Ветер, цветы, снег и луна.

На горной дороге, уводившей вверх к Облачным Глубинам, показались два всадника. Уже опустились сумерки - природа готовилась встретить ночь. Холодный осенний вечер пронизывал северным ветром зимы, которая совсем скоро накроет цзянху, заставляя путников на лошадях сосредоточенно двигаться вперед. Необходимо было успеть до начала часа Свиньи, когда вход в Облачные Глубины будет закрыт до завтра. Ехали молча. Человек в серой меховой накидке лишь изредка прикладывал губы к небольшому кувшинчику вина, неосознанно ежась от холодных порывов ветра. Второй мужчина в темно-синем длинном плаще все время ловил взглядом размеренные движения своего спутника и, наконец, не выдержав, легко взмахнул рукой, заставляя меховой капюшон на плечах резко накрыть голову своему хозяину. - Ай! Лань Чжань! Что ты делаешь? – недовольно воскликнул темный заклинатель. - Тебе холодно. Я вижу. И ветер сильный. - Все хорошо. Мы скоро будем на месте. И согреемся. - Со мной все в порядке. А ты замерз. Вей Усянь на эти категоричные заявления лишь ухмыльнулся. Спорить с упрямцем бесполезно. Теперь, кажется, Лань Чжань вообще не мог его отпустить куда-то одного. Лань Сичэнь на это лишь картинно вздыхал, посмеиваясь, как меняется все больше и больше его брат, однако радовался этим переменам. Лань Чжань расслаблялся рядом со своим Вей Ином, а эмоциональная зависимость обоих друг от друга с годами лишь крепла. Лань Цижэнь оставался крайне недоволен такими метаморфозами - он часто заявлял на занятиях, что любовь и чувства в итоге мешают заклинателю достигать высот совершенствования и делают того слабее. Лань Ванцзи, всегда молча выслушивающий дядины упреки, лишь иногда приоткрывал свои мысли брату: - Сюнчжан, я не идеален. Я давно поддался своим чувствам, но счастлив ими. Не могу бороться с тем, что изначально было сильнее меня. Вей Ин - моя пара. Его выбрало мое сердце. Цзэу Цзюнь всегда с пониманием относился к этим словам и, чтобы поддержать брата, брался за свою сяо, наигрывая красивые музыкальные отрывки, пришедшие на ум. В такие моменты он вспоминал того Ванцзи, которого видел в течении многих лет после смерти Вей Усяня, и твердо знал - такого повториться больше не должно. И Лань Сичэнь лишь догадывался, насколько упорно Лань Чжань все еще учится контролировать собственнические чувства, которые являются обратной стороной сильной любви: разрушающую жажду обладания, которая все равно проявлялась при умелых провокациях Вей Ина, а после оставалась в сорванном голосе и не проходящих синяках на теле супруга; темную ревность, которая кричала: «Мой»; холодную ярость и злость на тех, кто пытался встать между ним и его парой. Зная способность Ванцзи к разрушающим эмоциям при потере контроля над чувствами, Цзэу Цзюнь с удивлением понимал, что Вей Усянь, кажется, упивался этой тьмой, иногда сознательно ее провоцируя в любимом человеке. Вей Ин словно подпитывал ее, умело контролируя взрывные проявления и давая Лань Чжаню ощутить всю эмоциональную яркость человеческой жизни. Они были истинной парой, а это значит, что их свет и тьма всегда танцевали в балансе. Когда встал вопрос о присутствии представителей клана Лань на открытом собрании в башне Кои, которое Не Хуайсан как Глава ордена Цинхэ Не собрал специально для обсуждения нововведений во взаимодействии орденов заклинателей цзянху, то Хангуан Цзюнь согласился отправиться туда только с супругом. Лань Цижэнь лишь долго раздраженно теребил свою бородку, но возражать не стал. Их дядя до сих пор не мог понять глубокую степень связанности, прочно закрепившуюся за годы, когда даже при недолгом расставании у обоих словно терялся внутренний ориентир. Оказалось, что у Лань Чжаня на эту поездку были далеко идущие планы, потому что после окончания недельного собрания они с Вей Ином продолжили путешествие на запад, не отказывая в помощи тем, кого встречали. Но Ванцзи помнил о главной причине этих поездок – поиск ответов. Теперь в голове накрепко засела мысль о том, что дальнейшее бездействие может в один прекрасный день попросту забрать у него Вей Ина - совершенно недопустимо. Его супруг продолжал отмахиваться от таких пустых волнений, как он сам называл проблему своего золотого ядра. Сейчас ведь