Падший ангел

      Морозный воздух нещадно бил в лицо, заставляя раздражённо морщиться от неприятных ощущений надоедливого покалывания на нежной коже незащищённых щёк.       Гермиона испуганно вздрогнула, в кромешной тьме приняв безобидный ствол порядком иссохшего дерева за великана монстра.                   Годрик, она стала такой пугливой.       — Грейнджер! — она продолжила упрямо шагать вперёд, игнорируя преследователя. Мерлин, почему он всегда оказывался где-то неподалёку???       — Грейнджер! — крепкие руки хватают за плечи, порывисто разворачивая лицом к себе. Малфой.       — Помнится, мы с Минервой оставляли тебя сторожить убежище, а не препятствовать нашим планам, — холодно бросает, меряя аристократа наиболее устрашающим из имеющегося арсенала взглядом.       — Неудобно спросить, однако я всё же обязан осведомиться из соображений совести, — шокировано тянет парень, вставая вполоборота к завершающей небольшое шествие Минерве МакГонагал, — только давайте условимся отвечать исключительно истину. Поттер обворовал несчастного нищего под прикрытием всеобщего переполоха или же вовсе прикончил бедолагу, дабы добыть для армии столь бесценное убежище?       — Не по тебе размерчик, Малфой? — ядовито интересуется она, намеренно задевая блондина плечом, стремительным шагом подбираясь ко входу. — Минерва, предлагаю поселить достопочтенного охранника в полагающейся ему по званию сторожевой будке. Что скажете?       В разуме всплывает недавний диалог, практически заставляющий Грейнджер самодовольно улыбнуться, однако она сдерживает неразумный порыв, ловко вырываясь из захвата.       Пушистый снег хрустит под ногами, грозно завывающий ветер яростно набрасывается на волосы, создавая из тяжёлой копны и без того спутанных кудрей ужасный беспорядок. Жутко неудобно, зато впредь Гермиона будет тщательно следить за прогнозами.       — Уж извини, о великая и могучая Золотая девочка, позволить тебе погибнуть я не имею права. Твоя защита — непосредственный приказ командира Поттера, смею напомнить, — нагоняя её, устало парирует Драко. Словно беседует с несуразным ребёнком.       — Я не нуждаюсь в твоей протекции.       — Мы с Поттером считаем иначе, — непреклонно продолжает гнуть собственную линию блондин. — Я такой же воин, как вы, чёрт побери! О Господи, всё по новой. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но херов Драко Люциус Малфой, возомнивший о себе невесть знает что, вновь пошатнул душевное равновесие, буквально насмехаясь над закаляемой годами выдержкой. Как же Гермиону достало по-прежнему слепо подчиняться эмоциям, если дело касалось хорька!       — Ты медсестра, Грейнджер. Конечно, я не обесцениваю значимости твоих бойцовских навыков, и, должен заметить, они довольно впечатляющи, однако не стоит забывать об этой истине и пренебрегать личной безопасностью, ежели не желаешь расстаться с жизнью, — смягчаясь, чуть уступает он.       — Спорю на сто галлеонов — тебя скорее волнует сохранность твоей задницы, нежели моя безопасность.       На выпад он не реагирует, лишь безмолвно ускоряет шаг, и теперь Грейнджер оказывается в положении ведомого, вынужденная поторапливаться, дабы в полутьме не сойти со спрятанной под толстым слоем мягкого природного одеяла тропы. Правда глаза режет, милый? Он останавливается, да так резко, что Грейнджер едва ли не врезается в крепкое тело, чудом умудряясь затормозить за считанные секунды пред столкновением, волею Мерлина минуя неприятную ситуацию.       — Нельзя предупреждать о планах, Малфой?! — гневно шипит, впиваясь в бледное лицо бешенным взглядом.       Драко плавным жестом взметает ладонь в воздух, побуждая спутницу к молчанию — Гермиона сопит, однако скрепя сердце соглашается, заставляя врождённую гордость ненадолго сдать позиции. Для полного счастья не доставало, разве что, угодить в беду виною собственной вспыльчивости.       — Уходим, — Малфой шепчет распоряжение настолько беззвучно, что Грейнджер не сразу разбирает его значения, — ну же!       Блондин хватает Гермиону за руку, молясь Салазару, чтобы девушка не воспротивилась.       Но Гермиона Джин Грейнджер не будет Гермионой Джин Грейнджер, коли хоть раз прислушается к его мнению.       — Убрал руки, — тёмные глаза смотрят в самую душу, пока порядком обветрившиеся губы выплёвывают просьбу-угрозу. Малфою натурально хочется выть.       — Грейнджер.       — Я сказала убрал руки, — со звенящим металлом в голосе повторяет упрямица, не позволяя Драко завершить мысль, — мы идём в логово вампиров.       — Ты явно самоубийца! Ты хоть сознаёшь, какими последствиями эта вылазка может обернуться?! Салазар, Гермиона! Ты в своём уме?!       — Ох, ради Мерлина, не делай вид, будто тебя волнуют возможные последствия, Дра‐ко, я ни за что в правдивость твоих фраз не поверю, будь уверен.       — Ты пытаешься угробить нас обоих, потому что никак не отпустишь детские обиды?! Я был идиотом, Грейнджер! Мы все были детьми!       — Вот только по разные стороны баррикад, — с видимым отвращением выплёвывает она, — ты свой выбор сделал, Малфой. Не знаю, почему Гарри не вышвырнул тебя сразу же, как ты заявился на наш порог, ведь, не сомневайся в моих словах, я бы на его месте так и поступила.       Драко бы и рад оскорбиться и бросить всё в топку, но в глубине души понимает, что девушка права — да и как можно злиться на ту, кто на протяжении стольких лет является тем единственным, что по-прежнему разжигает едва-едва теплящийся в сердце огонёк любви?..       — Наломай дров, — тихо просит он, взглядом выцепляя наиболее укромное место на заснеженной поляне, — сделаем небольшой привал.       — Кажется, ты справишься с заданием куда лучше, — ехидно замечает она, тем не менее особенно не возражая против малфоевской затеи.                         ***       Сухие поленья мерно догорают в длинных языках нежного пламени; яркие искры, потрескивая, весело разлетаются в стороны, освещая периметр. Малфой то и дело озирается по сторонам, стараясь не выпускать из поля зрения укрытую плотным покровом ночи фигуру горе-подопечной, абсолютно точно ведущей их на верную смерть.       Мерлин свидетель, он приложил всевозможные усилия, чтобы уберечь от жестокой ошибки самоуверенную гриффиндорку.       — Пригнись.       — Не позволяешь принимать за тебя решения, однако охотно командуешь другими? — поддевает парень, заранее зная, что она обязательно ответит даже на безобидный подкол.       Этим Гермиона Грейнджер, помимо прочих достоинств, всегда и привлекала Драко: неуёмным самомнением и неизменной способностью постоять за себя.       — Просто я знаю, что ты не возразишь, — ехидно фыркает Золотая девочка, шустро убегая вперёд. Хороша, чертовка.                         ***       Гермиона с трудом выползает из-под завалов; медленно приходя в себя, взглядом лихорадочно сканирует пространство в поисках платиновой макушки — он точно был неподалёку.       — Малфой! Драко! — обеспокоенно ахает она, бросаясь к напарнику.       Общая картина увечий мгновенно повергает Грейнджер в ужас — его тело целиком перепачкано в крови, левое запястье изогнуто в обратную сторону, правая нога рассечена порезом, открывающим вид на внутреннее устройство организма парня и позволяющим разглядеть буквально всё, вплоть до белеющей кости.       Что же она натворила?!       — Годрик тебя задери, сейчас же открой глаза, Драко Люциус Малфой!       Тонкие струйки крови стекают с уголка приоткрытых губ на цвета вороньего крыла пальто, безвозвратно пачкая алыми росчерками дорогую ткань.       Господи Боже, она последняя идиотка!       — Драко! Малфой! — карамельные глаза предательски полнятся крупными хрусталиками слёз, плотная молочная пелена заслоняет обзор, не позволяя Гермионе безошибочно определить серьёзности ранения.       — Мерлин, прости меня, — Грейнджер вплотную прижимает порядком ослабшее тело к лихорадочно вздымающейся от частых вдохов груди, теперь не сдерживая громких рыданий, — прости, Драко! Я должна была прислушаться к твоему мнению! Обещаю, клянусь — впредь подобного ни за что не повторится. Только очнись, молю!                         ***       — Трусишь, Малфой, — она пихает его плечом, украдкой выглядывая из–за угла, — всегда знала, что слизеринцы не мужчины, а дешёвый кусок дерьма. И как девушки терпят ваше общество?.. Господь, должно быть, Паркинсон тайком бегала к Гарри по ночам, чтобы хоть на секунду ощутить протекцию и силу его мужественности на личном опыте.       — Смекаешь, как идеально в этот самый момент ты походишь на слизеринку, Грейнджер? Очень по-гриффиндорски играть на чувствах человека, знаешь ли.       — Учусь у лучших, дорогой. Прошу пройти вперёд. Если, конечно же, не желаешь, чтобы беззащитная дама выполняла непосильную для неё роль разведчика.       — Манипуляторша.       — И тебе это нравится, будь хорошим мальчиком — признайся, Драко.       Он закатывает глаза в театральном жесте, тяжко вздыхает, однако, к великому изумлению Гермионы, в спор не бросается — быть может, ей удалось уязвить врождённую Малфоевскую гордость, а, быть может, она изначально имела ложные представления насчет его храбрости. Что, впрочем, маловероятно.       