Брат, мой брат...

— Как? — один вопрос, вместе с испуганным взглядом выдавший его с потрохами, — как ты догадалась? На губах ведьмы расцвела улыбка. — На самом деле, у меня изначально было только предположение. Да-да, не смотри на меня так, я блефовала, чтобы проверить. Но твоя реакция, так сказать не оставила сомнений. Окей, тогда послушай меня. Он твой брат. Брат, понимаешь?! — голос ведьмы становился все громче, в нем слышались возмущение, и самое неприятное для Саши, брезгливость. — Ира, — Саша постарался, чтобы голос не дрожал. Вроде получилось. Он мог много говорить о том, что плевать хотел на мнение общества и единственный человек, чьё мнение его интересует это Олег, но слышать неприкрытые осуждение и брезгливость в чужих словах было неприятно. — Что Ира, ну что Ира?! — Саше показалось, что его сейчас накроет истерика, он не понимал за что обвиняет? — как так можно, он же ещё ребёнок! «Он же ещё ребёнок» стал последней каплей. Нервы у Саши сдали вместе с казалось бы намертво въевшимся воспитанием. — Бля, Игнатенко, отстань! — прошипел разозленным котом Шепс и не сильно, но ощутимо оттолкнул ведьму в сторону, от себя. Саша выбежал из подсобного помещения и поспешил к столику, надеясь, что Олег еще не докурил. Надежды не оправдались, трепались они слишком много. — Саш, что случилось и где Ира? — обратился к брату встревоженный Олег. Последний раз он видел старшего в таком взведенном состоянии, когда Саша ругался с родителями из-за младшего. И это его тревожило. Молодой медиум знал, что эпилептические приступы у Саши случаются только когда тот слишком глубоко уходит в транс, но все же да, он тогда испугался, что брата накроет и без магии. — Ничего особенного, Олеж. Поехали домой? — предложил Саша, поднимая со стула свою кожанку. — Хорошо, но надо Иру дождаться, уходить не попрощавшись — дурной тон, — в голосе Олега все ещё сквозила тревога. Он подсознательно чувствовал, что что-то не так, понял, что Саша не договаривает, но решил, что спросит его об этом уже дома. — Напишешь ей сам уже дома, — Саша застегнул свою кожанку и кинул в сторону брата его кофту, — ну Олеег, ну одевайся и пошли уже. — Да окей, окей, только имей ввиду, если дома ты не объяснишь мне, что происходит, то я обижусь и мы поругаемся. Саша лишь кивнул, сам одел брата и застегнул молнию на кофте. START POV OLEG Я просто не понимаю, что вообще происходит с Сашей. Нафига он тащит меня по этим долбанным лужам со скоростью звука, вцепившись в руку, словно я вот прям щас сорвусь и убегу в темноту. Я не понимаю почему мой Саша, вечно спокойный, уравновешенный Саша стал таким нервным. А он и не объясняет ничего! Я всего лишь вышел покурить на пять минут, а вернулся никого! Лишь бы он дома правда мне все рассказал, а не стал съезжать с темы, заверяя, что все хорошо, меня это не касается и вот вообще нет никаких причин нервничать. Бесит, что Саша в бытовых вопросах все ещё считает меня беспомощным ребёнком. Ой, блять, споткнулся о какой-то ебанный корень. Темно, глаз выколи, а Саша, будто специально меня потащил через неосвещенные дворы. Вот сейчас упаду, умру и буду приходить к нему духом, мозги ебать, чтоб знал. Хотя хотелось бы не только мозги ебать, но это уже как получится. END POV OLEG START POV SASHA Чёртова Ира, а я ведь чувствовал, что не надо было соглашаться на эту ерундовую встречу. Ещё и как-то это надо будет Олегу объяснить, хотя может ну нафиг, ничего ему не объяснять. Нет, нельзя, если он ничего не добьётся от меня, то начнёт капать на мозги Игнатенко, а та все сразу ему выложит. Олежа по-своему ранимый, мнительный. Я-то плюну и уже через неделю все забуду, а мелкий накрутит себя и решит, что вот теперь каждый, кто смеётся на улице, обязательно смеётся над ним, а любой прохожий, начавший с кем-то разговаривать, обязательно все знает и о (б)суждает его, Олега. Поэтому я и не хотел, чтобы он шёл на Битву. Трудно ему быть медийной персоной, не иметь возможности пройтись по сколько нибудь оживленной улице и не встретить кого-то, кто попросит