Виновен

             Ризли проснулся от настойчивого стука в дверь. Лениво потянувшись, он перевернулся на другой бок, пытаясь снова погрузиться в сладкую дрёму. Ему совсем не хотелось вставать, но назойливый стук всё не утихал. Нехотя он открыл глаза, тяжело вздохнув и обречённо осознав, что сегодня ему не дадут поспать. На часах было слегка за полдень – сущая рань, если спросить Ризли, в свой выходной он предпочитал спать до вечера. Но сегодня удача, видимо, была не на его стороне.              – Да кого там псины разрыва принесли? – ещё раз тяжело вздохнув, Ризли лениво поднялся с кровати и вяло протопал к входной двери по скрипящему полу. На полу валялись пустые бутылки и грязная одежда, что не особо волновало молодого начальника тюрьмы – у него были дела поважнее: например, проследить за всеми отбросами Фонтейна или хорошенько отдохнуть после этого.              Поравнявшись с дверью, Ризли открыл её и тут же увидел хорошо знакомое бледное лицо с синими стрелками, острым взглядом и нахмуренными бровями.              – А кто это тут у нас? – невольно улыбнувшись, он небрежно облокотился плечом о дверной косяк.       – Потрудись мне объяснить, почему ты... – Нёвиллет начал говорить почти одновременно с ним, как тут же осёкся, стоило ему бросить взгляд на обнажённое тело хозяина дома. Ризли предпочитал спать голышом – лишняя одежда только сковывала его во время сна... Или же он просто ленился стирать домашнюю одежду.       С удовлетворением проследив, как Верховный судья Фонтейна прошёлся по нему взглядом с головы до ног, Ризли довольно ухмыльнулся.              – Нравится то, что видишь?       – Мне не стоило удивляться, – Нёвиллет ткнул пальцем в чёрной атласной перчатке в его обнаженное плечо, – такие как ты, невоспитанные дикари, не знают, что такое манеры и как надо встречать гостей. – Одарив Ризли пронзающе холодным взглядом из-под своих длинных ресниц, Нёвиллет молча прошёл внутрь его дома.              – Я не ждал гостей, – зевнув, Ризли захлопнул за ним дверь, – и я не помню, чтобы приглашал тебя войти.       Нёвиллет фыркнул, чуть не споткнувшись о пару бутылок и грязную рубашку на полу.       – У тебя всегда такой беспорядок? В прошлый раз, когда я заходил, у тебя всё прямо сияло чистотой.       – В прошлый раз я ждал тебя, – Ризли неохотно натянул более-менее чистые штаны, подняв их с пола. Проведя Нёвиллета на кухню, он неуклюже плюхнулся на стул рядом с кухонным столом. Судья остался стоять у стены, презрительно скрестив руки. – Но после того раза ты меня отшил, сказав, что нам больше не стоит «вступать в ненормативные отношения, которые могут негативно сказаться на рабочем процессе и иерархии должностных лиц».              Нёвиллет нахмурился.              – Я здесь не за тем, чтобы говорить о наших... рабочих взаимоотношениях, – он бросил на Ризли ещё один холодный взгляд. – Как Верховный судья Фонтейна, я не имею над тобой прямой власти, представляя интересы другой ветви управления. Но как правая рука Гидро Архонта, я вправе отдавать приказы от имени Фурины де Фонтейн, а следовательно, контролировать все процессы, связанные с управлением нашей страны.       – То есть ты всё-таки имеешь надо мной власть?       – Достаточную для того, чтобы быть вынужденным нести ответственность за твою работу. Где отчёт допроса иномирца... как он назвал себя... «путешественника» и летающей феи, которых вы задержали позавчера? Вчера утром он должен был быть у меня на столе, Ризли, – Нёвиллет будто выплюнул его имя; его прекрасное лицо скорчилось в недовольной гримасе, – и его до сих пор нет! Мне ещё повезло, что у меня сегодня довольно свободный день, и я смог лично найти тебя. Иначе мне бы пришлось посылать своих несчастных помощников в твой злачный район, и они бы всё равно ничего от тебя не добились.       – Злачный район? – Ризли горько усмехнулся.       – Сейчас не время для дискуссии о социальном неравенстве жителей Фонтейна, Ризли, ответь на мой вопрос, – Нёвиллет начал терять терпение. Он очень серьёзно относился к работе, и когда дело доходило до невыполненных рабочих задач, становился крайне раздражительным. Ризли видел, как он нетерпеливо постукивал ногтями по рукаву своей судейской мантии. Даже будучи недовольным, Нёвиллет выглядел необычайно красиво со своими нахмуренными бровями, прищуренными глазами и слегка поджатыми губами, и у Ризли начинало немного тянуть в груди.       – Этот путешественник неплохой парень, я так думаю. Да, он нарушил пару мелких законов, был замечен с парой беглецов, но ничего такого. Не думаю, что он им помогал. Он просто не с наших краёв. Летающая фея... Вот с ней что-то не чисто, она постоянно спрашивала про еду и не могла перестать ныть. Может быть, она левиафан, пожирающий людей?       – Ризли. Отчёт, – на удивление, голос Нёвиллета прозвучал уже скорее устало, нежели раздражённо. Только сейчас Ризли заметил пару синяков под его аккуратно подведёнными глазами. Обычно ослеплённый красотой Верховного судьи, он часто даже не замечал каких-либо несовершенств на его лице. Видно, что в этот раз Нёвиллет попытался их скрыть, но ему не помог даже толстый слой косметики.              Внезапно Ризли стало немного стыдно. Остатки горькой и жалкой обиды на то, что Нёвиллет оттолкнул его сразу же после секса в прошлый раз, ушли куда-то на второй план. Поднявшись со стула, Ризли за несколько шагов преодолел расстояние между ними и оказался вплотную к Нёвиллету. Он сразу же уловил приятный и изысканный запах чужого парфюма; слишком дорогого, чтобы его плебейский нос мог отличить оттенки аромата.       – Отчёт завтра будет у тебя на столе. Всё строго по протоколу, я обещаю. Я не смог предоставить его раньше, потому что... – замолчав на несколько секунд в нежелании лишний раз волновать Нёвиллета, Ризли всё же неохотно продолжил: – Вчера в тюрьме было что-то вроде небольшого бунта. Не связанного с иномирцами, нет, ничего страшного. Мы смогли его пресечь и найти зачинщика. Большая часть дня ушла на допрос зачинщика. – Нёвиллет набрал воздуха, намереваясь что-то сказать, но Ризли опередил его: – Отчёт допроса зачинщика будет у тебя на столе вместе с отчётом допроса иномирца, не волнуйся. А сегодня... Сегодня у меня выходной и... Погоди, – спохватился Ризли, – сегодня же у всех выходной, разве нет? Мадмуазель Шляпка... то есть ээ, госпожа Фурина де Фонтейн объявила всеобщий выходной. Ты сказал, что у тебя «довольно» свободный день... Нёви, ты что, работаешь сегодня? – прозвище слетело с его губ прежде, чем он успел подумать. Ризли назвал так Нёвиллета лишь однажды, во время их долгожданной, а также первой и последней близости.              Нёвиллет поёжился, как будто от холода, и сильнее сцепил руки на груди, смотря куда-то мимо Ризли.       – Притворюсь, что я не слышал, как ты смеешь называть госпожу Гидро Архонта, – своё прозвище он никак не прокомментировал. – То, что госпожа Фурина де Фонтейн предалась своей безрассудной прихоти и устроила внеплановый выходной для всей страны, не означает, что я имею право на отдых. Я не могу себе этого позволить. Кто-то же должен работать, – последние слова прозвучали вымученно холодно и почти что с упрёком, но Нёвиллет поспешил добавить: – Несмотря на то, что ты обладаешь рядом недостатков как работник, а также чередой возмутительных личностных качеств, я... весьма ценю твои профессиональные навыки, и сомневаюсь, что кто-то другой смог бы сдерживать бунты на регулярной основе.       