«На самом деле я хочу большего от тебя».
Франц Кафка, Письма к Милене.
***
Саске Учиха никогда не был большим любителем поболтать или большим слушателем, если уж на то пошло. Он был скорее наблюдателем. Люди думали, что ему постоянно скучно, а некоторые, возможно, даже находили скучным его. Может быть, в детстве он много лепетал, как птенец, но все дети были такими. Со временем все изменилось. Он знал, что не изощрен в словах. На его языке они были слишком резкими и прямолинейными. Являлись таким же оружием, как и он сам. Рот Саске не открывался по любому поводу. Даже его улыбки были редкими и нейтральными. В дороге он мог несколько дней ни с кем не разговаривать. Тишина являлась личным предпочитаемым выбором. В ней спряталась его глубочайшая ложь.***
Они сидели в Ичираку, когда Наруто сообщил ему эту новость: — Хината беременна. Саске не было дома с начала года. Он вернулся примерно два часа назад. Его первым делом всегда было посещение офиса Какаши. «Офиса Хокаге», — он напомнил себе. А затем — Наруто, где бы того ни носило. Саске взглянул на плакаты, беспорядочно висящие на стене рядом с кухней. «Королева Чревоугодия», — гласила надпись на лице Хинаты Хьюги. Или сейчас это уже была Хината Узумаки? Она радостно улыбалась рядом с дюжиной гигантских пустых мисок. Саске был больше удивлен способностью Хинаты глотать пищу в больших количествах, чем этим заявлением. Половина куноичи, с которыми они ходили в академию, уже были беременны. В деревне как с ума все сошли. Объяснением, вероятно, служила недавно окончившаяся война и ее странное воздействие на психику людей. Наруто не переставал есть свой рамен. Его правая нога продолжала трястись под стойкой. Саске мог ощущать все эмоции, пронизывающие собеседника. Тот никогда не был лучшим в умении скрывать свои мысли. Наруто, наверное, хотел поделиться новостью со всем миром, крича во всю глотку с вершины монумента Хокаге. Словно прочитав мысли, он, наконец, оторвался от дымящейся чаши и встретился взглядом с Саске. — Ты первый, кому я сказал, — проговорил парень с набитым ртом. — Я собираюсь стать отцом, представляешь? «Да, могу», — хотел ответить Саске. Но промолчал. Наруто ничего и не ждал. Его вопрос не требовал ответа. Позже, прежде чем расстаться, Саске посмотрел Наруто прямо в глаза и сказал, положив руку ему на плечо: «Поздравляю, неудачник». Наруто наградил его самой широкой улыбкой. Проблеск мальчишки, которым он когда-то был, не так и давно. Саске был рядом с Суной, когда Хината родила шесть месяцев спустя. — Это мальчик, — сказала ему Сакура. В течение последнего часа она лежала на диване, скрестив лодыжки друг с другом. Она никогда еще не выглядела такой измученной. Несмотря ни на что, Сакура тоже заразилась эпидемией беременности. Ее живот был круглым и большим, и Саске казалось, что он никогда не перестанет расти. Она была уже на восьмом месяце, и он не мог перестать смотреть на это со своеобразным изумлением. Сквозь рубашку он мог видеть форму ее пупка. Там был еще один силуэт, его ребенка. Сакура не могла оторваться от живота. Вскоре это вошло в привычку. Она продолжала все время поглаживать его. Саске был убежден, что она больше не замечала этого движения. — Хината рожала восемнадцать часов. Должно быть, это был кошмар, — добавила она. Восемнадцать часов — это много? Саске не знал. Сакура провела утро в больнице, навещая Хинату. Она продолжала болтать об этом новорожденном. Саске не остановил ее. Что-то успокаивало в ее голосе. Привычном. Как стук колес движущегося поезда. Саске устал, его веки отяжелели, но он не хотел спать. Худший вид усталости. — …все, что я могу сказать, это то, что он уже довольно громкий ребенок. Он постоянно плачет. Его назвали Боруто… — Саске погрузился в море