Сакура очнулась.
Гигантская печать была активна. По стенам комнаты плясали неясные голубые и фиолетовые отсветы. По воздуху проскальзывали ломаные змейки молний, вспыхивали и, шипя, рассыпались искрами. Одна из них опустилась на раскрытую ладонь Какаши, щёлкнула разрядами. Сакура наблюдала и ждала, что пальцы дрогнут, но он не шевелился. Она закрыла глаза, с трудом сдерживая подступающие слёзы, уткнулась носом в его пахнущую кровью грудь и горько заплакала.
Сознание заполнила разрывающая на части тоска. И было бы лучше, если бы её действительно разорвало. Тогда они ушли бы вместе и не расставались вновь. Сакура всхлипнула, судорожно проглотив воздух, и сжала его руку своей. Больше на их запястьях не было печати-договора, так как одна из сторон была мертва. Какаши спас её, заплатив своей жизнью. Она зажмурилась, не желая принимать действительность, но холодная кожа под её пальцами, отсутствие биения сердца — всё говорило о том, что это не сон и не иллюзия, созданная техникой.
Печать начала гаснуть, а вот разлитая в воздухе чакра, наоборот, собиралась вокруг Сакуры плотным искрящимся коконом. Девушка, не поднимая головы, равнодушно смотрела, как она свивается в тонкие белые нити, которые тянулись ей за спину. На первый удар тока она не обратила внимания, а вот второй, более сильный, заставил её тело вздрогнуть и сесть. Поясницу вновь прижгло, и Сакура вытащила из-за пояса свиток. Чакра тянулась к нему, опутывала и сверкала. Вещь, которую ей отдал змей — она про неё и забыла!
Сакура вытерла рукавом залитые слезами глаза, прищурилась от яркого света и рывком вскрыла заживший своей жизнью свиток. Мельком подумала, что раз он достался ей от того монстра, то, возможно, скрытое в нём — техника ли, печать ли — убьёт её. И это было бы неплохо. Но ожидания не оправдались. Стоило развернуть плотную, абсолютно пустую бумагу, как вся собранная вокруг девушки чакра устремилась на белое полотно. Вспыхнула, ослепляя и больно обжигая электричеством. Сакура выпустила свиток из дрогнувших пальцев, оставив на нём кровавые отпечатки, и спрятала лицо в руках. Когда свет перестал быть таким ярким, она взглянула на странный подарок и удивлённо распахнула глаза. Слёзы тут же высохли.
На листе появились неизвестные символы. Строчки вспыхивали одна за другой, отрывались от поверхности, перетекали на Какаши, и вскоре на всех видимых участках его кожи двигались буквы.
— Что это? — Сакура осторожно взяла вновь ставший пустым свиток и внимательно осмотрела. Расправила одну из завернувшихся сторон и обнаружила уже знакомую ей печать переноса. Змей назвал это «Энсо». У неё не было ни малейших идей, что это означало, но это точно была техника, которая по какой-то причине сработала на Какаши!
Она отложила в сторону свиток и, сев на колени, протянула над ним руки, с трудом сдерживая дрожь и отгоняя вновь подступающие рыдания. Чакра успела немного накопиться благодаря тому, что Сакура оказалась в эпицентре действия техники.
Девушка приложила ладони к неподвижной груди и сосредоточилась, пытаясь понять, что делает неизвестная техника. Спустя пару вдохов она в шоке распахнула глаза, не в силах поверить в то, что обнаружила. Проверила ещё раз и больше не сомневалась. Когда человек умирает, процессы жизнедеятельности останавливаются не сразу. А Сакура чувствовала, что тело Какаши словно застыло. Она не могла объяснить эффект с позиции медицины, но это был своего рода стазис. Ни о чём подобном она раньше не слышала. Но если змей-шиноби сотворил технику, которая помогла вернуть чакру в их мир, и не побоялся связаться с самим богом смерти, то можно было только предполагать, на что он ещё был способен.
Сакура глянула на свиток с печатью, потом вновь на Какаши. Это же было взаимосвязано? Не могло не быть! Дзюцу, которое останавливает умирание, и телепорт куда-то. Сердце девушки сильно забилось в груди. Неужели это шанс на спасение?! Взгляд вновь заволокло слезами. Сакура решительно смахнула их и ударила себя по щекам, приводя в чувства. Если всё так и есть, то нужно спешить: вряд ли эта техника будет действовать вечно.
Она взялась за рукоять танто, осторожно вытянула. Залечила рану, как смогла. Проверила ещё раз сердце, но оно было застывшим. Высвобожденный из тела клинок дрогнул в её руках. Это была вещь Какаши, которой он дорожил и которая стала причиной его смерти. Сакура вернула его в ножны за спиной, как бы ни хотелось выбросить. Оружие — просто оружие, а виновник… Убийца был мёртв. Она, затаив дыхание, посмотрела на тело Шимуры Данзо и поёжилась. В его груди зияла дыра, вокруг натекла лужа крови, в неясном свете казавшаяся чёрной. А может быть, и на самом деле была такой! Он в своём безумии недалеко ушёл от шиноби-змея, возможно, мог сотворить что-нибудь с собой. Поэтому лучше было уйти отсюда как можно быстрее. Соседство с таким мертвецом страшило.
Сакура с трудом подтянула к себе на колени очень тяжёлого Какаши, взяла его за руку и активировала свиток с печатью. Мир знакомо закрутился, заставил зажмуриться, а окончание переноса вновь выбило из груди воздух неожиданным окончанием полёта. В голове помутнело из-за перерасхода чакры. Когда она из Конохи отправлялась в Нэ, сил потребовалось намного меньше. Скорее всего, это зависело от расстояния переноса до конечной точки.
Она осторожно открыла глаза, морально готовая встретиться с чем-то ужасным. Но вокруг было темно настолько, что даже руки своей разглядеть было невозможно. Слышен был только далёкий шум воды. Сверху мигнул свет, зажужжали включающиеся люминесцентные лампы. Вскоре Сакура оглядывала помещение, в котором оказалась.
Было похоже на лабораторию и жилище одновременно. С одной стороны у стены стояли стеллажи с книгами, покрытые толстым слоем пыли, металлический стол с полками, уставленными такими же грязными пустыми ретортами и колбами. Около другой стены, почти рядом с тем местом, куда перенеслись Какаши и Сакура, было кресло и кушетка. Позади — дверь, а прямо напротив неё — нечто, похожее на капсулу или… гроб.
Стоило ей обратить на него внимание, как электронная панель мигнула разноцветными лампочками, крышка дрогнула и, подняв пыль, медленно открылась. Напугавшаяся девушка облегчённо выдохнула, когда увидела, что внутри было пусто. Она с трудом поднялась, аккуратно спустив голову Какаши со своих колен, и на дрожащих ногах пошла к включившемуся устройству.
Верхний отсек был резервуаром в форме цилиндра из прозрачного стекла. Внутри по всей площади нижней стенки располагались небольшие отверстия. Капсула (не гроб!) была установлена на приборную панель, экран которой показывал те же символы, что были на свитке, процентные шкалы, а также мигал значок, указывающий на то, что крышка открыта и внутри пусто. Ни названий, ни инструкций на понятном языке не было. Сакура провела рукой, но сенсорные кнопки отсутствовали, только появился звуковой сигнал, и значок пустой капсулы мигнул ярче.
— Это и есть «Энсо»?
Сакура оглянулась назад и снова посмотрела на приглашающе открытую крышку прибора. Туда легко мог поместиться человек. Нет. Он был создан для того, чтобы в него положили человека. А что будет после? Его нужно будет запустить? Настроить? Символы, которые были скорее похожи на шифр, чем на алфавит, были абсолютно не понятны! Но, с другой стороны, выбора не было. Оставалось довериться странному подарку.
Сакура подошла к Какаши, присела на корточки, провела рукой по растрёпанным серебряным волосам. В некоторых местах пряди слиплись в буро-кровавые иголки. Стоило повнимательнее присмотреться к его лицу, как вновь захотелось плакать. Ему же было очень больно. Она решительно нахмурилась и подхватила его подмышки, приподняла. Было тяжело, и пришлось задействовать чакру, отчего на мгновение перед глазами потемнело. Нет, сейчас падать в обмороки запрещено.
— Всё будет хорошо, — проговорила Сакура безмолвному Какаши, аккуратно его перетаскивая. — Тебе просто нужно немного отдохнуть.
Она выбилась из сил и привалилась спиной к прибору, поддерживая мужчину за плечи. Какое-то время посидела, накапливая ещё немного энергии, ведь своими силами ей никак не уложить Какаши в капсулу. Следила, как по его рукам двигались светящиеся знаки. Они были уже не такими яркими, как вначале. Возможно, как она и предполагала, у техники стазиса есть ограничение по времени. Сакура, несмотря на то, что сил уже почти не оставалось, перекинула одну руку Какаши через своё плечо, обняла его за талию и с неимоверным усилием поднялась на ноги. В глазах расплывались разноцветные круги от перенапряжения. Подтолкнула его внутрь, аккуратно придерживая, положила сначала туловище, а потом закинула ноги. Выпрямилась и опёрлась руками на панель, тяжело дыша.
Прибор пикнул, внутри него что-то застрекотало. Но ничего более. Крышка не закрывалась. Сакура попробовала захлопнуть её самостоятельно — не получилось. Она опустилась на колени возле головы Какаши, ухватилась пальцами за край капсулы и смотрела на его профиль.
