Все только начинается

      Влажный жар душевой кабинки расслаблял напряженные мышцы. За прозрачной перегородкой виднелись очертания молодого поджарого тела. Сингто стоял под горячими струями, что причудливыми дорожками огибали его тело и смывали белоснежную пену.       Подняв голову, он невидящим взглядом посмотрел на свои руки и, вновь закрыв глаза, сглотнул. Внутри все клокотало от переизбытка чувств, сердце неконтролируемо громко стучало готовое вот-вот проломить грудную клетку. Мысли жаркие, желанные, эротичные кружили голову.       Ночи проведенные вместе: душные, жаркие, сумбурные, полные голодных поцелуев, стонов и бесстыдных прикосновений…       Будда… Как же он жаждет этого…       Дни, что они провели на этом острове, Сингто запомнит надолго. Пусть старший уже давно знал Перавата, но каждый раз тот не переставал его удивлять. И что самое главное, с ним он чувствовал себя свободным. Свободным от условностей, навязанных мнений и душных запретов. С ним не существовало границ. С Кристом он чувствовал то взаимопонимание и тот уровень комфорта, которого еще не достигал ни с одним другим человеком. Младший обезоруживал своим озорным нравом, открытостью, простодушием и невероятным талантом. Он каждый раз раскрывался для него, как новая глава занимательной книги. Из-за этого Крист и представлялся таким… сексуальным.       На ватных ногах, бессознательно расплывшись в улыбке, Прачая переступил порог душевой кабины, накинул на тело мягкий халат и, разгладив ткань, посмотрел помутневшим взглядом в зеркало, висящее напротив.       Влажные волосы, капли воды на длинной шее, темные губы, порозовевшие щеки. И глаза. Глаза, в которых отражалось слишком много: любовь безграничная, бескрайняя, верность, счастье, восхищение. Неужели воспоминания о Кристе заставляют его глаза так сиять? Неужели именно это видит младший, когда Прачая смотрит на него?       Сколько невероятных случайностей должно было произойти, чтобы из незнакомцев они превратились в людей, которые настолько дорожат друг другом. И все они, кажется, как будто обязаны были произойти. Словно нечто неотвратимое их вело именно к этому моменту. У них появилась возможность изучить друг друга, каждое несовершенство тела, каждую родинку, каждый изгиб. И это произойдет еще не один раз.       Задумавшись, Сингто потеребил затянутый пояс собственного халата. В душе звенело стойкое желание по-настоящему насладиться выделенным им временем.       …Так зачем прятаться?       За дверью его ждал его любимый. Единственный, которому он может открыться, вручить права не только на свое тело, но и душу. Так к чему лишние преграды?       Старший уверено откинул на крючок теперь уже ненужную вещь ко второму такому же висящему на стене халату, открыл дверь и прошел через коридор, оставляя после себя мокрые следы ступней.       Крист ждал его в спальне. Он стоял к нему спиной, разглядывая приятный розовый закат за стеклами. Его стройное тело освещали теплые оранжевые солнечные лучи, создавая удивительную картину. Нежную молочную кожу обрамляла янтарная каемка. Сильные плечи, узкая талия, стройные ноги. Идеальность картины нарушал лишь один элемент – на почти обнаженном теле черные боксеры были явно лишними. Руки чесались сфотографировать этот волшебный момент, но желание просто подойти было сильней.       Прачая неслышно подошел к младшему со спины, и Крист закономерно дернулся от неожиданного легкого прикосновения. Сингто прижался губами сначала к плечу, а потом к коже на шее, чувствуя, как учащенно бьется пульс под его губами. Он нежно провел носом до затылка, а затем глубоко вдохнул свежий аромат моря, которым пропахли волосы Перавата. Нежный легкий запах смешался с природным запахом Криста и наполнил легкие. Сингто прижался ближе, ртом лаская гладкую щеку, пока губы не остановились около покрасневшего уха, и в этот момент мысли младшего наполнились лишь звуком бархатного томного голоса.       - Иди ко мне, - прошептал Прачая, запуская стаю мурашек по коже аккуратно прикусив мочку. Пальцы скользнули по бокам прося развернуться.       Наконец они оказались лицом к лицу. Сингто мог рассмотреть все оттенки цвета глаз Криста, его темные ресницы, черные зрачки, расширившиеся в полутьме спальни, и бледно-розовые губы, слегка приоткрытые и влажно блестевшие.       В такие моменты кажется, что остальной мир перестает существовать. Остаются лишь они в их личном измерении. Время останавливается, и ничего больше не имеет значения - только ощущение любимого тела под подушечками пальцев, на губах, ощущение рук, зарывающихся в волосы.       Поцелуи с Кристом всегда порождали в Прачае вспышки салютов и фейерверков, и другие странные метафоры, и этот раз - не исключение, но разница все же есть. Это тот поцелуй, что говорил о близости, тесной связи и доверии. Обещающий ночь, проведенную вместе, а затем и целую вечность.       Губы ласкали губы. Не удержавшись, Сингто прикусил пухлую нижнюю губу Перавата, а потом влажно ее облизнул. Мысли терялись, возбуждение брало вверх, растекалось по телу словно магма. Языки сплетались в жарком танце. Крист неожиданно перехватил инициативу, вплел пальцы в волосы Сингто, оттягивая их и углубляя поцелуй. И старший покоряется, стонет сквозь поцелуй.       - Туан, ты..., - горячо прошептал Крист, оторвавшись от любимых губ. Он обвел взглядом фигуру парня, немного задержавшись на вставшем члене, а затем снова посмотрел в глаза, - Потрясающий.       Младший наклонился и снова соединил их губы.       Потеряв голову от возбуждения, Сингто поддался искушению протянуть руку и дотронуться до эрекции любимого. Его ладонь медленно скользнула по подтянутому животу вниз, чтобы аккуратно обхватить возбуждение Перавата через боксеры. Не сдержавшись, тот разорвал поцелуй и приглушенно простонал в шею Прачаи.       Смелея, вцепившись пальцами в черную ткань, Сингто потянул резинку боксеров вниз. Наконец последний элемент, что разделял их, мягко спустился по ногам Криста. Наслаждение внезапно прострелило его насквозь, волнами расходясь из глубины живота до кончиков пальцев.       Старший сомкнул пальцы на члене, наслаждаясь новым тихим стоном, вырвавшимся из уст Перавата. Свободная рука, которой он придерживал Криста за талию и гладил вдоль позвоночника, соскользнула вниз и бережно обхватила мягкую половинку. Чуткость была, казалось, частью природы Сингто, он не напирал, стараясь обращаться с младшим достаточно бережно, но не нужно забывать, что частью природы Криста было непобедимое нетерпение и желание получить свое. Он мягко, но настойчиво отодвинул руку любимого и соединил их бедра, впиваясь в припухшие губы.       Сингто почувствовал член младшего своим, когда тот потерся о его промежность. Их члены соприкасались, возбуждающе скользили меж их тел, но как же этого было недостаточно. Хотелось большего. Намного большего.       - Кит… Кит, идем…, - задыхаясь просил старший, чувствуя, как возбужденный и уже ничего не соображающий Перават начал вылизывать его шею оставляя нежные укусы, - Идем же…       Еле расцепив жаркие объятия, Прачая схватил младшего за руку и потянул за собой к кровати. Крист покорно поплелся следом и немало удивился, когда Пи опрокинул их на постель и утянул в глубокий поцелуй. Стоило им оторваться, как Сингто обессиленно откинулся на спину, стараясь перевести дыхание. Перават нависал над ним, глаза его заволокла пелена неудовлетворенного желания.       - Кит, - хрипло выдавил старший, сглотнув и дождавшись, когда младший сфокусирует на нем взгляд, - Смазка… осталась в ванне… принеси, пожалуйста.       Перават медленно кивнул, прикусив губу, и на нетвердых ногах быстро метнулся в ванну, чуть не упав в коридоре.       