Брат, мой брат...

Кухня, деревянный стол, покрытый клеенчатой скатертью. Многочисленные шкафчики и полочки на большинстве поверхностей кроме потолка. Старая раковина, открытое, пыльное окно. Мама все стремится провести генеральную уборку кухни, но все никак не доходят руки. По всей квартире разносятся истеричные крики. — Саша! Ты же мне обещал! — Олеж, ну пойми ты, для меня это важно! Уже второй час два брата до хрипов спорили. Спорили после того, как Саша постфактум объявил Олегу, что уезжает в Москву, чтобы поучаствовать в четырнадцатом сезоне Битвы Экстрасенсов. Но спорами тут было не помочь, кричи, не кричи дело решенное. Саша уже прошёл кастинг в Самаре и его пригласили на отборочные испытания. Мозгами Олег понимал, что если для брата это важно, то он, Олег, как взрослый, разумный человек, должен его поддержать, но буйная душа по-детски кричала «моё, не трожь!». Олег не мог жить без Саши. Ещё тогда, в четырнадцать лет он понял, что его жизнь там же, где и Саша. Не будет Саши, не будет Олега. И Олег тогда как никогда был близок к прекращению жизни, и началу существования. Саша все-таки наперекор младшему улетел в Москву, он звонил и писал брату, каждый день по несколько сотен сообщений. Старший писал про испытания, соперников, Москву, спрашивал про Олега. Олег писал про школу, одноклассников, Самару, родителей. Только не было той стопроцентной честности, какая была ещё год назад. Саша не писал про зарождающиеся отношения с Мэри, боясь, что младший будет ревновать, а Олег не писал, насколько ему было плохо. Не писал про сигареты, лезвие под подушкой, кошмары. Шестнадцатилетнего Олега все кроме Саши начали считать неуправляемым и неуравновешенным, а одноклассники ещё добавляли за спиной «чокнутый». В школе Олег стал чаще ввязываться в неприятности. Ни дня не приходило, чтобы он не подрался и стабильно раз в неделю отца вызывали в школу за курево в туалете, хамство по отношению к учителям и драки с одноклассниками. Из-за этого и так не особенно тёплые отношения с родителями, в особенности с отцом, стали просто ужасными. Мать всегда причитала, насколько же он неудачный, что вот на нем-то природа точно отдохнула, но спустя два месяца после отъезда Саши, она плюнула и стала просто-напросто игнорировать младшего сына. Отец же воспитывал дёшево-сердито: армейским ремнем с тяжёлой металлической бляхой, да так, что на спине Олега к концу учебной недели была кровоточащая «татуировка» с гербом страны. Олегу было все равно, лишняя физическая боль лишь ненадолго заглушила невозможную моральную. Ему казалось, что он умер, но почему же тогда так больно? Фантомы докучали ещё сильнее. Комнату наводнили души умерших казалось со всей Самары. Он мог встать ночью, а на него из окна смотрят неморгающие зелёные глаза на опухшем бледном лице шестилетнего мальчугана: соседский пацан Вовка, утонувший в прошлом году. Или вот, двадцатилетний наркоман, три года назад, зимой умерший от переохлаждения: принял, а потом упал в сугробы, нашли уже в марте. Нездоровая бледность лица, отдающая зеленью, запавшие щеки и глаза, дрожащие даже после смерти руки с потемневшими венами. На спине, в дырах полуистлевшей рубахи просматриваются трупные пятна. Олег не понимал, почему какие-то фантомы, как, например, та Ника, почти не отличаются от себя живых, а на каких-то явственно видны даже следы начавшегося разложения. Наркозависимый юноша взял моду по вечерам садиться у Олега в ногах. Если большинство душ не замолкало ни на секунду, то именно этот фантом не сказал на памяти Олега (а это почти что год!) ни единого слова. Олегу вдруг стало его очень жалко. У этого парня не было даже могилы своей, похоронили как невостребованное тело в общей яме. Остальные фантомы за все время воспринимались как серая масса, которая шепчет, кричит, трогает, но уже не