Брат, мой брат...

Провалявшись в кровати до самого обеда, братья расплачивались за свою лень и расслабон ближе к вечеру. Поняв, что съёмки начинаются в районе одиннадцати вечера, на часах уже шесть, а они ещё в домашнем, мандраж накрыл обоих, заставив метаться по квартире в поисках всего и вся, будь то обувь, наряды, талисманы или аксессуары. Олег стоял посреди кухни-гостиной, одетый в черную рубашку и брюки, а на кухонном стуле аккуратно висел чёрный пиджак нетипичного кроя, подходящий к брюкам и рубашке. Данный костюм, если не считать выпускного был единственным, что в гардеробе Олега более-менее подпадало под определение «строгий торжественный стиль». — Са-а-аш, — протянул Олег, в сотый раз за пять минут одергивая рубашку, — может никуда не пойдём, а? Если что Руку потом заберём. — Олеж, — с нервным смешком Саша пригладил длинную вихрастую чёлку Олега набок и провел коротким ногтем по виску, — ну какое никуда не пойдём? Понимаю, что не нервничать у тебя не получится, сам переживаю, но попробуй отпустить ситуацию и насладиться атмосферой. Олег неопределённо махнул головой и вгляделся в циферблат часов, что висели на стене и задушенно ахнул. — Саш, бляха-муха, начало одиннадцатого, мы ща опоздаем! Олег вывернулся из полуобьятий Саши и стал быстро надевать пиджак, стряхивая невидимые пылинки, а Саша быстрым шагом пошёл в сторону спальни, стоически снося панически-истерическое «Куда, блять, я один что-ли поеду?!» Из спальни Саша вышел уже когда Олег, наскоро пригладивший влажной ладонью непослушные волосы, что так и норовят распушиться в самый ненужный момент, стоял в прихожей и суетливо пытался засунуть ногу в черную лакированную и начищенную до скрипа туфлю. — Саша! — Олег снова начал переходить на крик. В этот раз не из-за слепой злости, а из-за банальной боязни опоздать и мандража, — ты че шастаешь по квартире?! Мы через полчаса уже должны быть на месте! Саша тревожность Олега разделял, но в силу характера, опыта и возраста мог совладать с эмоциями и не метаться по квартире, а сосредоточенно проверять все ли взяли. — Олеж, спокойно, у нас ещё минут двадцать до выхода, пробок быть не должно, час пик закончился, а к одиннадцати сто процентов будем на месте, ещё с ребятами успеешь потрепаться. — В смысле «двадцать минут до выхода»?! Мы же опаздывает, ты на часы смотрел?! Саша давно поклялся себе, что с кем с кем, а с Олегом он будет активировать все свое понимание, всю тактичность и все терпение, но принципы вылетели вместе с первым приступом гомерического хохота. — Родной, у нас часы на кухне опаздывают с момента нашего появления в этой квартире и ты точно об этом знаешь. На лице Олега эмоции стали сменяться со скоростью света. Непонимание, осознание, удивление, злость, принятие и как апофеоз всего Олег немного нервно, но искренне подхватил Сашин смех. — Какой же я долбоеб, — сказал младший, когда у братьев получилось немного отсмеяться, — но если мы так ещё пять минут посмеёмся, то точно вовремя не поедем. Младший в последний раз посмотрелся в зеркало, пригладил волосы и отдернул пиджак. Саша же, словно что-то вспомнив, громко щёлкнул пальцами и полез в карман брюк. — Олеж, я ж зачем в спальню бегал, вот короче, — с этими словами Саша достал из кармана небольшую серебряную подвеску в форме причудливого клыка какого-то зверя, тонкую до незаметного металлическую цепочку и две, очевидно парные английские булавки. Брови Олега взлетели вверх, практически под чёлку, от удивления при виде булавок. Саша никогда не имел особой любви к мелкой канцелярии. — Красиво конечно, но что это и с какой целью надо? Ты ж сколько я тебя знаю придерживаешься принципа «все красивое должно быть практичным, а все практичное красивым»? Саша загадочно улыбнулся, пересыпая