она давала своё милое прозвище, как-то связанное с магией или характером: Росинка, Хрусталик, Жемчужинка, Росточек, и конечно же, Уголёчек. Всё было так по-доброму, что временами Никкаль казалось, что это не может быть правдой. Даже родная мать не относилась к дочери так трепетно и внимательно, как Иштар, которая никогда никого не обделяла вниманием, сколь бы занята она была. Девушка вдруг почувствовала, как загорелся кулон на её шее. Никкаль отбросила книгу и тут же побежала к Иштар в поисках совета. Этот кулон дал ей Ниалл, когда принцессе было 12. У него самого был такой же, и они оба использовали его как связь на дальних расстояниях. Единственное, что могли делать эти украшения — это светится разными цветами в зависимости от желания владельца. Каждый цвет что-то означал, а просто перемигиванием белого цвета они составляли целые предложения по азбуке Мороза Именно так девушка переодически получала от Ниалла вопросы: «Как ты? Всё хорошо? Как дела? Одиноко? Грустишь?», но Никкаль отвечала через силу и очень сухо, что было ей не свойственно. После такого обычно загорался жёлтый, в данном случае символизирующий волнение. Но Никкаль продолжала игнорировать. Но что ей делать, когда сейчас через мигание белого она получила короткое «я приехал»? Нельзя чтобы он вошёл, пусть даже он увидит иллюзию. Иштар с Су говорили о чём-то возле небольшого пруда. — Извините, матушка Иштар, — та наспех по привычке поклонилась. — Ниалл сообщил, что он приехал. — Ну так выйди и поговори с ним, — пожала плечами Повелительница, будто ничего особенного в этой информации нет. — Только не взболтни лишнего. — Но… Я не хочу. Тут Иштар повернулась и чуть улыбнулась с хитринкой, той самой, когда человек что-то знает. — Не хочешь или просто боишься? — вот он, привычный голос Настоятельницы, учительский. Она знала ответ, как и знала его сама Никкаль, но она хотела, чтобы принцесса сама себе в этом призналась. — Я пойду и всё ему выскажу! — спустя несколько секунд томительного молчания под хитрым взглядом Иштар выпалила Огнерождённая, заставив Повелительницу улыбнуться. — Ну так иди, — произнесла спокойно женщина. — Ну так и пойду! — взбудораженно, с напускной смелостью сказала Никкаль и направилась у выходу. Только вот храброе и чуть злое выражение лица окончательно сменилось на отражение сомнения и страха, когда Никкаль подошла к двери. Но делать было нечего, и глубоко вздохнув, девушка отворила ворота. Она чувствовала, как растворяется мир вокруг неё, и красивое место превращается в ужасные руины. (Правда, Иштар всё-таки немного изменила иллюзию, чтобы было видно, что здесь кто-то жил и что-то делал). Совершенно один, даже без своей лошади, которую наверняка отпустил пастись в нескольких километрах, чтобы не вызвать подозрений, Ниалл встретил Никкаль с доброй улыбкой, и пошёл вперёд, раскрывая огромные руки для объятий. Ведь когда принцесса долго не видела Ветроломного, она всегда бежала сломя голову к нему в уютные объятия. … но только не сегодня. «Что случилось, моя маленькая Искорка? » — Капитан Ниалл, у меня есть к вам разговор, — совершенно холодным тоном встретила его принцесса. Несвойственной себе она была в этот день на закате. — Я слушаю, — Ниалл весь напрягся, не понимая, чем он успел вызвать недовольство принцессы. — Я же говорил тебе, что не смогу приезжать часто, не нужно на меня об… — Я не об этом, — грубо прервала его Огнерождённая, привычным жестом подняв локоть и выставив ладонь, чтобы заставить собеседника замолчать. — Ты знал. Ты всё знал, — холодная констатация факта, которая давалась девушке с трудом. Не было привычного «Дядюшка, я рада вас видеть», Никкаль не щебетала о всякой ерунде, не расспрашивала его о работе. Она была серьёзной. Впервые, настолько серьёзной. — Я не понимаю, о чём ты… — Об этом, — и девушка зажгла три пальца с такой лёгкостью, будто бы выдохнула. — Я обучилась этому за неделю. Сама. В то время как великие учителя, маги, и сам капитан не могли этого сделать. Теперь голос предательски задрожал, огонь тут же потух, а в глаза заблестели совсем не к месту. Ниалл не знал, что сказать. Внутри перевернулось что-то важное, что-то ценное, и он не понимал, что