Дитя Даэдра

      По приезду в Рифтен Эль первым делом заселилась в таверну. «Пчела и жало» — так называлась таверна, оказалась приятным местом, несмотря на излишний шум и суету. Весёлые постояльцы живо общались на разные и интересные темы под черновересковый мёд, горожане заходили перекусить и обсудить свежие новости, послушать приятную музыку барда. Таверна располагалась в удачном месте — недалеко от главных городских ворот. Рядом был, успевший закрыться к позднему вечеру рынок, а напротив тянулись богатые дома состоятельных рифтенцев.       Хозяйка трактира — Кирава, оказалась на удивление довольно приятной и вежливой аргонианкой — предложила Эль хорошую комнату на втором этаже, куда почти не доносился звук из общего зала и мелодичная игра барда. Девушка любила музыку и милые слуху мелодии менестреля создавали душевную атмосферу, однако в поздний час Эль предпочитала тишину.       Первая ночь на новом месте жительства прошла весьма спокойно. За запертой на ключ дверью Эль чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы достойно выспаться. Вспоминая главаря бандитов, хваставшегося своими достижениями во взломе различных запоров, девушка понимала, что умелый вор без труда вскроет хлипкий замок её комнаты. От того же главаря она достаточно наслушалась о воровском мире Рифтена, и не сомневалась, что воры здесь особо не прячутся.       Эль рассудила, что таверна безопасное место: во-первых, есть охрана; во-вторых, Кирава, как и любая другая владелица заведения, следит за тем, чтобы в её таверне не воровали, ведь плохая молва отпугнёт львиную долю клиентов; в-третьих, по коридорам постоянно кто-то сновал, что исключало возможность для вора остаться незамеченным. Единственный вариант обчистить постояльца — залезть в его комнату через окно. В этом случае вору необходимо действовать целенаправленно: выследить, когда жертва уйдёт, подгадать, когда на улице не останется прохожих, оперативно вскрыть окно и незамеченным выбраться с добычей. На это вор пойдет, лишь будучи уверенным, что у жертвы есть чем поживиться. Эль теперь хорошо знала психологию грабителей. Заточение у бандитов расширило её кругозор и научило интересным вещам.       Сначала Эль сетовала на судьбу и желала убить своих мучителей, но позже, лицезрев их смерть, вернувшись домой, девушка проявила несвойственную себе сентиментальность: она пожалела погибших бандитов. Эль вспоминала историю каждого и понимала, что они стали грабителями и убийцами не от хорошей жизни. На короткое мгновение девушка захотела им помочь начать жить с чистого листа, однако в последний момент одумалась. Она была не готова участвовать в убийстве десятков имперских солдат, которые честно везли золото для генерала Туллия.       Меряя шагами комнату, Эль думала как поступить с ценностями, которые взяла в дорогу. Она пришла к выводу, что лучше всего носить их при себе. Если кто-то попытается её ограбить, то незамедлительно ощутит на себе всю силу огненного шара. Эль понимала, что, обороняясь, привлечёт много лишнего внимания к своей персоне, в первую очередь ею заинтересуются бандиты, но не боялась их, готовая дать бой в случае необходимости. Она располагала достаточными магическими силами, дабы обезвредить группу бандитов. А на крайний случай она могла бы призвать дремору.       Эль понимала, что, возможно, излишне себя накручивает. Рифтен в первую очередь город, где живут мирные люди, а потом уже воры и прочая нечисть. Жизнь в неволе среди бандитов научила её реально смотреть на мир и готовиться к худшему исходу. Прежняя наивность и доверчивость упорхнули птичками, не оставив надежды на возвращение.       Впрочем, Рифтен всё же показался Эль несколько странным на фоне других городов Скайрима. Вчера, уставшая с дороги, Эль столкнулась с двумя стражниками, несущими караул у главных ворот. Вместо того, чтобы задать несколько вопросов о цели посещения города и затем пропустить её, они стали вымогать плату за вход по сто септимов каждому. Понимая, что они действуют незаконно, Эль продемонстрировала им свои магические способности, после чего напуганные стражники пропустили её в город бесплатно.       