имеет своего лица. Бессонными ночами Олег даже благодарит судьбу за возможность общаться с мёртвыми: когда приснится очередной кошмар, то проснувшись, он никогда не будет один. У этого есть и обратная сторона — из-за фантомов он никогда не бывает один: в его комнате, в школе, на улице, даже в туалете эта серая масса чего-то от него требует. *** Ванная комната с поколотой плиткой по стенам и давно немытым стеклом. Из крана шумно льётся горячая вода. Высокий бледный парень держит руки тыльной стороной вверх под струями крутого кипятка. Наручные часы, с потертым кожаным ремешком и блестящим зелёным циферблатом, некогда принадлежащие Саше, теперь же по наследству перешли Олегу и лежали на краю грязно-белой раковины и показывали пять с небольшим утра. Мама на работу должна встать только в шесть, отец минут через сорок после матери, а Олегу в школу только к восьми. Через два часа Олег должен будет заправить постель, в которую сегодня ещё даже не ложился, одеться, выйти на кухню, чтобы запихнуть в себя какой-нибудь бутерброд. Через три идти в ещё ранне-советской постройки трехэтажное здание мутного зелено-желтого цвета, что по мнению Олега, было максимально неудачным цветовых сочетанием. А через четыре он уже будет сидеть в холодном кабинете, на привычной последней парте первого ряда, у окна и методично заваливать полугодовую контрольную по химии, потому что неглупый от природы парень на химию, как и на все остальные предметы в общем-то, забил с самого начала девятого класса. За это Олег уже себя наказывает ожогами на руках. Привычно, обычно, боли от порезов уже не хватает. *** "Я завалил эту дебильную контрошу по химии! Ну а на кой хуй мне сдалась тупая химия?! Органика, неорганика, какая нахуй разница!" - зло думал Олег, идя домой со школы и пиная ногой камешки. "Ещё и мама позвонила, сказала, что ближе к вечеру телевизионщики приедут, настоятельно просила прибраться в квартире и особенно у себя в комнате. А нахуя ей моя комната, тараканы не выползают и на том спасибо!" Парень заходит в квартиру, но вместо того, чтобы бросить обувь куда подальше, прислушивается к просьбе матери, и аккуратно кладёт тёмные ботинки с кучей шнурков в обувалку. Где-то между светлыми туфлями-«лодочками» матери, которые та надевала всего пару раз, и сбитыми на пятках домашними тапочками с розовыми помпонами на жёлтых мысках. Эти тапочки Олег решил засунуть куда подальше, чтобы не позориться. Взял швабру, ведро, веник, тряпки, моющие средства, хлорку и стал методично драить все поверхности в квартире, предварительно открыв нараспашку окна, дабы не задохнуться от ядренных химических запахов. *** Спустя три часа все полы блестели, а в воздухе сильно пахло хлоркой и кисловатым запахом какого-то моющего средства. Окна, которые нормально не мылись со времен Царя Гороха, теперь пропускали через себя гораздо больше света и в квартире даже стало как-то более уютно. Олег сменил клеенчатую, местами прогоревшую от бычков скатерть в странный голубой горошек на накрахмаленную белоснежную, аккуратно сложенную в серванте. На памяти Олега эту скатерть доставали только на свадьбу его двоюродной сестры Жени. Запачканные землёй горшки с мамиными орхидеями были добросовестно протёрты и сейчас блестели на свеже вымытых персиковых подоконниках. Вся посуда перемыта и разложена по навесным кухонным шкафчикам. Олег долго возил грязь, но в итоге вся квартира сверкала. Юноша безбожно соврал, если бы сказал, что ему не понравился результат. Плечи и спина ныли, а колен, на которых Олег ползал по полу он тупо не чувствовал, но это была приятная усталость. На скрипучий диван Олег падал с чувством выполненного долга. *** Почти все время, что мать разговаривала с телевизионщиками Олег просидел у себя в комнате. Нелицеприятное мнение о собственной внешности и фотогеничности