чувствует. Капитан королевской стражи, главнокомандующий войсками королевства, ветеран войны за объединение графств, друг королевской семьи, Ниалл Ветроломный — сейчас стоял и смотрел на Никкаль как на незнакомца, и в груди его что-то зашевелилось. Маг, сын, воин, мужчина… Он ещё не понимал, что сейчас в нём зашевелилось сомнение: правильно ли он он поступил, исполнив приказ короля? «Сколь бы силён ты не был, Ниалл, ты лишь жалкая пешка в руках такого же жалкого короля!» — прозвучал голос Мальбонте. Может, в чём-то этот бандит из «Чёрного обелиска» был прав. Не стоило слушаться во всём короля. — Искорка моя, послушай, — рыцарь пытался исправить ситуацию. Но Никкаль выпрямилась, прямо смотрела в глаза капитана, и подняла ладонь вверх, призывая к молчанию. — Я больше не твоя Искорка, — тон голоса был настолько холодный, что Ветроломный поверить не мог, что перед ним стояла сама принцесса. Что же случилось с ней за какую-то неделю? — Я не желаю видеть и знать вас, сэр. Не смейте больше являться сюда, — Огнерождённая сорвала с себя украшение. — И заберите его, он больше не понадобится. — Принцесса… — Довольно! Никкаль развернулась резко и пошла обратно. Спина её была пряма, походка уверена, но лицо… Теперь, когда дядюшка его не видел, слёзы безмолвно катились по её щекам, омывая горькой влагой её прошлое, что сквозь было пропитано ложью. «Зная, как я мучаюсь, зная, каким ничтожеством себя ощущаю, зная, что я лишь кукла без права голоса, жалкая марионетка, — дядюшка улыбался и лгал мне всю мою жизнь! Он притворялся, что не может мне помочь, все учителя, Энки, отец, и… Я уверена, брат… Они всё знали! Они лишь взращивали меня как овцу на заклание, что разменять в удачном союзе с каким-нибудь мужчиной! Ненавижу… Я их всех, ненавижу! Я отомщу каждому, кто приложил руку к моей беспомощности!» Никкаль прошла мимо Наставницы. А та лишь победоносно улыбалась, ведь сама принцесса не видела, как засияли во тьме красной ненавистью её глаза, и Огнерождённая не замечала, как источает пар обжигающий от своего тела. — Теперь, Уголёчек, у тебя есть истинная мотивация.***
На удивление, слёз почти не было. Вместо того, чтобы реветь в несчастную подушку, та была сожжена до пепла в долю секунды. Пламя теперь действительно слушалось её куда охотнее. — Всего лишь неделя… — Никкаль взяла пепел в руки, пропуская его сквозь пальцы. — За неделю я превзошла себя. Я годами не могла прийти даже к маленькому фитилю, а сейчас я свободно уничтожаю вещи. Она смотрела на утекающий серый песок на пол, что забивал щели в полу. — Я сожгу в прах всех ничтожных предателей, и их пепел будет дорогой, по которой я пойду на пути к своей цели. Убью. Испепелю. Уничтожу! Разорву на мелкие кусочки! Ладони принцессы были измазаны, но её это не волновало. В голове застыл образ — испуганные лица королевской семьи, учителей, Ниалла, которые сгорают и мучаются в предсмертной агонии, моля о прощении и пощаде. Одежда припаивается к их телу и тает, по коже расползаются волдыри ожогов, их крики истошные пронзают зал замка. Слои кожи плавятся слой за слоем, пока даже кости не обращаются в ничтожную труху. Никкаль не нужна была власть. Ей нужна была МЕСТЬ. Этот же день. Ночь. Иштар снова сидела над своей тетрадью, что-то записывая. Вдруг к ней постучались, и в кабинет вошла взбудораженная Су. — Матушка, у меня пропало несколько бобов, и я только что видела, как Никкаль выходила из подземелья и кралась в сторону озера! — Я в курсе, — абсолютно спокойным тоном произнесла Иштар, на что Мореподобная удивлённо уставилась на наставницу. — Н-но, как же! Неужели вы ничего не сделаете? Теперь Повелительница Иштар соизволила развернуться. — Да, именно. Как только Никкаль прибыла сюда, я почувствовала изменения в магической ауре Сина, она будто стала колебаться и расширяться, а затем во сне этого дня я увидела отчётливую букву «К». Я одна из первых магов этого мира, мои сны никогда не бывают обычными. Я пока что не могу понять, что это всё значит… Вернее, я чувствую чутьём, что ответ рядом, но что-то блокирует его. Вероятно это как-то связано с проклятьем Сина, оно и мешает мне понять. — Вы хотите сказать, что наша Никкаль, сама того не ведая, может снять с него проклятье? — Она уже это делает. И единственное, что требуется от нас — не мешать и направлять. — Скажите… А вы и сейчас чувствуете колебания и расширения ауры дракона? — Да. — Я поняла вас, — Су поклонилась. — Я ничего не видела. — Молодец, спокойной ночи, Росинка. Дверь в кабинет закрылась, а сама Иштар решила уснуть. Чутьё кричало о том, что сегодня ей приснится ещё одна подсказка.***
Никкаль понадобилось около часа, чтобы прийти в себя. Хоть она и была всё ещё в ярости, но посчитала, что развеяться ей будет кстати. Поненавидеть она всегда успеет — а вот порадоваться, это вряд ли. Тем более, она пообещала Сину, что сделает его счастливым и сделает всё возможное для него. Никкаль чувствовала в нём родственную душу — он также одинок, слаб и был когда-то предан. По крайней мере, Огнерождённой так казалось. Девушка аккуратно пробиралась к озеру, стараясь не издавать шума. Когда же она дошла до озера, она встала на берегу, затаив дыхание. Полная луна поднималась над озером, даря свой неяркий свет округе, что отражался на водной глади. Сверчки пели свои канонады ночному светилу, а светлячки подлетали к рукам и ногам Никкаль, окружая её своим тусклым сиянием, словно пытались забрать негативные эмоции. Принцесса, как завороженная, следила взором за насекомыми. Дракон начал шевелиться в сумке и выглянул. Несколько секунд его, сейчас миниатюрная, шея выглядывала из походного мешка. Син выпрыгнул из него и направился в сторону озера. Никкаль, опомнившись, скинула с себя всё ненужное и сделала шаг в сторону водоёма. Девушка погрузила стопу в холодную воду и поёжилась. Дракон последовал за ней и сразу же нырнул. Он решил воспользоваться возможностью и вернулся к своим прежним размерам. Вода тут же колыхнулась, пошла кругами, искажая изображение ночного светила. Водоём был достаточно глубок, чтобы дракон погрузился туда полностью. На полминуты Син растворился в озере, и стоило воде только успокоиться, как он выпрыгнул и подлетел вверх, орошая нагую Никкаль холодными каплями, и закрывая собой луну. Принцесса с искренним восхищением посмотрела на дракона. — Син, да ты отживел немного! Ты смог немного подлететь! Ты молодец! Скоро ты снова сможешь рассекать небо! Стоило ей это сказать, как крылья ящера тут же расслабились, и тот плюхнулся в воду, погружаясь глубже. Перепуганная Никкаль бросилась за ним, крича про бобы и размеры, нырнула, судорожно пытаясь доплыть до дракона. В глазах заблестела влага, а сердце сжалось до размеров крохотного огонька свечи, и было оно таким же жарким, и чувство искреннего беспокойства поселилось в груди. Никкаль схватила Сина за его огромную лапу. «Эй, озорник, не вздумай так глубоко нырять! Эй, я что тебе сказала! КИ… НЕТ!» Голос матери, что разрезал ослабевший разум дракона, зажёг внутри Сина что-то древнее, что-то настолько далёкое, что дракон сам не понимал, что происходит. Но эмоция… Эти глаза. Никкаль смотрит на ящера такими же глазами, полными сочувствием и страхом за него ровно также, как смотрела мать. Тепло и фиолетовое свечение поднялось из глубин груди дракона, давая ему сил. Тот открыл медовые глаза и подхватил перепуганную Никкаль на спину, поднимаясь ввысь. Хохот её, такой искренний и гордый, выдрессированный королевским воспитанием, раздался эхом по округе. И этот смех принадлежал только ему — дракону, которого до этого боялись. Дракон, который внушал страх, сейчас будто бы вернул себе частичку настоящего, пробудившись от тяжкого, долгого и мучительного сна. Никкаль прижималась к нему, ругала за такую выходку, но улыбка, что принцесса подарила чудовищу, осядет ночным этюдом у него в сердце.***
Иштар так резко проснулась, словно на неё вылили ведро ледяной воды. Чуть дрожа от несуществующего холода, наставница быстро начертила в дневнике букву, что стояла перед глазами. — «И»… — задумчиво протянула женщина. — Сегодня моему старому другу стало чуть лучше. Ну что ж, Никкаль, вверяю спасение Сина в твои руки. Что-то мне подсказывает, что ты — начало чего-то грандиозного, и спасение дракона, ставшего пленником собственной слабости, только малое испытание, которое тебе предстоит преодолеть.