все хорошо. Его гораздо больше волновала встреча с Цзян Чэном на этом собрании. Прошел уже не один год, но некая напряженность между братьями оставалась. Глава ордена Юньмэн Цзян не менялся. Он все так же усиленно прятал заботу о брате, иногда грубил при редких встречах, однако Вей Усянь знал, что при необходимости может рассчитывать на него. Но за столько лет Вей Ин ни разу не обратился к Цзян Чэну ни за помощью, ни для разговора по душам. Зачем? Слишком многое их разделяло теперь. Прошлое должно остаться в прошлом. Лань Чжань же искал во всех библиотеках, которые встречались по пути, какие-то зацепки, идеи. От него не ускользало напряжение Вей Ина - чувствовал его в своей паре, по инерции замечая любые изменения на открытом в своих эмоциях лице. - Вей Ин... – тихо позвал Лань Чжань. Наверное, другой человек бы не услышал, но Вей Ин слышал, казалось, и шепот. Он вопросительно взглянул на своего как всегда идеального спутника. – Облачные Глубины так и не стали для тебя домом, да? Ты скучаешь... Лань Чжань не договорил, но этого и не требовалось. Вей Ин, чувствуя скрытое беспокойство, лишь растянул губы в самой обаятельной улыбке, которую так любил его супруг. Сработало. Светлая глубина прекрасных глаз Лань Чжаня моментально отозвалась темнеющей синевой, взгляд потеплел, выдавая невольную реакцию. Темный заклинатель ощутил, как сердце восторженно забилось просто от этой маленькой победы. Ловить незаметные для других эмоции на всегда бесстрастном лице - теперь Вей Усянь был уверен, что лучше него этого не сможет увидеть никто. - Мой дом там, где ты. Я это тебе уже говорил. - Но это не мешает тебе ску... - Скучать? Да, я всегда буду помнить счастливые мгновения, проведенные в ордене Юньмэн Цзян. Там я вырос. Но это осталось уже в прошлой жизни. С тем Вей Усянем... Слишком многое случилось. В этой жизни у меня есть ты. Все свои воспоминания я разделил с тобой. Наверное, я и вернулся для тебя... Сейчас мне хорошо, Лань Чжань. Я доволен, счастлив и ни о чем не жалею. Твоя любовь... Не знаю, чем я ее заслужил – я отвратительно вел себя с тобой... - Нет. Вей Ин всегда самый лучший, – слова все еще давались иногда слишком тяжело. - Тогда и ты отпусти все эти терзания. Мы вместе. Живы. Здоровы. Живем так, как всегда хотели. Помогаем. Странствуем. Лань Чжань, этого мало? - Это много. Но я... - А ты - ревнивец! – вдруг резко воскликнул Вей Ин, прервав готовые сорваться слова. – На ровном месте ты повел себя с той девушкой на приеме очень странно. Она просто предложила мне вино, которое пьют у нее дома. Я хотел попробовать! - Все давно знают, что ты – мой. Все давно знают, что мы вместе, – тихо и упрямо бормотал Лань Чжань, поддавшись на отвлекающую уловку. – Мы пара, которая поклонилась Небу и Земле, дала обеты предкам. Почему до сих пор тебя пытаются отнять у меня? Вей Усянь не мог не улыбнуться на это. На сердце стало так легко и тепло, словно он, и впрямь, бесценное сокровище. Судя по манере поведения Лань Чжаня, Вей Ина пытались украсть у того по нескольку раз за день. И тем не менее, темного заклинателя это неизменно приводило в восторг. Тут же хотелось наброситься на своего Хангуан Цзюня и задушить в объятиях. И как это здорово, когда Лань Чжань так открыт для него и так отзывчив на все дурацкие зачастую подначивания. Кстати, о них... - Ты словно с цепи сорвался после этого. Где выдержка холодного как лед и иней Хангуан Цзюня? Я столько раз просил пощады у моего гэгэ, – провокационные слова тут же отразились дымкой смущения в быстро отведенных и слегка опущенных глазах. Вей Усянь захихикал довольный. - Сегодня я буду нежнее, – почти еле слышно уверенно пообещал Лань Чжань. - Придется поверить тебе на слово, гэгэ... Каждый раз, когда Вей Ин называл его «гэгэ» Лань Чжань заметно напрягался, иногда сжимая кулаки. Но темный заклинатель знал, что виной тому возбуждение, моментально отзывавшееся в его паре, которое Лань Ванцзи всеми силами пытался сдержать. Вей Усянь часто шептал это обращение во время их занятий любовью, прикусывая яшмовую мочку, лишая Лань Чжаня последних остатков самообладания - он срывался в безудержный темп, проникая в супруга максимально глубоко. Так, как, собственно, и нравилось Вей Ину. При воспоминании