Когда же Крист вернулся, Сингто лежал на спине, откинув голову на подушки, прикрыв глаза он осторожно сжимал собственный член. Его грудь ходила ходуном от глубоких вдохов, темные соски сексуально затвердели, а щеки очаровательно покраснели.       От этой картины по телу младшего растекся жар. Он облизнулся, заворожено наблюдая представшую перед ним картину и не отрывая взора от изящной руки, выругался:       - Черт…       Его Пи, такой… такой идеальный.       Так много хочется сказать, так много нельзя высказать простыми словами. О вырывающемся из груди сердце, о своем безумном желании никогда-никогда не отпускать его.       - Ты просто… произведение искусства, - сказал он вместо этого, возвращаясь обратно в объятия любимого.       - Я люблю тебя, - приглушенно произнес Сингто. Его глаза невероятно сияли в этот момент. Сердце приятно сжалось, хотя они уже много раз обменивались этими словами, но каждый раз эффект одинаковый – такой же, как и в первый.       - Я тебя тоже.       Следующий поцелуй был медленным сладким, дарящим наслаждение и такое необходимое сейчас спокойствие.       - Ты уверен?       Глупый вопрос для ситуации, в которой они сейчас находятся. Но все же...       - Да, - уверенно ответил Прачая, протянув руку и нежно огладив ладонью щеку любимого.       Нежно поцеловав его подрагивающие пальцы, Крист потянулся куда-то к спинке кровати и передал бутылочку смазки.       Сингто пытался успокоиться, ведь желание показать младшему насколько приятна может быть их близость было слишком велико. Он готов, готов к этому шагу. Ведь Нонг для него особенный, их связь особенная, совершенно иная, существующая на каком-то другом уровне. Эмоции и чувства, которые связаны и делимы лишь одни на двоих.       Поэтому, сконцентрировавшись только на этих ощущениях, Прачая закрыл глаза и бесстыдно развел колени, открываясь перед Кристом с самой уязвимой стороны, чувствуя сладостное предвкушение. Страха не было. Было легкое волнение и… доверие. Полное доверие над своим телом.       Сингто положил руку на собственный член, медленно провел по нему смазанными пальцами, а затем, мягко коснувшись яичек, неторопливо спустился ниже. Смазка казалась холодной для его разгоряченного тела. Мурашки пробежались по коже вместе с волной наслаждения, стояло обвести несколько раз чувствительный вход, а затем аккуратно проникнуть кончиком пальца внутрь.       Прачая не первый раз это делал, но сейчас понимание того, что за тобой наблюдают, делало все ощущения на порядок острей и смущающе.       Знакомое ощущение растянутости стало отчетливей, мягкие стенки легко поддавались напору. Старший зажмурился, ощущения были приятными, поэтому одним слитным движением он протолкнул палец до самого основания, приподнимая бедра и выгибаясь в пояснице, оглушая спальню громким стоном. И видимо устроенное им зрелище возымело свой эффект – до него донеслись звуки шумного и частого дыхания. Интересно, как долго Перават сможет сдерживаться?       Коротко простонав на выдохе, Сингто аккуратно ввел второй палец и качнул бедрами из стороны в сторону, пытаясь найти нужный угол. Будда… Может, и Крист окажется в нем? Он почти стонет вслух от одной этой мысли, желая ощутить, как тот растягивает его, а потом заполняет собой. Он хочет… хочет попробовать с ним все. Покориться ему и полностью передать власть над самим собой.       Парень задрожал, нащупав внутри уплотнение, тело затрепетало от сладкой судороги. Балансируя на грани сознания, он ощутил легкие прикосновения губ внизу живота.       Неужели младший сдался?       Сингто разлепил веки и мутным взглядом посмотрел на Перавата.       Тот выглядел совершенно крышесносно. Словно дикая голодная кошка он, крадясь, приблизился к старшему. В его глазах горело желание и неприкрытое восхищение.       