***
Киса проглотил очередную цветную таблетку, которую ему дал на пробу Гена, и запил ее пивом. Буквально через пару минут разум начал отпускать все проблемы, которые свалились на бедного подростка как снег в июле. Дуэль, убийство человека, Константин Анатольевич – мент поганый – схвативший его за жопу и в очередной раз заставивший обещать невозможное маме – от всего этого голова раскалывалась на миллион кусочков. Но самое странное - чертово желание быть ближе к Хэнку. О последнем парень вообще старался не думать и упорно игнорировал. Хватило пятнадцати минут, чтобы Ваня уже был в хлам вместе с Хэнком. Они тусовались где-то в центре толпы и дрыгались под музыку как эпилептики, но им было все равно, как они выглядели со стороны. Они были вдвоем, им было весело, а большего им и не надо было. Все вокруг резко теряло значение. Обычно после этого Кислов уходил и уединялся с какой-нибудь девушкой, имя которой сразу забывал, а утром получал возмущенное "мудак" и пощечину. Сейчас же он этого не хотел. Ему было комфортно находиться рядом с Борей, и парень не пытался это как-либо объяснить. Начался рассвет. Половина пьяных подростков разошлись по домам, остальные же остались спать где-то на полу и на улице. Киса и Хэнк сидели на крыше заброшенного здания и курили последнюю сигарету Вани на двоих. Оба молчали и не думали разрушать эту спокойную и даже в некоторых местах интимную тишину. Киса сделал последнюю затяжку, скуривая сигарету до фильтра, и скинул ее вниз. - домой пойдешь? – Хэнк посмотрел на друга, встретившись с внимательным взглядом карих глаз. Их лица оказались слишком близко друг к другу, до неприличия близко. - нет – хриплым голосом произнес Ваня, приблизившись к парню и прикасаясь к губам Бори своими, не решаясь превращать это в поцелуй. В голове была лишь пустота, а внутри одно желание, которому подросток просто не мог противиться. Хэнк, осознав, что произошло, отдёрнулся от друга, словно его током ударило. Он в шоке смотрел на Кису, не понимая, зачем тот это сделал. Ваня взглянул на парня в ответ, но абсолютно спокойно. Он совсем не торопился извиниться, как бывает в сопливых мелодрамах, которые так любит смотреть его мама по вечерам, ведь не считал это чем-то постыдным или неприличным. Боря же не разделял его точку зрения, но не стал ничего говорить. Молча встал и быстро ушел.***
С того момента прошла неделя. Все это время Киса и Хэнк не обсуждали тот инцидент на крыше и вообще старались лишний раз не контактировать друг с другом. А если быть точнее, то Боря избегал парня, а Ваня не собирался нарушать личные границы друга, тем более он сам не мог разобраться, что это было. Кислов не раз возвращался мысленно в тот день, но так и не мог найти ответ, в какой момент он предпочел красивой девушке, готовой отдаться ему за одну лишь улыбку, лучшего друга, с которым он дружил с первого класса. Он прокручивал это все в голове, пытаясь вспомнить похожий трепет в прошлом, какой чувствовал во время легкого касания губ с Хэнком. Не получилось. Не вспомнил.***
Киса лежал на кровати, смотря в потолок. Основной свет был выключен, поэтому комнату освещала лишь одна красная лампа. У мамы была смена, поэтому ничего не мешало слушать непонятный рэп о неразделенной любви на колонках ноутбука. Обычно Кислов такой херней не занимался, но слышал от девчонок с параллельных классов, что это помогает разобраться с собственными чувствами и облегчает боль. Но либо ему не дано, либо они мололи чушь. Не выдержав очередное завывание бедного парня о девушке, которую он никогда не забудет, Киса выключил песню на середине и запустил свой плейлист. От него легче не станет, но хотя бы чувство собственной никчемности уменьшиться. Парень достал из тумбочки самокрутку и, зажав между губ, поджег, глубоко затягиваясь. Разблокировав телефон, он зашел в диалог с Хэнком. Парень не писал ему с того самого дня. Ваня скучал по их прежнему общению, когда они смеялись с ничего и обсуждали неважную ерунду. Он скучал по тому беззаботному времени. Ему не хватало Хэнка рядом. Киса написал сообщение и занес палец, чтобы отправить его, но не решался нажать на экран. - "привет. ты как" Парень стер