Танцы на битом стекле

       Просыпаться было мучительно тяжело. Она словно… воскресала. С трудом разлепив веки, Николь недовольно застонала и прикрыла ладонью глаза от яркого света, идущего от прикроватной лампы. Послышались шаги, и кто-то убрал в сторону раздражавший источник света.        — Спасибо, так лучше, — произнесла она охрипшим голосом. Горло пересохло, во всём теле ощущалась лёгкая ломота. Особенно досаждал странный зуд в области дёсен. Наверное, она заболела. Но Кол наверняка позаботится о ней, достанет лекарства…        Кол… Никки резко поднялась на кровати. На удивление, перед глазами не замелькали чёрные точки, как это порой бывало при такой быстрой смене положения. Грин проморгалась и заметила, что видит окружающую обстановку ещё чётче, чем раньше. Она и раньше не жаловалась на зрение, но сейчас словно увеличили резкость в несколько раз. И молодого человека, сидевшего в кресле возле кровати, Николь видела очень хорошо. Гораздо лучше, чем хотела бы.        — С возвращением в мир живых, — ухмыльнулся Кол. — Если это можно так назвать.        Она в панике ощупала шею, но следы укуса отсутствовали. И боли никакой не имелось, хотя она была адской, когда Майклсон укусил её. Хотя нет, он не кусал её. Рвал, терзал, словно изголодавшийся бешеный зверь. Или всё это приснилось ей?        Но нет, это был не сон. Кровь, обагрившая прежде белоснежные простыни, запёкшаяся корочкой на коже Николь, являлась тому подтверждением. В первые секунды вернулся страх. Она доверяла Колу, а тот предал её, причинил боль, пытался убить… Странно, что она осталась в живых после этого. Но страх быстро сменился яростью. Грин вскочила с кровати, нагая, вся в крови и кинулась на вампира.        Она сама не поняла, каким образом оказалась возле него всего за мгновение. Николь хотела ударить его, тоже сделать больно, но Кол с лёгкостью отбросил её обратно на кровать.        — Я ненавижу тебя, — выпалила она. Зуд в дёснах стал нестерпимым, а затем их будто что-то взрезало. Девушка глухо простонала и ощупала языком свои зубы. Ей показалось, или клыки заметно выделялись, став длиннее, острее?        — Что ты сделал со мной? — Её голос прозвучал почти жалобно. Кол улыбнулся, так открыто и обаятельно, как умел только он. Встал с кресла, подошёл ближе и сел рядом с Николь, будто она не кидалась на него минуту назад.        — Милая Никки, я преподнёс тебе самый большой дар, который только мог, — произнёс он. — Я подарил тебе бессмертие и огромную силу. Я сделал тебя подобной себе.        — Я теперь тоже вампир? — уточнила она.        — Именно так, — снова улыбнулся Кол. Его слова сбивали с толку. Николь даже не думала о том, что однажды может стать такой же. Они с Майклсоном это и близко не обсуждали. Но, похоже, в данном случае его мало волновало её мнение. Перед их первой сексуальной близостью он и то был более щепетилен. Сама же Николь пока не знала, как относиться к своей новой сущности.        — Но почему нельзя было совершить это иначе? Обязательно… — её голос дрогнул, — было причинять мне боль?        Кол притянул её к себе, позволяя уткнуться лицом ему в грудь, укутывая своими объятиями. Никки обмякла, поддаваясь ему. Почти прощая за то, что он совершил с ней.        — Смерть — неотъемлемая часть перерождения, — прошептал он. — Наверное, я мог обратить тебя по-другому. Без боли, без страха. Но именно через страдание мы обретаем истинную силу. Если сломать кокон, чтобы помочь бабочке выбраться наружу, её крылья навсегда останутся слабыми.        Грин подняла голову, глядя ему в глаза, чей необычный янтарный цвет сейчас могла различить даже в полумраке, а затем потянулась к его губам. Кол не стал препятствовать её желанию и увлёк её в поцелуй, неторопливый, наполненный нежностью, что так контрастировало с его недавней жестокостью. Они целовались, и Николь цеплялась за его плечи, будто больше всего на свете боялась отпустить Кола, боялась, что он исчезнет, покинет её в такой сложный момент.        