слов. Он приоткрыл один глаз. — Боруто? — повторил он с намеком на удивление. Имя не слетало с языка. Все-таки непривычно. Он слишком привык к «На» вместо «Бо». Наруто и Боруто. Болт. Какой дерьмовый выбор. — Ты же знаешь Наруто, — рассмеялась Сакура. Она откинула голову назад, чтобы взглянуть на него. На ее губах больше не было улыбки. — Ты должен навестить Хинату. Уверена, Наруто будет рад тебя там увидеть. Саске промолчал. — Саске? Он вздохнул. Он боялся этих слов. Он разгадал их подтекст. В словах Сакуры всегда присутствовал тайный смысл, который нужно было искать. Это утомляло. Тебя не было на свадьбе, ты можешь быть там хотя бы на рождении его сына? — Я не могу. Мне нужно закончить работу. Сакура настороженно села, ее поза излучала внутреннее напряжение. А рука снова начала гладить живот. На мгновение показалось, что она пытается защитить ребенка — от него. Саске сделал вид, что не видит обеспокоенно нахмуренных глаз и поджатых губ, когда встал и вышел из комнаты. Живот Сакуры все-таки перестал расти, даже раньше, чем все ожидали. Через два дня она родила девочку, их дочь Сараду.***
Саске было двадцать два года. Двадцать плюс два. Теперь он стал старше, чем когда-либо был Итачи, но все еще чувствовал себя таким молодым. Слишком молодым, чтобы умереть. Он вернулся в Коноху после года отсутствия. Его ошибка. Открыв дверь своего дома, Саске попытался изобразить удивление, когда в гостиной зажегся свет, а затем Наруто и Сакура радостно закричали: — С днем рождения, Саске! Его «сюрприз» на день рождения. И какой это был сюрприз. Саске уже слышал, как Сакура упомянула об этом три дня назад в разговоре с Ино по телефону. Он серьезно обдумывал идею попросить ее все отменить, но решил не делать этого. Он знал, что она не очень хорошо это воспримет. Все уже было сложно. Как ни странно, но первое, что заметил Саске, была Хината. Явно не на своем месте, она остановилась между Наруто и Сакурой, обняв себя. Саске проигнорировал тот факт, что она снова была беременна. Ему никто не сказал, но даже ее большой шерстяной свитер не мог скрыть округлость ее живота. Хината попыталась улыбнуться ему, но быстро сдалась. Отсутствие в ней энтузиазма было очевидным. Впервые в жизни Саске чувствовал себя так же неловко, как Хината Хьюга — точнее Узумаки — и это напрягало. Красочные бумажные ленты и воздушные шары украшали стены, как будто они были на детском празднике. Позже он узнал, что это была идея Сарады. — Засранец, ты мог бы хотя бы немного улыбнуться, — коротко прошептал Наруто ему на ухо, обнимая за плечо. — Сакура была так взволнована этим. Перестань вести себя так, как будто ты на похоронах. Но для Саске это именно так и было. Он вздохнул. В итоге улыбнулся — или попытался — поел со всеми ужин, на вкус оказавшийся как из магазина, но очевидно, что Сакура судя по всему приготовила его сама. Он задул свечи, а затем заставил себя съесть очень сладкий торт с шоколадной посыпкой. Двухлетняя Сарада сидела у него на коленях и постоянно напевала, подняв пухлые руки: — С днем рождения, папа! Позже Наруто и Сакура начали радостно пить сакэ, которое они же и подарили — ему было все равно. Он не пил. Это никогда не было его привычкой. Саске забыл, сколько шума Наруто и Сакура могли создать вместе. Они опрокинули два стакана, от чего расхохотались еще сильнее, а их лица покраснели. Издалека Саске опустился на пустой диван, закрыл глаза и попытался представить, что было бы, если бы в этой комнате находилось еще три человека. Что подумали бы о нем отец и мать? А Итачи? Будут ли они все разочарованы в нем таком, какой он есть? Он коротко коснулся своего лба. Движение заставило его открыть глаза. Саске посмотрел вниз и увидел маленькую белокурую головку малыша, споткнувшегося