Шаги Драко отдавались лёгким эхом от холодных запылённых плит мрачных коридоров — сама атмосфера, витающая в древнем замке, будто кричала о негостеприимстве своих обитателей.       — Малфой, — Гермиона порывисто хватает его за руку, и у Драко перехватывает дыхание — Салазар, она снова делает это. Насмехается над его выдержкой и самообладанием, в пух и прах разбивая напускную хладнокровность одним лишь прикосновением кожи к коже. — Я вижу свет в конце коридора.       Он нехотя выбирается из хватки и неторопливо шагает в указанном направлении, готовый принять на себя удар в случае непосредственной необходимости.       — Вот только не надо строить из себя гриффиндорца, Малфой, — Гермиона презрительно фыркает, вскоре нагоняя его.       — Неужели это забота, Грейнджер? — внешне беспрестрастно интересуется парень, пряча широкую ухмылку.       — Мечтай, дорогой, — нараспев тянет его прекрасная спутница, показательно возведя глаза к потолку.       — Серьёзно, Грейнджер? — недоверчиво косится на неё Драко, буквально излучая скептицизм. — Библиотека? Что ты надеешься здесь найти? Древний фолиант с подробным описанием тёмномагических обрядов? Неуничтоженный крестраж Волан-Де-Морта? Доказательства существования Н.Л.О?       — Клубы древней пыли, готовой агрессивно наброситься на тебя из-за углов и закусать до смерти, Малфой, — насмехается Гермиона, — довольно разглагольствовать, у нас не так много времени.       — Ты моя вечная должница, Грейнджер. Я бы с радостью продолжил обучать новичков и ходить на вылазки с отрядом снайперов, если бы не просьба Поттера, лучше других осведомлённого о твоей склонности к безбашенному поведению.       — Ты всё ещё можешь отказаться от обязанностей в любой момент и оставить меня в покое, — беззаботно пожимает плечами гриффиндорка.       — О нет, Грейнджер, спасибо. Не хотелось бы, чтобы по возвращении в убежище, когда разъярённый Поттер вытолкает меня с базы за неисполнение приказов, с самого порога меня встречали твои полуразложившиеся кости.       — Видишь что-нибудь ценное? — спустя два часа поспешного перечитывания увесистых томов Гермиона, наконец, позволяет многострадальным глазам взять непродолжительный перерыв и устало роняет порядком отяжелевшую, гудящую от обилия информации голову на стол. Господи, как же она устала.       — Ничего, — Драко обрушивается на соседнее кресло, устремляя бездумный взгляд в окно, — мне кажется, это бесполезная трата времени.       Грейнджер по привычке желает возразить, однако внезапно ловит себя на мысли, что, к огромному несчастью, змеёныш абсолютно прав, и мудро рассуждает, что вступать в спор ради спора будет просто нелепо.       — В таком случае, — она грациозно поднимается с кресла, лёгким движением смахивая с одежды приставшие пылинки, — мы возвращаемся в убежище.       — Неужто инстинкт самосохранения взял верх над безумством, Грейнджер? — преувеличенно громко ахает Драко, показательно вытаращив глаза.       — Пошевеливайся, Малфой, иначе я передумаю.       Он фыркает, лениво вставая со своего места, делает несколько шагов вперёд, равняясь с ней, но скоро спотыкается о что-то твёрдое, перегораживающее дорогу, и едва не падает, чудом ухищряясь удержать равновесие.       — Держишься? — Гермиона тут же подлетает к напарнику, подхватывая Драко под руку, — на лице девушки написан истинный испуг, и Малфой вначале принимает его на свой счёт, но вскоре насмешливо улыбается про себя, с запозданием сознавая, какой же он дурак — Грейнджер волновалась за сохранность предмета, вовсе не за него.       — Чувствую себя нормально, Грейнджер, благодарю за беспокойство.       Гермиона не реагирует на его язвительность, целиком поглощённая книгой — аккуратно присаживается на корточки, бережно подхватывая истрёпанный томик на руки.       И поражённо вздыхает, широко распахивая глаза.       — Малфой.       Драко порывисто выхватывает книгу из протянутых ладоней, проходится беглым взглядом по выцветшей от времени надписи на обложке и не может поверить в реальность происходящего.       «Дневник Персефоны Паркинсон» — выведено изящным почерком, знакомым с детства.       Старые половицы угрожающе скрипят под напором чужих ног, заставляя Гермиону и Драко насторожиться. Чёрт возьми, дело плохо.       Малфой хватает её под руку и резко толкает за кресло, делая невидимой для нарушителя покоя; вынимает из походной кобуры, обыденно прикреплённой на поясе, волшебную палочку, готовясь отражать атаки незнакомца.       — Авада Ке..       — Стойте, — взвизгивает Грейнджер, вставая между двух мужчин, покидая своё небольшое убежище, и отточенным движением выбивает из захвата Драко оружие, — Малфой, это же друг Теодора — Вардиан!