автограф. Нет, меня конечно тоже иногда раздражают фанатки у Мастерской, переступающие все границы, но я театральный закончил, мне было легче привыкнуть к софитам и камерам, а брат, он всегда был замкнутым. Ещё и из-за Славы не тактильный очень, я вообще удивлён, что он так легко обнимается с героями испытаний. Все через себя пропускает, вряд-ли он сможет к финалу Битвы остаться таким же подростком, как до. Нельзя не измениться, пропустив через себя столько горя. Иногда мне его до жути жалко, пусть знаю, что жалко у пчелки в жопе. Но я же помню, каким он вернулся с одного из своих первых испытаний. Мой бедный маленький мальчик… END POV SASHA START FLASHBACK Саша сидит в гостиной, забравшись с ногами в глубокое тёплое кресло, что позволяет себе редко, дабы не пачкать лишний раз грязными ногами светлую обивку, вертит алую подвеску, висящую на шее и бездумно листает ленту Инсты, автоматически лайкая фотографии знакомых. Олег скоро должен вернуться, но, предполагает Саша, испытание было тяжёлым, потому что Олег, пишущий в смсках целые эмоциональные письма-шторы, сейчас отписывается сухими строчками «испытание закончилось провалился еду домой жди», даже без запятых, точек и лирических отступлений на тему «увидел собаку, голубя, дом, прикольный автобус. Смотри!», что тоже смущает Сашу, складывается ощущение, что Олег отправляет телеграмму, где за каждый лишний символ нужно доплачивать. Сообщение отправлено сорок три минуты назад, до дома ехать примерно тридцать. Олегу бы уже дома сидеть и в ванной отмокать после тяжелого дня, а младший ещё даже не приехал. Но вот Саша слышит долгожданные звуки. Скрежет ключей в замочной скважине, хлопок двери и звук тяжёлых шагов. Ну Слава Богу, Олег дома. — Олееж, — зовёт Саша, — привет, маленький. Как только младший брат попадает в поле зрения старшего все становится ясно. Покрасневшие глаза, искусанные в кровь губы, низко опущенная голова, потемневшая радужка глаз и мелко дрожащие руки. — Э-эй, маленький, что с тобой? — крепкие объятия, нос Олега утыкается в плечо Саши. Последний примечает тяжёлое, загнанное дыхание, будто младший только что пробежал марафон. — Чш, Олеж, очень устал? — даже не увидев, а почувствовав плечом слабый кивок, добавляет, — давай тогда сначала у тебя горячая ванна, а я пока завариваю чай с ромашкой и мелиссой. Потом ты, если захочешь, объяснишь что случилось на испытании, ладно? — У-у, — мычит Олег и с трудом отлипает от брата. Пока из ванной доносится шум текущей воды, Саша заливает кипятком нужные растения и достает из шкафа чистую домашнюю одежду для Олега. Спустя полчаса младший выходит из душа, переодевается в чистое и покорно предстаёт перед Сашиным взором, ожидая свою порцию успокающего напитка. У старшего медиума появляется сильное желание запустить в ещё влажные, немного вьющиеся тёмные волосы руку и притянуть к себе, но он сам себя одергивает: «старый ты пошляк, Олежа ухайдохался на испытании, а ты ещё к нему полезешь». Вместо того, что хочется, Саша делает то, что надо, а точнее протягивает кружку с душистым горячим чаем Олегу и приобнимает того за плечи. Они молча пьют чай и молча сидят в обнимку. Минут через пятнадцать после того, как с глухим стуком на столешницу приземлились опустевшие кружки, Саша уже было думает, что Олег спит, как младший все-таки начинает говорить и первый же вопрос заставляет мурашек табуном пробежать по спине Саши: — А ты когда нибудь задумывался, каково это — спрыгнуть с крыши? — А что такое, маленький? —осторожно спрашивает Саша, которого пугает этот вопрос, он слишком боится потерять Олега. — Не подумай, Саш, у меня все нормально, просто суть испытания была найти человека, который сегодня спрыгнет с крыши, — Олег говорит тихо и очень серьёзно. Он резко замолкает, пытаясь лечь в невозможную для здорового человека геометрическую фигуру, дабы уложить голову на колени брата и при этом не упасть со стула, так как они все ещё продолжают сидеть за столом. Саша это замечает и саркастично комментирует: — Олеж, если ты