и упавшего к его ногам. Наруто и Хината взяли с собой сына. Он был отчаянно беспокойным ребенком: всегда дергал мать за рукав и плакал, требуя внимания. Затем Саске услышал рвотный звук, и малыша вырвало на край его штанины. Он нахмурился и передвинул ногу. Лицо ребенка было неестественно красным и опухшим, он выглядел так, будто вот-вот заплачет. Через секунду он открыл рот и издал хриплый звук. Глаза Саске расширились. — Эй, Наруто, что-то не так с… — черт, как там звали ребенка? — Вашим ребенком. Хината среагировала быстрее всех. Она бросилась к ним, упала на колени и схватила сына за голень. — Ох! — она прикрыла рот рукой. — В торте был арахис? — Я не знаю! — воскликнула Сакура. Она встревожилась. — С ним все в порядке? Неудивительно, что в торте был арахис. Неудивительно, что Наруто забыл лекарство дома. «Вечеринка» закончилась. Наруто и Хината бросились в больницу с сыном на руках и Сакурой вместе с ними. Саске уложил спать Сараду. Находясь в тишине квартиры, он вычистил рвоту со своих брюк и подумал о том, чтобы купить игрушку для ребенка Наруто, чтобы отблагодарить его. Его и его аллергию на арахис. Саске позаботился о том, чтобы с тех пор никогда не проводить свой день рождения в деревне. Он усвоил урок.***
Он покинул Коноху на десять лет, и это все еще казалось слишком мало.***
Сарада. Только в двенадцать лет она получила свое первое воспоминание об отце. Воспоминание о том, как он пытался проткнуть ее катаной, потому что не мог узнать лицо своей дочери.***
Саске сразу услышал голоса. Злые. Крики и проклятия, приглушенные входной дверью. Дом Хокаге. Дом Наруто. — Он вырос, не зная, как весело должно быть с семьей, верно? Неудивительно, что ему все равно! Саске невольно продолжал слушать. Отключить уши было не так просто, как закрыть глаза. Он почти ожидал услышать звук бьющихся тарелок. Что здесь происходило? Саске решил вернуться позже. Сейчас явно было не лучшее время. Тринадцать минут спустя он снова застыл у входной двери. На мгновение он задумался, не стоит ли ему просто уйти и вернуться завтра, когда все уляжется. Нет. Он не мог больше терять время. Саске нажал на звонок. Ожидание продлилось короче, чем он думал. Через пару секунд дверь резко распахнулась. Черно-желтая вспышка привлекла его внимание. Перед ним возник мальчик, по инерции наносящий удар, скользя кулаком по воздуху. Саске мгновенно остановил его одним движением руки. Его глаза нашли лицо ребенка. Как будто кто-то нарисовал Наруто, но не смог хорошо передать некоторые его черты. Глаза в основном. Большие. Голубые. В оранжевом свете крыльца они сейчас были злы — и в то же время слишком добры, если сравнивать с острыми глазами Наруто. Волосы — такие же светлые, но более прирученные, менее дикие и яркие. Форма лица была как у Хинаты. Его черты были такие же утонченные, соответствуя матери, напоминая о ее благородном клане. Хьюга. И, наконец, по две метки на каждой щеке. Не по три, заметил Саске. Без сомнения, это был сын его друга, стоящий перед ним во всей своей ярости. Он производил впечатление типичного избалованного подростка. Раздражающего. Без единого пятнышка на новой одежде. Таким мог быть Наруто, если бы не остался сиротой с запечатанным внутри демоном. При виде Саске мальчик замер, а его глаза расширились. Он казался пораженным встречей с ним, а Саске не спрашивал почему. Он не мог вспомнить его имени. И за это Саске чувствовал себя немного виноватым перед ребенком, но прежде всего перед Наруто. Наруто не забыл бы Сараду. Боруто Узумаки, как он узнал позже, когда мальчик представился. Саске дал себе обещание, что больше никогда этого не забудет. К ним присоединилась Хината, и Боруто рявкнул о том, что «хотел ударить старика». Своего отца. Глаза Саске сузились, глядя