Мои мысли: Дом Дракона

Здесь я порассуждаю о том, почему вообще Эймонд сделал то, что сделал. Итак, что мы знаем о Таргариенах. А то, что основные две черты, по которым людей идентифицируют, как Таргариенов, - это валирийская внешность (серебристо-золотые волосы и глаза разных оттенков фиолетового) и наличие дракона. Если с первым всё понятно, то о втором надо поговорить подробнее. 1. Завоеватели. И Балерион, и Вхагар, и Мераксес вылупились до рождения своих самых известных всадников, следовательно или ни у одного из тройки Завоевателей не было своего яйца, либо они не проклюнулись. 2. Эйнис и Мейгор. Эйнис, как известно, установил связь с только что вылупившимся драконом Ртуть. Это должно было произойти в то время, когда его мать была ещё жива, а значит до трёхлетия Эйниса. Мы не можем сказать наверняка, клали ли ему это яйцо в колыбель или Эйнис нашёл маленького дракончика после его рождения. О Мейгоре также не сказано клали ли ему в колыбель яйцо или нет. Доподлинно известно лишь то, что он стал всадником Балериона в том же году, когда умер его отец. 3. Поколение Джейхейриса I. Мы всё ещё не знаем было ли у Эйгона Некоронованного своё драконье яйцо, но летал он на отцовской Ртути. Рейна получила своего дракона Пламенную Мечту "в подарок" на своё девятилетие. У принца Визериса своего дракона не было. Джейхейрис - первый Таргариен, про которого нам точно известно, что у него было яйцо в колыбели. Его поместила туда сестра Рейна, а позже оно проклюнулось и родился Вертимор. Алисанне, его сестре и жене, также положила яйцо в колыбель Рейна, позже из него вылупилась Среброкрылая. Можно считать, что именно Рейна была той, кто заложил традицию подкладывать драконьи яйца в колыбели новорожденных Таргариенов. 4. Дети Джейхейриса, его братьев и сестёр. Эйрея и Рейлла, дочери Эйгона и его сестры Рейны, родились во время правления Мейгора и девочки, вероятно, не получили своих драконьих яиц. Рейлла так и не стала драконьей всадницей, посвятив свою жизнь вере. Эйрея, хоть и жила на Драконьем Камне с матерью, часто возилась с драконами и их детёнышами, стала наездницей, лишь оседлав Балериона. Из всех тринадцати детей Джейхейриса и его сестры-жены Алисанны лишь трое могли похвастаться наличием дракона. Эймон - Караксес, Бейлон - Вхагар, Алисса - Мелейс. Об остальных наверняка неизвестно были у них яйца или не были. У Визериса, Деймона и Рейнис яиц или не было или они не проклюнулись, в книгах и сериале не упомянули 5. Танец Драконов. Рейнира оседлала Сиракс в семь лет, вероятно драконица вылупилась на Драконьем Камне, но наверняка нам не известно. Однако, для своего умершего вскоре после рождения брата Бейлона она выбрала яйцо, которое положили бы в его колыбель. Также у всех её пятерых детей яйца проклюнулись. У Бейлы и Рейны также были свои драконьи яйца. Из яйца Бейлы вылупилась Лунная Плясунья, первое яйцо Рейны проклюнулось, но детёныш вскоре погиб, а второе - проклюнулось уже во время гражданской войны, а дракона она назвала Утро. Эйгон II оседлал Солнечный Огонь в тринадцать лет, как и с Рейнирой, дракон мог вылупится из яйца в его колыбели, а мог быть им осёдлан на Драконьем Камне. Не упомянуто было ли у Хелейны собственное яйцо, но к двенадцати она уже оседлала Пламенную Мечту. Та же ситуация с Эймондом, который оседлал Вхагар в возрасте десяти лет. Дейрон, единственный из детей Алисенты и Визериса I, у кого было драконье яйцо, из которого и вылупилась Тессарион. У детей Эйгона - Джейхейриса и Джейхейры были яйца, который проклюнулись, а яйцо Мейлора так и осталось мёртвым. Как мы можем судить, традиция была заложена Рейной, но исполнялась не всегда. Теперь вернёмся к шестой серии "Принцесса и королева", где мы впервые видим детей, не младенцами, а людьми со своими характерами и мыслями. Итак-с, приступим. Эйгон, обремёнённый ненужной ему ответственностью и являясь мальчишкой - подростком, ищет куда выплеснуть своё недовольство. На взрослых это, понятное дело, сделать не выйдет. Ближайшие к нему дети - Джейс и Люк, за которыми стоят Рейнира, король, Харвин Стронг и весь Дом Веларионов, Хелейна, которая так глубоко в своих снах и насекомых, что на все тычки Эйгону ей будет побоку (да и мать за приставания к девочке может устроить воспитательные репрессии), и (вот это везение!) Эймонд. Осталось найти к чему бы прицепиться. На рожу Эймонд - истинный валириец, котелок варит будь здоров, фехтует наравне со сверстниками, только вот (бинго!) дракона у братца нет, яйца не светит, а отец-пофигист его к Драконьему Камню подпустит только после многолетнего капанья на мозги и то, дай бог, если согласиться. Ко всему прочему мальчикам не пристало плакаться маме о том, что мальчики помладше их задирают. Случай с подаренной свиньёй и последовавшее за этим неприятное знакомство с Пламенной Мечтой скорее всего были просто переломным моментом для Эймонда. Джейкейрис , будучи постарше Люка, уже начинает понимать, что на валирийца он похож весьма и весьма отдалённо, а то и вовсе рожей смахивает на Стронга. Сие открытие ему радости не добавляет. В реалиях Вестеросса он должен знать кто такие бастарды и как они живут. Но у него есть дракон, а у Эймонда с его истинно валирийской внешностью такой смертельно опасный питомец отсутствует. И как Эйгон он, вероятно, таким образом выплёскивает своё недовольство, вместе с тем утверждаясь, мол "лицом не вышел, зато дракон есть". Мне кажется это похожим на ситуацию с Джоном Сноу и Теоном Грейджоем из серии "Песнь Льда и Пламени". Ни один из них не чувствовал себя своим в Винтерфелле на все сто процентов. Джон - из-за статуса бастарда, Теон - из-за статуса заложника. Они боролись за признание людей, которых уважали и чьего признания жаждали - Робба и Эддарда. Так и здесь, только в меньших масштабах, ввиду возраста участников. Проблема Джейса - внешность, проблема Эймонда - отсутствие дракона, люди, за чьё признание они борются - Эйгон (как самый старший из них). Так, это не столько злоба или ненависть, сколько желание самоутвердиться, а также нежелание идти против кого-то более сильного (в конце концов, откуда Джейсу знать, что Эйгон, которому наскучит мучить брата, не переключиться на него). Люк, будучи самым мелким из этой компашки, в полной мере не осознает, что он делает. Он - единственный, кто и впрямь считал всё это лишь забавной шуткой. И вряд ли "Розовый ужас" - это единичная акция. Я уверена в том, что сия троица не раз тыкала Эймонда носом в то, что он - единственный в их семье, у кого ещё нет своего дракона. Чтобы понять насколько сильно их насмешки затронули его, достаточно одного отрывка из той же серии. В самих книгах "Пламя и Кровь" Джордж Мартин писал, что попытка установить связь с любым драконом чертовски опасна. Во время Танца Драконов многие из Драконьих Семян пытались приручить свободных драконов, многие погибли, преуспело лишь пятеро. И вот, мальчик десяти лет, без какой-либо охраны, идёт к не самому маленькому дракону (Пламенная Мечта во время Танца была пятой по размерам после пятой по размеру после Вхагар, Вертимора, Овцекрада и Среброкрылой). То есть обрести дракона и перестать быть мальчиком для битья в своём окружении для него менее важно, чем собственная сохранность. Однако это не идёт ни в какое сравнение с тем, что он сделал на Дрифтмарке. Пламенная Мечта была в цепях в Драконьем Логове, кинься она она Эймонда, тот мог спрятаться за камнями от когтей и огня, а цепи какое-то время