Сие поведение возмущало. Охрана бессовестно наживалась на гостях Рифтена, и любой кто не мог дать отпор наглым стражникам расставался с приличной суммой монет, возможно, отдавал последние деньги. Эль хотелось остановить это безобразие, однако она понимала, что раз караульные открыто требуют дань за вход, значит власть разрешает им этим промышлять.       Бросив взгляд на походный рюкзак, Эль решила выложить вещи. Вытрусив содержимое рюкзака на кровать, она принялась расправлять одежду и аккуратно складывать в небольшой платяной шкаф, занимающий часть стены напротив кровати. На одеяле остались лежать только кошели с септимами, несколько драгоценных камней и свёрток с едой. Ценности девушка сложила в небольшую сумочку.       Эль подошла к окну и, раздвинув наглаженные плотные занавески, пустила солнечный свет в комнату. Яркие лучи осветили помещение, разоблачая витающую в воздухе пыль. Когда девушка заселялась, комната выглядела идеально чистой, однако при ярких лучах дневного светила создавалось впечатление, что комнату не убирали со времён Исграмора. В чём Эль точно не сомневалась, так это в том, что постель была чистой. На простыне не было ни единого пятнышка, а пахла она тонким и нежным отзвуком лаванды.       Выглянув в окно, Эль увидела Кувалду — высокого и крепкого норда в железной броне. На удивление девушки, из оружия он имел при себе дорогой эльфийский кинжал, сверкающий на солнце, подобно золоту, хотя она представляла его со здоровенной секирой наперевес. Эль довелось познакомиться с Кувалдой вчера, и он сразу — почти с первых слов — дал ей понять кто хозяйка Рифтена и чего не следует делать, чтобы не злить её.       «Похоже, он там целыми днями стоит. Может Мавен Чёрный Вереск специально наняла его, чтобы он запугивал путешественников?» — подумала Эль, изучая норда взглядом. Положительного впечатления он на неё не произвел, общался в несколько грубой манере, но, к счастью, дальше слов дело не зашло.       Теперь девушка понимала почему о Рифтене ходит дурная слава. Любому уважающему себя человеку не понравится, если с него вымогают деньги за право войти в город, а потом ещё и запугивают.       Специфический контингент, однако, был Эль только на руку. Она могла сколько угодно вести себя отчуждённо и смотреться при этом вполне естественно. Именно поэтому девушка выбрала Рифтен для жизни, несмотря на опасности. Сохранение тайны о своём происхождении было для неё самым главным. Она не хотела, чтобы люди даже мысли допускали, что с ней что-то не так. Это не только может сказаться на её жизни, но и навредить родителям.       Невзирая на то, что они скрывали от неё правду и собирались держать её в неведении всю жизнь, Эль заботилась об их благополучии и понимала сколь на самом деле тяжело хранить столь серьёзный секрет. Вероятно, Линда и Ингольф были правы, не рассказывая ей раньше о том, что её настоящий отец — дремора. Девушка могла бы случайно выдать эту тайну. Но то, что они желали держать при себе эту тайну всю жизнь, обижало, больно сжимая сердце.       Голод отвлёк Эль от мыслей о семье. Больше суток она ничего не ела, и прилипший к позвоночнику желудок давал о себе знать. По приезду в Рифтен, девушка была настолько уставшей, что, едва оказавшись в съёмной комнате, рухнула на кровать без чувств. Разногласия в семье и долгая дорога в повозке под открытым небом истощили Эль, а тяжёлое эмоциональное состояние отбило аппетит, поэтому в дороге она не притронулась ни к хлебу, ни к вяленому мясу.       