— Я останусь с тобой. — Из глаз опять побежали слёзы. Она даже утирать их не стала. За последние несколько дней она привыкла постоянно плакать. Хотя раньше такой не была. Просто… это всё было выше её сил. Ещё никогда Сакура не испытывала такой боли и такого горя. Тело пострадало, но не так сильно, как сердце и душа. — Только обещай, что проснёшься, Какаши.
Конечно, он не ответил. Девушка всхлипнула и упёрлась лбом в свои пальцы. Как бы она хотела услышать его, пусть бы даже и соврал, чтобы не беспокоилась.
«Энсо» разразился длинным звуковым сигналом, отчего Сакура подскочила, отпрянула, плюхаясь назад, и очень вовремя — крышка захлопнулась. Экран ожил, показывая, как двигаются непонятные шкалы, сменяются числовые показатели, рисуются графики. Девушка подобралась ближе к панели, глядя то на неё, то внутрь. Наконец мельтешение на экране закончилось, и появилась большая круговая диаграмма, а капсула начала заполняться гелеобразной жидкостью. Сакура с замиранием сердца наблюдала, как в неё погружается Какаши. Символы с его тела перетекли на стенки, облепили весь резервуар, вспыхнули белым, ослепляя.
Когда она открыла глаза, увидела, что стекло стало чёрным и непрозрачным, экран работал, показывая пустой круг. Сакура повернулась спиной к панели, привалилась к ней и выдохнула. Устала. Наверное, стоило немного поспать, но сил добираться до кушетки уже не было. Не страшно. Поспит и так, рядом с Какаши. Возможно, когда она проснётся на следующий день, он уже очнётся.
Сакура проспала больше суток, но даже тогда, с трудом подняв затёкшее тело с пола, увидела, что в «Энсо» не произошло никаких изменений. Цифровая панель работала, но была не такой яркой — наверное, перешла в спящий режим. Сакура тоже перешла в этот режим. Не особо соображая, что делает, как могла, обжилась в комнате.
Ей пришлось выйти наружу, чтобы найти хоть какую-то еду и воду. Входная дверь была автоматической, ключ она нашла на столе. Секретная лаборатория располагалась в скале под невысоким водопадом — проблема с питьевой водой отпала сразу. А как только Сакура забралась на возвышенность, откуда падала несущая мутные весенние воды река, то и проблема с пропитанием так же решилась. Её новое убежище располагалось недалеко от Цветущего. Они вернулись туда, откуда и началось их приключение. Как бы было здорово переиграть всё заново. Но реальная жизнь — не игра в приставку, сохранения отсутствовали. И Сакура не собиралась сдаваться.
Она не знала, сколько провела времени в лаборатории — было всё равно. Она обещала ждать и каждый день просыпалась с надеждой, что Какаши очнётся. Но этого не происходило. Поначалу плакала, сидя на полу у капсулы, а когда слёзы иссякли — пододвинула к «Энсо» кресло и проводила почти всё время, сворачиваясь клубочком и рассказывая ему о том, как прошёл день, желала приятных снов и засыпала.
В один из таких вечеров в дверь постучали. Сакура вздрогнула, подскочила с места и взяла в руки танто, который терпеливо дожидался своего хозяина на кушетке. Кто и как смог её обнаружить? Она была предельно осторожна и не так часто выходила в город, чтобы взять из подземного убежища немного еды. Её заметили? Разбойники, которые жили в лесу? Армия страны Огня? На лбу выступила испарина от страха. В этом месте нельзя было сражаться, иначе прибор, от которого зависела жизнь Какаши, пострадает, и он… точно погибнет. Но если неизвестные обнаружили это место, то просто так они не отстанут. Тогда она будет драться без чакры, пусть в подобном сражении было мало шансов.
— Сакура! — сквозь толстый слой металла пробился взволнованный женский голос. — Сакура, ты там?! Открой!
— Шишо? — прошептала девушка и на негнущихся ногах пошла ко входу, всё ещё сжимая в руках меч.
Она провернула ключ в замке, механизм сработал, и тяжёлая дверь сдвинулась в сторону. На пороге стояла Цунаде Сенджу в дорожной одежде, припыленном плаще и грязных сапогах — на улице сегодня целый день лил дождь, и подход к секретному убежищу размыло. Светлые волосы намокли и облепили бледное лицо, на котором беспокойным светом горели золотистые глаза. Как только женщина увидела Сакуру, сразу же шагнула вперёд, стискивая её в объятиях.
— Ты в порядке! Как же я рада! — голос Цунаде дрожал.
Сакура, не в силах поверить в то, что они с наставницей нашли друг друга, стояла неподвижно, позволяя себя обнимать. Рука с ножом безвольно болталась вдоль тела. Неужели всё закончилось?