на него. Он прекрасно понял, что представляет собой этот пацан. По пути в офис Хокаге он нашел старую куртку Наруто, грязную и валявшуюся на земле. Его брови нахмурились. Он снова посмотрел на дом. На втором этаже одно из окон было открыто настежь. И когда спустя несколько часов Боруто Узумаки попросил — почти умолял — взять его в ученики с удивительной смесью благоговения и нервозности, Саске, не раздумывая, согласился — при условии, конечно, что он сначала овладеет Расенганом. Что тот и сделал. В чем Саске и не сомневался. Он видел, как Боруто сражается, его движения были легкими и быстрыми. Он не был обычным. Раньше Саске никогда не думал брать ученика, но стало очевидно, что если не ребенок Наруто, то кто? Наруто не очень обрадовался, услышав эту новость, — Саске подозревал, что тот хочет сам тренировать сына — но все же согласился, кивнув головой. Так Боруто Узумаки стал учеником Саске Учиха.***
— О, Боруто Узумаки довольно интересный случай. Вот увидишь, — однажды сказал ему Какаши с загадочной улыбкой, и не ошибся. Интересным случай действительно был. Саске отдал свою старую поцарапанную повязку Боруто. Одно из его самых ценных владений. Она всегда служила напоминанием о пути шиноби, ниндо, которому он решил следовать. И теперь Боруто мог использовать это напоминание. Мальчик был целеустремленным, жаждущим большей силы, и Саске слишком хорошо знал, как легко было сбиться с пути, когда начнешь пытаться удовлетворить внутренние амбиции. Интересно, что бы подумало на этот счет его тринадцатилетнее «я»? Оно, вероятно, ненавидело бы Боруто так же, как любого, кто проявлял хоть малейший потенциал быть лучше него.***
Долгое время Боруто носил штаны, подворачивая их почти до колен, словно готовился столкнуться с наводнением или вымыть пол шваброй. Саске однажды сказал ему, увидев, как он подворачивает штанину больше, чем необходимо, что это довольно странно выглядит — он не хотел говорить «уродливо», но Боруто все равно догадался. А на следующий день Боруто начал носить штаны прямо. С того дня он перестал подкатывать их. Вот так просто. Это помогло Саске понять кое-что важное. Он должен был быть осторожен со своими словами, потому что Боруто придавал большое значение его мнению о нем. — Я хочу быть Вами, — вскоре признался Боруто. Саске вопросительно посмотрел на него. Что за черт? Боруто откинул назад волосы, которые наполовину закрывали его глаза. Они тут же упали обратно. — В смысле, я хочу быть таким, как Вы. Это не помогло Саске понять. — Почему? — Потому что Вы крутой! Вы самый сильный шиноби на свете. Я хочу защищать деревню и Хокаге, как и Вы. Я хочу быть Теневым Хокаге! — Теневым Хокаге? — переспросил Саске. Его брови поднялись в удивлении. Боруто достал из сумки плитку шоколада, начал играть с ней, но не открыл. — Так Вас называют люди. Вы не знали? Нет, он этого не знал. Саске не мог понять, почему кто-либо — и тем более из всех людей именно сын Наруто — стремится вести такое существование, как он.***
Иногда Сарада оставалась с ними. В сопровождении Чочо — дочери Акимичи, с которой они были не разлей вода — или с Мицуки — отпрыском Орочимару — она внимательно наблюдала за их тренировкой издалека. Саске не возражал, а Боруто, если и возражал, то никогда не высказывал своего несогласия. Она была здесь, чтобы увидеть своего отца или товарища по команде? Саске не знал. Буквально на той же неделе Боруто изо всех сил пытался правильно освоить дзюцу. И потерпел неудачу даже после нескольких часов попыток. Он злился, потел, жаловался, потом пнул несколько деревьев. Саске не беспокоился. Это случалось когда-то даже с самыми высококвалифицированными. Всегда есть что-то, что заставляет нас споткнуться на дороге — нечего переживать по этому