Видя, как его Пи упивается в блаженстве, как сексуально выгибает спину, сильнее разводит ноги и напрягает упругие мышцы, Кристу хотелось подарить ему еще больше удовольствие.       Он облизнул пересохшие губы и, жадно всматриваясь в лицо старшего, осторожно прикоснулся губами к его животу, затем поднялся выше, лизнул темную горошинку соска, словно пробуя ее на вкус. И услышав тихое мычание, продолжил ласкать соски, целуя, покусывая, всасывая и поглаживая их пальцами. Легкие поцелуи спустились ниже, дорожкой прошлись по ребрам, торсу, бедру и остановились на стройной ноге, которую так заботливо сейчас придерживал младший. Эти прикосновения породили внутри старшего настоящий пожар и сладкую дрожь, которая передавалась и Перавату.       - Ты знаешь, насколько красивы твои ноги? - зрачки Криста расширились, словно у кота готового сейчас напасть. Он медленно спустился ниже торса Сингто, нависая над ним, - Даже не представляешь насколько, - и медленно провел губами по внутренней стороне бедра, вдыхая пьянящий запах кожи и опуская его ногу на свое плечо.       Прачая нервно сглотнул, когда младший, оставив легкий укус на его коже, двинулся вверх, к животу, задевая возбужденный член.       - Или здесь? - прошептал Крист, вытянув руку и нежно погладил мягкую кожу, оставляя поцелуи на впадинке пупка и около татуировки, - Знаешь насколько красиво это место? - поцелуи превратились в легкие укусы, которые затем благоговейно обвели языком.       Парень вновь выгнулся, сильнее сжимая простынь в руках.       Будда… Если даже от легких касаний старший так ярко реагировал… страстно, жарко, исступленно, волнующе, до дрожи…       Что же будет, если ласки станут еще откровеннее? При мысли об этом что-то неутолимое, страшное, звериное поднималось в груди Криста. Он безумно сильно хочет Сингто. Все эти гребаные дни хотел. С ума сходил. Ни с кем раньше он такого не испытывал, только с ним, с сильным, гордым, неприступным… любимым.       - Я покажу насколько ты прекрасен для меня.       Безумие… Младший держит его в такой бесстыдной позе, так еще и…       Прачая и не смог ничего ответить. Стоило ему приоткрыть рот, как слова тут же превратились в сладостный стон. Потерявший рассудок Нонг ласково провел языком влажную дорожку вдоль его члена, а затем, облизав нежную головку, впустил в рот.       Сингто словно окатило кипятком. Он уставился шальным взглядом на встрепанного парня, который не спеша ласкал его.       - Мне нравится…, - хрипло прошептал тот, - Делать тебе хорошо.       Черт…       Еще одно признание, от которого моментально зазвенело в ушах. Прачае нравилось узнавать вместе с Кристом его границы, высвобождая на свет того человека, которого младший прятал глубоко внутри, под ворохом стереотипов и собственных мыслей. Но таким, как сейчас, Сингто его еще не видел. Властным, открытым, сумасшедшим, ему очевидно нравилось то, что он делал и он наконец-то окончательно перестал себя сдерживать.       Старший не смог удержать глубокого утробного стона в тот момент, когда почувствовал, как его собственные пальцы сменили чужие, чувственно проникая сразу двумя. Никто никогда не ласкал его… так.       В этот момент Крист почувствовал, как ощутимо дернулся зажатый между его губ член любимого.       Делать подобные вещи его никто не учил, и едва ли опыт, полученный из целой кучи прочтенных статей, можно назвать таковым. Но даже так. То, что ощущал сейчас Перават сложно было бы описать словами… Внутри Сингто было горячо… Мягкие стеночки приятно оглаживали его пальцы. Щеки горели от смущения и вытесняющего все границы возбуждения, но он так жаждал этого…       - Не больно? – обеспокоено спросил младший, едва почувствовав, как напрягли мышцы вокруг его пальцев.       - Нннет… Будда, Крист…Ах…, - задыхаясь, пытался выдавить из себя слова парень, - Сделай…Сделай так еще раз.       