Аврора
Надо мной нависает огромная, угрожающая тень. Его губы прижимаются к моим в животном безумие. Я не могу ни думать, ни дышать. Рука снимает с меня трусики, и я пытаюсь хоть как-то отстраниться. Но он шлепает меня по заднице, заставляя не двигаться. Его палец скользит по моим складочкам, и я закатываю глаза от наслаждения. Он отрывается от моего рта, чтобы погладить прядь волос у меня за ухом. — Ты выглядишь как грех, Рори. Я тяжело вздыхаю, пытаясь хоть как-то ухватиться за глоток воздуха, когда слышу этот знакомый хриплый голос возле своего уха. Его дыхание. Невио чертов Фальконе. — Ты всегда будешь моей, не так ли? — его голос наполнен мрачными нотками. — Я живу глубоко внутри тебя. Навсегда. Ты не сможешь быть с другими вечно, всегда буду только я. Он располагается между моих ног, и я встречаюсь взглядом с его темно-карими глазами. Глазами дьявола, который следит за каждой эмоцией на моем лице. Он улыбается мне, и выглядит таким ужасающе опасным. — Мы одинаковы. Ты не заметила? Такая же безумная, как и я. Мои глаза расширяются и я сразу начинаю качать головой. Его грубый взгляд открыто наблюдает, изучает, словно старается запомнить каждую мою часть. — Ты можешь врать себе сколько угодно. Но только не мне, Рори, — его голос понижается. — Мне нравится, как ты реагируешь на меня, — тихо шепчет Невио. Я чувствую, как он прикусывает мою шею, и бессознательно поднимаю голову, чтобы дать ему больше пространства. Затем, без предупреждения, он ввел средний палец в меня. Мне требуется много усилий, чтобы сдержать стон. — Ты такая мокрая, только для меня, — толчок. — Ты смотришь только на меня, — толчок. — Никто не заменит меня. Невио снова целует меня. Нет, не просто целует, а словно заявляет на меня свои права. Его зубы жадно покусывают мою нижнюю губу, прежде чем он проталкивает свой язык мне в рот. И вдруг он убирает руку и обхватывает каждое из моих бедер сильными руками, наклонившись лицом ниже. Моя спина выгибается, когда он проводит языком весь путь от моего входа до клитора. Невио проникает языком в мой вход, трахая меня жесткими движениями. Он чередует это с посасыванием и покусыванием, дразня меня. Одну руку, покрытую множеством татуировок, он убирает с бедра и медленно скользит сначала по моему животу, переходя к груди, грубо сжимая ее. Резко открываю глаза и сажусь. Прикосновения, которые были на мне, исчезают, как и запах корицы и мяты. Сначала я дезориентирована, мой разум затуманен. Лучи солнца, которые проникают через окна, слепят меня. Тяжело дышу, смотря на окно, которое полностью закрыто. — Приснился кошмар? — слышу хриплый сонный голос рядом и чувствую нежное поглаживание руки по моей голой спине. Слишком нежное. Я провожу рукой по волосам и по лицу, будто стараясь убрать этот сон из моей головы. Мою спину покрывают мягкими поцелуями, которые переходят к шее, и рука убирает мои волосы в сторону, открывая доступ. Слишком мягкими. В своей комнате я чувствую другой запах, который за ночь пропитал простыни на моей кровати. Этот запах совершенно отличается от того, который я ощущала во сне. — Да, — шепчу я, продолжая смотреть на окно. — Это был кошмар, — стараясь звучать убежденно, скорее для себя, чем для него. Рука Дарио проводит по моей челюсти, заставляя посмотреть на него. Голубые глаза смотрят на меня. Полная противоположность темно-карим. Он завладевает моими губами и запускает пальцы в мои волосы, массируя кожу головы и нежно целуя меня. Дарио кончиками пальцев другой руки проводит по моему животу, приближаясь к груди. Но во мне нет отклика и я разочарованно вздыхаю, прекращая поцелуй. — Скоро мама проснется, — говорю я и отстраняюсь, поднимая с пола свою майку и натягиваю её на себя, чтобы прикрыть наготу. — Ты не в настроение, белая роза? — насмешливо спрашивает он, вставая с кровати и собирает свою одежду по всей комнате. — Вчера была, — на лице Дарио расцветает яркая улыбка. — Когда твой отец возвращается из Нью-Йорка? Папа сопровождает в поездки Грету. Она захотела пройти дополнительные курсы балета или что-то вроде этого в Нью-Йорке. — Послезавтра, — тихо отвечаю я и падаю обратно на кровать, тяжело дыша. Я смотрю, как он одевается, замечая еле заметные царапины на его спине и засосы на шеи, которые я оставила вчера ночью. Он также наблюдает за мной, продолжая показывать мне свою довольную улыбку. Его светлые волосы взъерошены, а глаза все