сейчас ужинать не планируешь, то давай-ка вставать и перемещаться на кровать, а то упадёшь, сломаешь себе шею, а потом шею мне сломает мама На кровати у Олега более расширенные возможности, чем он без стыда и пользуется, закидывая свои ноги на ноги Саши и укладывая свою голову старшему на грудь. «Ну правда, котенок», — думает Саша, когда видит, как младший ластится к нему. Очевидно, у Олега был день «внезапные начало и конец фразы», потому что он продолжил без каких-либо предупреждений: — Там должна была прыгать девушка-каскадёр, а я её не почувствовал, там была другая, она прыгала по-настоящему, по-настоящему, понимаешь? И так много раз и по разному. Руки резала, с высоты прыгала, таблетки глотала, а все там из-за матери, она была очень обижена на мать, — Саша легко гладит брата по голове и вслушивается в тихие слова, — когда каскадёр стала прыгать, я чуть сам не сиганул. Вот я и интересуюсь: ты не думал, каково это — сводить счёты с жизнью? Я до сегодняшнего дня нет. — Нет, мелкий, никогда не задумывался пока ты не спросил и мне бы очень хотелось, чтобы ты никогда об этом не думал. И ещё, знаешь что? Ты не провалил испытание «найти человека, готового спрыгнуть с крыши», ты просто по другому начал трактовать задание, — Сашу слишком пугает, что его маленький брат так по-взрослому рассуждает о смерти и единственное, что пришло в голову это оборвать обсуждение старым банальным способом, — всё, давай спать. Неожиданно плечо вспыхнуло болью, а картинка затряслась. END FLASHBACK — Саша! — кажется Олег его звал, что-то случилось? — Саша, черт. Алё, Земля вызывает Сашу! Саша начал медленно возвращаться в реальные время и пространство. Он слишком сильно задумался, впал в воспоминания и идя на автомате, не заметил на своём пути большущий дуб. Осмотрев окружающий пейзаж, заметил знакомые дом, двор, машину соседа по площадке, который всегда паркуется как бухая обезьяна. Они стояли во дворе их дома. — Ой, прости, Олеж, задумался, — рассеянно извинился перед Олегом Саша. — Да, я уже понял, подниматься будем или ночуем, как бомжи, на скамейке? По факту вопрос был риторическим — оба Шепса понимали, что ночевать под открытым небом они могут только летом, и то на даче, а не в городе. *** Олег и Саша сидят на диване, слушают «Мою Волну» от Яндекс.Музыки и молчат, пытаясь понять как начать разговор. Саша задумчиво перебирал пальцы Олега на манер клавиш у фортепиано и все хотел задать так волнующий его вопрос: «скажет ли мне Олег, если я ему надоем или нет». Как задать этот вопрос, чтобы он прозвучал именно так как надо, а не как обвинение («я тебе надоел, да?») или призыв к действию («брось, брось меня, я же тебе намекаю!»). Слова Иры он сразу же назвал глупостью и заявил сам себе, что да плевать на неё, Ира не важный для него человек и ему абсолютно не интересно её мнение, но все же из-за мозг зацепился за «он ребёнок». Нет, Саша не считал Олега несмышленышем, коим тот был в год, в пять. Да хоть в те же четырнадцать-шестнадцать он все ещё оставался ребёнком! А в что в восемнадцать, что в двадцать два он уже взрослый, логично мыслящий человек, полностью способный отвечать за свои поступки и взвешенно принимать решения. Но то, что тридцати четыре и двадцать два эта та разница в возрасте, при которой встречаются разные поколения, взгляды, потребности — это факт. К тому же Олег, будучи подростком мог принять за влюблённость банальные восхищение и желание быть похожим на успешного и популярного старшего брата, а потом просто привык к тому, что да, влюблен в брата, что сам себя в этом убедил. Так со своей «придуманной» любовью и живёт. А потом, обязательно, встретит где-нибудь хорошего человека, для Саши не важно парня или девушку, своего ровесника и просто хорошего человека, которого Олег будет любить по-настоящему, по-взрослому, а не под ширмой детского восхищения и который будет любить его, Олега. Саша Олега тоже любит, но сумел в кратчайшие сроки так себя накрутить, что к концу своего «мозгового штурма» убедил себя, что и Олег его не