Как и всегда, когда Нёвиллет позволял себе искренность, он избегал зрительного контакта, смотря куда угодно, но только не в лицо вплотную стоявшего к нему Ризли. Несмотря на их непростые рабочие взаимоотношения, а также весьма щепетильное отношение Нёвиллета к защите своего личного пространства, он не стремился увеличить дистанцию между ними, позволяя Ризли стоять опасно близко.              Ризли, ведомый какой-то неизвестной силой, медленно протянул руку к чужому лицу и аккуратно заправил несколько выбившихся белых прядей Нёвиллету за ухо.       – Нужно ли тебе ещё куда-нибудь сегодня идти?       – Мне нуж...       – Я имею в виду, необходимо ли тебе ещё куда-то сегодня идти, или весь Фонтейн потонет за один день, если ты не поработаешь?       Из-под нарочито холодной и беспристрастной маски Нёвиллета показались отблески сомнения и неуверенности.       – Как госпожа Фурина относится к тому, что ты ослушиваешься её приказов? – не удержался Ризли и тут же отметил, как нахмурились чужие брови.       – Мы с госпожой Фуриной достигли особого соглашения, по которому статус наших взаимоотношений предполагает, что я имею право в случае крайней необходимости ослушиваться её приказов.       – А как же «иерархия должностных лиц»? – усмехнулся Ризли.       – Хватит зажимать меня у стены и налей мне выпить, – раздражённо выдохнул Нёвиллет и, отпихнув от себя Ризли, медленно прошёл к кухонному столу.       – Я тебя не зажимал! – возмущённо воскликнул Ризли, вскинув руки вверх в оправдательном жесте. Нёвиллет только фыркнул, усаживаясь поудобнее на дешёвом стуле.              Они пили в тишине, сидя за столом друг напротив друга. Ризли предложил Нёвиллету выбрать наименее отвратительное пойло из своей коллекции, в которой, между прочим, было даже недешёвое вино из Мондштадта, которое Ризли досталось в качестве подарка от представителя винной индустрии региона, его кажется звали Альберих или что-то в этом духе. Нёвиллет, однако, отказался от вина и предпочёл довольно простенький, но всё ещё достаточно приятный по вкусу сидр.       Вдвоём они сидели, периодически переглядываясь. Тишина между ними не была некомфортной. Светлые лиловые глаза в обрамлении густой подводки и длинных ресниц смотрели на Ризли то скучающе, то изучающе. Нёвиллет был где-то в своих мыслях, и Ризли не мог точно узнать, что было у него на уме. Но он и не стремился.       Он просто наслаждался компанией человека, в которого был так глупо и жалко влюблён и которого так страстно хотел уже на протяжении нескольких лет.       Нёвиллет всегда казался ему недоступной, неприступной крепостью; для начальника тюрьмы он был просто слишком... слишком красивым, слишком богатым, слишком властным. Едва ли Ризли мог даже мечтать о том, чтобы когда-нибудь по-настоящему быть с ним.       Быть может, рано или поздно Ризли бы всё-таки отпустил свою постыдную влюблённость, если бы однажды звёзды не сложились так, что Нёвиллет оказался в его постели. Лучший секс в его жизни был теперь лишь прекрасным воспоминанием, и Ризли был безмерно благодарен за него.       Он настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Нёвиллет вдруг поднялся со стула и, за пару шагов сократив между ними расстояние, оказался совсем рядом с ним. Ризли почувствовал, как тонкие пальцы в перчатках коснулись его подбородка и почти нежно потянули его голову вверх.       – В твоей спальне такой же бардак?       – Постель чистая. А пол... пол – это пол, – Ризли стыдливо почувствовал, как его сердце вмиг забилось чаще, жар мгновенно прилил к его лицу; резко поднявшись со стула, он перехватил чужую руку. – Если бы я знал, что сегодня меня посетит принц, я бы прибрался.       Нёвиллет закатил глаза и, высвободив руку, развернулся в сторону спальни.       Ризли послушно последовал за ним, как преданный щенок. Они выпили не так много, алкоголь был совсем не крепким, но у Ризли будто звенело в ушах; его грудь сжималась, а сердце трепетало в волнующем предвкушении. Вместе они шли в его спальню, и каждый шаг казался ему таким лёгким и правильным.       В глубине души он понимал, что после того, что сегодня произойдёт, если сегодня что-то произойдёт, всё почти наверняка вернётся на круги своя, и Нёвиллет вновь оттолкнет его, оправдавшись какими-нибудь протоколами и прочей формальщиной.       Но даже риск оказаться вновь болезненно отвергнутым не мог заставить Ризли отказаться от столь близкого и столь желанного удовольствия. Оно было почти в его руках. Нарастающее напряжение ниже пояса пьянило его ещё больше с каждым шагом.              Когда они зашли в спальню, Нёвиллет не удержался от презрительного фырканья, окинув взглядом бардак на полу. Резко развернувшись в сторону Ризли, он слегка столкнулся с ним носом, и пару секунд они тупо смотрели друг другу в глаза, прежде чем Ризли нежно коснулся рукой бледной щеки, большим пальцем задевая точёный подбородок, и наконец поцеловал Нёвиллета в губы.       Чужие губы были мягкими и тёплыми, кожа на лице гладкой и нежной. Нёвиллет ответил на поцелуй почти мгновенно, раскрывая рот навстречу горячему языку. Чувствуя, как чужие пальцы зарылись в его взъерошенные после сна волосы, Ризли обхватил Нёвиллета за талию, ещё крепче прижимая его к себе. Они целовались медленно и страстно; их языки смаковали каждое движение в своём горячем танце. Опьянённый поцелуем, Ризли немного вздрогнул, когда чужая рука проникла под резинку его штанов, и тонкие пальцы легонько сжались вокруг выпуклости его трусов.       Не прерывая поцелуй, он поволок Нёвиллета в сторону кровати. Повалив его на простыни, Ризли почувствовал себя совсем пьяным, когда услышал, как Нёвиллет сдавленно простонал в поцелуй. С трудом оторвавшись от сладких губ, чтобы вдохнуть немного воздуха, Ризли нетерпеливо потянулся пальцами к белоснежному жабо, блокирующему доступ к желанной шее, как вдруг Нёвиллет остановил его.       Слегка оторопев, Ризли вопросительно взглянул в бледно-лиловые глаза. На обычно бесстрастном лице судьи вдруг заиграла лёгкая и опасная улыбка.       – Что-то не так? – спросил опьянённый Ризли, не вполне понимая, во сне он сейчас или наяву.       – У меня есть идея, – улыбка Нёвиллета стала ещё шире, а его прекрасные глаза опасно сузились. Он почти засмеялся.       – Ты хочешь трахнуть меня? – нахмурившись в замешательстве, Ризли попытался понять, что заставило Нёвиллета так развеселиться.       – Даже лучше. Я хочу трахнуть себя об тебя. А ты не будешь делать ничего. Вообще ничего. Пока я буду трахать себя. Ты будешь просто лежать, пока я не разрешу тебе двигаться. А я не разрешу. Раздевайся, – с этими словами Нёвиллет окончательно отпихнул его от себя и принялся снимать свою одежду.       Лишившись дара речи, Ризли почувствовал, как его собственные глаза округлились, а его затвердевший член уже начал причинять ему дискомфорт в узких штанах. Молча, он снимал с себя одежду и с каждой секундой всё меньше верил в реальность происходящего. В прошлый раз он был сверху, но он бы не возражал, если бы в этот раз Нёвиллет трахнул его.       