еще сонные, и он выглядит до невозможности мило. — Мне, конечно же, понравилось вчера красться сюда, но, может быть, уже расскажем всем? — выдохнул он, присаживаясь рядом со мной на кровать. — Если расскажем, то, как раз таки, ты не сможешь сюда прокрадываться, — я снова сажусь и провожу рукой по его волосам, стараясь их немного пригладить. — Я здесь, потому что твой отец уехал. Когда он вернется, то нам придется искать новые места для встреч из-за слежки за тобой. Я закатываю глаза. Черт, то, что папа и Фальконе могут узнать, где я нахожусь, не облегчает ситуацию. — Мы что-нибудь придумаем, — коротко говорю я и нежно провожу ладонью по его щеке. Он прижимает лицом к моей руке и смотрит на меня выжидающе. — В чем такая проблема, если все узнают о нас? — Хоть Каморра и прогрессивна, некоторые могут устроить скандал, — тяжело вздыхаю, немного отодвигаясь. — Мы уже говорили об этом. И оба согласились на то, чтобы никто не знал. Моя голова опускается на подушку, и я чувствую, что меня клонит в сон, но боюсь, что мне может присниться что-нибудь ещё. Черт, впервые в жизни я хочу, чтобы мне приснился кошмар, который преследует меня уже несколько лет. Я стараюсь расслабиться, но мысли о возможных снах не дают мне покоя. Понимаю, что не могу контролировать свои сны, но все же надеюсь, что такого, как сегодня больше не повторится. — Я пойду, — тихо говорит Дарио и чувствую губы на своей щеке. Понимаю, что все это его расстраивает. То, что я держусь на некотором расстоянии, его совсем не радует. Но это единственное, что я могу предложить ему. — Не попадись на камеры, — шепчу я. Ответа не следует, но я слышу, как он открывает дверь и выходит. Я прикрываю лицо руками и понимаю, что дрожу. К сожалению, я оказалась в неприятной ситуации. Я спала в своей комнате с парнем, и во сне увидела совершенно другого человека, который до сих пор не покидает мои мысли. Не знаю, сколько времени я так пролежала, погруженная в свои мысли, но когда я услышала голос мамы, моя единственная надежда была на то, что она не увидела и не заметила, как Дарио уходил. — Доброе утро, принцесса. Пора вставать. Открываю глаза и вижу, что она уже стоит возле моей кровати. Я надеюсь, что она не заметит моего потерянного состояния, в котором я сейчас нахожусь. — Все хорошо? — взволнованно спрашивает мама, проводя рукой по моим волосам. Мне так хочется все ей рассказать. Я очень хочу поделиться с ней своими чувствами. Но почему-то, несмотря на мое желание, я все равно не могу ничего сказать. Я не могу произнести ни слова. Единственное, что я могу сделать, это издать едва слышный шепот. — Просто не выспалась. Жизнь такая чертовски сложная штука. — Вчера нам все-таки следовало уехать с праздника пораньше, — мама улыбается мне и ласково похлопывает по моей руке. — Мы идем на завтрак к Фальконе. Я измученно вздыхаю, накрываясь с головой покрывалом. — Может дома останемся? — мой голос еле слышен. Единственное, чего я не хочу в данный момент, это увидеть того человека. Это последнее, что мне нужно. — Нет, — мама тянет меня за руку, стараясь поднять, но после нескольких попыток сдается. — Давай, вставай, принцесса. Ее голос звучит бодро и воодушевленно, но я чувствую, что с каждой секундой меня покидают силы. Она выходит из комнаты и, похоже, идёт к Давиде, который недовольно что-то бурчит. Я беру телефон с тумбочки и открываю Instagram. В ленте сразу появляется фотография, которую Алессио опубликовал вчера. На ней мы все вместе: Карлотта стоит рядом с Массимо и неловко улыбается в камеру, а он, кажется, даже не возражает, что его сфотографировали. Он спокойно стоит рядом, приобнимая ее за плечи. Я сижу на диване рядом с Сайласом и хмуро смотрю на Давиде, который держит мой телефон подальше от меня и насмешливо улыбается, в то время как Джулио смеется, откинув голову назад. Невио сидит с другой стороны от меня, откинувшись на спинку дивана, и его рука лежит на моем плече. Он ухмыляется, и его глаза странно блестят. Его взгляд остается таким же дьявольским, как и в моем сне. «Я наконец-то собрал всех для фото. Не хватает только моей любимой кузины». Написал Алессио под фото. Я встаю с кровати и подхожу к окну, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Мой телефон все еще в моих руках, и я почему-то продолжаю смотреть на эту фотографию. Точнее, на Невио Фальконе. Он нагловато смотрит прямо в камеру телефона, словно