принесенные аксессуары из одной руки в другую. — Убери волосы вперёд, пожалуйста и развернись ко мне спиной, — заметив встревоженный взгляд младшего, Саша как мог в данной ситуации ласково добавил, — все нормально, просто доверься мне. Прошу. Олег доверял Саше беспрекословно, однако некоторые просьбы все равно заставляли понервничать — осознание, что это же его Саша, который никогда не сделает ничего против воли не помогало. Пока Олег находился в прострации своих рассуждений Саша успел открыть маленький, такой же незаметный как сама цепочка замок, аккуратно накинуть на шею и прочно защелкнуть. — Стой, ещё не все, — Саша понимал, что для Олега замереть и не шевелиться сущая каторга, поэтому предупредил, чтобы в самый ненужный момент парень не сорвался вперёд. — А повернуться-то хоть можно? А то у меня на спине глаз нет, — сарказм наравне с отрицанием и избеганием с самого юного возраста были лучшими помощниками Олега, когда тот имел шанс попасть во что-то неприятное. Саша не стал отвечать — в независимости от ответа все равно бы нарвался на что-то околообидное, а просто повернул Олега за плечи к себе лицом. Сразу же поправил воротник рубашки, отдернул пиджак, пригладил карманы брюк и только потом приступил к незаконченному. Под воротник рубашки ловкие худые пальцы надели подвеску, пропустив черную верёвку под воротником так, чтобы без детального рассмотрения в упор не было видно саму верёвку, а только серебристый кулон. — Ну все? Саш, мы реально таким темпами опоздаем, — Олег продолжал нервничать, а к стрессу добавилась ещё и физическая усталость, — объяснишь хоть что это и зачем, интересно же, что на себе таскать буду? — Булавка осталась и все, маленький. Потерпи ещё немного, я тебе сразу же объясню, что это, когда закончу цеплять. Осторожно, боюсь, что уколю тебя. С максимальной осторожностью, чтобы не дай Бог не уколоть себя или Олега, Саша открыл булавку, продел острый конец во внутреннюю часть воротника и пригладил образовавшиеся складки, так чтобы не было заметно ни булавки, ни цепочки. — Все, можешь шевелиться, но не беги никуда, такси минуты через три только приедет, — Олег даже не стал удивляться, когда Саша успел вызвать такси, — объясняю, что это и как пользоваться. Серебряная цепочка по идее должна утянуть на себя внешний негатив, то есть зависть, злые слова по отношению к тебе, мелкий сглаз и так далее. Саша говорил, не переставая поправлять что-то в образе Олега. Убрать волосинки и пылинки, в сотый раз что-то отдернуть, заправить, приколоть, застегнуть. Пока сам Саша спокойно стоял в свободных штанах, одной из своих чёрных рокерских футболок и легко накинутой на плечи разноцветной рубашке, от Олега, впервые за несколько лет вообще надевшего относительно строгий костюм требовали аккуратности и знаний этикета как на приёме у королевы Англии. — Пошли дальше. Подвеска. Я её зарядил, ауру мою должен чувствовать в Зале как если бы рядом был. Зарядил хорошо, надолго, теперь это твоё и только твоё. Буду рад, если носить станешь. — А эта хуйня? — указал Олег на воротник. — Булавка если совсем плохо будет, поймёшь, то есть, если паническая атака начнётся, прикоснись к булавке и должно стать немного полегче. — А почему? — с определенной долей любопытства спросил Олег, закручивая цепочку вокруг указательного пальца, — у всего должен быть смысл и логика. — А потому, маленький, — назидательно начал Саша, — что все украшения заряжены моей энергией, а точно такая же булавка будет у меня и я смогу энергетически тебя поддержать. Вспомнив, что они вообще-то очень ограничены во времени, Саша легко приложился губами ко лбу Олега. — Саш, — позвал Олег, — такси уже точно приехало, а нам ещё в цветочный заскочить надо. От осознания того, что