На мгновение он задумался о том, что если бы Нёвиллет решил трахнуть его, это оказалось бы для него куда легче, чем не иметь возможности двигаться, пока Нёвиллет насаживается на его член. Но Ризли тут же отбросил эту мысль – он был в состоянии держать себя в руках.              Он не успел опомниться, как Нёвиллет повалил его на кровать и уселся сверху. На секунду задержав дыхание, Ризли завороженно оглядел его.       Нёвиллет был так же прекрасен, как и в прошлый раз. Его идеальная, фарфорово-белая кожа не содержала ни единого изъяна. Всё его прекрасное тело было словно выточено искусным скульптором. Его густые, белоснежные волосы растрепались во время поцелуя и сейчас спадали на его острые плечи. Белые пряди обрамляли бледную грудь с маленькими светло-розовыми сосками. Его талия казалась аномально узкой для мужчины, а молочные бёдра почти округлыми. Они выглядели такими нежными, что их хотелось укусить.              Его красивый, толстый и длинный, уже полностью затвердевший член с выступающими венами упирался Ризли прямо в живот. Ризли задумался о том, как бы он хотел однажды попробовать его на вкус. А если бы Нёвиллет однажды прикоснулся губами к его члену...       – А теперь слушай правила, – деловым тоном произнёс Нёвиллет, положив ладонь на грудь Ризли. – Я делаю то, что я хочу. Я трахаю себя. Ты лежишь и не двигаешься. Как представитель правоохранительных органов, ты должен обладать мощной выдержкой. Ты должен уметь держать себя в руках и не поддаваться на провокации. Ты должен доказать свой профессионализм, а иначе я признаю тебя виновным... в ненадлежащем исполнении своих служебных обязательств и прямом неподчинении приказу вышестоящего начальства.       – Эй, Нёви, а ты неисправим. Ты говоришь о работе, даже когда мой член упирается тебе в копчик, – глупо улыбнулся Ризли.       – Ты понял правила? – чужой голос прозвучал ещё строже; Ризли почувствовал, как тонкие пальцы сжались в кулак на его груди.       – Я понял. Проще простого. Я просто лежу и не двигаюсь. Что может быть легче? Трахай себя сколько влезет, – беззаботно отозвался Ризли; приняв нарочито скучающее выражение на лице, он смиренно положил руки по швам, старательно игнорируя свой вмиг ставший ещё более болезненным стояк, как будто тот и вовсе не принадлежал ему. Белобрысый судья явно хотел над ним поиздеваться. Что ж, Ризли тоже был не пальцем деланный. Он надрочился на воспоминания и фантазии о сексе с Нёвиллетом достаточно для того, чтобы сейчас держать себя в руках. Ничего сложного. Проще простого.              – Где смазка? – спросил Нёвиллет.       – Там же, где и в прошлый раз, когда я тебя трахал. В ящике тумбочки.       – Ты пожалеешь об этой бестактности, – Нёвиллет нахмурился и достал смазку. – Одно движение – и ты виновен. Руки на моих бёдрах – и ты виновен.       Открыв невзрачный флакон, Нёвиллет выдавил часть жидкости на свои пальцы. Только в этот момент Ризли осознал, что ему придётся наблюдать за тем, как Нёвиллет сам себя растягивает. И одна только мысль об этом свела его с ума.       – Может, тогда, свяжешь мне руки или что-то типа того? – Ризли услышал свой собственный слегка хрипловатый голос.       – Это уже будет не так весело, Ризли. Ты сам когда-то говорил, какой я скучный. К тому же, это идёт в разрез с целью этого испытания.       Усевшись у него между ног, Нёвиллет слегка откинулся назад, используя одну руку для опоры. Другую руку с блестящими от смазки пальцами он медленно подвёл ко входу.       