текст, посчитав это максимально глупым. Прошло столько времени, а он пишет так, словно никакой недели молчания не было. - "давно не виделись. может сходим завтра потусить" - тупо.. - "почему ты меня избегаешь" - по-детски.. - "что между нами происходит" - хуйня. - "я скучаю" - наивно. - "знаешь, ты мне походу нравишься не как друг. и даже наверное больше, чем просто нравишься. я хочу быть с тобой рядом. хочу" Телефон полетел в стенку. Стекло разбилось вдребезги, а квартиру заполнил душераздирающий крик парня. - ненавижу тебя! – Киса кричал до хрипоты в голосе, выпуская наружу всех своих внутренних демонов. Внутри все разрывало от боли, ломая ребра, из-за чего на глазах выступила влага. Парень сразу же смахнул появившиеся слезы, которые не должны были появиться. Не по-пацански.***
Киса лежал на диване, положив голову на колени Риты. Парень и сам не успел понять, как оказался на квартире одноклассницы, просто в один момент он больше не мог находиться в одиночестве. Ему нужен был кто-то, кто мог бы его выслушать и хотя бы попробовать понять. Мел был занят Анжелкой, Гена не воспринял бы его всерьез, а Хэнк и был источником всех проблем, именно поэтому выбор пал на девушку. Раньше они особо не пересекались в школе и в основном общались только на вписках, но почему-то Кислов был уверен, что Рите можно довериться. Когда Киса только пришел к Рите, то не мог даже двух слов связать. Он не привык кому-то рассказывать про свои чувства, поэтому начать было трудно. Но как только Ваня залил в себя несколько бокалов виски, то слова сами начали слетать с языка. Парень даже не успевал обдумать мысль, как уже произносил ее вслух. В открытую про странные чувства к Хэнку он не стал говорить, а завуалировал это, преподнеся Борю как девушку, которая ему "возможно" нравится. А как он лег на колени к Рите, Киса уже не помнил. Вот они сидели на кухне, выпивая, а потом буквально мгновенье и они уже были в гостиной, Ваня лежал на коленях Риты и курил одну сигарету на двоих. - знаешь, я ведь раньше и не думал, что между нами может что-то быть, что она может мне нравиться не как подруга – было забавно называть Хэнка в женском роде. Это настолько смешило парня, что он после каждого предложения широко улыбался, сдерживая в себе смешок - мы всегда просто дружили, а о таком я даже предположить не мог. Но когда мы сидели вместе после тусы на крыше, то мне резко так захотелось ее поцеловать. Я даже подумать ничего не успел. Просто смотрел в ее голубые глаза, на ее светлые волосы и не понимал, как я раньше не замечал ее красоту. - ты либо был очень выпивший, либо и вправду влюбился – Рита усмехнулась и, забрав у Кисы сигарету, затянулась. - в любом случае это неважно, ведь я ей точно не нравлюсь – улыбка с лица парня пропала. Раньше он хранил глубоко в душе маленькую надежду, что может нравиться Хэнку, но проговорив это вслух, понял как это глупо и наивно. Они оба парня. Значит, любовь между ними невозможна, а сам Ваня неправильный, раз не может смириться с этим. - почему ты так решил? Ты же великий сердцеед – девушка засмеялась – она точно не смогла укрыться от твоей обаятельности. - у нас с ней ничего не получится. Это же и так понятно - Киса помрачнел и встал с колен Риты, направляясь обратно на кухню, чтобы еще выпить – херня это все. Через пару часов Кислов понял, что последние четыре бокала виски были явно лишние. Он сидел на коленях перед туалетом, пока Рита держала его кудрявые волосы, чтобы они не замарались ужином, просящимся наружу. Киса не мог не о чем думать, кроме того что хочет помереть, лишь бы это наконец прекратилось. Спустя пятнадцать минут чистых страданий и жалоб, перемешанных с тошнотой, парня постепенно начало отпускать. - принеси воды, пожалуйста – Ваня настолько жалобно посмотрел на девушку, что она просто не смогла ему отказать. Пока Рита наливала на кухне воду, Кислов сидел на холодной плитке и облокотившись о стенку, медленно откисал. Внезапно на него накатили воспоминания, как он точно так же часто выпивал у Хэнка и сидел потом в туалете, слушая возмущение друга. Тогда единственное, что его волновало, было головокружение, и он ничего не чувствовал к Боре.