Космонавты

Воздух отвратительно сгущался, давил духотой — солнце скрылось за горизонтом. От зноя всё ещё дымится раскалённый асфальт — и не то чтобы Дарен ждал грибных дождей или летних гроз, но всё же раскрывал все окна, лежал на полу, притуплено клацая каналы. Подушка неудобно сминалась под шеей, пока затылок раздражающе упирался в кресло. Дарен легко мог лечь на диван или развалиться на ковре полностью, если бы не болевшие мышцы, которые словно выкрутили, снова заставив отработать ещё сутки. Кубанов не смирился бы и нормально отдохнул — так как умеет, и так, как сам учит. Правда, сегодняшняя летняя ночь навряд ли привлекала запахом дорогого алкоголя и приличного клуба, в котором музыка явно пульсировала в висках. Тот чуть поморщился. Может, он бы не отказался от чего-то лёгкого, непривычно простого, даже сгубленного мороженого, от того, от чего он так отвык. Но спина сильно затекала, а надоедливый комар витал над ухом. Кубанов быстрым движением хлопнул себя по шее, совершенно точно не прогадав, и отвлёкся от насекомого сразу же, как в коридоре послышалось звучание дверного звонка. Он даже и не думал вставать до того момента, как звук не начал противно звенеть в ушах всё настойчивей, постепенно прерываясь. В коридоре слышится щелчок, а за ним в квартиру пробирается подъездный свет, и Дарен без особой спешки приоткрывает дверь, заранее зная, кто окажется на пороге. Чужие глаза блестят в темноте, и Дарен не видит, но чувствует эту улыбку через полумрак комнат. —Ждал? - парень приподнимает тёмный пакет, слегка потряхивая, демонстрируя звон нескольких бутылок. Дарен жжёт его взглядом и хитро улыбается, и Рахим лишь подхватывает этот азарт, приоткрывая рот. Но лишь быстрым движением руки отправляет коробок в карманы домашних шорт Кубанова, и тот без замедления достаёт его обратно. Крутит в руках пару секунд и непонимающе смотрит. —Может впустишь? Или мне в подъезде тебе объяснять? - едва ли не шёпотом, но осторожным, выжжено серьёзным. И Дарен знал этот контроль в глазах, знал то, что Рахим уже был уверен, что его пустят. Дверь чуть прихлопывается, и Рахим быстрым движением скинул сланцы, бесцеремонно продвигаясь вглубь квартиры, осторожно присаживаясь на тот же ковёр. Кубанов проходит за ним и останавливается, протягивая коробок. —Нравится в потёмках жить? - кажется, Рахима уже принципиально не слушали. —И чё это? - Дарен кивает на коробочку в руке и подносит ближе к Тарханову, тот лишь загадочно пожимает плечами. —А ты открой. - с вызовом, уверенно, ведь точно знает, что тот сделает это. —Присядь. Рядом. Расслабься. Видеть меня не рад что ли? - Кубанов молчит с секунду, но всё же плюхается рядом, явно придерживаясь позиции сесть по собственному желанию. Коробок твёрдый — простой пластик, сделанный под металл. Подковырнув уголок, следующие секунды он поддаётся с лёгкостью. Совсем неглубокий, и Дарен лишь нахмурился, разглядывая скрученные то ли бумажки, то ли чего хуже. Взяв одну в руки — быстро покрутил, прикинув, что навряд ли дешёвые сигареты выглядят настолько убого. —Вопрос тот же. - он оставил коробок, зажимая в двух пальцах что-то похожее на сверток. —Что за херня? Наркотики? —Это не наркота, Дар. - мотает головой, прикрывая глаза. Как-то подозрительно спокойно, бережно. —От них нет зависимости, это так, раслабон. На один раз. Кайфануть. Без обязательств. - Дарен смотрит в чужие глаза и видит в них уверенность. Хочется довериться, расслабиться, забыться. Но всё кажется таким абсурдным, таким отвратительным, может, сильно неправильным. —Понимаешь? Тем более, это просто предложение. Отвлечься от скуки. —Я не буду курить это. - отрезает, не сильно уверенный в собственных словах, не способный сказать «да». —Да ладно тебе. Не претворяйся милым и пушистым. Ты же уже пробовал, помнишь? - блеск нетерпения, и Рахим медленно моргает, слабо улыбаясь, точно заманивая. Дарен теряется, не понимая. —Чего? —Ну, тогда. - кратко, неясно, Кубанов хмурится. Парень старается внятней. —Алкоголь. Музыка. Женщины. - последнее тянет, словно хваля, словно играя. —Я не помню женщин. - Дарен по-прежнему скептически разглядывает недо-сигарету, мечась от полюса к полюсу. Он не наркоман, не ублюдок, но и это — совсем не ЛСД. Совсем не тяжёлое, простой отходос на выходных, простой отдых. —Это неважно. - Рахим только достаёт зажигалку и чиркает, выжидающе глядя на задумчивого парня. —Не переживай, серьёзно. От этого так не кумарит. - Дарен поджимает губы, после тяжело выдыхая, всё ещё хмурясь. —Курни первым. - Рахим улыбается. Слабо, как-то по-другому. —Серьёзно. Используй уже жигу по назначению, а