У Ризли потяжелело в яйцах при виде розовой дырки. Он вспомнил, как трахал эту дырку в прошлый раз и как быстро кончил, еле успев вытащить член в последний момент перед оргазмом, чтобы его потом не казнили за такую вольность. Нёвиллет ничего не сказал о продолжительности акта, так что, видимо, длительность секса не регламентировалась «правилами испытания». Однако Ризли твёрдо решил, что в этот раз надо было во что бы то ни стало продержаться подольше. Он ведь не был каким-нибудь похотливым подростком, чтобы так быстро кончать от переполняющего его удовольствия, правда?       Первый палец медленно проник внутрь. Не сдержав шумного выдоха при виде этой картины, Ризли быстро отвёл взгляд. Чтобы не перевозбудиться от вида растягивающего себя Нёвиллета, он решил сконцентрироваться на его лице.       Чужое лицо было сосредоточенным, будто Нёвиллет и впрямь был на работе, в суде, решая проблемы всей нации. Его брови были слегка нахмуренными, раскрасневшиеся губы ещё немного влажными от поцелуя. Из-под его фарфорово-белых волос торчали острые ушки с заострёнными кончиками; Ризли всегда хотел их потрогать.       Нёвиллет добавил второй палец, а чуть позже и третий, медленно и аккуратно двигая бёдрами в такт. Ризли ещё раз тихо вздохнул, жалея о том, что внутри Нёвиллета сейчас были не его пальцы. Рассеянно он перевёл взгляд на свой собственный член, одиноко стоящий и сочащийся смазкой. Ему нельзя было прикоснуться даже к самому себе.       Вдруг Ризли услышал сдавленный звук, похожий на стон, и вновь посмотрел на Нёвиллета. На прекрасном лице блистал лёгкий румянец. Он задел ту самую точку. Подняв на него взгляд, Нёвиллет вытащил из себя пальцы и подполз чуть ближе, устраиваясь так, что пах Ризли оказался между его бёдер.       Внутри Ризли уже разгорался пожар, но его руки всё так же смиренно лежали по швам, пока его взгляд был намертво прикован к Нёвиллету. Он проследил, как Нёвиллет добавил ещё немного смазки на свои пальцы, и нервно сглотнул, когда холод смазки разлился по его дрогнувшему от долгожданного прикосновения члену.       Приняв максимально удобное для себя положение, Нёвиллет слегка наклонил голову. Он посмотрел Ризли прямо в глаза и улыбнулся ему почти беззлобно, после чего вновь сконцентрировался и, тихо выдохнув, наконец направил подрагивающий от возбуждения член в себя.       Нёвиллет растянул себя неплохо, и всё же небольшая гримаса боли отразилась на его лице, когда толстая головка с трудом протиснулась сквозь его тугое колечко мышц. Как давно он трахался? Трахался ли он с кем-то после него? Мысли спутались в голове Ризли, когда чужая горячая и нежная плоть приветливо сжалась вокруг его члена.       – Расслабься, не торопись... – невольно вырвалось у Ризли, прежде чем он осёкся: – Ты же не запрещал мне говорить? Этого не было в правилах.       – Не было. Но было бы просто замечательно, если бы ты молчал, – задержав дыхание, Нёвиллет резко насадился глубже, вгоняя в себя член почти наполовину. Они оба шумно выдохнули, и Ризли почти потянулся придержать его за бёдра, но вовремя остановил себя. Слегка закусив губу, Нёвиллет подождал несколько секунд, давая себе привыкнуть, после чего начал медленно двигаться.       Его движения были плавными и размеренными, выражение лица нечитаемым. Ризли ощущал себя так, будто всё его тело горело. Внутри Нёвиллета было так узко и так горячо. Бархатные стенки, тугие и влажные, ласкали и сжимали его член, и Ризли казалось, что он вот-вот упадёт в бездну. Он чувствовал себя обезоруженным, добровольным пленником этого прекрасного наслаждения. Один только вид бледного блондина, старательно насаживающегося на его член, причинял ему неописуемое, болезненное удовольствие, которое становилось ещё более невыносимым от мысли, что он не мог к нему прикоснуться.       