он обвешен вещами, которые фонили Сашей становилось удивительно спокойно. *** Снова Басманная, снова особняк и снова шумная яркая толпа с рисунками, коллажами, кричалками, освещенная фонарями и обдуваемая всеми ветрами декабря. Только вместо легкости и трансового спокойствия, какая была во сне, наяву эмоции захлестывали, мандраж прибывал и убывал, заставляя одновременно дрожать всем телом и впадать в ледяной ступор. Братья ехали молча. Саша старался без слов поддержать Олега, показать, что любит, несмотря ни на что, для Саши Олег уже победил и Рука — всего лишь формальность. Олег же просто старался ровно дышать, думать о чем-то отвлеченном и перестать в коцне-концов выворачивать пальцы. Выходя из салона наперевес с букетом цветов, Саша смог позволить себе, несмотря на толпу людей в двух шагах от них, крепко обнять Олега и прошептать на ухо: «Люблю тебя, заяц. Помни, что я рядом». Олегу сильно, до с трудом сдерживаемых злых слез не хотелось проходить этот путь в одиночку, не имея никого за плечом. Пока с ним был Саша, который часто обнимал, ненавязчиво клал ладонь на колено и слабо сжимал, трепал волосы и через секунду уже сам поправлял чёлку было не так страшно, но как только он скрылся за тёмным поворотом паника вернулась. Мерзкий внутренний голос шептал, гадливо уверяя: «ты же медиум, Олег, у медиумов и спиритов вполне бывают вещие сны, так может этот один из них, а?» Олег тряхнул головой, заставляя голос заткнуться, задрал подбородок и натянув самую естественную и красивую свою улыбку пошёл вперёд. Просто пройти, найти нужную комнату и сесть принимать поздравления ему не дали — прямо перед носом парня появлялись люди, которые дарили цветы, какие-то подарки, просили автограф. Олег дежурно улыбался, принимал поздравления, подарки, давал автографы и лишь увидев сколько людей согласны несколько часов простоять ночью на морозе, чтобы его увидеть, медиум понял, что а в общем-то он популярен. Когда получилось прорваться к большим тяжёлым дверям особняка Олег был доведен до той же усталости, что и во сне. Тело не слушалось, в ушах звенело, а мышцы лица сокращались практически без контроля со стороны сознания. Дежурные комплименты и ничего незначащие презенты, за которыми все четыре финалиста скрывают истинные эмоции: беспокойство, тихую панику, раздражительность, подсознательную зависть «заранее», если победит соперник. Когда начинается поток людей Олег отключается окончательно — если поддерживают его он благодарит, улыбается, а как только двери закрываются передаёт все ассистентке и понимает, что не вспомнит. Эти люди для него ничего не имели значения и они отвечали ему взаимностью. Однако когда редактора сказали про «звонок из Эстонии» Олег дёрнулся. Из финалистов и победителей прошлых сезонов в Эстонии жила только Керро. Он уже давно не злился на Мэрилин, просматривал время от времени её страницу и искренне радовался, что она счастлива. Однако до сих пор Олегу было стыдно за свои глупые подростковые выходки и более того: медиум был не уверен, что сможет посмотреть Мэри в глаза после того как довёл её своими истериками до выкидыша. — Здравствуйте, меня слышно? — намного более чистый русский, чем Олег помнил, теперь просто словесные конструкции звучали необычно, не более, — Я очень рада всех здесь видеть, но победы желаю Олегу. «Ничего себе», — Олег даже немного взбодрился, так был удивлён словами Мэри, — «интересно девки пляшут». — Я ездила в Самару, мы с Олегом даже браслет плели. Я помню, что он очень хорошо рисует. Мне Олег как человек очень нравится. Ты очень честный человек, добрый человек. Олег начал понимать, что к чувству стыда примешалась странная влага, норовившая вот-вот проступить на глазах и испортить работу гримера. Олег начал быстро смаргивать, надеясь на то, что камеры наведены на экран, а не на него. Мэри закончила свою маленькую речь, ещё раз пожелав Олегу победы и медиум снова впал в нечто, похожее на бредовый сон под высокой температурой. Кажется он с кем-то обнимался, принимал какие-то подарки, но не точно — в себя Олег приходил эпизодически и информацию получал в обрывочном формате. Симпатию финалистов прошлых Битв завоевали преимущественно Олег и Марьяна, поэтому именно им слушать собственное имя, обниматься и благодарить приходилось очень часто. Следующее прозрение у Олега случилось ближе к концу — когда на пороге «комнаты финалистов» оказался Саша, с большим букетом красных цветов. Олег решил, что это розы, но из-за своего состояния был в этом не уверен. — Ты смог превзойти себя. Не скажу, что меня, но себя да, — завуалированная Сашина похвала, которую Олег научился различать уже давно, — не буду что-то долго рассказывать, если что дома поговорим. Ни Олег, ни Саша, ни кто либо ещё не понимал, кто первым из Братьев подался вперёд, чтобы обняться, но уже спустя несколько мгновений Олег и Саша уже стояли посреди комнаты, выделанной в готическом стиле, обнявшись. — Выйдешь с Рукой, — тихо, практически шёпотом спросил-уверил Саша, — и не забывай про то, что я тебе дал. Олег в последний раз вдохнул Сашин запах — смесь сигаретного дыма, каких-то терпких трав, парфюма, кофе и чего, что Олег не мог понять, как бы не старался. Когда Саша ушёл паника накатила с новой силой, сжав лёгкие так, что вдохнуть не получалось. Перед глазами все поплыло, лица начали терять чёткость, а в ушах начал набирать обороты медленно сводящий с ума шум и звон. У Олега начиналась откровенная истерическая паника, которая вот-вот была готова перетечь в паническую атаку со всем вытекающим. Олег судорожно схватился за воротник рубашки, не понимая, что собирается делать — по инструктажу Саши цеплять булавку или расстегивать верхнюю пуговицу рубашки, чтобы немного продышаться. Как назло после Саши шла Ира и выбывшие участники этого сезона Битвы, излишне фонящие скрытым негативом. Цепочка ощутимо нагрелась и Олег подозревал, что когда он снимет украшения на них будет принято с десяток мелких сглазов. Всем было жизненно необходимо что-то обсудить с Олегом, сказать ему свои очень важные слова и абсолютно неискренние поздравления, на которые однако приходилось исправно отвечать таким же неискренним «спасибо». Единственный человек, кого из этой толпы Олег правда желал видеть это Игнатенко. Лишь увидев знакомую ведьму, Олег понял, что вообще-то очень по ней скучал. Несмотря на нежелание провоцировать Сашину ревность он так и не продолжил с Ирой общение и практически никак не объяснился за все произошедшее. Ее искренность подкупала Олега — Ира нравилась ему как человек. Человек, который может себе морально позволить сказать в лицо, если что-то не нравится и послать матом, если кто-то лезет под руку во время ритуала. Крик редактор: «Все! Переход в Зал!» стал для каждого из четырёх финалистов манной небесной — усталость от огромного количества незнакомых людей, фонового шума, тяжёлых съёмок, неудобных нарядов и повсеместного лицемерия начала брать вверх над организмом. *** Стоять для Олега оказалось ещё сложнее, чем сидеть — ноги дрожали, а на само поддержание тела в ровном вертикальном положении уходили все силы организма. Брюнета начинало сильно тошнить, головокружение стало усиливаться, руки и ноги одеревенели и не слушались, а шум в голове стал преображаться в тупую боль. У Олега с трудом нашлись силы сконцентрироваться на словах Марата, но стало только хуже — каждое слово отсылало к кошмарному сну. «А сейчас я не сплю?» — в голове Олега мысли вяло перетекали, еле-еле собираясь из букв и слогов в слова, — «ощущения похожи». До Олега долетали обрывки фраз, но лишь те, что выделялись тоном, были громче, чем общий фоновый шум. — Четвёртое место Битвы Экстрасенсов занимает, — драматическая пауза, за которую сердце пропустило несколько ударов, — Максим Фёдоров. Сердце начало болеть и Олегу начало кажется, что ещё немного и он сойдёт с ума или умрёт от сердечного приступа. В грудной клетки, начиная с левой стороны растеклась боль, а дышать у парня получалось с трудом. — Третье место, — чем ближе к первому и второму месту, тем сильнее Олегом овладевала паника, близкая к истерике, — не буду вас томить. Почётное третье место двадцать первого сезона Бивты Экстрасенсов занимает, — пауза. Олег возненавидел уже эти паузы, — Максим Рапопорт! Неосознанно Олег повернул голову в сторону Марьяны в чёрном платье и в странной, но имеющей определённый шарм короной. Даже за слоем профессионального грима и макияжа была видна нездоровая зеленоватая бледность а взгляд загнанного в ловушку зверя довершал картину «Женщина, доведенная до грани». — И так, — продолжал театрально вещать Башаров, — у нас остались первое и второе место, Марьяна Романова и Олег Шепс. В отличие от третьего и четвёртого, разрыв между первым и вторым местом очень внушителен. Олег понял, что очень сильно вспотел, когда хотел дотронуться до воротника рубашки, но понял, что влажные пальцы легко скользят по ткани. — Победителем двадцать первого сезона самого мистического и зрелищного проекта страны, — «Господи, Марат, что за любовь к длинному и пафосному?» — становится, — пауза, — Олег Шепс. Один раз земля ушла из-под ног во сне, когда он решил, что второй и второй наяву, когда Олег узнал, что он первый. Руки сжали лицо, боль в груди становилась невыносимой и Олегу начинало казаться, что он серьёзно умирает, но падать нельзя, не здесь, не на глазах у миллионов. Автоматически Олег прошёл вперёд, к синему хрусталю в форме раскрытой человеческой руки, изо всех сил сжал, чтобы не дай Бог Рука не выскользнула из дрожащей потной ладони. Марат что-то спросил, а Олег невпопад ответил, что сердце очень сильно бьётся. После Олега, прибывающего в состоянии, напомнившем старый мефедроновый кайф никто не трогал — ну эйфория у человека, что с него взять? Долго (или просто так показалось?) Говорила Марьяна. До Олега долетали отдельные слова, что-то про перфекционизм и недовольство, то-ли собой, то-ли кем-то ещё. Олегу, честно говоря, было все равно. Как выходил из Готического Зала Олег помнил лучше, чем как туда входил, однако боль в груди не прекращалась, разгоняли панику также и проблемы с дыханием. Закричать, стоя на ступенях с Рукой «Хорошая работа, Олег!» было спонтанным решением, о котором Олег все-таки никогда не жалел. За ним выходили, практически наступая на пятки финалисты. Ещё со своего возвышения Олег заметил, что Ира и Саша стоят рядом и боль в груди начала отступать. Отступать, перекрытая радостью от того, что дорогие ему люди не ругаются, а просто и искренне радуются за него. После часов лицемерия искренность сама по себе заставляла по глупому улыбаться. Сбежав по ступеням, практически полностью игнорируя тошноту и головокружение Олег влетел в объятия Саши, желая больше никогда не отпускать. Страх начал понемногу проходить, вместе со всеми неприятными ощущениями. Лёгкий поцелуй в висок, нос высоко в волосах и негромкое, но такое дорогое сердцу Олега: «Ты молодчина, я так тобой горжусь. Умничка, Олеж». С кем Олег обнимался потом он помнил смутно — эти люди для него ничего по сути не значали, некоторых он вообще не знал, но не ответить на поздравления было дурным тоном. Выйдя на улицу, с Рукой наперевес, Олег на секунду подумал, что оглох. Поразительно синхронно завизжала где-то треть всей толпы у особняка и медиум готов поклясться, что некоторые из них в начале съёмок были с атрибутикой других экстрасенсов. Автографы, «дай пять», фотографии, короткие видео, рукопожатия, поздравления, свист, визги, смех, чья-то беготня. Больше всего на свете Олегу хотелось домой, поставить свою Руку рядом с Сашиной, переодеться в домашнее, упасть на кровать и никогда больше не вспоминать об этом дне. Но желания чаще всего не согласовываются с действительностью, поэтому Олег выдыхает когда выходит за забор, но не расслабляться до конца — приходится в добровольно принудительном порядке ехать на праздничный банкет, на котором должны быть все, кто находился в пределах особняка. Саша шёл рядом и ненавязчиво поддерживал под руку, не давая сильно шататься от слабости. — Олеж, сейчас едем на банкет, там отсиживаем минимальное время и как только разрешат свалить сваливаем? Олег лишь кивает, крепче сжимая локоть, обтянутый цветной тканью. Ему ещё стоит как-то сесть в машину и доехать до места назначения, что с тошнотой очень проблематично. Медиуму не до разговоров. *** Большое овальное помещение с помпезной отделкой. Белые обои с золотыми узорами, большие многоступенчатые люстры со стеклом, имитирующим драгоценные камни. Блестящие полы, длинный лакированный стол «под дерево» и множество маленьких круглых столиков, на которых уже стояли наполненные на половину фужеры и бутылки с алкоголем разной степени крепости начиная вином и шампанским и заканчивая коньяком и виски. «Косплей на восемнадцатый век», — прокомментировал выбор редакторов Битвы Олег, — «не очень грамотный к тому же». Саша ничего не ответил, ему тоже не нравилось происходящее и ему тоже очень хотелось домой. Всем было тоскливо, все устали, но Олега, как победителя и под эгидой «Ну-у! Это же твой праздник!» заставили говорить какой-нибудь длинный тост — благодарность тем, кого он даже не знал. Ни Олег, ни Саша не могли и под страхом смерти рассказать, каким образом желание «отсидеть и свалить при первой возможности» превратилось в распивание уже третьей бутылки шампанского на двоих. Голова обрела удивительную легкость уже после второго бокала шампанского — лишь задним числом Олег вспомнил, что практически с утра ничего не ел. Саше, чтобы напиться нужно было чуть больше времени, но факт остаётся фактом: уже через час после начала банкета оба брата были безбожно пьяны. — Са-а-аш, — позвал Олег и потянул такого же нетрезвого брата в сторону мужского туалета. В ответ Саша лишь промычал что-то условно утвердительное и покорно поплелся за Олегом. *** Небольшое, чистое, квадратное помещение с пятью серыми кабинками, в одну из которых Олег и Саша, уже не понимая, кто ведущий, а кто ведомый и завалились. Именно «завалились», ибо «вошли» не относится к походке двух пьяных в дрова мужчин, которые целоваться начали уже в коридоре. Как только тонкая дверца из серого пластика закрылась с несчастным скрипом, на Сашу напал небольшой приступ прозрения. Он оказался менее пьян, чем казалось на первый взгляд. — Олеж, двадцать три и тридцать пять, ты не думаешь, что в таком возрасте уже не с руки обжиматься по туалетам? — и противореча своим же словам, Саша запустил руки под рубашку Олега, оглаживая бока. — Не думаю, — неожиданно грубо отрезал Олег и неожиданно как минимум для Саши опустился коленями на влажную холодную плитку. Что происходит Саша понимал долго — какое никакое осознание стало появляться лишь когда подрагивающие ладони Олега легли на пряжку и стали суетливо расстегивать ремень. — Олег, какого хуя? — алкоголь более чем развязал обычно культурному Саше язык, — вставай. — Не-а, сам же сказал, что это мой праздник, а на своём празднике я хочу отсосать в кабинке туалета родному брату и нихуя ты мне не запретишь. А Саша и не планировал запрещать — когда ещё вечно горделивый Олег будет смотреть на него снизу вверх с покрасневшим лицом и тихо материться себе под нос. С долгожданным для обоих мужчин щелчком ремень расстегнулся и штаны плавно стекли вниз вместе с боксерами, под ноги Саше и Олегу. — Олеж, уверен, что сам этого хочешь? Саша окончательно отошёл от выпитого, шампанское быстро пьянит и также быстро отпускает, но здравый смысл не спешил возвращаться. — Хочу ли я? О да, Саш, я пиздец как хочу тебе отсосать, моя мечта лет с шестнадцати, хотя лучше разложить на столе в главном зале, у всех на глазах, пусть завидуют. Саша никогда не думал, что его может так развести от обычных слов — Олег всего лишь снял штаны и начал говорить, а Саше казалось, что ещё немного и он как подросток кончит сразу же, от первого прикосновения. — Займи свой рот чем-нибудь поинтересней, сделай милость, — удивлённо Саша отметил, что вообще-то это сказал он сам, хотя казалось, что голос принадлежал другому человеку. Олег улыбнулся и на пробу провел языком от основания до головки и оставив лёгкий поцелуй на уретре разом взял на половину. Сверху раздался удовлетворенный стон, подстегивающий двигаться быстрее, насаживаться глубже и работать языком лучше. Олег лишь оказавшись с членом во рту понял, что минет делать умеет… можно сказать не умеет. Ему нравилось, как плоть натягивала губы, но уголки рта уже начинало неприятно саднить, а голова из нетрезво лёгкой, стала тяжелеть. По привычке мотнув головой, Олег открыл шире, почти что не скривившись от боли и насадился разом до упора и упёрся носом в лобок. Саше начало казаться, что от того количества цветных пятен перед глазами, что появилось, когда Олег насадился до основания можно составить новую Землю. Благо их личная Вселенная уже создана. Олег шумно дышал через нос, по щекам текли рефлекторные слезы, но у парня на его радость получилось подавить рвотный рефлекс и начать самому получать удовольствие. Олег то оставлял во рту одну лишь алую головку, а в следующий момент эта головка упиралась в заднюю стенку гортани. Сашу натурально вело от алых припухших губ на своём члене, от покорного взгляда болотных глаз снизу вверх, вело от своих пальцев, запутанных в волосах Олега и контроля над ритмичными движениями губ по члену. Время от времени Олег сигнал, пуская собственным голосом мелкие вибрации, которые сами по себе могли заставить кончить кого угодно. Задевал кромкой зубов чувствительную кожицу с миллионами нервных окончаний — Олеж, — простонал Саша, — я сейчас… — Понял, — сипловато ответил Олег, но не выпустил член изо рта, а стал гонять на языке и посасывать головку, не прерывая зрительный контакт с Сашей. Оргазм не стал чем-то неожиданным, но при этом был бурным и взаимоприятным — с губ Олега сорвался стон, переходящий в тихий рык когда на лице стали образовываться теплые белесые подтеки. Демонстративно Олег провел пальцем по своей щеке, собрав на большой палец капли и облизав. — Давно мечтал так сделать, — пробормотал Олег, быстро вставая и мысленно начал клясть себя за то, что пил шампанское, а не коньяк и потому так быстро протрезвел. — Теперь твоя очередь краснеть, — хмыкнул Саша и медленно опустился на собственные смятые штаны, — теперь приводим себя в порядок и дуем домой. — Зачем? — тупо спросил Олег. Как только по лицу потекла сперма младший тоже кончил и соображал с трудом. — А затем, — протянул загадочно Саша, — что трахаются по туалетам подростки и бездомные, ну если есть квартира в получасе езды, то только долбоебы, а на празднование одной из твоих побед у меня большие планы. — Одной из? — Именно, это далеко не последняя твоя победа. — Наша победа. — Хорошо, как скажешь, Олеж. Это не последняя наша победа.