Когда же они слегка отстранились друг от друга, Грин спросила:        — Я теперь неуязвима? Меня ничто не сможет убить?        — Ты не умрёшь от болезни, и многие раны, смертельные для людей, отныне для тебя пустяк, — ответил он. — Но даже у вампиров есть слабые места. Опасайся осинового кола в сердце, а также огня и солнца. Отныне это твои злейшие враги.        — Но как же… Ты спокойно разгуливал при свете дня, — припомнила Николь.        — Я — другое дело, — качнул головой Кол. — Я один из самых первых вампиров. То, что я перечислил, не причинит мне вреда.        — Неужели тебя совсем нельзя убить?        — Можно. Но я не скажу, как.        — Я бы и не стала причинять тебе вред.        Он улыбнулся, и в его улыбке Николь почудилась печаль. Кол прекрасно знал, как кардинально могут измениться отношения людей. Особенно легко было испортить их, в этом он давно убедился.        — Получается, теперь я не смогу выходить на улицу днём? — спросила Грин, сменив тему. Она любила светлое время суток ничуть не меньше ночи, потому такая перспектива немного расстраивала её.        — Сможешь, — возразил Кол. Он достал из кармана брюк кольцо с голубым сапфиром, которое купил для Николь накануне. Затем аккуратно надел платиновый ободок на её палец. — Та ведьма, которую я посещал вчера утром, заколдовала его для тебя, чтобы оно защищало от солнечного света.        — Но ведь к ней ты поехал раньше, чем мы купили кольцо, — заметила несостыковку Грин. Губы Кола дрогнули в улыбке. Ему пришлась по душе её наблюдательность.        — Тогда я просто проверял, живёт ли она по прежнему адресу, — пояснил он. — Заодно уговорил, чтобы она помогла мне потом с кольцом.        — Уговорил по-хорошему?        — Неужели ты думаешь, что я мог иначе? — уже открыто улыбнулся он, так, что это больше походило на оскал. Никки была уверена: да, мог. — Зря ты сомневаешься в силе моего обаяния. Когда ты спала, я отправился к Сэнди снова, на этот раз с кольцом. Мог бы ограничиваться одним визитом, но не хотелось, в случае чего, потом уткнуться в закрытую дверь или обнаружить, что ведьма больше не считает меня другом. Я желал, чтобы после обращения ты не испытывала никакого дискомфорта.        «Мог бы и само обращение сделать комфортнее», — подумала Николь, но не стала говорить это вслух. Понимала, что невозможно переспорить Кола, что он всегда поступает по-своему. Пускай она знала Майклсона совсем немного, но ей довелось его узнать.        Он взял её ладони в свои, и этот жест оказался неожиданно нежным, трепетным. Никки с лёгким удивлением посмотрела на него, гадая, что ещё он хочет сказать. Но следующих слов она точно не ожидала.        — Но ты можешь не становиться вампиром, если не хочешь, — произнёс Кол. — Твоё обращение завершится лишь тогда, когда ты впервые попробуешь человеческую кровь. И это следует сделать в течение суток, иначе ты окончательно умрёшь. Что ты выберешь, Никки?        Он мог бы не спрашивать. Для неё существовал единственно возможный вариант ответа. В жизни Николь Грин имелось немало сложных моментов, страданий, потерь. Порой она была готова отчаяться. Но никогда не предпочла бы смерть самому тягостному существованию. Пока она дышала — была жива надежда.        — Я выбираю жизнь, — выдохнула Никки. — Я хочу стать вампиром, такой же, как ты. Ну или почти такой же.        