Взглянув на батон и свёрток с мясом, Эль решила всё же спустится и поесть еды, чуть более полноценной, чем взятые в дорогу запасы. Замёрзшее тело требовало горячей пищи. Климат в Рифтене был теплее, чем в Вайтране, но ночью девушка умудрилась замёрзнуть, словно причина таилась не в погодных условиях, а во внутреннем странном одиночестве, которое Эль испытывала, покинув родительский дом. Она осознавала, что её жизнь никогда не будет прежней, ведь сама оказалась не той, кем себя считала. Как говорится: «чем дальше в лес, тем больше дров». Эль понимала это и была готова принять вызовы судьбы. Теперь жизнь для неё была полна неизведанного — опасностей, подстерегающих неопытную душу, едва ступившую на путь самостоятельной жизни в суровом мире.       Спустившись в общий зал, Эль приметила, что ранним утром почти все столы пустовали. Бард ещё спал. На своё удивление девушка проснулась очень рано, несмотря на усталость после многочасовой тряски в повозке. К слову, дороги Скайрима далеко не везде оказались устланы ровной брусчаткой. Между городами то и дело встречались куда более пересечённые пути, множенные в тяжбе преодоления большими, сошедшими с гор в пору обвалов камнями и следами грязевых потоков — частным явлением после затяжного ливня.       Купив еды у Тален-Джея, Эль заняла небольшой столик рядом с деревянной колонной и разгрузила на потёртую столешницу горячий яблочный пирог и бутылку черноверескового мёда. Утренних пташек было — как ей удалось насчитать вместе с собой — три человека: в длинном коридоре пару раз показался незнакомый босмер, а в зале, на лавке сидел молодой имперец в оранжевой робе мага. Хотя, смотря правде в глаза, человеком Эль называть себя уже не решалась.       Глотнув пряной медовухи, девушка поймала на себе пристальный взгляд мага. Обернувшись в его сторону, она заметила, как незнакомец тут же отвёл взор внимательных карих глаз, сделав вид, будто увлечённо что-то пьёт из жестяной пинты. Поведение имперца показалось ей странным, однако Эль отвлеклась от внутренних переживаний и поняла, что со стороны никто не видит её эмоционального состояния, и в глазах противоположного пола она выглядит просто привлекательной леди. Неудивительно, что молодой маг заинтересовался ею.       Тут Эль вспомнила, как он вчера пристально, если даже не нахально, смотрел на неё, всякий раз отыскивая в общей толпе. Поведение имперца настораживало, и очень кстати она вспомнила о записке матери с именем её бывшего ученика, живущего сейчас как раз в этой таверне. Пошарив в наплечной сумке, Эль выудила слегка помятый листок бумаги и развернула его, чтобы в очередной раз бегло пробежать глазами по строкам.       «Маркурио, мой бывший ученик. Он хороший человек и способный маг. С ним ты будешь в безопасности. Живёт в таверне, где ты остановишься. Если не сможешь найти его сама, спроси у Киравы.»       Свернув записку, и, уложив её обратно в сумку, Эль поняла, что мать знает некоторых рифтенцев, а это означало лишь то, что о своём происхождении придётся молчать так же усердно, как и в родном Вайтране. Утешало только то, что здесь её скрытность выглядела вполне обыденно.       Встав из-за стола, Эль словила очередной пристальный взгляд незнакомого мага, к которому прибавилась ещё и улыбка. Теперь его поведение выглядело уже по-настоящему нагло. Наверное, если подружиться с Маркурио, то этот маг отстанет от неё. В противном случае придётся подпалить его выглаженную робу.       Девушка подошла к суетящемуся за стойкой Тален-Джею и заговорила:       — Мне нужен маг по имени Маркурио. Слышала, что он живёт здесь.       — Так вон Маркурио, позади тебя, — улыбнулся аргонианин, кивая куда-то за спину постоялицы.       Обернувшись, Эль ахнула. Искомым Маркурио оказался наглый имперец в оранжевой робе, который теперь с окончательно раскрытой ухмылкой поедал девушку пристальным взглядом.       «Не похож он на хорошего человека, с которым я буду в безопасности,» — мрачно подумала Эль и вернулась к себе за стол. Не успела она сесть на место, как маг поднялся с лавки и подошёл к ней. Вновь улыбнувшись, он занял пустой стул напротив. От такой дерзости Эль едва не подавилась куском пирога. Решив выразить ему недовольство, она произнесла:       — Почему ты так смотришь на меня? Ещё вчера сверлил взглядом, когда я только вошла в таверну, — она скрестила руки на груди, всем видом показывая, что его поведение ей не нравится.       — Прошу прощения, — неожиданно смущённо ответил маг. — Я не видел тебя раньше в Рифтене. Ты дочь госпожи Линды, Эль, верно?       Девушка кивнула, сохраняя осторожность. Распространяться о себе столь скоро не стоило. Любое необдуманное слово могло вызвать подозрения, поэтому, в том, что касалось личной жизни, она решила избрать тактику: «больше слушай, меньше говори».       — Меня зовут Маркурио, — представился брюнет и снова дружелюбно улыбнулся. — Я маг, хорошо владею магией разрушения, призываю атронахов.       — Как ты узнал, что я дочь Линды? — удивилась Эль, не припомнив, чтобы виделась с имперцем когда-либо для таковой его просвещённости.       — Я помогал твоим родителям в поисках, когда тебя похитили разбойники. Обшарив все подходящие для стоянки бандитов пещеры, я понял, что они скрылись далеко. Стражник, дежуривший на сторожевой башне в день, когда ты ушла, видел, что люди в броне несут какую-то девушку на северо-восток от Вайтрана, но он не смог подробно разглядеть твою внешность и не понял, что это была именно ты, — ответил Маркурио со злостью в голосе. Похоже, воспоминания о минувшей беде пробуждали в нём не мало гнева. На его бледном лице читалось искреннее желание избавить Скайрим от бандитов.       — Почему ты помогал моим родителям? — вопросила Эль, считая, что маг подвергал себя опасности не из простой благодарности к Линде за хорошее образование.       — Я не мог оставаться в стороне, зная, что ты в опасности, — загадочно ответил Маркурио, рассматривая собеседницу.       Эль поняла — Маркурио знает намного больше, чем говорит, а говорит при том несколько неохотно. Ей захотелось выведать его тайны, которые, вероятно, касались её самой, а для этого следует действовать ненавязчиво и проявить хитрость. На примере Кейтера девушка уяснила, что любое существо — не важно человек это, мер или даэдра — не любит делиться сокровенным просто так. Вспомнив дремору, пресекающего любые её попытки что-то выведать, даже самое незначительное, Эль мысленно понадеялась, что Маркурио из «другого теста». Насколько она могла судить, люди намного более простые и открытые, чем дреморы. Создания Обливиона отлично разбирались в психологии смертных и умело манипулировали ими ради собственной выгоды.       Позволив мыслям вернуться к Кейтеру, Эль загрустила. Не замечая, что перемена настроения стала видна собеседнику и гостям таверны, которые постепенно наполняли большой уютный зал, девушка погрузилась в мысли о дреморе. Сейчас ей особенно не доставало его общества. Он мог бы скрасить её одиночество и помочь разобраться в непростой ситуации. Думая о Кейтере, Эль ощутила приятное тепло, исходящее от скрытого для посторонних глаз перстня, висящего на шнурке у самого сердца. На мгновение девушке показалось — дремора чувствует её желания, но по какой-то неведомой причине не навещает её.       — Ты хочешь узнать почему я рисковал жизнью ради тебя? — вопрос Маркурио вырвал девушку из раздумий.       Эль растерянно кивнула, не ожидав, что маг будет что-то рассказывать о своих мотивах.       — Впервые я встретил тебя в Коллегии Винтерхолда, когда ты взорвала башню. Я знал, что у госпожи Линды есть дочь, но не знал, что, назначив мне встречу в Коллегии, она привезёт тебя с собой. Ты не помнишь меня, я знаю, потому что не замечала, а вот мне довелось несколько раз увидеть тебя. Первый раз, когда госпожа провожала тебя в Зал Поддержки, чтобы потом дать мне уроки по магии разрушения. В те годы я заканчивал обучение, но мне не хватало практики, чтобы сдать выпускной экзамен. Большая удача, что госпожа Линда согласилась мне помочь. Второй раз я увидел тебя, когда взорвалась башня. Все преподаватели и ученики в панике выбежали во двор, чтобы посмотреть, что произошло. Тебя нашли невредимой рядом с обломками. Никто так и не понял каким образом ты не пострадала, и, что более странно, как ты оказалась вне эпицентра взрыва, — рассказал Маркурио и вновь загадочно улыбнулся.       — Странно, что я запомнилась тебе, учитывая, что ты старше меня минимум на пять лет, — удивилась Эль, рассматривая бледное лицо собеседника, на котором виднелась парочка незначительных морщинок в области лба, выдавая привычку часто хмуриться. Внутренний голос подсказывал ей, что маг опять недоговаривает.       — Меня поразила твоя магическая сила. Я был бы очень рад познакомиться с тобой в тот день, но судьба распорядилась иначе. Думаю, это к лучшему, ведь, на самом деле, я старше тебя на десять лет, и, полагаю, ты отнеслась бы скептически к предложению сотрудничества от юного выпускника. Будь я мальчишкой, тебе было бы проще и веселее общаться со мной. Объединившись, мы смогли бы вершить великие дела. Точно как госпожа Линда, — воодушевлённо пояснил маг.       Услышав про возраст, Эль растерялась. Он оказался старше на целых десять лет. Ещё больше удивлял его интерес конкретно к ней. Девушка не считала себя выдающейся колдуньей. Воспоминания пятилетней давности рисовали слабую девчонку, незнающую никаких серьёзных магических заклинаний. Максимумом в те годы она могла наколдовать светящийся шарик, чтобы читать по ночам в тайне от родителей, когда детям положено спать.       Эль решила разузнать о каких «великих делах» Линды известно Маркурио. Самостоятельно узнать правду от матери девушка не смогла. Оставалось искать обходные пути. Эль была уверена, что женщина хранит много секретов и подозревала, что даже Ингольф посвящён далеко не во все тайны.       — Что ты знаешь о маме? — спросила Эль, внимательно глядя на мага, дабы понять, когда он начнёт уходить от ответа.       — Госпожа Линда преподавала в Коллегии Винтерхолда до твоего рождения, потом ушла и стала давать индивидуальные уроки по школам колдовства и разрушения, — ответил Маркурио, и его изучающий взгляд лёг девушку.       — Ничего странного ты о ней не слышал? — вновь задала вопрос Эль, неудовлетворённая ответом.       Маркурио пожал плечами.       — Если и ходят слухи, то они не имеют ничего общего с реальностью.       — Мне нужно знать всё. Любые сплетни, любые детали, даже самые незначительные, — настойчиво сказала Эль.       — Но зачем тебе всё это? — удивился Маркурио, и его тёмные брови поползли вверх.       — Мама стала скрытной в последнее время, вот я и хочу узнать — нет ли у неё проблем, которые могли заставить её так себя вести. К тому же, она всегда дорожила своей репутацией и, если кто-то распускает про неё дурные слухи, его следует остановить, — объяснила Эль, ловя себя на мысли, что искренности в этих словах лишь половина. Ей стало противно от того, что она снова прибегла к обману.       Врать девушка научилась в плену у бандитов. Обманывая их, она стремилась выжить, а сейчас лгала сознательно, дабы получить от Маркурио интересующую информацию. Эль понимала, что существует другой способ разгадать тайны матери, но ложь сейчас виделась ей более простым и быстрым инструментом. Она укоряла себя за это и зареклась впредь никого не обманывать.       — В Коллегии до сих пор ходят разные слухи о госпоже Линде. Анкано, советник архимага, никак не может забыть нападение дреморы на неё, и считает, что на самом деле он на неё не нападал, а она сама его спровоцировала и более того заключила с ним какую-то сделку. Анкано находит подозрительным, что госпожа Линда достигла в магии больших высот после того случая, — ответил Маркурио и на его лице в очередной раз отразилась злость.       