Сингто выглядел таким беззащитным, лежал, словно натянутая тетива, которую вот-вот спустят, комкая руками простынь, запрокинув голову с испариной на лбу и прилипшей над бровями челкой. Щеки заалели неровным румянцем, парень прикусывал губы и учащенно дышал.       - Так? – Перават вновь протолкнул пальцы глубже, находя уплотнение.       - Ах… Да… Да, еще… - одуревая от ощущений попросил старший.       Вторая его нога так же переместилась на плечо младшего. Было слишком хорошо, слишком откровенно, слишком жарко… Прачая чувствовал себя, словно рыба, выброшенная на берег: все что он мог делать - это лишь выгибать спину, глотками хватать горячий воздух и безвольно таять под опаляющим его кожу Солнцем.       Все чувства смешались, их было так много, и они все так отчаянно распирали его грудную клетку, что Сингто еще чуть-чуть и перешел бы грань. Едва он ощутил уже ритмичные быстрые движения внутри себя, как из последних сил рукой дотянулся до головы Криста и аккуратно потянул ее вверх.       - Ты… Ах, Кит…       Крист вновь скользнул языком по поджавшимся яичкам и укусил внутреннюю поверхность бедра, почувствовав, как в его плечо впиваются изящные пальцы. Это возбуждало еще сильней и вызывало непреодолимое желание продолжить, чтобы его Пи стонал еще громче.       - Стой…       Прачая видел, что его партнера затопило желание, тот порочно ухмыльнулся, жадно облизывая губы и чувствуя оставшийся вкус старшего и мускусный аромат обоюдного возбуждения, заполнивший комнату.       - Я не хочу останавливаться, Туан.       Черт…       Самый настоящий искуситель во плоти…       С затуманенными глазами, влажными припухшими губами и красными щеками. Даже привычное смущение не мешало мерзавцу…       Сингто опустил руку и сильно сжал собственное возбуждение у основания. Было неприятно, но это стоило того. Эта боль была вынужденной, правильной.       - Кит, - задыхаясь, он снова позвал парня. Возбуждение и желание дойти до конца кажется, жгло каждую клеточку тела, - Пожалуйста, Кит.       Не нужно было слов, все и так читалось в глазах:       «Я хочу, чтобы ты увидел меня, хочу, чтобы прикоснулся, поцеловал. Хочу…тебя…сейчас…вместе»       Дрогнувшими руками Крист ласково огладил бедра Сингто и аккуратно поднялся выше, устраиваясь между разведенных ног. Весь мир сузился до тела любимого парня под ним.       - Люблю…       Сердце пропустило удар.       Рваным движением Крист размазал остатки смазки по собственному пульсирующему члену. Крупная головка прикоснулась к нежной коже, смешивая смазку и предэякулят, а сам парень крупно дрожал, сдерживая себя из последних сил. Понимал, что торопиться не стоит, хотя и очень хотелось быстрее оказаться в горячей тесноте. Внезапно он шумно выдохнул, подтянулся выше и, впиваясь в губы Сингто, начал медленно входить.       Длинные ноги тут же обхватили его бедра, а руки привычно опустились на сильные плечи. После первого толчка Прачая зажмурился и уткнулся в родное плечо. Распирающее чувство внизу было странным…, но вовсе не болезненным. Эти ощущения дарили не боль, а наоборот были невероятно приятными, особенно когда младший со стоном вошел в него до конца.       - Так глубоко…       Его успокаивающе погладили по пояснице, поцеловали в щеку, в шею. Крист не торопился, он медленно опускался и поднимался, позволяя почувствовать и прочувствовать все в их первый раз. По-новому. Такие открытия - удел людей, сумевших познать любовь в ее первозданном виде, которые многому научили друг друга, которые многому еще научат друг друга. И хоть через пять лет, хоть через пятьдесят будут любить друг друга...       Сингто много говорил о свободе. Но только с младшим он понял, что пусть свобода и облегчает поиск смысла, в конечном счете, ничего осмысленного в ней нет. Увидеть смысл жизни можно только через отказ от альтернатив – сужение свободы, верность одному месту, одной вере и лишь одному человеку.       