ему принадлежит все вокруг. Провожу рукой по шее, и в моей голове всплывает момент из сна, когда он кусал ее. И то, что это появляется в моей голове снова и снова, никак не успокаивает мое состояние. Мой взгляд отрывается от экрана телефона и устремляется на дом напротив. Он огромный, построен из светлого кирпича и имеет множество помещений, включая просторный подвал. Этот дом похож на дворец. Его окружает сад, которым дорожит тетя Киара и тщательно ухаживает за ним. Также на территории отдельное здание, где занимается балетом Грета. Но почему-то именно в сторону моего дома, моего окна открывается вид из комнаты Невио. Он стоит, ухмыляясь мрачно и властно, и смотрит на меня, держа в руках часть шторы и отодвигает ее в сторону, чтобы я могла видеть его полностью. Я вижу только верхнюю половину его тела, и она обнажена. Я стараюсь не смотреть и, к сожалению, проваливаюсь. Твердые мышцы его тела не только рельефные, но и четко очерченные, словно он потратил время на то, чтобы проработать каждую часть тела. А я знаю, что это именно так, потому что он тренируется как сумасшедший. Его накачанные руки покрыты красивыми татуировками, но в нескольких местах кожа ещё не тронута. Мой телефон вибрирует, и я смотрю на приходящее сообщение. Невио: Я не против, чтобы ты смотрела. Нравится вид? Я возмущенно фыркаю и посылаю ему суровый взгляд, на что он только приподнимает бровь, продолжая ухмыляться. Единственное, что я делаю, это быстро прикрываю окно шторами, чтобы он больше на меня не смотрел. Но больше для того, чтобы я не могла наблюдать за ним. Из меня вырывается измученное бормотание, когда я приземляюсь на кровать лицом в покрывало.***
Когда я вхожу в столовую Фальконе, меня встречает шум: множество голосов, звон посуды и негромкая музыка на заднем плане. Почти все уже сели за стол, кроме Алессио и, к счастью, Невио. Каждый выбирает то, что хочет положить на свою тарелку. Ароматы еды, чая и кофе проникают в мой нос, и я сразу чувствую, как текут слюни. Как только я собираюсь положить себе бутерброд на тарелку, меня прерывает сообщение, которое приходит на мой телефон. Я вижу, что оно пришло в чат «Четверка». Николо: Слышал, что старший Ди Лауро подыскивает жениха Арианне. Что думаешь, Килл? Коленки дрожат? Я хмурюсь и откидываюсь на спинку стула. Киллиан: Тебе нечем заняться? С каких пор собираешь дерьмовые сплетни, маленькая дрянь? Николо: Я старше тебя на месяц. И это правда. Когда Арианна станет совершеннолетней она, возможно, выйдет замуж. Киллиан: У нее будет только одна фамилия. И это моя. Николо: В твоих мечтах. Общение между ними всегда такое. Они стараются как-то уколоть друг друга, и это заканчивается несколькими днями игнорирования. Либо они соревнуются, либо ссорятся, либо не могут оторваться друг от друга. В этом проявляется их дружба. — Все хорошо, Аврора? — слышу я голос Киары, которые сидит возле меня. Я перевожу на неё взгляд и замечаю, что она волнуется. Поэтому я натягиваю на себя улыбку и кладу бутерброд себе на тарелку. — Да, просто друзья пишут, — произношу это легким голосом и откладываю телефон в сторону, стараясь не обращать на него внимания. Однако, то, что Арианне ищут жениха, меня не радует. Она постоянно зажата и до сих пор стесняется общаться даже с нашими друзьями. Я больше удивлена, что она не сказала мне об этом. Возможно, Ари сама не знает, что делает её отец. — Марио Ди Лауро заходил ко мне вчера днем, — говорит Римо, сидя за главным стулом. Он пристально смотрит на меня, и Нино это замечает, глядя то на него, то на меня. Словно хочет что-то понять. — Так как Фабиано нет в городе, и все знают, что мы близки, он спросил моего мнения. Серафина, сидящая рядом, нахмурилась и фыркнула. Она так же смотрит на меня и я замечаю, что она точно знает, о чем он говорит. — Спросил, согласиться ли Фабиано отдать тебя Дарио. Его сын хочет жениться на тебе и, видимо, рассказал об этом отцу, либо так хочет сам Марио, — суровым голосом сказал Римо, напряженность слышится в его тоне. Я застываю. Все звуки вокруг меня словно исчезают и появляется только звон в ушах. Он ему рассказал? Или нет? Но с чего вдруг он бы приходил и спрашивал? Значит, Дарио ему рассказал, хотя мы договаривались не говорить об этом. Чувствую, что не могу дышать, даже смотреть, потому что дядя Римо продолжает сверлить меня взглядом, как и Нино. Возможно, он анализирует меня, так