В прошлый раз всё закончилось довольно быстро, они не смотрели друг на друга, даже полностью не раздевались. В порыве безумной страсти Ризли имел его сзади, железной хваткой вцепившись в его нежные бёдра. Сейчас он корил себя за то, что тогда не воспользовался шансом, не ощупал его везде, где только можно, не сменил позы.       Движения Нёвиллета становились увереннее и глубже; в одно мгновение он резко выдохнул и отбросил голову назад. Его короткий, но отчётливый стон сигнализировал о том, что боль сменилась на удовольствие. Его губы приоткрылись, а глаза потемнели. Заколка с его роскошных волос уже давно слетела вместе с бантиком, и теперь густые, распущенные локоны обрамляли его вздымающуюся с каждым движением грудь.       Ризли дышал теперь шумно и немного сбивчиво. Его руки нервно сминали ткань простыни. Его яйца звенели. Ему хотелось насадить Нёвиллета ещё глубже. Тугие стенки обволакивали его длину, лаская каждую венку, пока раскрасневшиеся мышцы сладко сжимались вокруг его члена. Ризли было так хорошо, но так плохо от осознания, что он скоро кончит, так и не ощутив жаркую тесноту Нёвиллета на всей своей длине. Ему хотелось сменить угол, хотелось увеличить темп. Но Нёвиллет делал всё так, как он и обещал: всё по-своему.       – Как ощущения на моём члене, Ваша честь? – прохрипел Ризли в полуулыбке.       – Заткнись, – выдохнул Нёвиллет.       – Ох, какие выражения... Негоже человеку вашего сословия так изъясняться...       – Закрой свой рот, – Нёвиллет вдруг остановился и, быстро окинув взором кровать, поднял с неё свой белоснежный жабо. Прежде чем Ризли успел что-либо возразить, Нёвиллет запихнул жабо ему в рот. – Так-то лучше. Я недостаточно строг с тобой. Пришло время усложнить тебе задачу. – Одним движением Нёвиллет поднялся с его члена.       – Чшто бты дедаешь? – разговаривать с куском ткани во рту оказалось не так просто.       – Усложняю тебе задачу. – Нёвиллет развернулся к нему спиной. Одной рукой он обхватил член Ризли, другой нащупал свой вход, немного отодвигая ягодицу. Ризли беспомощно промычал в белоснежную ткань, когда Нёвиллет снова насадился на его член. Безудержное, ноющее удовольствие отдалось по всему его телу и ударило в голову.       Теперь Ризли мог видеть его задницу. Он мог видеть, как его собственный, блестящий от смазки член скользил между упругих, молочно-белых ягодиц, как он проникал во влажную, растянутую и раскрасневшуюся дырочку между ними. Он видел это так же как и тогда, в первый раз, только теперь он не мог даже пошевелиться. Он видел своё удовольствие.       Его бёдра инстинктивно подрагивали. Со всей силы Ризли вжимал их в кровать, чтобы не толкаться в ответ. Он был готов кончить прямо сейчас. Он подумал о том, каким сейчас было выражение лица Нёвиллета. Он подумал о том, что никогда не видел его лица в момент оргазма.       Нёвиллет насаживался всё глубже и глубже, его движения становились резче. От его ануса до основания члена Ризли оставалось каких-то жалких пару сантиметров, но эти сантиметры сводили Ризли с ума.       Зажмурив глаза, Ризли в отчаянии вцепился в простыни. Его тело горело, в его голове не было не единой мысли; всё его существо превратилось в одно сплошное желание, и Ризли чувствовал, как с каждой секундой он приближался к срыву. Из последних сил он пытался держаться, но выпавшее на его долю испытание становилось всё невыносимее с каждым сладостным движением чужих бедёр. Ещё чуть-чуть, и он сорвётся. Ещё совсем чуть-чуть. Даже если так, Ризли нуждался в том, чтоб видеть Нёвиллета, когда кончит, пусть даже только его спину.              