— Шишо… — всхлипнула девушка. Выскользнувший из ослабевших пальцев танто бряцнул о пол. — Цунаде-сама…
— Всё хорошо, Сакура. Теперь всё будет хорошо!
— Какаши… Он… Шишо! — Сакура прижалась к мягкой груди свой наставницы и горько расплакалась. Думала, что слёзы закончились. Как бы не так.
— Моя девочка, — шептала ей Цунаде и гладила по вздрагивающей спине. — Моя сильная девочка. Я с тобой.
Сакура плохо запомнила, что случилось в тот вечер: уснула в нежных объятиях Цунаде-сама, а проснулась укрытая пледом на кушетке. Под головой была свёрнута чья-то куртка. Её наставница и мужчина, которого, судя по смутным воспоминаниям, звали Джирайя, осматривали лабораторию. Она поспешно вскочила и встала рядом с «Энсо», закрывая собой панель.
— Не волнуйся. — Джирайя дружелюбно улыбнулся. — Мы не тронем эту штуку. Там же наш жертвенный агнец спит?
Сакура нахмурилась, не оценив шутки.
— Нашёл время для своего дурацкого юмора, — рассердилась Цунаде, ударила его по плечу и повернулась к ученице: — Не переживай. Нам не понять, что это за устройство. Да даже если бы и знали, то уж точно бы не стали ему вредить. Это должно помочь?
— Я не знаю, — призналась Сакура. По большому счёту призналась в этом сама себе. Когда она была одна, то изо всех сил гнала от себя эти мысли. Но шишо теперь с ней, и Сакура знала, что всегда может рассчитывать на её поддержку. — Надеюсь.
Цунаде и Джирайя, обменявшись взглядами, решили пока не трогать девочку и не расспрашивать подробностей её приключений. Им предстояло дело куда более сложное: убедить Сакуру вернуться в Коноху. Оставлять её одну было опасно и нездорово для психического состояния. Поэтому с трудом, но Цунаде уговорила ученицу уйти с ними. Пообещала, что если она захочет приехать сюда, то её отпустят без проблем. Ещё успокаивало то, что Джирайя-сама поставил на крышку «Энсо» датчик движения, который должен подать сигнал в случае, если она откроется, и прибор для отслеживания передал девушке.
Тяжёлая дверь закрылась, скрывая за собой погруженную в темноту комнату, ключ провернулся в замке.
Датчик движения не срабатывал, и Сакура больше не плакала.
Пятая весна.
Дни были тёплыми, природа радовала сочной зеленью и яркими красками. Водопад, скрывающий путь в тайную лабораторию, шумел особенно громко, скидывая с высоты большие потоки мутной воды.
В пустом помещении мигнул свет. Лампы нехотя разгорались, отгоняя темноту. Осветили кресло с подушками и одеялом, кушетку, на которой появился тонкий матрас и лежала стопка аккуратно сложенной одежды, ножны с танто, а рядом на полу стояли новые мужские сапоги и уже заношенные розовые тапочки небольшого размера. Лабораторный стол, где, придавленные повязкой с металлической пластиной, лежали письма. На каждом конверте вместо подписи был нарисован цветок сакуры. Ни одно из них ещё не было вскрыто. Под столом стоял маленький холодильник, провод которого тянулся к удлинителю, запитанному от переносного генератора. На стене висело круглое зеркальце.
Прибор с чёрной стеклянной капсулой, стоящий у дальней от входа стены, выдал звуковой сигнал, на экране появилась полностью заполненная круглая диаграмма. Внутри зашумело, словно работал вакуумный насос и отсасывал воду. Потом воцарилась тишина. Был слышен только далёкий звук водопада и тихое жужжание старых люминесцентных ламп под потолком.
Крышка из тёмного стекла открылась и медленно поднялась вверх. Внутри лежал обнажённый мужчина с закрытыми глазами и умиротворённым лицом. Его грудная клетка резко поднялась вверх на глубоком вдохе. Глаза распахнулись, заслезились от яркого искусственного света, а он закашлялся.
Какаши попытался перевернуться, чтобы было легче избавляться от бесцветного геля, который выходил из его гортани, но с первой попытки не получилось — смог только голову повернуть на бок. Когда приступ кашля прошёл и дыхание восстановилось, он поднёс к лицу руки, сжал и разжал пальцы. Прикрыл один глаз, потом второй. Удивился. Прекрасно же помнил, что левого глаза его лишили, а ещё… он должен был умереть. Руки прошлись по груди, но в месте, куда вошёл клинок, был лишь небольшой шрам. Он опустил руки вдоль тела и уставился в потолок. Над его ложем мигала лампа, раздражая глаза.