Перават сам нашел его правую руку и переплел их пальцы. Старший увидел и почувствовал, как он на секунду замедлился, когда любовно огладил его тонкие пальцы, и как озарилось его лицо какой-то лишь ему известной, но интуитивно понятной мыслью. Он стал двигаться быстрее и чаще. Сингто с готовностью поддался и поймал его ритм, подаваясь навстречу - чувствуя затопляющее его душу счастье. От этой мысли вдоль позвоночника пробила сладкая дрожь, а из горла вырвался тихий протяжный стон.       - Кит…, - сипло шептал старший, целуя влажную шею и сильнее прижимая парня к себе ногами.       Крист опустился, вглядываясь в его лицо. В глазах обоих смешалась невыразимая гамма чувств, в изломе бровей отразилась всепоглощающая нежность. И в какой-то момент оргазм настиг их словно разбившаяся о берег волна, затопив все целиком. Прачая выгнулся, кончил с протяжным низким стоном, тихим и пробирающим до мурашек. Младшего утянуло следом. Он упал, потому что задрожали колени и руки, и Сингто с готовностью поймал его в свои объятия, спрятав лицо в сгибе шеи, шепча что-то в приступе сахарной нежности.       Тишину в комнате прерывали лишь громкое прерывистое дыхание влюбленных. И легкий шепот: «Люблю тебя».       Кто из них произнес эти слова - уже неважно, потому что самое прекрасное на свете чувство давно поселилось в них, оно везде: в нежном блеске глаз, крепком объятии, в любом из их поцелуев, в хрупком, полном трогательной мягкости или всепоглощающем и страстном. Эта любовь уже настолько сплела их жизни, что они не смогут обойтись без нее, как люди не могут обойтись без кислорода.       Через какое-то время Крист медленно скатился вправо, устраиваясь сбоку.       Сингто ощутил легкий дискомфорт, стоило Перавату покинуть его тело. Невесомость до сих пор не покидала его. Словно он мог бы взлететь, и малейшее дуновение ветра унесло бы его вслед за собой. Он чувствовал прилив странной энергии, будто он мог покорить сейчас весь мир. Забавно… Они как будто поменялись ролями. Обычно переполненный позитивом Крист стал тихим, спокойным, а старший наоборот лучился счастьем и безумством.       Он встал с постели, очевидно, чтобы избавиться от липких следов их удовольствия, а Крист продолжил лежать на месте, сильно сомневаясь в том, что его тело еще способно функционировать. Глаза закрывались, и, почти задремав, он почувствовал, как прохладная влажная ткань стирает с его живота сперму.       Он слегка приоткрыл один глаз, сталкиваясь с взглядом нависшего над ним Сингто, голого, растрепанного, такого счастливого и с салфеткой в руке. Он тщательно вытирал младшего, а на лице у него светилась нежная улыбка. Возможно, тот собирался вновь вернуться в ванную, но Крист был категорически против. Он протянул к нему руку, сжимая запястье, и притянул к себе.       Прачая залился смехом, когда с ним столкнулись сверкающие глаза Перавата, он бросил салфетку и забрался на постель поближе к парню, накрывая их одеялом. Младший счастливо вздохнул в губы Сингто, а потом нежно целомудренно поцеловал, прежде чем придвинуться ближе и снова переплести их конечности. Глаза слипались, его накрывала легкость, сонливость и блаженство.       Легкий ветер дул через приоткрытую дверь, из-за которой до них доносились звуки морского прибоя.       На грани сознания Крист услышал тихий голос Сингто, напевающий знакомую песню:       «Стрекот цикад, звезды светят ярко.       Укладываясь в постель этой ночью, не беспокойся ни о чем,       Мои объятия тебя оберегут,       Пускай весь мир замирает и молчит,       Только ты и я, в этой ночи счастливой и чудесной.       Поэтому закрывай глаза, любимый, я желаю тебе сладких снов.       А когда проснешься – мы начнем новый день вместе.       Вместе…»