Тяжело выдохнув, Ризли медленно открыл глаза и тут же замер от представшей перед ним картины. Продолжая старательно насаживаться на его член, Нёвиллет теперь поглядывал на него из-за плеча. Его прекрасное лицо было раскрасневшимся; несколько белоснежных прядей налипли на лоб, тушь подтекла от пота, лиловые глаза казались потемневшими и мутными, а пухлые губы были приоткрыты и искусаны. Как будто он кусал их, чтобы не стонать вслух.       Тысячи звёзд готовы были взорваться перед Ризли. Это был конец. Его не учили такой выдержке в полицейской академии. Он должен был быть солдатом, исполняющим приказы. Он должен был показать невыносимому судье, что он способен держать себя в руках. Он должен был следовать прави...       Всё остальное случилось как в бреду. Выплюнув кусок ткани изо рта, Ризли оторвал свои вспотевшие руки от простыни и жёстко вцепился в молочные бёдра. Со всей силы он насадил Нёвиллета до основания, вырывая громкий синхронный стон у них обоих. Больше ему было нечего терять – он уже проиграл.       Схватив Нёвиллета за талию, он повалил его на себя. Член выскочил из скользкой дырки. В одно движение Ризли перекатил прекрасное тело на кровать и устроился сверху. Перспектива дотрахать его раком звучала заманчиво, но Ризли знал, чего хотел больше всего – видеть лицо Нёвиллета в момент оргазма.       Он развернул его лицом к себе, ожидая увидеть раздражённый взгляд или самодовольную ухмылку, но в лиловых глазах темнело лишь страстное, дикое, необузданное слепое желание, такое же сильное, как у него самого.       Приподняв его задницу, Ризли вновь вошёл в него, одним движением загоняя весь свой член в его глубину. До оргазма оставалось совсем мало, он чувствовал это, поэтому прижался к разгорячённому под ним телу как можно сильнее. Их животы и грудь соприкоснулись. Нёвиллет обвил его ногами за талию, а руками вцепился в его спину, ещё больше притягивая его к себе.       Жадно впившись в раскрывшиеся ему навстречу губы, Ризли продолжил вбиваться в податливое тело глубокими и резкими толчками. Нёвиллет теперь беззастенчиво стонал в поцелуй; на его прекрасных глазах выступили слёзы.       Они были слишком близко; понадобилась лишь пара мощных и рваных, запретно глубоких толчков, и звёзды наконец взорвались в теле Ризли. Содрогнувшись в оргазменном жаре, он издал неконтролируемый стон облегчения и наконец излился горячим семенем внутрь. Его голова вмиг стала лёгкой, а тело ватным.       Сквозь шум в ушах Ризли услышал чужой всхлип. Взглянув в разгорячённое лицо под ним, он потянул Нёвиллета за подбородок и заставил его посмотреть на себя. Всего через пару вспомогательных движений рукой по своему члену, Нёвиллет резко выгнулся, задрожав, и кончил с хриплым стоном, смотря Ризли прямо в глаза.              Ризли вышел из Нёвиллета, с пьяным наслаждением наблюдая, как его собственная сперма вытекает из распухшей, раскрасневшейся дырки, хаотично сжимающейся вокруг ничего. Он поднёс свою руку ко входу и нежно очертил большим пальцем поалевший анус. Переведя взгляд на Нёвиллета, Ризли лишь на доли секунды зафиксировал на нём новую эмоцию: смущение. Впрочем, это смущение очень быстро переросло в раздражение, а раздражение в гнев, и брови на идеальном лице нахмурились. Недовольно фыркнув, Нёвиллет отпихнул его от себя ногой.       Ризли хмыкнул и беспомощно плюхнулся на кровать рядом с Нёвиллетом.       – Виновен, – безапелляционно и совершенно серьёзно констатировал Нёвиллет. Ризли вдруг звонко засмеялся. Нёвиллет посмотрел на него сердитым взглядом, но Ризли не мог перестать улыбаться.       – Зато я кончил в теб... Ааай, – Нёвиллет царапнул его плечо. От острых коготков выступили капельки крови.       – Казнь. Через повешение.       «Я влип. Архонты, я, похоже, тебя люблю, и я влип», – подумал Ризли, но ничего не сказал вслух.