поводу. Вот только Боруто не разделял его мнения. Его вечная неуверенность взяла над ним верх. После их тренировки, на третий день, Боруто отворачивал голову и отводил взгляд каждый раз, когда Саске пытался с ним заговорить. Достаточно необычно, чтобы Саске обратил на это внимание. Это напомнило ему о начале тренировок, когда Боруто должен был научиться удерживать взгляд дольше нескольких секунд. — Папа собирается взять еще одного ученика. Он уже сожалеет о своем решении насчет тебя, — сказала Сарада Боруто, пока они шли по дороге домой. В нескольких метрах позади них Саске все слышал и недоумевал. Что она говорит вообще? Прежде чем он успел спросить, Сарада взглядом заткнула ему рот. Ее глаза сверкали злобой. Она подмигнула, а затем снова обратила внимание на Боруто. Ах. Чочо попыталась сдержать смех руками. — Сарада… — начал Саске. Его попытка оказалась безуспешной. Плечи Боруто опустились, а его шаги становились медленнее с каждой секундой. — Извини, по крайней мере, ты пытался, — добавила Сарада. Боруто не сказал ни слова. — Разве судьба не жестока? Ты показал моему папе карточку Гемаки, которую тебе, наконец, удалось заполучить? Ну ты в курсе, ту, что с его лицом? — Ее голос был намеренно громким, чтобы Боруто знал, что ее отец все слышит. — Ты теперь, наверное, выкинешь ее? Чочо больше не слушала. Она безудержно засмеялась. — Сарада, остановись, — предупредил Саске. Слишком поздно. Боруто сорвался. Он показал ей средний палец и убежал, оставив их всех позади. Саске мог только наблюдать, как он исчезает в ночи. — Теперь ты довольна собой? — спросил он, присоединяясь к дочери. Сарада пожала плечами, держа руку на талии. — Я только подшутила над ним. — Ты вела себя грубо. — Ты так думаешь? — она подняла бровь. — Боруто обидчивый, — сказала Чочо, доставая из сумки пакетик чипсов. — Да, папа. Чочо права. Ему нужно повзрослеть. Он буквально боготворит тебя. Наверное, он спит с твоим изображением под подушкой и каждую ночь перед сном смотрит на твое лицо! Чочо и Сарада расхохотались, громко и безжалостно, как могут смеяться только подростки. Саске подумал о мальчике, сердитый из-за того, что тот так сильно хотел произвести впечатление на кого-то. Он подумал об отце и Итачи и о том, как давно они оба не приходили ему в голову. День, может быть.***
— Просто для ясности, у меня в комнате нет карточки с Вами, — сказал ему Боруто на следующий день, когда они были одни. — Ни одной, блять.***
Однажды Саске поздно вернулся домой с задания. Он ожидал, что Сакура будет спать. Но она не спала. Он все еще был у входной двери. Она не заметила его. Голосом, приглушенным закрытой дверью гостиной, Саске услышал, как она говорит по телефону: «Я думаю, что все эти годы в одиночестве в дороге сделали его хуже, Ино. Он так далеко, даже когда здесь. Он просто закрывается…» В ее голосе звучали слезы. Саске вышел из дома. Он переночевал в отеле и явился на следующее утро, притворившись, что только что вернулся. В дверях Сакура мило улыбнулась ему, подарила цветы, поцеловала в каждую щеку, и Саске не мог ничего сделать с возникшим раздражением на нее. На Наруто тоже. И больше всех, на себя. «Ты должен дать Сакуре шанс, — прошептал ему Наруто, Хината висела у него на руке. — Это сделало бы ее счастливой». Им было девятнадцать. Саске дал ей шанс, ведь он был должен ей, но прежде всего Наруто. И одной из главных целей жизни Наруто Узумаки всегда было сделать Сакуру счастливой. «Возьми с собой Сакуру в следующий раз, когда будешь уходить», — сказал ему Наруто, когда покупал краску для стен своего нового дома. Итак, Саске согласился взять ее с собой в дорогу. В итоге она забеременела. В итоге они поженились. Все потому, что Наруто хотел увидеть улыбку Сакуры. И теперь она плакала.