не балуйся в пожароопасном помещении. - Тарханов сдерживает улыбку, но всё же тихо прыскает в кулак, поднося огонёк к чужим рукам, к свертку. Бумага подпаливается, и дым начинает слабой лентой подниматься к потолку — Дарен не смотрит. Только глядит, как Рахим прикрывая глаза, наклоняясь, затягивается прямо из его рук. Выпуская ещё клубы дыма, осторожно откидывается на кресло, через время сползая полностью на пол. Ему не плохо и не хорошо. Сейчас он просто есть, сейчас он — в пространстве, может, наконец понятном ему. Рахим трезв, Рахим не наркоман, Рахим — просто расслабился. Тихо и мирно, тихо и спокойно. Поднимает голову. —Надумал — пробуй. - не призывает, не провоцирует, а думает обширнее, свободней. Готов ли Дарен окунуться с ним в космос, который их окружает? Дарен тоже прикрывает глаза — затягивается. Старается отключиться, как Тарханов, уйти от этого мира на чуть-чуть, а может, насовсем. Оторваться от земли, прокрутить земной шар одним лишь толчком ноги. Приоткрывает, выдыхая. Эйфории нет — те же стены и окна, и нет никаких тайных закромов космоса. Но Дарен смотрит в пространство, ему сейчас словно не нужны глаза, чтобы видеть. Медленно поворачивает голову и понимает, что наркотик ещё не действует. И что не только наркотик и он — синтетические, но и все его чувства, все мысли и все взгляды в эти глаза, что так выжидающе ждут, тоже совершенно трезво, кажутся такими же. —Ну как? - Рахим опирается на левую руку, наклоняя голову, терпеливо разглядывая тлеющий сверток, периодически поглядывая на чужие губы. —Не знаю. - Дарен жмёт плечами, спокойно откидываясь назад, позволяя себе развалиться на ковре. Рахим не спешит, но всё же ложится рядом. —Вообще не прёт? - Дарен лишь качает головой, по крайней мере, пытается — затылок трётся о палас. —Обратно тогда давай. - парень без особого интереса протягивает окурок, еле держущийся между тонких пальцев, и Рахим довольно оживлённо его перенимает, без томления затягиваясь дымом. —Хуйня редкостная. - Дарен тихо хмыкает, медленно забывая о собственной эйфории. —О тож, - Рахим подтверждает, даже легко кивает, но сверток не выкидывает. —Поэтому всё, что тебя не убивает, - он снова выдыхает дым и тут же тушит окурок о ковёр. —Ты больше не бери. - Дарену не важен ковёр, не важны травы, не важен окутавший их дым. Он пододвигается медленно, в моментах, словно боясь себя спугнуть. —Скажи мне это на будущее, ладно? - Дарен молчит, просто не желая говорить сейчас что-либо. —А то в следующий раз приду, снова не то всунут. А мы что будем делать? «Да, чувак, это раскумар, йоу-йоу-йоу! » - Рахим кривляет голос, и Дарен тихо посмеивается, качая головой. —Это звучит отвратительно. Особенно от тебя. Напомни, сколько тебе лет, старик? Какие «йоу»? —Будто мой возраст тебя смущает. Что за вопросы вообще? - приподнимается на локтях, заглядывая в чужую вселённую, в пелену чужих, слегка затуманенных глаз. Кубанов мирно улыбается, тоже смотрит: по-другому. Особенно. Он словно тянется без слов и знает всё, что ему хотят сказать. Впереди ночь, сигареты и кучи улыбок. Дарен тоже приподнимается и осторожно тянется, застывая в нерешительности. Рахим хмыкает, но тут же умолкает, прикрывая глаза, чувствуя жар чужих губ. Вкус спелой вишни мешается с никотином, и Дарен морщится, но всё же запускает ладонь в чужие волосы, углубляя поцелуй. Мотор пульсирует в груди, готовясь разорвать, голову кружит, навряд ли от страсти, скорее, от лежащего рядом бычка. Кубанов чувствует, как его мутит, как от висков напряжение перетекает к глазам, пульсируя в такт сердцу. И Дарен знает, что Рахим такой же — как мембрана, ловящая каждый бит, неважно, от боли или жажды, ведь Кубанов даже так чувствует, как он морщится от боли, пока руки лихорадочно скользят по отдающей пульсом шее, не находя себе места. Дарен осторожно опускается обратно на пол, выравнивая дыхание, и Рахим не в силах его ловить, просить — лишь ложится рядом, пытаясь дышать. Дарен прикрывает глаза и еле слышно, словно только ему, но он будто чувствует, как его слова бьются в потолок. —Что это, - прерывается. Рвано, как подстреленный. —И кто мы, получается, друг другу? Теперь. - Рахим молчит, и парень даже не слышит его дыхание. —Друзья или любовники? - молчит по-прежнему, прикрывая глаза. — После всего этого. - ждёт, совсем тихо, волнующе. —Кем ты хотел быть? —Космонавтом. - на выдохе, так же хрипло, тайно. Дарен громко выдыхает, Рахима это лишь веселит. —Я не буду больше с тобой заниматься этой херней. - раздражённо, устало, но, кажется, по-прежнему мирно. —Не курну с тобой ни разу. —Ты каждый раз так говоришь, знал?