Кол облегчённо улыбнулся. Но, судя по выражению его глаз, он вряд ли ожидал, что девушка может выбрать иное. Забавно… Он предоставил ей иллюзорную свободу выбора: окончательно превратиться в вампира или умереть. Но перед обращением даже не подумал спросить её, не дал возможности остаться человеком. Наверное, стоило злиться на Кола, обижаться. Но слишком сильна была благодарность Николь по отношению к нему за всё хорошее, совершенное прежде, особенно за освобождение из психушки. Её симпатия к Колу перевешивала весь возможный негатив. А ещё Грин понимала: даже если у неё был бы настоящий выбор, наверняка она всё равно выбрала бы становление вампиром.        — Тогда у меня для тебя ещё один подарок, — загадочно улыбнулся Кол. — Но сначала приведи себя в порядок и оденься. Я пока ненадолго оставлю тебя.        Она кивнула и пошла в душ. Там, под струями воды, смыла с себя кровь, тщательно вымыла голову с шампунем, так как некоторые пряди слиплись от неё. Затем вытерлась полотенцем, вышла из ванной и выбрала в гардеробе бежевую блузку с короткими рукавами и широкие брюки в тон. Вернувшийся Кол окинул её оценивающим взглядом и ухмыльнулся.        — Что-то не так? — уточнила Никки.        — Нет-нет, всё нормально, — ответил он и протянул руку. Она вложила свою в ладонь в его и доверчиво последовала за Майклсоном. Продолжала доверять, несмотря ни на что.        Через пару минут он привёл её в полутёмную, просто обставленную комнату. Посреди неё на стуле сидел человек, связанный верёвками. Его голова была опущена, потому Николь не видела лица. И всё же в нём имелось что-то знакомое.        Он поднял голову, и Грин вздрогнула.        — Ты… — выдохнул мужчина. Обычно холёный, уверенный в себе, наполненный ощущением превосходства над окружающими, сейчас он выглядел иначе. Его взгляд был испуганный, затравленный.        — Ну здравствуйте, доктор Абрамс, — протянула Николь, к которой быстро вернулось самообладание. Она знала, что этот подонок больше не сможет причинить ей вреда.        — Отпустите меня, умоляю! — выпалил он. — Я заплачу, сколько захотите!        Кол заливисто рассмеялся:        — Думаешь, нам нужны твои деньги? Это ты готов родную мать продать, если понадобится. — Он перевёл взгляд на Никки. — Я же обещал, что ты будешь отомщена. Вот и первый шаг к свершению твоей мести. Заодно благодаря этому ублюдку ты завершишь своё обращение.        — О чём вы?! — взвизгнул доктор Абрамс. — Вы оба психи!        — Какой ты догадливый, — ехидно произнёс Кол и шагнул ближе к нему. Тот съёжился, ожидая удара, но вместо этого Майклсон стремительно разорвал путы. Абрамс вскочил и хотел убежать, но ноги от долгого сидения в связанном положении затекли, и он едва не упал. Кол вовремя поймал его.        — Ну-ну, какой ты неловкий, — рассмеялся он. Затем посмотрел на Николь: — Думаю, ты знаешь, что делать.        Она кивнула. В следующую секунду вампир резко оттолкнул от себя Абрамса, прямо в объятия Николь. Глаза горе-доктора широко распахнулись. Похоже, он решил, что попал в оживший кошмар. Отчасти так оно и было.        — Ты же хотел близости со мной, — улыбнулась Грин. — Сейчас мы будем так близки, как ты себе даже представить не мог.        Сказав это, она выпустила клыки и впилась ими в шею мужчины так, как это недавно Кол сделал с ней. Ощутив вкус крови, она приглушённо застонала. Это было восхитительно и не могло сравниться с лучшим вином, что ей приходилось пить. По каждой клеточке тела растекалась энергия, наполняя жизнью. Удовольствие было такой силы, что напоминало экстаз, испытываемый в постели с искусным любовником. Вся вселенная сомкнулась на этой комнате, на этом моменте. Николь умирала, рождалась заново, и так бесконечно.        Когда тело уже бездыханного доктора Абрамса рухнуло на пол, она не сразу пришла в себя.        — И как тебе? — улыбнулся Кол. Ему не нужно было объяснять, что он имеет в виду.        — Невероятно, — улыбнулась Никки в ответ. Она подошла к Майклсону, обвила его шею руками и увлекла в страстный поцелуй, на который он незамедлительно ответил.        С этой ночи по-настоящему началась её новая жизнь.