никуда не делось и когда брали короткое интервью у него, он просто рассказал какой-то момент из детства, когда Саша ещё жил с ним в одной комнате, а сам маленький Олег из-за возраста многое не ценил. *** А на утро прилетел Саша и это было самое счастливое, что случилось с Олегом в последнее время. — Саша! — Олег, забывая про то, что он вообще-то взрослый, с визгом кинулся брату на шею. Олег соскучился, сегодня можно. — Олежик, — захохотал Саша, — ничего себе ты вымахал, в плечах скоро меня перегонишь! Саша попробовал приподнять брата на руки, как делал это в далёком детстве, но с удивлением понял, что Олег за те полгода, что они не виделись не только стал выше ростом и шире в плечах, но и набрал в массе. — Ба, какие мы стали взрослые, уже и на ручках тебя не потаскаешь, — Саша беззлобно ущипнул младшего за бок, — когда уезжал ты был котёнком, а вернулся уже к бегемотику! — Ну, Са-а-аша, — с улыбкой протянул Олег, — не дразнись! Никто не понял как это произошло, но руки Саши с поясницы вдруг поднялись к лопаткам и нащупали кровавое пятно. Буквально за два дня до Сашиного приезда Олег снова получил от отца за, то что физрук нажаловался, на драку Олега с очередным одноклассником прямо в спортзале. Рана в расплывчатой форме двухглавого орла местами кровоточила и жутко саднила, но Олег уже привык не обращать внимания на такую боль. — Так, а это что такое, мелкий? — Саша мгновенно стал серьёзным, — сними-ка футболку. — Саш, ну а может не надо? — взмолился младший, — все же нормально. — Олеж, футболка, — напомнил Саша. Смирившись со своей участью, Олег стал медленно снимать широкую черную футболку с принтом AC/DC, зашипев, когда запекшаяся кровь стала отдираться от кожи вместе с футболкой. — Олег, развернись спиной, — по телу парня прошлись мурашки, он не мог вспомнить, когда брат называл его полным именем. Юноша настолько привык к «Олеже» и «Олежику», что простое «Олег» из уст брата резануло по ушам. Парень медленно развернулся, сминая футболку в руках. На бледной спине между лопаток, чуть выше середины спины алел странный след. По краям была бордово-коричневая кайма из запекшейся крови, а фиолетовые контуры орла выглядели как чернильная печать. Ниже кровоточащей раны, были следы от ремня разной степени давности и силы удара. Некоторые уже зарубцевались, на каких-то была застаревшая корочка, свидетельствующая о заживлении, но больше всего было простых алых полос вдоль и поперёк спины. — За что? — спокойно спросил Саша. Олег молчал, опустив голову. Саше никогда так не доставалось ремнем, затрещины были, да, по заднице ремнем получал пару раз, но так... Саша всегда считал, что у них в общем-то неплохая семья: да, родителям приходилось много работать, да и назвать семью, где три человека из семерых медиумы, обычной сложно. Но у них была полная семья, родители не бухали, детей не били. Да, могли дать затрещину за какой-нибудь косяк, ну так всегда за дело доставалось. Ан нет, выпал из шкафа семьи скелет, о котором не знал даже Саша. Так побить за дело не могли. Теперь основными вопросами становилось: за что и как долго? На какое-то время оба брата потеряли дар речи и просто молча смотрели друг на друга. — Олег, ты почему ничего не рассказал? — наконец вспомнил как говорить Саша. — Я не хотел, чтобы ты срывался домой с проекта, — пробубнил под нос Олег. — В смысле ты не хотел?! Олег, тебя так родители? Единственное что смог сделать Олег это кивнуть головой. — Так, мелкий, два часа на сборы, ты улетаешь в Москву со мной, — безапелляционным тоном заявил старший. — Правда? — несмотря на боль в спине, Олег не смог сдержать радостного вскрика: то о чем он мечтал на протяжении полугода сбылось. Он будет жить с братом, но вдали от родителей! Но правильно говорят мудрые, «бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться»