Lucidus somnus

Когда Виктор соглашался на эту авантюру, он был готов ко многому. Подростковые переживания о каком-нибудь прыщавом мальчишке, полеты на метле, страх получить ТРОЛЬ — что угодно. Готов был даже копаться во всем этом, чтобы вытащить нужную информацию. Но вид, развернувшийся перед глазами, никак не укладывался в его картину мира. Стоя на коленях, запрокинув голову на плечо нынешнему профессору зельеварения, с совершенно блядским выражением на лице, стояла причина всех его проблем за последнее время. Она извивалась, закусывала губы и шептала имя профессора с придыханием. Грудь часто вздымалась, когда чужие мужские руки скользили под ее рубашкой, глаза закатывались и едва слышимые стоны срывались с губ. Руквуд обомлел и спохватился, когда пьяный взгляд остановился на нем, но скрыть свое присутствие не успел. Эвелин сладко улыбнулась и так облизнула губы, глядя прямо в его глаза, что Виктор потерялся. Девчонка ничуть не уступала в развратности проституткам в Лютном переулке. Только выглядела куда соблазнительней падших дамочек. Мур развела ноги и прогнулась, когда руки Шарпа вытащили ее рубашку из уже смятой юбки. Он посмотрел на Виктора незаинтересованно, продолжая целовать и ласкать свою студентку. А Эвелин смотрела прямо на него, не мигая, направляла мужские руки, указывала где и как лучше прикоснуться, поскуливала и дулась, когда получалось не так, как ей хотелось. Завороженный, Виктор сделал шаг в их сторону. Он просто не мог сопротивляться, когда его так откровенно дразнили. В голове уже постепенно пустело. Осталось только одно желание игры с этой маленькой бессовестной девчонкой. -Посмотри на меня, милая, — Виктор заставил Эвелин поднять голову, придерживая ее подбородок. Раскрасневшаяся, наполненная до краев, Мур не сразу поняла, кто перед ней стоит. Первое что приковало ее взгляд — лощеные приглаженные волосы и холодные, почти ледяные глаза. Она неосознанно потянулась к тонким губам, чтобы сорвать с них поцелуй, и заскулила, когда широкая ладонь мужчины усадила ее на место. За спиной что-то кто-то шептал, колючая щетина щекотала шею, заставляла Эвелин задыхаться от новых ощущений. Руки на ее бёдрах сильно отличались от тех, что она видела сейчас перед собой. Нежные ласки спускались к коленям, скользили по талии и мягко сжимали чувствительную грудь. -Никогда бы не подумал, что этот взгляд может быть таким развратным, — шепнул ей в губы Руквуд, прежде чем накрыть их влажным горячим ртом. Эвелин простонала, вырываясь из такого сладкого плена и приподнялась. Руки дрожали и никак не могли ухватиться за маленькую пуговку на рубашке. Профессор Шарп за спиной поднялся следом, обнял за талию и, припав губами к тонкой коже шеи, сам начал медленно снимать с нее одежду. Виктор молча наблюдал и улыбался, ничуть не жалея, что послушал совета подчиненных и пришел сюда. Пока Эзоп разбирался с лифом, рука Руквуда, повторяя недавние чужие действия, скользнула под черно-желтую юбку. Длинные пальцы оградили мягкие ягодицы и с силой усадили девушку ему на живот. Под такими разными ласками Эвелин млела, чувствовала, что вот-вот растает. Все мысли улетучились, разлетелись, как мотыльки и даже самая навязчивая, что Виктора Руквуда тут быть не должно, испуганно убежала. Каждое касание мужчин вызывало мелкую дрожь. Тугой узел внизу живота трепетал и затягивался сильнее от ощущения горячих поцелуев. Мур, как слепая, водила в воздухе руками, пытаясь нащупать опору. Чувство бесконечного падения захлестывало с головой. Юбка подозрительно затрещала. Эвелин опустила голову вниз, и увидела, как Виктор откидывает в сторону тряпку в цветах ее факультета. Она уже хотела возмутиться, когда Шарп развернул ее голову к себе и сладко поцеловал, снова распугивая бесполезные мысли. Горячие пальцы юркими змеями заползли под белье, нащупали маленький бугорок, и Мур застонала так громко, что даже невозмутимый Эзоп с наслаждением подхватил этот звук и выдохнул его прямо ей в губы. Руквуд же рассмеялся, удивленно вскинул брови, наблюдая, как от сладкой пытки у девчонки закатываются глаза, как она жадно цепляется за профессора и не сводит с него — Виктора