Помощь, о которой никто не просил, но которая не будет лишней

Сегодня пришлось идти на очередную зачистку. И все было бы нормально, но вот только меня отправили на нее вместе с целой группой Часовщиков. Меня одного! Дали новое оружие, которое работало по принципу испарения скибидистов на атомы, но я мало верю в то, что это сработает. Пришлось выдвигаться где то за два часа до рассвета, чтобы незаметно пробраться на одно здание, и так же незаметно там обустроиться. Вот только на половине пути мы обнаружили довольно огромную шайку скибидистов во главе с одним крупным, и штуками 20 маленьких. Хотели мы пройти мимо, так нас заметили. Пришлось давать отпор, и если управимся за пол часа, то пойдем на точку. Но не тут то было. Сначали они окружили нас. Крупный скибидист вывалился прямо в нашу сторону, тут понадобилось то четырехлапое создание, что я видел раньше. Оторвав довольно крупный кусок от белого унитаза, оно забралось прямо в шею скибидиста, после чего начало сжирать, если так можно сказать, лицо крупного изнутри. Я видел как глазные яблоки начинали падать куда то внутрь черепа, как его рот широко открылся, а там, прямо в горле, виднелся блеск золота, что переливался будто волна. Тут же из его рта хлынула кровища, а голова начала дергаться в посмертных конвульсиях, только тварь эта пыталась вылезть, царапая скальпель, показываясь под волосами крупным бугром, что метался в одну сторону, то в другую. Я смотрел на эту картину с ужасом, уронив новое оружие. Эти часовщики напрочь лишены жалость к своим жертвам, им плевать, что скибидистам может быть больно, что они страдают. Но от жалости почти след простыл, когда один из этих направился в мою сторону. Да на полном ходу направился, что я даже реагировать не успел, если бы не один часовщик. Толкнув меня в плечо, он принял на себя весь удар, упав на спину, тут к нему подлетел второй, третий, четвертый, начиная бить своими головами лежащего. Пока остальные были заняты отрыванием бошек у других, я решил взять эту роль и на себя. Головы скибидистам я конечно не отрывал, но смывать их я принялся с большим удовольствием. Когда вокруг часовщика стояли четыре унитаза, я то обратил внимание на то, что он не шевелится. Кстати, я заметил одну деталь, что если хотя бы одна шестеренка в теле часовщика сломается, то он перестанет двигаться вообще. Для этого нам пришлось смотреть за их состоянием. А этот, лежащий, был достаточно хорошо одет, почти как мы. Плащ, берцы, перчатки, штаны. Правда, все были в коричневом цвете и зашиты золотыми нитями (как они это сделали вообще, я не пойму). Тут я взглянул на его живот, в который врезался скибидист, что до этого целился в меня. Он был вмят внутрь, что я видел как медный корпус покрылся трещинами, а это не смотря на то, что он был закрыт рубашкой. Отодвинув уже мертвых скибидистов, я опустился перед этим часовщиком. Стрелки на циферблате остановились, и я понадеялся, что он не помер. Все же, это я в какой то степени виноват, потому что во время не отпрыгнул. Не хватало, чтобы какой то из наших напарников помер, так еще и по моей вине. Я не заметил, как вокруг нас собрались другие часовщики, что уже расправились с скибидистами. Боковым зрением я видел, что головы валялись на полу, изорванные, без частей лица, с оголенными черепами, и все в лужах крови. Часовщики стояли над мною, тикали и тикали, тикали и тикали. Тут один положил руку мне на плечо, я наконец то поднял голову, а этот показал мне на новое оружие, которое теперь являлось лишь хламом, благодаря одному из скибидистов. Я лишь покачал головой, а затем снова посмотрел на лежащего часовщика и аккурат взял его на руки, а затем закинул на спину. Остальные словно одобрительно затикали. И вот бывает такое, что порой из за огромных проблем мы можем чего то не замечать. Так и я был такой же, пока не посмотрел на небо. Сквозь дома просачивался свет рассвета, что нас разоблачил бы. Окна в городе давно были выбиты, дома пусты, и вот только этот свет теперь был там. Сколько же людей умерло, сколько покинуло этот город. А мы остались здесь, словно защитники людей, на помощь которым приходят такие, как мы, но лучше нас. Небо сначала становилось голубым, потом светлело так, пока не стало нежно-голубым и не появилось солнце. Когда мы вернулись в убежище, то я обернулся в последний раз, и небо было светлым, будто бы никакой войны не было, а сзади на мою спину давило тело того, кто меня, можно сказать, спас. Но мы вернулись, пришлось уйти туда, где нас ни за что не будут искать.