любит, а только по-детски восхищается, и Саша его любит только как брата. Самим результатом долго и трудного размышления Саши стало признание для самого себя: «когда Олег влюбится, то я не стану его удерживать, как бы мне не было больно». Саша не планировал, что сейчас это скажет, но язык и губы задвигались быстрее, чем мозг осознал, происходящее: — Надоем — скажи, не обижусь и буду только за. — Что за? — попытался оформить шок в слова Олег, — так, блять, объясняй, до чего додумался и какими, с-ка, тропами. — Зачем? — нет, Саша не издевался, он правда не понимал зачем, хотя Олегу казалось, что издевался и все понимал. — Решать будем, как лечить твоих тараканов от паранойи и навязчивых мыслей, — тяжело вдохнул и проворчал младший, — зачем-зачем, просто так, блять. — Ну, это связано с тем злоключением, с Ирой и кафе. Она смогла прочитать моё к тебе отношение. — Так-с, с этого места поподробнее, — Олег в отличии от Саши слушать молча не умел, как и спокойно сидеть на одном месте. — Олеж, не перебивай! — Да все-все, больше не буду, — примирительно заявил Олег, — рассказывай дальше, я внимательно слушаю. *** Саша рассказывал честно, без утайки, пусть в черепушке билась слабая мысль, что он таким образом вызывает у младшего жалость и лишь сильнее привязывает их друг другу. Олег по-честному внимательно слушал. Первые две минуты. На третью и после стал громко и не всегда цензурно ругаться на Иру, садиться на спинку дивана, болтая ногами и вызывая таким образом недовольство Саши. Подводил итог Саша словами: «Найди себе хорошую девушку, ту же Катю, женишься, будут у меня племянники, а у тебя нормальная семья с нормальным человеком. Я не стану тебе мешать». Почти весь свой монолог старший рассматривал свои руки, обувь, пол, стену, но не смотрел на брата и не заметил пугающих изменений в его внешности. Олег весь ссутулился, попытки залезть куда-нибудь из-за живущей внутри мелкой обезьяны, как выражался Саша, были заменены нервными подрагиваниями и поползновениями, а глаза потемнели и из-за расширения зрачка стали почти полностью чёрными. Длинные, перевитые кольцами и перстнями пальцы конвульсивно вцепились в подлокотник дивана. С прокушенных до крови и зло поджатых губ сорвалось: — Ща втащу и не посмотрю, что распускать руки — ненужная слабость. — Олеж, — Саша наконец-то поднял глаза на Олега и заметил все эти метаморфозы, — с тобой все нормально? — О да, Саш, сначала ты проехался по моей психике бетонные катком, а потом спрашиваешь нормально ли я себя чувствую. Да, себя замечательно чувствую, прям как диснеевская принцесса — готов петь и танцевать круглые сутки! У Олега начиналась истерика. Для молодого парня, который в силу возраста и темперамента, и так не имел в списке «мои положительные черты» спокойствие все услышанное стало неврозным событием. Когда он только признавался Саше в чувствах, то даже не рассчитывал на то, что у них что-то выгорит и соответственно не продумывал как эти, не принятые и дважды табуированные отношения будет воспринимать Саша. А уже потом он просто-напросто не задумывался, глупо считая, что если Саша ничего не говорит — значит, все хорошо и никакого кризиса принятия у него нет. — Олеж, я понимаю, сложно слышать, но… — Саша не смог договорить, Олег заткнул его самым приятным и бесцеремонным способом в мире. Заткнул поцелуем. — Я тебе докажу. Все докажу, — невнятно произнёс губы в губы Олег, судорожно запуская руки в более короткие, чем у него самого волосы. Младший целовал настойчиво, жадно. Прикусывая до крови нижнюю губу и сразу же слизывая кровь. В поцелуе не было ни грамма нежности, только желание доказать, показать, убедить в том, что Саша важен. Спустя несколько мгновений ступора Саша пытается уйти, что-то сказать, но быстро сдаётся под напором Олега — тот уже раздвинул языком губы и проходится им по кромке зубов. Единственное, что остаётся в данной ситуации Саше — отвечать, плыть по течению и наслаждаться. Горячие руки Олега рывком снимают с Саши футболку и сразу же спускаются к границе