Непохоже было на загробную жизнь. Какаши чувствовал себя живее всех живых. Это сбивало с толку, так как последнее, что он помнил — это то, как умирал и что рядом была она. Мысли о Сакуре заставили вновь попытаться перевернуться. На этот раз успешно, хоть тело и ощущалось очень неповоротливым. Он опёрся на локоть и осмотрел комнату. Кроме него тут никого не было, но едва уловимый знакомый запах присутствовал. Какаши улыбнулся и огляделся. Она была здесь? Была… На это намекали в том числе и маленькие тапочки. Тогда получается, что она спасла его? Действительно чудесная.
Какаши сделал попытку сесть, но непослушное тело завалилось назад. Сколько времени прошло, что мышцы настолько перестали его слушаться? Переждав внезапную слабость, он всё же сел, тяжело опираясь на руки, осторожно спустил вниз ноги и попытался встать. Колени тут же подогнулись, пришлось ухватиться за открытую крышку капсулы, в которой он спал. Когда суставы перестали трястись, а мышцы — судорожно сокращаться, удивлённые внезапными физическими нагрузками, Какаши очень медленно пошёл к лабораторному столу, на котором он успел заметить письма и странную повязку с металлической защитной пластиной.
Времени и сил, чтобы дойти, у него ушло очень много. Судя по ощущениям и внешнему виду, тело было не истощено, но вот мышечная работа и координация оставляли желать лучшего.
Он взял в руки повязку и покрутил её, рассматривая выгравированный символ на металле. Похож на листок. Под ней была стопка писем, которые были куда интереснее.
«
Здравствуй, Какаши!
Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо…»
Какаши не дышал, читая строчку за строчкой, написанные аккуратным почерком. К горлу подкатил ком, он отложил первое послание в сторону и посмотрел на толстую пачку конвертов. Они все были для него. Он скользнул взглядом по стулу, который был задвинут под стол, и будто наяву увидел, как тут сидит Сакура и пишет ему, о том, что у неё происходит в жизни, о том, как скучает.
«…
я жду нашей встречи» — так заканчивалось первое послание.
Она ждала его всё это время?
На конвертах и в письмах не было дат, поэтому получить хоть какое-то представление о том, сколько прошло времени было невозможно. Но в одном из посланий Сакура писала о том, что ей исполнилось восемнадцать и рассказывала, какой весёлый праздник ей устроили друзья. Значит, прошло около трёх лет с того момента, как они… расстались. Но писем было так много, что сомнений не оставалось: его не было в этом мире намного дольше. Боги, да он же, наверное, выглядит ужасно!
Зеркало на стене призывно блеснуло, и Какаши, отложив в сторону письмо, побрёл к нему. Забавно. Раньше он никогда не задумывался о своём внешнем виде, но сейчас это показалось очень важным. Можно будет хоть как-то вычислить свой возраст по тому, насколько он состарился.
— Что?.. — удивлённо выдохнул, когда, не оттягивая момент, решительно заглянул в зазеркалье. Протёр стекло, но отсутствие пыли сделало картинку лишь более чёткой. Какаши, не доверяя глазам, провёл руками по щекам, и отражение повторило движения точь-в-точь.
Он не стал выглядеть по-другому: то же лицо, шрам слева, только вместо Шарингана в глазнице был его глаз родного серого цвета, те же лохматые волосы — всё как раньше. Только, наперекор ожиданиям, Какаши выглядел моложе. Расправились морщинки у уголков глаз и на лбу, да и кожа выглядела свежее. Последствия столь длительного сна? Или последствия сна в странной капсуле?*
Додумать он не успел. В замке провернулся ключ. Нос уловил пока ещё далёкий, но такой родной запах.
Какаши с замиранием сердца следил за тем, как открывается дверь. Медленно, будто кто-то специально тянул время. Как створки сантиметр за сантиметром показывают стоящую на пороге девушку. Она стала чуть выше и выглядела более взрослой. Уже не было того угловатого худого подростка. Сакура расцвела. Какаши неотрывно смотрел на неё, ожидая, когда она перестанет что-то перебирать в большом бумажном пакете, который держала в одной руке, и увидит его.
Глаза остались всё такими же большими и невероятно зелёными.
Она застыла, поражённая, пакет выпал из рук. Собирающиеся на нижних ресницах крупные слёзы потекли по щекам. Опять плакала. Сколько бы времени ни прошло, а она продолжала из-за него переживать.
— Какаши? — позвала неуверенно.
— Йо, — ответил, улыбнулся и даже смог руку поднять в приветствии.
— Какаши!
Мгновение, и он был сбит с ног. Упал на пол, стукнулся спиной и затылком о стену. Боль была хорошим индикатором реальности, а ещё им была крепко сжимающая его в объятиях Сакура, которая поливала грудь горячими слезами. Какаши положил руки ей на талию, а сердце сладко сжалось, он вспомнил, как это было приятно — прижимать её к себе, касаться волос и вдыхать их запах.