об этом, темный заклинатель невольно облизнулся и снова глотнул вина, но эта обжигающая своей крепостью сладость не сравнится с самой пьянящей сладостью губ Лань Чжаня. Скоро они приедут. Сексуальное притяжение еще не рассеялось между ними, когда путники пересекли ворота Облачных Глубин и поднялись по направлению к цзинши. Лань Чжань должен был зайти и доложить о приезде дяде и брату. Мужчины вышли во внутренний двор, подгоняемые порывами холодного ветра, когда навстречу им появился все такой же величественный и одухотворенный Цзэу Цзюнь, пребывавший в самом что ни на есть благодушном настроении. Радость и удовлетворение отражались в его темных глазах. Не сразу было заметно, что за руку он вел мальчика очень похожего на капусту в замотанной одежде, который слегка смутился при виде двух незнакомых мужчин. Вей Ин изумленно застыл, тут же почувствовав, что на его спину легла теплая рука Хангуан Цзюня и легко погладила в молчаливой поддержке. Мальчик стоял, крепко вцепившись в руку Лань Сичэня, смотрел слегка настороженно, но детское любопытство потихоньку брало верх. Как всегда сдержанная аура великолепного Хангуан Цзюня смущала и нервировала. Вей Усянь медленно прошелся по ребенку взглядом, подмечая, что тот выглядит... Нормально? Взгляд мальчика вполне осмыслен, румянец на округлившихся щеках здоровый. Вскоре Глава ордена, отпустив руку ребенка, слегка подтолкнул юного друга вперед: - Познакомьтесь, это Лань Бао, наш новый воспитанник и член ордена Гусу Лань. Бао-эр, поприветствуй этих людей – они спасли твою жизнь. Лань Бао, заметно волнуясь, поднял глаза на приезжих и словно решившись, смело подошел к ним, склоняясь в почтительном поклоне: - Лань Бао благодарит своих спасителей. Я не помню... Что со мной было... Только отрывочно... Но я помню, как Вы, господин, – он доверчиво взглянул в темные глаза Вей Усяня, – несли меня на руках. Спасибо вам! Я очень надеюсь, что смогу отплатить, став взрослым и сильным. Вей Ин, не дослушав эту пылкую речь, подошел и присел перед мальчиком с той самой улыбкой на лице, которая вмиг растапливала даже самые сдержанные сердца – проверено на его супруге. Они смотрели друг на друга какое-то время - все вокруг хранили молчание. Затем Вей Ин рассмеялся, подхватил мальчика и поднял его, донельзя смущенного, на руки. - Ты теперь часть нашего клана. Добро пожаловать, Лань Бао, – слова этого холодного на вид и строгого мужчины в синем плаще прозвучали для мальчика неоспоримо и веско. Вей Ин же без труда угадывал в ровном голосе радость и гордость. - Он захотел остаться здесь сам, когда полностью пришел в себя. Это случилось примерно через месяца два после вашего отъезда. Но только совсем недавно Лань Бао практически полностью поправился. Хотя окончательно дядя еще не прекратил работать с ним, – заметил Лань Сичэнь, кидая мягкий взгляд на доверчивое детское личико. Лань Чжань с Вей Ином отсутствовали в Облачных Глубинах почти три месяца. И сейчас, глядя на спасенного ребенка с чувством глубокого удовлетворения, каждый думал о своем. Глава Ордена был уверен, что мальчик обладает хорошим потенциалом, который позволил выдержать истязание демоном в течении стольких дней и выжить, сохранив даже рассудок. Цзэу Цзюнь с первого дня чувствовал, что Лань Бао очень хотел жить, поэтому боролся. Теперь нового воспитанника ждет хорошее будущее - он встретит друзей и станет частью большого клана. Бао-эр будет взрослеть, многому учиться, находить свой путь. Вей Ин же в этот момент просто был глубоко удовлетворен, что все пройденное было не зря. Результат стоил того. И вместе с Лань Чжанем они легко справятся с любыми проблемами. А Хангуан Цзюнь в очередной раз дал себе слово сохранить своего чжицзи, свою пару, своего Вей Ина, что бы ни случилось. Вернуть супругу то важное, что он потерял, Хангуан Цзюнь найдет способ, и бегущее время не разорвет их связь. Небеса, всегда безмолвно взирающие сверху на просторы цзянху, казалось, откликнулись на прозвучавшие обещания и, словно закрепив их, одарили стоявших людей хлопьями нежного и чистого первого снега. Припомнилось мне: в тихий час заката Мы за плетнем восточным Пьем вино… Еще поныне в рукавах халата таится запах сорванных когда-то Цветов, которых нет уже давно.