Ветер, цветы, снег и луна.

Господин Сун нервничал. Он совершенно не мог спать последние несколько дней. Все потому, что его единственный отпрыск, наследник рода – Сун Бао – очень странно себя вел. Немного робкий и тихий от природы мальчик, которому только недавно исполнилось восемь лет, бился в истериках, не мог спать – его крики и плач оглушали весь двор с ночи до утра. Юное костлявое тельце билось в конвульсиях по нескольку часов к ряду. И господин Сун серьезно опасался, что мальчонка не выдержит – детский неокрепший организм сдавал день за днем. Господин Сун являлся крупным торговцем в пригороде Сучжоу, его род поколениями жил на этой земле, вел торговлю и наращивал богатство. В обширном именном поместье, где над главными широкими воротами - дамэнь ярким пятном выделялся иероглиф «Процветание», проживало помимо самого хозяина еще и три жены господина Суна, не считая нескольких наложниц и двух десятков слуг. Но вот единственного наследника за все это время ему смогла подарить не одна из жен, а лишь обычная наложница, которая скончалась сразу после рождения сына. Все остальные его дети были просто ничтожными девочками, единственная ценность которых для отца – удачный и выгодный союз в будущем. - Господин, – прошелестел тихий и вкрадчивый голос пожилого смотрителя дома, склонившегося в старательном поклоне. – Что будем делать, господин? Бао-эр недолго протянет в таком состоянии. Может позвать не лекаря, а заклинателя-даоса? Может, юный господин одержим? - Что ты несешь, болван, – вскинулся раздраженно господин Сун, но тут же задумался. Видимо, в этом есть смысл. Небеса за что-то прогневались на него, не иначе. Лекари могли только пичкать успокоительными из трав, однако их надолго не хватало. Диагнозы ставились самые различные, но всегда неверные. Его сын уже практически не приходил в адекватное вменяемое состояние и был похож на сломанную куклу. Однако господин Сун очень не хотел огласки. Тут же начнутся сплетни, разговоры, домыслы... Все просто так и ждут, чтобы посудачить о «бедном местном богатее», а его конкурентов это вообще осчастливит... Он просто потеряет лицо, если станет известно, что единственный наследник такого важного и почитаемого рода одержим или просто стал сумасшедшим. Головной боли не оберешься! В итоге после долгих полуночных размышлений под завывания надтреснутого детского голоса, господин Сун приказал своему верному слуге вместе с управляющим тихо привести каких-нибудь толковых заклинателей. Он не особо разбирался в этих вопросах и ему, в общем-то, было все равно, откуда они прибудут. В городе можно найти кого угодно, стоит лишь предложить хорошее вознаграждение. Возложив на плечи слуг всю ответственность по поиску, господин Сун со спокойной душой продолжил сверку всех амбарных книг - деньги всегда любят счет. В конце концов, если вдруг ничего не выйдет и мальчонка все же умрет, господин Сун обратит свой взор на молодую деву Хао, дочь местного мелкого советника в префектуре. Ее семья явно будет в восторге, что дочь войдет наложницей или даже еще одной женой в один из самых богатых домов в округе. Кто добровольно откажется от почета и статусного положения? Эти мысли очень подбадривали хозяина поместья: «Надо обязательно сходить в Храм Предков или возжечь благовония богине Гуаньинь для полного соблюдения приличий. Это поможет переждать порывы ветра и удары дождя». Первый степенный и неторопливый заклинатель, которого привлекли к работе за солидную по местным меркам сумму, долго сидел над мальчиком, бормоча себе под нос какие-то неразборчивые слова, но тот никак не реагировал. Управляющий встретил его в местной гостинице, где важный господин, назвавшийся Хан Цианом, остановился проездом. Название клана, к которому принадлежал этот немолодой, потрепанный в дороге мужчина, управляющий раньше даже не слышал. Что-то подсказывало проницательному смотрителю поместья, что сей человек больше пускает пыль в глаза, чем действительно обладает знаниями и умениями, но один большой плюс перекрыл все остальное - этот заклинатель согласился отработать за сумму на треть меньшую, чем выделил господин Сун. Оставшиеся деньги приятной тяжестью осели в карман управляющего. Что ни говори, его служба прекрасна! В конце концов, мужчина вытащил из расшитых рукавов какую-то маленькую резную коробочку и, взяв осторожно из нее пилюлю, всунул ее мальчонке в рот, заставив проглотить. Он продолжал прощупывать колеблющуюся энергию худого тельца, но вразумительного объяснения дать не мог. Неизвестно, сколько прошло времени, но когда заклинатель склонился над неестественно застывшим вдруг телом ребенка, тот, распахнув пустые, словно стеклянные глаза, резко вцепился своими тонкими ручками прямо в горло склоненному Хан Циану. Заклинатель хрипел и бился, но разжать вроде бы хилые ручки был неожиданно не в состоянии. Сила ребенка оказалась безумной и беспощадной. Их пытались разъединить и бросившийся на помощь смотритель, и две служанки, но все оставалось тщетным. Пока несчастный не испустил свой предсмертный хрип и его шея не хрустнула в мальчишеской хватке, пальцы не разжались. Детское тельце в этот момент дернулось и вновь странно успокоилось, обмякнув на кровати, словно последние силы покинули его. Господин Сун дошел до стадии липкого ужаса. Мало того, что на его совести теперь смерть уважаемого человека, который был здесь вообще проездом, так он еще и окончательно убедился, что врачи здесь точно не помогут. Его наследник был одержим какой-то нечистью, хотя хозяин поместья не особо верил во всю эту чушь. Что скажут люди, когда узнают? А что сказать своим женщинам, которые и так были напуганы и бились в рыданиях, чуть завидев его? Господин Сун со всей этой историей уже дорогу на женскую половину дома забыл, стремясь меньше слушать эти стенания... Небольшой эрфан, куда поместили больного ребенка, располагался с западной стороны главного дома перед разбитым садом, поэтому оставался всегда затемнен. Лишний раз к нему никто из слуг приближаться не хотел. Присматривать за мальчиком под страхом наказания за неповиновение обязали двух служанок. Все в маленькой комнатке было довольно грязным и мрачным. Помещение скорее напомнило каморку, которую исправно запирали на всякий случай. Весть о смерти важного заклинателя вмиг разлетелась по округе, хотя говорили об этом полушепотом, но от души приправляя историю все новыми и новыми невероятными подробностями. Местные чайные дома и винные лавки только и обсуждали, что злополучное поместье самого богатого человека в Сучжоу, даже магистрат нервно косился в сторону торговца, но выдвинуть никаких обвинений не решился – слишком много свидетелей убедительно рассказывали одну и ту же историю. Сам же господин Сун расклеил объявления с просьбой знающих и опытных людей о помощи его сыну за хорошее вознаграждение. Это все, что он мог сделать. Мужчина почти забаррикадировался в своем рабочем кабинете и не хотел ничего слышать обо всех этих свалившихся на него несчастьях. Но желающие в очередь не выстраивались после такого громкого инцидента, и господин Сун не знал, что еще предпринять, пока на следующий день после обеда на пороге его дома не возникли два странных человека. Господин Сун как раз отдавал приказ о подготовке к похоронам – мальчишка не приходил в себя и дышал очень поверхностно. Было ясно, что осталось ему недолго. Господину Суну было жаль терять наследника, но он был еще в хорошем возрасте, так что дети у него обязательно будут – он не сомневался. Главное – сохранить лицо. Ничто не должно навести тень на фамилию местного уважаемого рода. Так завещали предки. Поэтому сейчас, разглядывая очень необычных посетителей, спокойно ждущих аудиенции во внутреннем дворике поместья, господин Сун мог лишь украдкой вздохнуть – вид этих людей совершенно не вызывал какого-либо доверия. Один – стройный и высокий в своем черном плотном ханьфу, с длинными темными волосами, подвязанными ярко-красной лентой, и необычной черной флейтой в руках, на конце которой болталась такая же ярко-красная кисточка. Он с любопытством разглядывал красивый уютный нейюань с великолепным и ярким изобилием цветов вдоль дорожек, куда их проводил слуга. Другой – в пеньковом простом костюме, словно местный нищий, в соломенной шляпе, видавшей лучшие дни и закрывавшей почти все лицо при опущенной голове. Отличала этого парня неестественная бледность, словно он давно и тяжело болел. Вообще, если бы он пришел не днем со спутником, а встретился в темное время суток на дороге, можно было подумать, что он – ходячая нечисть. Но господин Сун в такие вещи не слишком верил - люди соврут что угодно, лишь бы получить нужную выгоду. Мужчина в черном сдержанно кивнул, словно ожидая, что хозяин его узнает, а затем коротко проинформировал: -Мы пришли к мальчику. Когда этих двоих все же провели в комнату к ребенку, мужчина в черном ханьфу вдруг резко развернулся и закрыл перед управляющим двери с наказом не входить. Через какое-то время домочадцы услышали тихую мелодию дицзы, немного грубую и простую, однако странно успокаивающую. Особенно она понравилась женщинам - заставляла отчего-то грустить. А управляющий, который остался стоять под дверью в комнатушку больного ребенка при звуках этой музыки вспомнил вдруг, что уже два дня никто не соизволил даже покормить мальчонку, потому что к нему все боялись подходить. И почему-то уже возрастному, убеленному сединами служителю дома вдруг стало неожиданно стыдно.