штанов, не проникая при этом под. Не сейчас, у них впереди целая ночь, нет, целая жизнь. Младший Шепс пока зацеловывает торс, уделяя особое внимание соскам, оставляет парочку засосов на груди, ключицах и, особенно, на шее. «Сейчас и так холодно, походит в водолазке, ничего не случится», — отрешенно подумал Олег и стал раздеваться сам, категорически оттолкнул руки Саши, хотевшего раздеть его самостоятельно. — Не сегодня, — прошептал Олег, неглубоко целуя, — сегодня все для тебя. Оставшись полностью обнажённым, младший медиум решил все-таки стянуть со старшего штаны, но перед этим не удержался от того, чтобы подетальнее рассмотреть. Покрасневшие и припухшие от грубого поцелуя губы, на худой узкой груди расцветали алые бутоны засосов, а на боках наливалось цветом свежие синяки, с чёткими границами чужих пальцев. Олегу не понравилось, что он сжимая Сашу, причинил тому боль. Он хотел сделать ему хорошо, а не больно. Решает, что если он найдёт на теле Саши ещё хотя бы один новый синяк, оставленный рукой, то сейчас же прекратит все, что делает. На шее засосы налезают один на другой, за ними невозможно разглядеть бледную кожу, но Олег помнит — за шею он Сашу никогда не хватал, синяков просто не может быть. Младший трясёт головой, прогоняя все ненужные и навязчивые мысли, оставляя лишь мудрый и спокойный внутренний голос, который вещал: «Все нормально, все добровольно. Если Саше не понравятся мои действия, он скажет. Успокойся и прекращай себя накручивать, Олег». Младший все тем же привычным рывком стягивает с брата штаны и вместе с ними зацепляет боксеры. Оба возбуждены до предела. — Олеж, тумбочка, — стонет Саша. Не сразу парень понимает, что от него хотят, но когда понимает, то открывает тумбочку и начинает в ней быстро копаться. Так, всякая фигня, неопознанные, но точно ненужные бутылочки-коробочки и вот, на дне казалось бы безразмерной тумбочки, то за чем Олег и пришёл — бутылек смазки и пачка презервативов. Первое Олег берет, а второе отбрасывает куда подальше. Снова поцелуи, объятия, руки везде, где только можно дотянуться, и Саша даже не замечает отсутствия в руках Олега привычного квадратика из фольги. Плавно они перемещаются в спальню, разрывая поцелуй, чтобы получить небольшую порцию воздуха. Олег начинает растягивать сам себя, предварительно смочив пальцы. Первый. Второй. Третий. Демонстративно, встав рядом с Сашей так, чтобы последнему открывался наилучший обзор. Представление-то Олег устраивает для него. Младший медленно, театрально подходит к старшему и надавливая ему на грудь, заставляет лечь, спрашивая: — Нравится? — тихо спрашивает Олег, — вижу, что нравится, а это все для тебя. Он ввёл уже три пальца, четвёртого не будет, никому из них не хватит выдержки. Олег завинчивает смазку, опустевшую примерно на треть за раз и откидывает вглубь комнаты. Больше она сегодня не понадобится. Такими темпами смазка у них улетает «на ура», но никого это не огорчает, кроме соседей за стенкой, но те уехали в отпуск, какое счастье. Олег насаживается сам, снова упираясь руками в грудь Саши. — Олееж, а презик?.. — Я же сказал уже — забей. Забей и наслаждайся, сегодня все для тебя. «Забей» — девиз Олега, который не помешало бы взять ещё и Саше. *** Глубокие медленные толчки, стоны, всхлипы, вздохи, тяжёлое дыхание. У Саши получилось «забить» и просто наслаждаться, передав ответственность за все Олегу и поэтому он отчаянно целовал Олега, сжимая его бедра, почти что делая больно. Саша кончает глубоко в младшем. Олег замирает и прислушивается к ощущениям. Необычно, но не неприятно. А осознание того, что в нем сейчас частичка его Саши становится последним штрихом к головокружительному оргазму. *** Ещё какое-то время они просто лежат, отходя от такой ночи. Первым решается заговорить Олег: — Понял, что я до тебя хотел донести? — Ммм, расскажи, — лениво протянул Саша, младшего в охапку. — Я уже, во-первых, не ребёнок, а во-вторых только, блять, попробуй ещё раз решить, что я могу куда-то от тебя деться. Не дождёшься. Вместе? — Вместе.