помутневшего от возбуждения взгляда. -А если так? — он подтянул ее за бедра ближе к своему лицу и усадил сверху, припадая языком к до предела возбужденному клитору. Она закричала, почти сваливаясь с него, но Шарп подхватил сзади, удерживая за талию. Он снова оглаживал красивую округлую грудь, сжимал между пальцев острые соски и без устали осыпал дрожащие плечи поцелуями. Эвелин казалось, что она сошла с ума. Такой жар, безумие и невообразимость творилась внизу, и такая нежность исходила от профессора. В легких отчаянно не хватало кислорода. Мур цеплялась за обхватившие ее ноги руки и неосознанно сама двигалась и терлась о горячий язык. Когда узел готов был уже развязаться, Шарп поднялся на ноги, утягивая Мур за собой. Она прижалась к нему, обхватив за шею и сама смело поцеловала. Ноги держали ее плохо, между ними все ныло и чесалось, заставляя Эвелин изгибаться ему навстречу. -Неужели так сильно хочется? — за спиной вырос Виктор и игриво куснул ее за ушко. На место его языка снова пришли пальцы. Мур затряслась, с силой вцепилась в плечи Эзопа и гортанно застонала. Она выгнулась и ткнулась в его возбужденную под брюками плоть, но Виктор только тихо рассмеялся. Шарп скользнул по животу Эвелин и, оттолкнув руку Руквуда, сам накрыл пальцами горячую влажную промежность. -Мисс Мур, — хрипло отозвался Эзоп, удерживая зрительный контакт с Эвелин. — Вам стоит только попросить. -Просто попроси, милая, — вторил ему Виктор, размазывая ее смазку по бедрам. Они оба прижимались к ней, зажимали в своих объятьях и доводили до исступления только теплом своих тел. Мур было страшно представить, что будет дальше, но несмело кивнула. Она дала свое молчаливое согласие, но ничего не произошло. Напряжение нарастало, Шарп очень настойчиво вытягивал из нее наслаждение по мере того, как скользил по влажному клитору рукой. А улыбку Виктора она чувствовала между лопаток. -Нет, это работает не так, — рыкнул он и резко развернул к себе лицом. Руквуд нависал над ней в одной полурастегнутой рубашке, в отличии от полностью обнаженного Эзопа. Холода в серых глазах больше не было — только пугающе горячее, обжигающее пламя. И, Мерлин свидетель, как Эвелин хотелось в нем сгореть. Виктор провел большим пальцем по ее губе. -Ты должна попросить, — он усмехнулся, улавливая такой же смешок со стороны профессора. — Словами. Мур сглотнула, прошлась взглядом по смуглой коже, точеному прессу и широкой груди с ореолом светлых волосков, и внизу живота снова начало нестерпимо ныть. -Пожалуйста, — хныкая, взмолилась она и почувствовала, как возбужденный член профессора упирается ей между ягодиц. -Пожалуйста, что, мисс Мур? — Шарп дразняще повел бёдрами, снова вызвав волну дрожи у Эвелин. -Пожалуйста, — она застонала от давления, откинулась назад и прошептала прямо в губы Эзопу: — Возьмите меня, профессор. Он поймал ее губы своими и одним резким движением вошел с глухим рыком. Виктор, коварно улыбаясь, прижался ртом к ее груди. От чувства наполненности Мур снова закричала. Перед глазами вспыхивали разноцветные искры, земля под ногами пошатнулась и только опора в виде Руквуда не давала свалиться. От каждого звонкого шлепка все плыло. Напряжение внутри никак не могло разорваться, осыпать ее невиданной благодатью. Эзоп Шарп думал, что сходит с ума. Тонкая девичья фигурка изгибалась под его ласками, нежная кожа покрывалась мурашками, стоило только прикоснуться к ней губами. Он не хотел бы ни с кем делить этот момент, но, глядя, как Эвелин тянется в сторону Виктора, что-то остановило от убийства. Мур остервенело жаждала их обоих, и Эзоп просто не мог ей отказать в получении еще большего удовольствия. Внутри нее было тесно, горячо и божественно. Из легких выбили весь воздух, когда Эвелин с такой истомой и мольбой попросила взять ее, соглашаясь на правила этой жестокой игры. Ни один звук не приносил такого удовольствия Эзопу, как стоны Мур. Он тонул в них, наслаждался каждой интонацией. Шарп на мгновение встретился взглядом с Виктором и замер. Слишком осознанные и живые, словно он знал чуть больше. -Милая, я тоже хочу получить удовольствие, — подхватив тонкую ручку Эвелин, Руквуд положил