— Я ждала тебя! — справившись с эмоциями, проговорила Сакура. На лицо налипли несколько прядок, который он сразу же убрал. — Верила, что ты проснёшься!
Какаши не находился с ответом. Улыбался, как самый счастливый на свете дурак и перебирал пальцами розовые волосы. В голове было приятно пусто, хотелось слушать лишь её звонкий голос. Он тоже скучал.
— Я писала тебе! — не дождавшись от него хоть какого-то ответа, спохватилась Сакура и оглянулась на стол. Увидела, что некоторые из её посланий были вскрыты, густо покраснела и затараторила: — Прости, что не смогла всё это время быть с тобой. Но я, правда-правда, приезжала каждый раз, когда была неподалёку, и…
Она ещё что-то говорила. Наверное, это всё было очень важно. Он потом обязательно попросит её рассказать про то, чем она занималась, пока его не было рядом. Но пока хотелось просто любоваться и слушать — бесконечно слушать приятный голос. Так его не хватало. И не хватало ощущения её тепла. Света и ярких красок, которыми она окрасила холодную комнату, стоило ей прийти. Как же он…
— Я люблю тебя.
Сакура затихла на полуслове, лишь её розовые губы остались приоткрытыми. Она изумлённо смотрела на него, а вцепившиеся в его плечи пальчики задрожали. Посторонние звуки вокруг исчезли. Слова признания отразились от стен многократно, подхватились потоками времён. Всех тех, когда они должны были быть сказаны, растворились в пространстве, вплелись.
— Очень давно хотел сказать это, но всё никак…
Сакура качнулась вперёд, прижимаясь к его губам своими. Руками обвила шею, приподнялась, чтобы стереть малейшее расстояние между ними, чтобы никогда больше его не было. Замешкавшийся на мгновение Какаши чуть улыбнулся, перехватывая инициативу, обнимая за талию, притягивая к себе. Её губы были мягкими, а поцелуй отдавал сладостью. Он когда-то так о них мечтал. Сакура трепетала в объятиях, а её пальцы робко гладили его шею и плечи. Так приятно и так знакомо. Голова пошла кругом, и дыхание сбилось. Он нехотя отстранился от нежных губ, которые окрасились в ярко-розовый, блестели и стали ещё более желанными. Определённо, одного поцелуя было мало.
— Люблю тебя. — Вдохнула в него Сакура свои чувства, и сердце, которое боязливо стучало в грудной клетке, сразу же разогналось, согревая тело и разливая румянец по щекам. — Люблю-люблю-люблю.
Сакура невесомо целовала его лицо, а он улыбался и пытался поймать её мягкие губы своими. Иногда это получалось, но взбудораженная девушка всё никак не могла усидеть на месте, пришлось накрыть её лицо руками, заглянуть в глаза. На все неозвученные вопросы нашлись ответы, все сомнения рассеялись призрачным туманом. Так стало просто и легко. Правильно.
На этот раз он сделал всё правильно.
— Ты. — Пойманная в ловушку его рук девушка полыхала смущением, но взгляда не отводила. — Выглядишь немного… по-другому.
— Уж явно лучше, чем когда мы виделись в последний раз.
— Не смешно, — нахмурила розовые брови Сакура. Какаши наклонился и поцеловал её лоб, прямо в то место, где был небольшой фиолетовый ромб — что это? Ладно, потом спросит. — Чтобы я от тебя подобных шуток больше не слышала.
— Как скажешь. — Опять улыбнулся и с удовольствием зарылся носом в её короткие пушистые волосы на макушке.
Сакура довольно выдохнула, начала удобно устраиваться в его объятиях, как привыкла это делать раньше, но вдруг обратила внимание на то, что Какаши был абсолютно голым. Вспыхнула всем телом — даже коленки покраснели — решительно вывернулась из его рук, поднялась с пола и помогла подняться ему.
— Так и думала, что тебе может понадобиться одежда. — Она нервно провела руками по растрепавшимся волосам и повернулась к кушетке. Какаши пару раз моргнул, не понимая, чего это она так смутилась, а потом, когда до него дошло, хмыкнул. Может быть, она выглядела более взрослой, но до сих пор смущалась, как девочка-подросток. Это было мило.
Он подошёл к ней, перебирающей одежду и изо всех сил делающей вид, что не волнуется. Обнял за талию, прижав сложенные в замок руки к её животу, склонился головой к напрягшемуся плечу.
— Сакура, спасибо, что ждала меня.
Девушка застыла на пару вдохов, потом расслабилась и положила свои ладони на его сплетённые пальцы.
— Я бы ждала тебя всю жизнь, — ответила она. — Эту и следующие.