как ему нравится это делать. Ощущаю, что все за столом смотрят только на меня, и стараюсь придать себе невозмутимый вид. — Ты же ответил «нет», не так ли? — стараюсь звучать максимально непринужденно и беру кружку с чаем со стола, делаю глоток. — Я так ему и сказал, — твердо говорит Римо, сверля меня взглядом из-за чего мне хочется спрятаться. — Фабиано недоволен из-за прихода Марио, но рад, что я ответил за него. — Марио скользкий тип, — тихо проговаривает мама, сидящая с другой стороны и начинает поглаживать меня по спине. — Мы никогда не допустим брак по договоренности, принцесса. Это только твой выбор, — я дарю ей улыбку и она успокаивающе вздыхает. — Может поговорим о другом? О хороших новостях, тебе точно понравится, доченька. Я стараюсь не обращать внимания на Римо и Нино, которые, будто сговорившись, пристально наблюдают за мной, и с воодушевлением поворачиваюсь к маме. — Что такое? — Я разговаривала с Сесилией Маручелли, и она хочет продвигать тебя, — она радостно улыбнулась мне. — Она хочет поехать в Европу, чтобы представить твои картины и Сайласа. Это же здорово, правда? — Это чудесная новость! — хлопает в ладони Киара, ярко улыбаясь. Нино, наконец, переводит взгляд на свою жену и его губы слегка приподнимаются, когда он смотрит на неё с нежностью и кивает на ее слова. — Согласна, — говорит Серафина, с гордостью смотря на меня. — Твои картины прекрасны. Джемма также кивает, мягко рассматривая меня. Серафина проводит пальцами по руке Римо, словно в успокаивающем жесте, и он заметно расслабляется. — Значит, наша принцесса станет известной художницей? — с улыбкой спрашивает Савио и встает со стула, чтобы подойти ко мне и обнять. — Из всех детей она самая талантливая, да? Я не зря присматривал за тобой в детстве, принцесса. Я звонко смеюсь впервые за сегодняшний день и расслабляюсь. Все очень рады этой новости, поздравляют меня и начинают обсуждать предстоящую гонку, которая пройдет недалеко от Лас-Вегаса. Это будет самое лучшее событие за последние месяцы. В этот момент в комнату входит Невио, выглядящий довольно сонно, и, конечно же, на нём нет футболки. Серафина недовольно смотрит на него. У него такая легкая и расслабленная походка. Его фигура подтянута, грациозна и полна уверенности. — Я же буду участвовать сегодня? Мне пришлось уговаривать папу несколько месяцев, и он согласился. Стараюсь не обращать внимания на то, как он нагло смотрит на меня и садится напротив. — Я все равно считаю, что не нужно. Это довольно опасно, — тревожно произносит мама, тяжело вздыхая и смотрит на других ожидая поддержку. — Адамо учил меня водить, а он лучший в этом, — возражаю я. — К тому же, я с пятнадцати лет наблюдала за гонками прямо там и знаю эту дорогу, как свои пять пальцев. Ну же, мама, я хочу участвовать, — жалобно прошу и смотрю на неё. Мама закатывает глаза, но кивает. — Хорошо, но будь осторожна, — твердо сказала мама. — От вас никакой поддержки, — проворчала она, глядя в сторону остальных. — Мы все знали, что это когда-нибудь случится, — ухмыляется Римо. — Запрещать ей нет смысла. Нино качает голову в знак неодобрения. — Аврора — гонщица, неплохо, — Невио наклоняет голову набок. — Значит, ты готова? — Я готова, — холодно произношу я. Напряжение сковывает меня, когда он смотрит на меня. Я теряюсь в его взгляде, который так же пронзителен, как и в моем сне. Волна мурашек пробегает по моему телу, когда в голове снова вспыхивают картинки. Его взгляд, черный, как смоль, вызывает бурю эмоций внизу живота. Я беру телефон, чтобы избежать столкновения с его взглядом, который просто прикован ко мне. Сайлас: Мы подъехали. Выходи. — Мне пора, — быстро говорю я и целую маму в щеку, встаю со своего места. — Сайлас меня ждёт. — Будь осторожна, — шепчет мама, сжимая мою руку и я киваю. — Я провожу, — слышу я твердый голос Римо, который выходит из столовой вслед за мной. Когда мы стоим на улице, он смотрит на меня, нахмурив брови. — Младший Ди Лауро рассказал своему отцу о… вас? — последнее слово дядя произнес с трудом, скривившись. Я тяжело вздыхаю и смотрю на машину Сайласа за воротами. Окна на передних сидениях открыты и я вижу, как он с интересом смотрит на нас. — Не знаю, — тихо произношу я, убирая волосы за спину. — Он обещал не рассказывать. — Значит, Дарио солгал, — дядя хищно ухмыляется. — То, что Марио об этом знает, не принесет ничего хорошего. — Почему? — Ему выгодно, чтобы его сын женился на девушке из влиятельной семьи. Фабиано — мой силовик и близкий друг, и все знают, что мы считаем друг друга братьями. Я считаю тебя чуть ли не дочерью, и об этом тоже всем известно. Я еле заметно улыбаюсь, чувствуя, как в груди теплеет от его слов. Римо смотрит на машину и кивает в ответ на приветствие Сайласа, который несколько секунд назад также кивнул. — Я поговорю с Дарио, — твердо говорю я. — Или я могу это сделать. — Твой разговор с ним будет полон угроз, — Римо ухмыляется и насмешливо качает головой в ответ на мои слова. — Я могу справиться с этим сама. Римо похлопывает меня по плечу, глядя на меня с нежностью в глазах, хотя его лицо остается бесстрастным. — Я знаю. Дядя открывает ворота, и мы с ним подходим к машине. Николо и Сайлас еще раз приветствуют его, глядя на Римо с восхищением в глазах. Дядя открывает дверь машины, чтобы мне не пришлось делать это самой. — Веселись. Мы ждём твою победу в гонке, — произносит он и захлопывает дверь за мной, когда я сажусь внутрь. — У вас все хорошо, ребята? Сайлас и Николо с удивлением смотрят на него. — Да, Капо, — оба кивают ему. — Мы позаботимся об Авроре, — говорит Сайлас и заводит машину. Мы трогаемся с места со свистом, покидая район. Я смотрю на заднее сиденье машины, где сидит Николо, глядя на что-то в телефоне. — Где Киллиан? — Хандрит, — ворчит Ник и чуть ли не ложится на сиденье. Сайлас недовольно качает головой. — Из-за новости об Арианне? — спрашиваю я, и он сразу кивает. — В последнее время он пропадает всё чаще. И это правда. Он перестал ходить в школу и у него куча долгов по учебе. Постоянно попадает во всякие драки, из которых его вытаскивает то Сайлас, то Ник. — Его помешательство на ней становится невыносимым, — холодно произносит Сайлас, смотря на дорогу. — Пора это заканчивать. — Мы ничего не сможем сделать. — Он становится алкоголиком. Каждый раз, когда она игнорирует его или отказывает, он пьет виски, как воду. Это становится ненормальным, — тихо говорит Николо и в его голосе слышно нотка грусти. — Если его отец узнает, то будут проблемы. — Лучше бы узнал. Тогда можно отправить его на реабилитацию, — сурово сказал Сайлас. — Но, к сожалению, Винсент гребаный Торрес не часто проверяет своих детей и даже не появляется дома. Винсент Торрес, губернатор Невады, так увлечен своей работой, что забывает обо всем. Интересно, почему это происходит? Я заметила, что когда мать Киллиана и Карлы оставила их и их отца, Винсент полностью погрузился в работу. Он отдавал детей на попечение нянь и репетиторов, чтобы они не чувствовали себя одинокими. Хотя, на самом деле, им нужен был только он. Это было заметно по Киллиану, который с детства считал отца намного ближе, чем мать. Карла же всегда была сама по себе. — Марио Ди Лауро спрашивал у Римо мнение, может ли папа согласиться отдать меня Дарио. Я говорю это настолько внезапно, что оба смотрят на меня с шоком на лице. — Что? — изумленно спрашивает Сайлас. — Нет, блять! — громко прошипел Ник, ударяя кулаком в сиденье. Тяжело вздыхаю, откидываюсь на спинку сиденья и смотрю на здания через окно. — Твой отец не согласился же, да? Капо сказал ему «нет»? — спокойно спрашивает Сайлас. Вот почему мне нравится Сайлас. Он всегда спокоен, никогда не поддается эмоциям. — Он отказал, — говорю равнодушно я. — Твою мать, от этой семейки только головная боль… Я больше не слушаю то, что говорит Николо. Его слова пропитаны злостью, но это, скорее всего, из-за того, что Киллиан сейчас страдает. Я думаю только о том, как поговорить с Дарио обо всем. Ведь он обещал мне, что не расскажет своему отцу. Но, похоже, поступил совершенно иначе. И это так злит.***
Я находилась в доме на колесах Динары и Адамо, которые пытались поймать бегающего Романа. Их смех был слышен повсюду, и я не могла не улыбнуться, наблюдая за ними. Впервые я посетила гонки, когда мне было пятнадцать лет. Мне потребовалось немало времени, чтобы уговорить папу приехать сюда, но в итоге он согласился. Я наблюдала за происходящим со стороны, с восхищением и возбуждением. Мне нравилось чувствовать адреналин от высокой скорости машин. Адамо с радостью учил меня водить, иногда к нему присоединялась и Динара. И вот, сегодня я впервые приму участие, а не буду просто наблюдать. Это будет самое невероятное событие в моей жизни, и оно не сравнится с теми эмоциями, которые я испытываю, когда, например, рисую картины. Тогда у меня возникают другие чувства. Здесь я буду ощущать всё в сто раз лучше и чётче. До начала гонки остался всего час. На улице уже стемнело, и весь лагерь был освещен разными огнями. Люди были возбуждены и танцевали у костра. Здесь было множество продвинутых машин, и у всех были включены фары, освещая дорогу, где будет проходить гонка. — Аврора выиграет! — кричит Роман, с быстрой скоростью бежит на меня и обнимает. Ему уже пять лет. Цвет волос у него от матери, огненно-рыжий, но они немного вьются, как и у его отца. И, кажется, всем Фальконе, кроме Алессио, достались темно-карие глаза. Их отличительная черта. Характер у Романа довольна мягкий, веселый, как у Адамо. Он любит находиться здесь и постоянные разъезды с родителями его радуют. Роман — неиссякаемый источник радости и веселья. И я была ему нянькой, пока его родители участвовали в гонках. Расстраивало ли это меня? Конечно, да. Но с Романом никогда не бывает скучно. — Аврору учили лучшие, — с гордостью говорит Динара, вставая рядом со мной и откидывает мешающие ей рыжие волосы. — Вы были лучшими, — выразительно проговорила я, за что получила легкий толчок локтем. — Ваша эпоха прошла. — Ни стыда, ни совести! — недовольно проворчал Адамо, но в голосе слышу веселье. — Ты копия отца. Такая же самоуверенная. Я разражаюсь смехом и едва не падаю на пол, когда Роман снова с силой вбегает в меня и обнимает. — Это комплимент для меня. Когда мы выходим на улицу, я сразу чувствую, что хочу ощутить прохладу. Хотя сейчас уже вечер, на улице все еще душно. Поэтому сегодня я выбрала легкий белый топ на бретелях, который не сковывает движения и позволяет мне чувствовать себя комфортно в этой духоте. Также я надела шорты и свои любимые кеды, которые я украсила различными рисунками. Мужской пол сразу обращает на меня внимание с восхищением, но я не чувствую неловкости, а только хихикаю, когда замечаю суровый взгляд Адамо, направленный на них. Он всегда защищает меня, даже от простых взглядов. Динара же, наоборот, постоянно шепчет мне на ухо, какая я красивая, приглаживая мои светлые волосы за ухо. Ей нравится любоваться ими. Хотя я и не чувствую себя особенной, мне приятно внимание окружающих. Адамо всегда рядом, чтобы уберечь меня от любых неприятностей. Динара же помогает мне чувствовать себя красивой и уверенной в себе. Я вижу, как в спешке Сайлас и Николо идут ко мне. Второй крайне взволнован. — Что-то произошло? — спрашивает Адамо, когда они подходят к нам. Сайлас качает головой и нечитаемым взглядом смотрит на меня. — Надо кое-что показать, Аврора. Николо кивает, стараясь выглядеть спокойно, но ему это не удается. Динара смотрит на каждого из нас, изучая. — Я сейчас вернусь, — говорю я, даря им улыбку, чтобы они не волновались. — Скажи, если мы понадобимся, — произносит Динара с волнением в голосе и я киваю. Я чувствую, что они смотрят нам вслед, но я не оборачиваюсь и следую за своими друзьями. Мы проходим через весь лагерь к другому концу, и я замечаю машину Киллиана возле одной из палаток. Затем я вижу и его самого, который стоит, едва держась на ногах. Его пытается поддержать Карла, которая выглядит недовольной. — Киллиан, — тихо произношу я и подбегаю к ним, ощущая запах алкоголя. — Он постоянно твердил, что хочет поддержать тебя и хотел сесть за руль, чтобы приехать. Я уговорила, чтобы вела машину я, — пробурчала Карла, отходя от брата, когда Николо подхватывает его с одной стороны, а Сайлас с другой. Я провожу пальцами по его волосам, убирая мешающие пряди, которые падают ему на лоб. — Моя лучшая подруга, — еле внятно говорит Киллиан и пьяно улыбается мне. — Я-я не пропустил гонку? Нежно улыбаюсь ему, но чувствую грусть внутри себя за него. — Нет, не пропустил. — Это хорошо-о-о. — Давай ты немного поспишь, — предлагаю и показываю парням на палатку рядом, они сразу кивают. — Нет-нет-нет, — бормочет он и старается отпихнуть их, но сейчас у него нет сил, и он расслабляется в их руках. — Я хочу посмотреть гонку. — До неё ещё много времени, — вру я. — Отдохни. Парни вносят его в палатку и укладывают на надувной матрас. Он тихо вздыхает, прижимая к себе подушку, когда они начинают снимать с него майку, чтобы ему было не так жарко. Я беру бутылку воды и пытаюсь напоить его, но он с жадностью начинает пить сам и спокойно ложится обратно, засыпая. Втроем мы тяжело вздыхает и смотрим на него. К