Dream machine was real

- Бэах, отвратительно! - Ворден захлопывает дверь чужого сна, а Джаред просыпается с широко раскрытыми глазами, он не позволит себе спать… больше никогда. Дни в Супертюрьме тянутся бесконечно, им не видно ни конца, ни края; кровавые реки у сахарных до омерзения берегов, розовые дельфины, прыгающие с неба в яму с ножами, перемолотые заключенные, звери, птицы и даже начальство тюрьмы - все это выглядит почти обыденно. Им нужна мясорубка на кухню. "А зачем покупать новую, - думает Ворден, - сделаю сам", - и делает такую, что в итоге поглощает всю Супертюрьму, и уже не узнаешь, капнул ли кто на неё зельем роста, или близнецы неудачно пошутили и были перемолоты первыми. На самом деле это всё неважно, напрямую никто не думает, но все почему-то знают, нутром чувствуют, что следующий день начнётся с чистого листа. Только не для Джареда. Умри ты хоть сто раз, переродись, напейся, память о прошлых событиях никуда не денется и насмешки тоже. После гребанной дриммашины их стало больше, в особенности от самого Вордена, при любом удобном случае напоминавшем Джареду о его позорных сновидениях. Не принёс вовремя очередную папку документов, на которую надзиратель даже не взглянет? Ну все. - Иди пососись со своим отражением, Джа-аред, ты ведь такой большой и усатый, тебе некогда думать о РЕАЛЬНЫХ своих обязанностях, да? Да!? Ворден тычет пальцем в большую голову и разъяренно хмурит брови. Была бы тут Элис - уже давно бы дала пинка по направляющей, так, забавы ради. Только она сейчас не здесь, ей все равно. Маленький человек становится еще меньше, а потеет больше и закрывается от вездесущего, изгибающегося в не сгибающихся местах начальника, папкой. Ворден конечно все равно умудряется тыкнуть и в бок, и в глаз, и случайно-неслучайно уронить на заместителя что-то тяжёлое, через секунду уже ну очень по-джентельменски выставляя его из своего кабинета, мягко подталкивая в спину обеими руками и хлопая дверью, мол, бегом исправляться, немедленно. - Фьюх, - Джаред утирает лоб ладонью и стонет как только оказывается за дверью, вспомнив, что из глаза надо вытащить ручку. Все ещё не худшее что могло случиться, как оказалось ниже падать уже просто некуда, чужой смех всегда был в его голове, да, теперь это намного обиднее, но на деле... - Да пошло оно все! Он со злости пинает стену и тут же одергивает сам себя. Не хватало ещё, чтобы Ворден, это услышав, вылетел из кабинета на совсем не метафорических крыльях. Остаётся зажевать всю свою злость, выпуская напряжение тихими матами сквозь зубы, и идти дальше по коридору, чуть прихрамывая, доделывать никому не нужный отчёт. - Маленький и глупый, пфффф, просто невыносимо. - Ворден стоит у окна, поглядывая сверху вниз на пока ещё мирный двор. Ну как мирный… Не горящий - уже хорошо, ведь день только начался, успеется. Пальцы неудовлетворенно стучат по собственному предплечью, а Джаред забывается почти сразу же, взгляд падает сначала на двух, не поделивших что-то, темнокожих, а после на ярко красное пятно чужих волос. Там, во дворе высокая мускулистая женщина, совершая обход, привычно раскидывала неудачно попавшихся под руку заключенных. - Ах, моя дорогая Элис, - Ворден растекается по появившемуся из ниоткуда стулу, привычно закинув ногу на ногу, и достаёт из-за пазухи бинокль с жёлтыми линзами, перегибаясь через подлокотник. Нет ничего приятнее, чем женщина за работой, и он будет смотреть на нее во все глаза, а может даже и поближе, да, однозначно, пока очередной план-попытка соблазнения со скоростью не завертится в голове, выстраивая последовательность действий. Мысленный поток уже не остановить, и надзиратель уверен - если сделать все правильно, то она точно обратит на него внимание, сегодня же! Не обратила. Дверь кабинета снова хлопает. Ворден просто в не себя от злости и печали конечно же, разбитый нос, саднящие ребра, апокалипсис за окном, на который абсолютно сейчас все равно. Пусть кричат, пусть вопят во все свои глотки, правильно, день был просто отвратительный. Надзиратель рычит на выдохе, вспоминая, как докопался до чужой головы, как не нашёл в ней себя, точнее, нашёл, но лучше бы не находил, сразу вспоминается назойливая муха из снов Элис. Собственная ничтожность конфликтует с манией величия, вызывая неконтролируемую необъяснимую агрессию на все и вся. Ворден, нервно подергивая рукой, жмет кнопку на панели стола, задергивая шторы лишь бы не вспоминать. Джейлбот разберётся, на остальное все равно. Задетое самолюбие рвётся наружу, напрямую конечно никто не говорил, но чужие мысли были как на ладони и злили, разъедали изнутри. Это он жалкий, да!? Как же, как же, по сравнению с кем, с тупыми амбалами за решёткой? Слышится стук в дверь, и сердце замирает на секунду. Элис? Настроение мгновенно меняется. Улыбка расползается по лицу, счастье затапливает лёгкие, и пол утекает из под ног так, что даже боль и усталость отходят на задний план, исчезают, лицо светится от переполняющей радости. Ну конечно, она вернулась, чтобы извиниться, потому что на деле не может без Супертюрьмы, не может без Вордена, не... - Сэр, я... - Джаред не успевает ни зайти, ни договорить, потому что смотритель тюрьмы подлетает к нему в один миг, тут же высовываясь в коридор и озираясь. Никого, только полу-обвалившиеся грязно жёлтые стены и сбитый с ног маленький человек. На него оборачиваются и смотрят так, будто готовы разорвать на месте. Выражение лица Вордена с потерянного и ожидающего слишком резко меняется на полное гнева. Джаред забывает как дышать, он ведь ещё ничего не сделал, даже сказать ничего не успел. Глаз наспех залеплен пластырем ещё с утра, капли крови на пиджаке, разодранный галстук, он выглядит не лучше чем сам надзиратель, и немой крик застревает в горле, когда его, словно подвешивая на удавке, тянут за этот самый галстук вверх. - Ты никчёмное бесполезное животное, - шипит Ворден, злясь на такую подставу от собственного воображения и тыча пальцем в чужое лицо. Он пару раз дёргает вверх так, что ноги бухгалтера отрываются от пола, а руки пытаются схватиться за пережимающую горло ткань. - Почему ко мне всегда приходишь именно ты, каждый раз, сээр-сер-сир-сыр вэвэвэвэ, - Ворден передразнивает, выплевывая слова на пол, настоящие, написанные, они разбегаются из-под ног словно крысы, пища и шарахаясь. Рука жестикулирует и тягает хрипящего Джареда туда-сюда, пока надзиратель вышагивает по комнате, продолжая свою тираду, в конце которой брезгливо отпуская итак уже пожеванный кем-то галстук. - П...Пхр-хостите , сэр, - хрипит, ползя по полу Джаред, уже тысячу раз пожалев, что сунулся сюда, и пытаясь распустить трясущимися руками сжимающую горло ткань. Ворден просто стоит рядом, и не думая помогать. Его раздражает в этом человеке все - его слабость, его занудство, эта большая тупая башка, отвратительно скучный коричневый пиджак, некомпетентность, и он говорит это все, выделяя каждое слово, пиная мыском ботинка и заставляя перевернуться на бок. Спустя минуту елозанья по полу Джареду кажется, что задохнуться здесь и сейчас собственными слюнями уже не такая плохая идея. Сколько всего он сделал для этой тюрьмы и ради чего, ради себя? Это просто смешно. Что лучше: быть выебанным зеками или терпеть каждодневные унижения и боль на работе? Он уже не знает, совершенно не понимает. Внезапно становится тихо, Ворден молчит, но мужчина на полу не замечает этого. В глазах темнеет, сил уже нет. Джаред даже перестаёт трепыхаться, когда что-то холодное касается его шеи, моментально разрезая ткань и давая доступ к кислороду. Сквозь слезы и кашель он видит перед собой, замечает слишком близко лицо начальника. Тот сидит на корточках перед ним и вертит в руке нож, поглядывая то на него, то на своего сотрудника. - Я тут подумал, - голос будничный, почти позитивный, и это многим хуже, чем внезапная вспышка злости до этого. Джаред держится за горло и пытается откашляться, совершенно не желая знать, что там подумал Ворден. - Вспомнил про сон, твой и Элис… Что, если ты, такая же пропащая душа, как и я? - Чего??? - Джаред сипит, желая хотя бы сесть, но надзиратель, не задумываясь, толкает его рукой в грудь, заставляя снова откинуться на пол. - Ты ведь так страдал по МНЕ, а я, страдаю по ней… - Ворден встаёт на ноги и подносит острое лезвие к собственному лицу, чуть ли не опираясь на него щекой, смотря задумчиво, выглядя абсолютно невинно, и Джареду сейчас больше всего хочется, чтобы нелепая случайность влетела тому в затылок, заставив наткнуться на холодный металл. Потому что он не понимает, куда тот ведёт. Думать все ещё тяжело, да и когда можно было понять, что у того в голове? - Это был просто дурацкий сон, - пытается оправдаться, но его уже тянут вверх за шкирку длинной гибкой рукой и шипят в лицо сквозь зубы. - Заткнись, не разочаровывай меня, - и он затыкается, сглатывая; нож все ещё скользит, вертится меж пальцев в перчатках, касается его шеи. В тот момент как Ворден счастливо улыбается, Джаред нервно сглатывает, стараясь не думать о том, как легко сейчас может дернуться чужая рука. - И я помогу тебе, - в голове Вордена все складывается так ладно и хорошо. - Если я дам тебе то, что ты хочешь, то Элис, увидев это, поступит также, это будет хороший пример или она просто начнёт ревновать, хихех. - по коже пробегает липкий неприятный страх. "Что ты хочешь" означало только то, что Ворден себе сейчас надумает, и Джаред из последних сил трепыхается в чужой хватке. - Это не сработает, сэр, вообще не получится, мне ничего не нужно, давайте я просто уйду. - О-о, нет, нет, нет, не так быстро, Джа-аред, - словно играясь с едой, Ворден гладит чужую голову, до боли оттягивая волосы, и тянет бухгалтера к себе в кресло на тощие колени. Сердце бьётся как сумасшедшее, вот именно сейчас Джаред ненавидел свой рост больше всего. В его лицо впечатывается чужое, нет, не поцелуем, просто лбом, так что стекла жёлтых очков давят на лицо, а бешеные сощуренные глаза впиваются в испуганный взгляд с любопытством. - Кажется, так у тебя во сне было да, ты сидел на коленях? - Н-нет, сэр это ввв... - рука в перчатке затыкает ему рот, на секунду счастливое выражение сменяется на то самое, не терпящее пререканий, попросту не слышащее их, тут же забывающее. - Будь благодарен, - шипят ему на ухо и Джаред чувствует, как руки Вордена словно змеи опутывают его, гладят и жмут бока, живот, щеки. Тот просто играется, заглаживая свою болонку, забираясь под пиджак и рубашку. Джареду плохо до тошноты и одновременно с этим так стыдно и хорошо, потому что близко, потому что, если закрыть глаза и представить, это правда будет похоже на тот самый повторяющийся сон. "Ублажай меня" командует он у себя в голове, пытаясь перевернуть ситуацию хоть во что-то приятное, и чужие руки и правда как будто начинают приносить удовольствие. Сладковатый запах малинового пиджака, бархатная ткань перчаток, высокий голос, это все тоже самое, только теперь в реальности в настоящем, хотя рядом с Ворденом все казалось какой-то извращенной версией нормальности. Приятную картину рушит пощечина. Такая внезапная, отдающая болью в закрытом раненом глазу. Надзиратель одним движением отдирает пластырь и кривится в лице, прежде чем маниакально, с любопытством потыкать туда пальцем. - Смотри на меня, а то совсем не интересно, - хохочет Ворден, - Так ты похож на маленькую слепую крысу, когда жмуришься. Ему действительно весело садистки наблюдать, как чужое лицо краснеет, а тело обмякает. Это настолько отвратительно, словно ворошить и бить палкой вздутый труп птенца, но в то же время хочется ещё и ещё, и этот идиот ведь даже не думает сопротивляться. "Вот что чувствует Элис - полную вседозволенность рядом с заключенными", пробегает где-то на подкорке сознания, он доберётся до этого и сможет понять. Ворден шмыгает носом, слизывая натекшую за все это время на подбородок кровь и, задумавшись, так и зависает с высунутым языком. Большой палец давит с нажимом на чужой глаз, и набухшие веки пропускают тот внутрь, начиная сочиться чем-то желтовато красным. "Кетчуп с горчицей", - думает Ворден и давит сильнее. Джаред, вернувшийся к реальности, вновь кричит, сжимая маленькими руками лацканы чужого пиджака, за что те сразу ловят, с силой прижимая к столу, обездвиживая. - Блять за что, блять-блять-блять, - это слышится даже сквозь закрывающую его рот перчатку, и Вордену все веселее и веселее, потому что Джаред уже готов расплакаться, беспомощно извиваясь на чужих коленях. Надзиратель склоняется ближе к его лицу. Абсолютно отвратительно. Язык заменяет палец, слизывая вновь выступившую кровь и слезы, и Джареду уже становится до болезненного смешно от ужаса. Холодный язык скользит под веко, мокро облизывая, его запястья держат более сильные руки, и лишние конечности все ещё оглаживают бедра, грудь, живот, спину, все подряд. Джаред даже не видит, сколько там всего повырастало под больным воображением Вордена, но он повсюду, он заполняет собой все пространство, лезет в мозг и под ремень, сжимая внезапно твёрдый член. - Ах ты маленький грязный извращенец, - со свистом идет ретрансляция прямо в его большую голову. И Джареду уже совершенно некуда деться, собственные мысли не помогают, руки надзирателя гладят его везде, особенно внизу, и это так охренительно приятно, как только может быть приятно человеку, у которого не было секса дохреннилион лет. - И это все, что нужно было сделать, чтобы ты заткнулся? Всего то?? - Ворден смеётся, упиваясь собственной властью, но Джареду уже абсолютно насрать, пока чужая рука движется в брюках, пока его гладят почти ласково, блять, как же хорошо. И он плавится под этим розовым потолком и жёлтыми стенами, стонет, кусает перчатку, скулит, прося ещё, когда рука издевательски останавливается, и чувствует, как готов разорваться от напряжения, когда Ворден из шутки, забив на свою брезгливость, наконец приближается к его лицу, чтобы смачно так укусить за щеку, и тут же проникнуть своим нескончаемо длинным языком внутрь, добираясь через горло до желудка, заполняя собой и внутри. Джаред дёргается, задыхаясь, еще одна лишняя рука Вордена оттягивает заново завязанный галстук, пережимая итак заполненное горло. Запястья все ещё крепко зафиксированы, и от этой абсолютной беспомощности, боли, удовольствия, похоти и жара он кончает прямо в штаны, изгибаясь до хруста в спине. Мерзкое, слизское ощущение поднимается от желудка вместе с чужим языком. Это ни разу не блядский поцелуй и не секс, и не что-то нормальное или адекватное. Ворден скидывает его с колен как подушку, моментально вскакивая и отряхивая всего две руки, словно других никогда и не было. - Пфха, как думаешь Джаред, - он на секунду делает кислую мину, вытираясь лицом о салфетку и кидая её на пол. - Вынесешь, как пойдёшь. Так вот. Как думаешь, Джаред, ей понравится? Если расскажу про тебя? - поигрался и хватит, да, Ворден довольно жмурится и закатывает рукава, чувствуя себя на высоте. - Не думаю, - устало, еле двигая затекшей челюстью, шепчет мужчина. Он знает, надо ответить, а то тот никогда не уйдёт. А ещё знает, что нужно сдержать рвотный позыв, хотя бы сейчас. Осознание накатывает неприятной волной. Его все еще трясет, боль возвращается снова, теперь добавляя саднящее горло и спину. - Да-да, я знаю, однозначно. - даже не слушая, Ворден поправляет бабочку и стягивает перчатку с левой руки, не глядя попадает в мусорку позади себя, а запасная вырастает на руке сама собой. - Чтоб когда я пришёл, ты уже убрал отсюда свою грязную тушку, понял меня? - не дожидаясь ответа, с привычной педантичностью и, стопроцентно зная, что его послушают, Ворден исчезает за дверью, что-то насвистывая. - Блять, - только на это сил и хватает. "И не матерись мне тут", - строго звучит в голове, как очередная болезненная насмешка собственного разума. Маленький человек остается лежать в одиночестве по центру огромного холодного кабинета. Шторы раздвигаются, открывая взгляду ядреное розово-желтое небо Супертюрьмы.