Панель управления «Энсо» мигнула в последний раз, показывая на экране полностью заполненный круг. Крышка капсулы дрогнула и с тихим хлопком закрылась. Сакура и Какаши обернулись на звук, наблюдая за устройством.
— Кажется, эта штука подарила мне время, — проговорил Какаши, поворачивая девушку лицом к себе. — Никогда не думал, что такое возможно.
— Я расскажу тебе всё… чуть позже. — Сакура упёрлась в его грудь руками, в которых до сих пор сжимала тёмно-синюю кофту. — Давай уйдём отсюда.
— Хорошо.
— Отпусти. — Сакура прищурилась и легонько стукнула Какаши ладошкой по груди. Она всё ещё смущалась, а он все ещё стоял голым и никак не хотел размыкать объятий.
— Побудем так немного, пожалуйста.
Сакура отвела глаза в сторону и кивнула. Почувствовала, как его руки на талии сжались чуть крепче. Она, поборов волнение, подняла голову и увидела нежную счастливую улыбку, тёплый взгляд серых глаз. Встала на носочки и потянулась к губам.
Всё было так, как он говорил ей когда-то: её мечты исполнись.
Реальность была потрясающе нереальной. Какаши никогда бы и думать не смел, что будет чувствовать себя настолько живым и счастливым. Целый мир улыбался ему и любил его.
У этого мира были волшебные зелёные глаза.
Какаши сделал шаг назад и критическим взглядом осмотрел своё творение.
— По-моему, ему идёт, — уверенно заявила Сакура.
Она оглядывала старое пугало, которое охраняло вишнёвое дерево. Неразлучная парочка стояла посреди большого рисового поля, где работали фермеры из города. На дороге и в межах играли дети. На обновлённый пук соломенной шевелюры упали несколько розовых лепестков. Сакура за пять лет, которые он спал, разрослась и сейчас обильно цвела. Пробившийся сквозь пушистые розовые ветви луч света высек на металле хитайате искру. Огородному пугалу протектор удивительно шёл. А ещё он его был достоин. Намного больше, чем Какаши. Ничего, времени, чтобы заслужить свой, у него впереди было много.
— Пойдём? — спросил он, касаясь руки Сакуры кончиками пальцев.
— Погоди. — Она развязала узел своей красной защитной повязки с символом Конохи, подошла к самой нижней ветке дерева и повязала её. — Вот. Теперь картина завершена.
Повернулась к нему и широко улыбнулась, так, что на щеках появились ямочки.
— Ты точно уверена?
— Когда я в тебе сомневалась? — Она показала ему язык и первая пошла к широкой накатанной дороге, у обочины которой стоял мотоцикл. Возле него крутились восторженные дети. За то время, пока Какаши и Сакура были заняты, они успели навязать на руль несколько красных лент. А когда Сакура, наигранно сурово сдвинув брови, побежала к ним, весело хохоча, кинулись врассыпную.
Он прошёл к мотоциклу, с улыбкой посмотрел на украшения, подаренные детьми, и не стал снимать. Дождался, пока вернётся Сакура и передал ей шлем.
Взревел мотор, радостно закричали в след дети. Люди в поле отвлеклись от своей работы и махали им рукой. Новая дорога вела через светлый зелёный лес вглубь страны Огня.
В будущее.
Городок Цветущий выглядел процветающим. Был похож на диковинный цветок — прикоснись к нему и почувствуешь волшебную силу. Облака из розовых лепестков, которые поднимал гуляющий по плодородной долине ветер, летели по узким улочкам с разномастными постройками. Там кипела жизнь.
Эпилог
Весна
В кабинете главного врача госпиталя Конохи раздался звонок. Цунаде, закопавшаяся в картах и бланках назначений, не сразу смогла найти телефон. Сенная лихорадка этой весной одолела многих жителей страны огня. Леса, луга и поля были богаты на разнотравье. И с одной стороны, это было замечательно, так как земля, наконец, проснулась от долгого периода покоя, но с другой — количество аллергиков увеличивалось с каждым днём. Причём у разных людей были реакции на разные виды аллергенов, которые нужно было для начала распознать, а уже потом назначать лечение.
Врачи с ног сбивались, пытаясь справиться с наплывом чихающих, опухших и сопливых людей. В госпиталь приходили не только жители Конохагакуре, но и соседних городов, так как всем было известно, что там лучшие врачи и ирьёнины. Это было, несомненно, полезно для репутации и бюджета деревни, но совсем не полезно для медицинского персонала, которого было не так чтобы и много.