Эль обдало холодным ужасом. Неприятный в общении альтмер имел влияние на самого архимага и мог его убедить в выгодной для себя версии случившегося с Линдой. Это сулило большие проблемы для женщины и всей семьи. При желании Анкано слухи могут выйти за стены Коллегии Винтерхолда и дойти до народа или, что хуже, до кого-нибудь вроде Дозорных Стендарра. Советник архимага слыл серьёзным эльфом и, если он распускает сей слух, значит ему это выгодно.       — Нужно выяснить зачем спустя восемнадцать лет остроухий очерняет маму, — решительно сказала Эль. Ей уже хотелось вырвать Анкано язык и бросить на съедение волкам, но осознанно сдерживала порывы гнева, понимая, что сразу прибегать к насилию опрометчиво. Проявленная агрессия оттолкнёт альтмера и тогда из него не получится вытянуть ни слова.       — Нужно сообщить госпоже Линде и действовать по её указаниям, — ответил Маркурио.       — Учитывая как часто мама общается с архимагом, она осведомлена о сплетнях Анкано, — сделала вывод Эль, кивнув.       — Значит госпожа считает их несерьёзными.       — Что-то нечисто в этой истории. Мама не потерпела бы оскорблений в свой адрес, да ещё от уважаемого архимагом советника. Мы должны во всём разобраться, — произнесла Эль, подозревая, что альтмер не просто так очерняет Линду, а она неспроста терпит его выпады. Возможно, что матери нужна помощь, но открыто вызываться она не намеревалась, зная её характер и желание держать дочь подальше от любых опасностей.       — Не уверен, что нам нужно вмешиваться в дела госпожи Линды, — покачал головой маг.       — А если ей угрожает опасность? — сжала кулаки Эль, понимая, что мать могла оказаться в затруднительном положении, и что следует выручать.       — Хорошо, мы попробуем разобраться с Анкано. Вероятно, госпоже Линде действительно нужна помощь, — кивнул маг решительно.       Довольно улыбнувшись в ответ, Эль перевела тему, чтобы побольше разузнать о новом друге. Она не понимала почему взрослый мужчина живёт в таверне. В его возрасте многие растили третьего ребёнка.       — Что же ты делаешь в свои годы в таверне? Где жена, весёлые детишки? — спросила Эль напрямую. Она не любила ходить вокруг да около, когда хотела получить информацию.       — Я путешественник. Люблю сопровождать авантюристов в их приключениях. Этим я зарабатываю, — ответил Маркурио. По его улыбке Эль поняла, что ему нравились её прямолинейность и искренность, ведь подобное могло прийтись по душе далеко не всем людям.       — Каких искателей приключений ты сопровождаешь? — настороженно подняла бровь девушка в надежде, что маг не промышляет грязными делами и убийствами невиновных.       — Ничего плохого я не делаю, — заверил девушку Маркурио, словно прочтя её мысли. — Я никогда не соглашусь помогать убийце, некроманту или вору. Я могу выбирать с кем отправиться в поход, и потому сопровождаю только тех, кто искренне желает сделать что-то хорошее для людей и Скайрима.       Ответ мага порадовал Эль, и она удовлетворённо выдохнула. После миновавшего заточения у бандитов в двемерских руинах, она твёрдо решила избавить Скайрим от подобных головорезов и любой другой опасности, угрожающей жизням мирных людей. После ухода из родительского дома у неё появилась возможность начать исполнять свою цель. Поддержка Маркурио в нелёгком и опасном деле очень пригодилась бы.       — Может, мы вдвоём будем освобождать мир от опасностей? — предложила Эль в надежде, что имперец согласится.       — Именно это я хотел тебе предложить, — кивнул Маркурио и улыбнулся. Похоже, их интересы совпадали, а это означало, что в будущем им вполне может сопутствовать большой успех. Два сильных мага спасут Старое Королевство от опасностей, сделают его мирным и процветающим местом, а сами станут богатыми и знаменитыми гражданами провинции.       — Тогда нужно попасть на аудиенцию к здешнему ярлу и узнать — не угрожают ли людям бандиты, — воодушевлённо произнесла Эль, готовая сейчас же отправиться в путь.       — Ярл Лайла Рука Закона не принимает посетителей по столь незначительному вопросу. Обычно этим занимается Ануриэль — управитель. Если владению Рифт угрожает опасность, она оставляет объявления в таверне и любой желающий может помочь и тем самым неплохо подзаработать, — объяснил Маркурио.       Девушка удивилась такому подходу. Обычно она приходила на аудиенцию к ярлу Балгруфу, и он лично поручал ей дела. Если ярл оказывался занят, то этим занимался его управитель Провентус. Ингольф также брал задания, но, если случалось что-то серьёзное, гонец ярла сам разыскивал Ингольфа и вручал ему поручение из-под пера ярла, где описывалась требующая срочного решения проблема. Чаще всего неотложными являлись поручения, где злые колдуны или некроманты вредили местным жителям.       Пока Эль удивлялась здешнем правилам, Маркурио продолжал говорить:        — Разбойники далеко не главная опасность для Скайрима. Их довольно много по всей провинции, однако не они наносят больше всего вреда. Хуже них — драугры. В последнее время пробуждается всё больше давно почивших нордов. Они агрессивны ко всем живым и, к сожалению, не сидят в своих пыльных курганах, а всё чаще выходят к на свет, — лицо мага стало напряжённым, во взгляде карих глаз читалось беспокойство. Было видно, что вело желание избавить мир от восставших из могил мертвецов остаётся искренним. Бездействие с каждым днём увеличивало угрозу.       Эль вспомнила дорогу до Рифтена. Несмотря на ранний выезд из Вайтрана, пришлось задержаться в пути. Повозка проезжала недалеко от кургана «Погребальный огонь», где ей преградили дорогу шестеро наёмников, отчаянно сражающихся с дюжиной драугров. Глядя на бьющихся с нечистью мужчин и женщин, девушка порывалась помочь им, но извозчик Бьорлам предусмотрительно остановил свою пассажирку, категорично заявив, что не будет ждать пока она разберётся с драуграми. Он явно не хотел рисковать собственной жизнью, понимая, что, оставшись на безопасном расстоянии от битвы, всё равно может получить стрелу в сердце. Он будто знал, что где-то таились минимум несколько лучников. В каждом могильнике были не только воины, но и стрелки. Проигнорировав тогда мольбы пассажирки, Бьорлам посильнее приударил поводьями, и лошадь двинулась в обход битвы. В следующее мгновение на место, где стояла повозка прилетела проржавевшая стрела.       Когда опасный участок пути был минован, возчик расслабился, а Эль, тем временем, недовольно скрестив руки на груди, словно обиженное дитя, провожала взглядом наёмников. Всё, что она могла сделать в такой ситуации — пожелать им удачи.       — Я видела драугров близ кургана «Погребальный огонь». Их там очень много, они нападают на людей. Мы можем отправиться туда. Дорогу знаю — по ней я ехала в Рифтен. К тому же, могильник расположен на пути к Винтерхолду. Закончив с мертвецами, мы можем сразу отправиться в Коллегию. Я не намерена сидеть сложа руки, пока про мою маму распускает грязные сплетни какой-то эльф, — сказала Эль, желая побыстрее претворить задуманное в жизнь. Ей не терпелось опробовать весь свой магический арсенал на мертвяках.       — На повозке от Рифтена до кургана пол дня пути, если без остановок. Выдвинемся сейчас и к полудню доберёмся до Айварстеда, тогда у нас останется достаточно времени до захода солнца, чтобы уничтожить драугров и набить рюкзаки ценными вещами, — согласился Маркурио. Нордские руины изобиловали ценностями, которые можно выгодно продать.       — Не будем терять время, — улыбнулась Эль, допивая черновересковый мёд. Она видела стремление Маркурио заработать и её радовало, что он был движем не только жаждой наживы, но ещё и желанием сделать Скайрим безопаснее. Девушка понимала, что в свои интересы тоже придётся включить поиск средств для жизни. Всё время скитаться по тавернам она не собиралась, а значит нужно заработать достаточно денег, чтобы купить хороший дом.       Собравшись в дорогу, Эль и Маркурио спешно покинули таверну. Похоже, впереди ждало приключение.