сожалению, Киллиан самый чувствительный из нас, и его страдания всегда причиняют нам сильную боль, потому что мы стараемся защитить его. Киллиан очень раним, поэтому Николо старается быть рядом с ним как можно чаще. Он хочет убедиться, что никто не причинит Киллиану боль. Но ему сделали. Я понимаю, что Арианна, возможно, не виновата в сложившейся ситуации. Хотя я точно знаю, что она неравнодушна к нему. Ари старательно пытается отгородиться от него и игнорировать его чувства. Тем самым причиняет ему боль. Когда мы выходим из палатки, я чувствую только тревогу. Карла неловко смотрит на каждого из нас. Как всегда, она одета во все черное: толстовка с капюшоном, надетым на голову, и шорты, а также кроссовки того же цвета. — Я написала тебе, что мы едем, — тихо сказала она, смотря на Николо. Он не отрываясь смотрит на неё в ответ, пожирая взглядом. — У меня телефон разрядился. Прости. Карла кивает на его слова и входит в палатке, чтобы быть ближе к брату. Ник неторопливо следует за ней. Его взгляд печален, и он нервно потирает руки, когда заходит в палатку. — Теперь держим Арианну подальше от него, — произносит жестким тоном Сайлас, проводя рукой по своим темным волосам. — Мне все равно, что вы с ней подружились. Киллиан важнее. Я смотрю на ночное небо, на котором сверкают множество звезд. — Она больше не будет рядом с ним, — твердо говорю я. — Ты прав. Это нужно заканчивать. — Ты перестанешь с ней общаться? — Нет, — сразу отвечаю, переводя взгляд на него. — Просто буду проводить с ней время отдельно. Сайлас кивает и достает из кармана пачку сигарет. Он поджигает одну сигарету и закуривает. Сайлас смотрит на что-то за моей спиной, устало выдыхая и выглядит крайне недовольным. — Её братец здесь, — кивает он, злобно оскалившись. — Это начинает мне надоедать… — Будь с остальными, — перебиваю его я и разворачиваюсь, чтобы посмотреть на Дарио. Он выглядит взволнованным, нервным, и судорожно проводит рукой по лицу. Дарио одет в легкую белую футболку, голубые джинсы и белые кроссовки. Когда он подходит ко мне его взгляд смягчается. Мое настроение чересчур паршивое. Оно скачет с самого утра, словно американские горки. — Привет, белая роза, — с благоговением произносит он, нежно улыбаясь. Он хочет сказать что-то еще, но я хватаю его за руку и веду в более уединенное место. Мы проходим мимо нескольких палаток, и, к счастью, люди сейчас веселятся в центре лагеря, поэтому здесь совершенно пусто. Дарио начинает говорить, но я прерываю его на полуслове, когда мы оказываемся между чьими-то трейлерами. Я прижимаю его спиной к металлу. — Ты рассказал о нас своему отцу? — Что? — Римо сегодня сказал мне, что твой отец приходил к нему. Он спросил, согласится ли мой отец отдать меня тебе, — я слышу свой голос, и он звучит так холодно и равнодушно, что даже у меня пробежали мурашки. — Ты рассказал? — Давай я все объясню… — Да или нет, Дарио? — Да. Я фыркаю и отступаю от него на шаг. — В один из дней он заехал за нами в школу и увидел, как мы с тобой целуемся. Ему и так было понятно, что происходит, но он ждал подтверждения, и я сказал «да», — быстро говорит он, стараясь подойти ко мне ближе. — Я не знал, что отец пойдет к Римо Фальконе. Наши глаза не отрывались друг от друга. — И что плохого, если мы обручимся? Я возмущенно охаю. — Что плохого, черт возьми? Мне только шестнадцать, и я точно не хочу быть обрученной в таком возрасте. Моя жизнь и то, чего я хочу, мне пока не понятны, а ты говоришь о гребаном кольце на моем пальце, — мой голос повышается с каждой секундой. — Я понимаю, — тихо шепчет он. — Еще мало времени прошло с тех пор, как между нами возникла связь, но я чувствую, что ты тот самый человек для меня. Я чувствую это и не вижу ничего такого, если мы расскажем всем о нас. Почему же ты этого не хочешь? — Мы говорим о другом сейчас. — Но это связано, — его голос становится пустым. — Ты хочешь скрываться, прятаться. Избегаешь тему того, чтобы стать официальной парой. Ты боишься, что все узнают. Но Римо Фальконе узнал, и ничего не произошло, верно? Черт, он выглядит все более ранимым с каждым его словом. В моей груди неприятно колет от того, что я причиняю ему боль. — Почему так, Аврора? Свое имя из уст воспринимается, как удар в грудь, потому что я так привыкла к тому, что он называет меня «белой розой». — У тебя есть чувства к другому? — спрашивает Дарио, стараясь поймать мой взгляд. Когда