Пять лет назад чакра вернулась в мир. Вместе с ней вернулись и забытые знания. Не все, конечно же. Но те шиноби, которые уже были пробудившимися, постепенно восполняли пробелы в искусстве ниндзюцу. С медицинскими техниками всё было сложнее, так как не каждому было подвластно филигранно контролировать свою силу. Пока самый большой штат ирьёнинов был в Стране Огня. Цунаде гордилась этим, как личной заслугой. Их догоняли шиноби из деревни, скрытой в песках — Суны, но в этой гонке пока лидировала Коноха.
Не только чакра вернулась, но и скрытые деревни перестали прятаться и бояться. Вышли из тени и начали сотрудничать с Правителями стран. Жизнь шла своим чередом. И нынешний мир, пусть был ещё очень молодым, но нравился Цунаде. О нём она мечтала вместе со своими ученицами.
— Слушаю. — Она наконец откопала телефон из-под залежей бумаг и ответила чуть более раздражённо, чем хотела. Цунаде была очень занята работой и взволнована длительным отсутствием Сакуры, которая должна была вернуться с задания несколько дней назад. — Сакура! Где ты?!
Дверь в кабинет главного врача без стука открылась. В помещение, держа коробку со сладостями, зашёл высокий седовласый мужчина в простой синей юкате и хотел было поздороваться, но Цунаде предупреждающе взмахнула в воздухе рукой.
Джирайя послушно захлопнул рот и с интересом следил за мрачнеющей с каждой секундой женщиной.
— Какой такой порт?! — Она внезапно подскочила с места. Кресло отъехало к окну с такой силой, что задребезжали стёкла. Чудом не разбились. — Что?.. Подожди! Какой отпуск?! Сакура! Сакура!
В повисшей тишине отчётливо были слышны частые гудки — Сакура на другом конце повесила трубку.
— Что такое? — расплылся в улыбке Джирайя, бодро прошагал к столу, стуча по полу деревянными гэта, положил угощения прямо под нос яростно сопящей на телефонную трубку Цунаде. Вернул кресло на место, любезно предлагая ей присесть. — Сакура-чан бунтует? Давно пора. Ты совсем замучила девочку! Целыми днями безвылазно сидит в госпитале. А в её возрасте нужно гулять и влюбляться!
— Замолчи, Джирайя! — Цунаде плюхнулась в кресло и прикусила окрашенный красным лаком ноготь. — Она сбежала…
— Вот она, молодость!
— Она сбежала с тем солдатом! — Женщина смотрела на него с беспокойством.
— Проснулся прекрасный принц! — хлопнул в ладоши Джирайя, глядя, как на красивом лице Цунаде в раздражении дёрнулись брови. Как бы великолепна ни была в ярости его женщина, но сейчас её стоило поддержать. Он пожал большой тёплой ладонью её напряжённое плечо, и Цунаде расслабилась. — Не переживай так. Сакура-чан ждала всё это время. Да и он заслужил… Ты так не считаешь?
Цунаде несчастно посмотрела на серьёзного как никогда Джирайю. Конечно, она всё понимала и была согласна с ним. Но это не мешало ей переживать. Всё ли будет хорошо с этими двумя? Ведь тот солдат был пробуждённым шиноби, а сейчас, когда он очнулся после пяти лет забвения, сможет ли он справиться с обретённой новой силой? Многим было нелегко с ней совладать. Впрочем, по рассказам Сакуры, он был очень талантливым и до того, как в нём проснулась чакра. Наверное, не стоит так волноваться…
— Надеюсь, ты рассказала ей о том, что от таких внезапных путешествий могут появиться дети?
Он одной фразой разрушил с трудом восстановленное спокойствие. Сам же стоял и довольно улыбался. Ведь знал, о чём говорил. Подтверждение его слов, которому в этом году должно было исполниться пять, сейчас сидело на шее старших братьев и сестры**.
— Уйди с глаз моих, пока я тебя не ударила, — предупреждающе протянула Цунаде, и Джирайя, довольно улыбаясь, поспешил выйти за дверь.
Вечером в госпитале было спокойно. Он встретил только двух симпатичных медсестёр, которые учтиво с ним поздоровались и поспешили по своим делам — не успел познакомиться.
Для нового романа нужно было где-то набираться вдохновения. А молоденькие красивые девушки его появлению очень способствовали. Главное, чтобы его женщина об этом не узнала. Хотя, вряд ли от неё что-то в принципе может скрыться. Она была очень проницательна, когда дело касалось близких. О производственном романе на медицинскую тематику, наверное, стоило забыть. Обидно-обидно. Истории про врачей всегда пользовались популярностью…
— Хм-м-м… — Джирайя остановился посреди больничного холла, озаренный внезапно пришедшей в голову идеей.
Достал из кармана юкаты новый блокнот для записей, который купил не так давно, вынул вложенный в переплет карандаш.
— Это будет хорошей историей.
Улыбнулся и написал на первой странице:
«Шестой».