ее на свой пах. На мгновение вынырнув из сладкой истомы, Мур улыбнулась соблазнительно и поманила Виктора пальчиком. Он удивился, но последовал за ее движением. С какой-то невероятной силой Эвелин вцепилась в его шею и выдохнула прямо в ухо. -Попроси, — Особенно сильный толчок вырвал из легких стон, чуть не стоивший ей такой тяжелой концентрации. — Словами. По позвоночнику словно пустили электрический ток. Эзоп внаглую улыбался. Он подтянул девушку и прижал спиной к себе, высверливая победным взглядом в нем дыру. От такой картины холодок пробежался по коже, болью отозвавшись в паху. Как дикий зверь Виктор снова накинулся на Эвелин, схватил ее руку и прижал к своему члену. -Милая, пожалуйста, сделай и мне приятно, — гордость покатилась прямо в логово инферналов. Вид того, как прекрасную девушку страстно имеет на его глазах другой мужчина, до бешенства возбуждал. Виктор почувствовал себя неуютно, но, глядя на, словно натянутую струну, Мур, послал к черту все, что его останавливало. Она неумело, рвано и слишком неловко потерла закованный в ткань бугорок, но даже этого хватило для хриплого стона. Руквуд опустил голову на ее плечо и больно его укусил, оставляя личную метку на ее теле. Эвелин дернулась. Боль от укуса быстро сменилась наслаждением и снова оно затуманило разум. Стоило Эзопу выскользнуть из нее, инициативу сразу перехватил Виктор, так же без прелюдий, одним движением вонзившись в нежное лоно. Мур закричала в унисон с Руквудом, когда обжигающая волна заставила все тело содрогнуться. Шарп снова был за спиной, и теперь она сама потянулась к горячей возбужденной плоти. Профессор только шикнул, прикрыл глаза и откинул голову. На шее выступили вены, крупные мышцы натянулись под кожей, и от грудных стонов по горлу каталось адамово яблоко. Казалось, сильнее перехватывать дыхание не могло, но от вида возбужденного профессора Эвелеин задохнулась в очередной раз. Волны наслаждения накатывали одна за другой. Движения Виктора были все более рваными и дергаными, дыхание сбитым и тяжелым. Он резко выпрямился и громко протяжно застонал от обрушившегося на него оргазма. Мур не успела расстроиться. Профессор вошел в нее плавно и мягко. От быстрых движений первого раза не осталось и следа. Каждый толчок плавно уносил ее все дальше от реальности. Виктор накрыл ее губы своими и, не прерывая поцелуй, переместил свою руку на клитор. Все стало ощущаться резче. Собственные стоны сливались с какими-то словами со стороны мужчин. Эвелин вообще перестала понимать, что происходит, растворяясь в чужих руках, губах, поцелуях и ласках. Она бесстыдно раздвигала ноги под чужим напором, позволяла брать себя бессовестно много раз и получала такое наслаждение, которого никогда прежде не испытывала. Судорога сковало все тело, выбила из легких не то стон, не то крик. Мур вонзилась ногтями в чужие руки. *** Перед глазами на фоне деревянного потолка вырисовывалось лицо Поппи. Она встревоженно глядела на красную и потную подругу, держала ее за плечи не в силах разбудить. -Мерлин, наконец-то ты проснулась! — она явно сдерживалась, чтобы не заплакать. — Ты так кричала во сне! Тебе кошмар приснился? Картинки недавнего сновидения пронеслись перед глазами ураганом. Мур густо покраснела и спрятала голову в одеяло. Правое плечо щипало. *** Тишина ужасно давила на уши. Он проснулся, резко подскочив на кровати, приложил горячую ладонь к лицу, но облегчения это не принесло. Пальцы дрожали, из-за испарины на спине, ночная рубашка неприятно липла к коже. Эзоп откинул одеяло и поморщился от болезненно возбужденного члена под штанами. Воспоминания о прошедшем сне вгоняли в ступор. Откуда могли взяться такие фантазии о его студентке? Подобных наклонностей еще никогда не было. Он открыл маленькое окошко и заметил на руке красные борозды от ногтей. *** В просторной палатке гулял сквозняк. Виктор открыл глаза, чувствуя бодрость и наслаждение от хорошего отдыха. На прикроватном столике стояло несколько зелий, на полу — разбросаны артефакты. Руквуд улыбнулся, осматривая бардак, и сразу пошел переодеваться. Он ласково прикоснулся губами к четырем красным полоскам пореза и рассмеялся.