ему это не удается, он пальцами прикасается к моему подбородку, поворачивая мою голову к себе. — К Невио, не так ли? — Нет, — тихо шепчу я, качая головой, чтобы его пальцы больше не прикасались ко мне. — Да, — с горькой усмешкой говорит он. — К нему, — и опускает руку. — Когда он заезжает за вами в школу, ты даже не смотришь на меня. Ты не ведешь себя так, когда Савио Фальконе забирает тебя или даже твой отец. — Это не так, — яростно произношу и кладу ладони ему на щеки, притягивая его ближе. — Перестань врать себе и остальным, — в его тоне слышится нотка грусти. — У тебя к нему чувства. Не знаю, сильные ли, но они есть. Поэтому ты не хочешь, чтобы о нас знали. Ведь, узнает и он. Дарио медленно убирает мои руки, но все равно держится за них. У меня начинает кружиться голова от мыслей, которые проносятся в голове. Я хочу сказать что-то, чтобы заверить, что эти слова не правдивы. Но в глубине души я чувствую протест, потому что знаю, что буду лгать. Дарио — это тихая гавань, а Невио — опасный шторм. Там, где Дарио заставляет меня чувствовать, что со мной не может случиться ничего плохого, Невио заставляет меня чувствовать, что я постоянно нахожусь на грани борьбы за свою жизнь. Там, где Дарио заставляет меня чувствовать себя мягко, Невио заставляет каждую частичку моего тела пульсировать от напряжения. Дарио нежен и бережно прикасается ко мне. Невио причиняет боль и с ним постоянные взрывные американские горки. Они противоположности. И со мной точно что-то не так, если я не чувствую себя полностью счастливой с таким, как Дарио. Хотя со мной и правда что-то не так, как говорят мозгоправы. Я не правильная, ужасная и лживая. — Какого, блять, хрена? — слышу я злой голос и поворачиваюсь к нему. — Твою мать… — Не трогай мою мать. Она вообще-то любит тебя. Алессио стоит рядом с нами, сжимая кулаки до побеления пальцев, и его глаза полны гнева. Дарио отстраняется с раздраженным вздохом и смотрит на меня, словно ожидая чего-то, но устало качает головой и тихо уходит. Алессио хочет последовать за ним, но я останавливаю его, преграждая ему путь. — Дай пройти. — Нет, — кладу ладонь ему на грудь. — Что я, блять, увидел? А? В его глазах нет ни капли света. Выражение лица мрачное, он тяжело дышит, словно пытается сдержать себя. — Что ты тут делаешь? — упрямо спрашиваю его. — Не переводи тему, черт возьми. — Ответь. Алессио проводит рукой по своим волосам, будто хочет занять чем-то руки. — Невио хотел посмотреть на твою первую гонку и мы приехали. Теперь, говори. — Не обязана. Он смеется, но в этом звуки нет ни капли веселья и радости. — Говори, Аврора, или я доберусь до него и вытрясу все, что захочу знать. — Нет. — Кто меня остановит? — Я, — холодно говорю я и отталкиваю его назад рукой. Мы смотрим друг другу в глаза в некой борьбе. Я словно смотрю на свое отражение. Черт, мы так похожи. Он делает шаг назад с недовольным лицом. Я выдыхаю с облегчением. — Это не приведет ни к чему хорошему, Аврора! — его руки разведены в стороны. — То, что происходит между вами, нужно прекратить. Я даже не хочу знать, насколько далеко вы зашли, но сделай то, что я сказал. Его семья ищет выгоду во всем, и он не исключение. Дарио может использовать тебя. — Мы закончили, — тихо говорю я. — Что? — Мы закончили с ним. Можешь прекратить быть королем драмы. И только сейчас я понимаю это, вспоминая взгляд Дарио. Он был очень уставшим, до невозможности уставшим. Я не хочу, чтобы так продолжалось. Я не хочу, чтобы Дарио оставался моим грязным секретом, скрытым от других глаз. Но и рассказывать всему миру о нас я тоже не могу. А вернее, не хочу. Ведь у меня нет тяги начинать с ним что-то серьезное. Я не хочу продолжать причинять ему боль, давая пустые надежды. — Наконец-то я вас нашёл, — раздаётся раздраженный голос Невио рядом, и через секунду мы видим его во всей красе. Что я увидела в нем? Почему из-за этих чувств к нему я продолжаю рушить все? — Что случилось? — его голос становится грубым, когда он смотрит то на меня, то на Алессио. Я перевожу умоляющий взгляд на второго, молча прося умолчать. На его лице видно неодобрения, но все же он говорит: — Наша принцесса волнуется, — Алессио натягивает улыбку на своё лицо и приобнимает меня за плечи. Чувствую себя не очень хорошо. Этот день словно выжал из меня все силы, но я стараюсь перебороть себя, чтобы выглядеть непринужденно и спокойно. — Он преувеличивает.