удерживали её на месте, а по самому Драконьему Логову ходят драконоблюстители, которые, услышав рёв, могут прийти на помощь. На Дрифтмарке ночь, все в замке. Драконоблюстителей на острове в принципе нет. Вхагар в разы больше Пламенной Мечты. Она не скована цепями, а на открытом пляже Эймонд не смог бы спрятаться ни за что (да и будем откровенны, пламя Вхагар расплавило бы что угодно вместе с принцем). Если характер Пламенной Мечты описывали как относительно мирный, то нрав Вхагар называли скверным. Когда Эймонд шёл к Вхагар, он шёл к ней с мыслью, что этой ночью он либо станет всадником самого большого и старого дракона из ныне живущих, либо Веймонду Велариону придётся провести ещё одну погребальную церемонию. Вопрос: насколько надо было затюкать мальчика, чтобы он, не колеблясь, пошёл едва ли не на верную смерть? Мне интересно, Эйгон, Джейс и Люк хоть за те шесть лет, что прошли между инцидентом на Дрифтмарке и их встречей в Королевской Гавани, они задумывались об этом? Если для Джейса и Люка их внешность была тем, что портило их жизнь, заставляло их чувствовать себя изгоями, недостойными своего места, то для Эймонда отсутствие дракона было тем же самым. Только у них были Лейнор, Харвин и Деймон, которым плевать на их происхождение и внешность, в то время как у Эймонда был Визерис, который вряд ли даже его имя помнил (чтобы вы понимали, Деймон, находясь в изгнании и имея трудные отношения с братом-королём, как-то умудрился раздобыть аж два драконьих яйца, в то время как сын короля получил кукиш). У них была мать, пользующаяся расположением короля и богатейшего дома Вестеросса, а у Эймонда была только мать, да манипулятор-дед, которому и дело до него не было, пока он не оседлал Вхагар. У Джейса и Люка есть они сами, да кузины, которые не прочь влезть в драку ради них, а у Эймонда старший брат - засранец, старшая сестра, постоянно в своём мире (а другой старшей сестре Рейнире он нахрен не сдался), и младший брат, который растёт за тридевять земель от него. Для Эймонда та ночь на Дрифтмарке - едва ли не единственный шанс обрести дракона, стать настоящим Таргариеном, утереть нос своим обидчикам (может его яйцо не вылупилось/ему не досталось яйца вовсе, но зато теперь он летает на самом великом из них). Более того, Вхагар для Эймонда может быть связью с отцом. Ведь именно Вхагар - дракон отца Визериса - Бейлона. Вхагар, как и Балерион, участвовала в Завоевании Вестеросса, а его последним всадником и был Визерис I. И меня бесит то, что в глазах зрителей, "Розовый ужас" - простая безобидная шутка (на заметку, шутка, от которой смешно только шутникам - это издевательство), а Эймонд принял её слишком близко к сердцу, хотя, если говорить на современный лад, то это самый настоящий буллинг. Меня бесит то, что, когда люди видят Эймонда, идущего к Вхагар, люди думают "Вор!", а не то, что парня довели до того, что ему легче умереть, пытаясь, чем жить без дракона. Меня бесит то, что все говорят "Он должен был быть добрее, уважительнее!", когда Стронги-Веларионы не были такими по отношению к нему. Когда четверо других детей, двое из которых были его обидчиками, идут к нему явно с недобрыми намерениями, сходу обвиняют во всех проблемах человечества и кидаются с кулаками, это Эймонд, тот кто должен терпеть и быть вежливым, уважительным, послушным мальчиком. Он им был, а они отвечали ему жестокими насмешками, теперь он не собирается молча терпеть их злобу и недовольство жизнью. Теперь он будет насмехаться в ответ, будет выплёскивать свою злость, своё разочарование, своё недовольство, также, как это делали они. И все, абсолютно все, осуждают то, что Эймонд в кои-то веки не молча терпит, а огрызается в ответ, отвечает ударом на удар.