Между небом и землёй

Сквозь тяжелый, пропитанный больничными ароматами, душный из-за сломанного кондиционера воздух пробивались звуки кипучей, не останавливающейся ни на секунду жизни. Привычно пищали приборы, переговаривались санитары, скрипели колесики каталок, прислушаться – шорох мягких тапочек пациентов по полу, стук кроссовок врачей, шелест страниц медицинских карт, скрип ручек, стоны лежачих больных и ворчливые замечания миссис Смит. Недалеко отсюда, в южном крыле на втором этаже больницы, в этот самый момент проходили две операции. Сложнейшее удаление опухоли мозга, на которую ассистировать взяли только ординаторов последнего года, и довольно простая замена коленного сустава. Вот на нее попасть было бы реально, но жесткая конкуренция между врачами на временной основе не терпела слабости и медлительности. В итоге около операционного стола стояла Моргауза, а Мерлин будоражил привычную тишину дежурки громким шипением и фырканьем кофе-машины. Пошел семнадцатый час его смены и только третий стакан крепкого кофе – самый разгар обычного рабочего дня. Моргауза провела на смене всего восемь часов. Мерлин обожал свою работу (а Гвен утверждала, что жил только ей). Даже если приходилось весь день накладывать швы, менять повязки и общаться с той же миссис Смит, коллеги не слышали от него ни единой жалобы, только ловили улыбки и посмеивались над энтузиазмом. Хотя по-настоящему свободным и счастливым он чувствовал себя у операционного стола. Его мать называла это идеализмом и романтикой молодости, Гвен восхищалась его умением буквально спасать жизни, а коллеги поглядывали с некоторой завистью. Не все, конечно, но были и такие. Мерлина любили в отделении: медсестры охотно отвечали на искреннюю улыбку, пациенты доверяли его теплому мягкому взгляду и умелым рукам, а заведующий отделением хирургии, Гаюс Майлз, явно благоволил ему больше, чем Моргаузе. В последнем его заверяли коллеги, но Мерлин старался не полагаться на одни лишь слухи и работал, иногда так выбиваясь из сил, что едва добирался до своей квартирки под самой крышей викторианского домика недалеко от центра Лондона и засыпал поверх покрывала на большой, но слишком часто пустующей кровати. Мерлин выкинул пустой стаканчик из-под кофе, присел на стул – буквально на секундочку! – и прикрыл глаза, стараясь раствориться в окружающих звуках. В такие моменты он представлял себе большой белокаменный замок, окруженный лесами и холмами… самое спокойное и желанное место, которое он мог себе вообразить. А впрочем, еще можно поспорить, кто кого воображает: он замок или замок его… – Когда-нибудь они все сведут меня с ума. Муж, дети, работа… и как некоторым удается все это совмещать? – Энн, одна из старших врачей в отделении. – У тебя есть все необходимые навыки. Шить умеешь? Умеешь. Шесть костюмов сороконожек для спектакля в детском саду – раз плюнуть, – Мишель, хорошая подруга Энн. – Муж хочет ребенка, а я хочу спать, даже ноги побрить некогда… – Роуз, недавно окончила ординатуру. – Не брей, и он расхочет. Девушки рассмеялись, Мерлин посторонился, пропуская их к диванчику в углу, и вежливо улыбнулся. Женский щебет его забавлял. Проблемы, жалобы – иная, домашняя жизнь, где они были просто женами и матерями. И Мерлин абсолютно точно знал, что предложи он кому-нибудь из них променять любовь и семью на жизнь только для себя, в одиночестве, они откажутся. Все до одной. А Мерлину и выбирать было не из чего. И как бы ему ни нравилась его профессия, но иметь родного, любимого человека рядом… было замечательно. Но только если бы он принял свое второе место в его жизни и не мешал работе. За последние десять лет Мерлин не встретил ни одного такого. Он закрыл за собой дверь и окунулся в больничную жизнь. Поступили пострадавшие, всего шестнадцать человек. Мерлин осматривал их, прикреплял цветные бирки, говорившие о степени серьезности повреждений, назначал первые анализы, отдавал указания санитарам, в какие отделения отвозить каталки. Четыре часа пролетели незаметно, словно кто-то отмерял время песочными часами. Ровно в шесть тридцать позвонила Гвен. – Ты точно придешь? – строго спросила она в трубку. На заднем плане послышался детский смех, топот двух пар маленьких ножек и панический мужской вопль. Мерлин улыбнулся и машинально поправил трубку капельницы, волочащуюся за миссис Смит. Старушка состроила ему глазки и потрепала за оттопыренное ухо. Миссис Смит каждую их встречу ждала, что Мерлин сделает ей предложение, а тот не хотел разрушать ее иллюзий и осыпал комплиментами, демонстрируя отличную фантазию и романтический настрой. – Конечно! Я же обещал в семь. – Уже почти семь, – напомнила Гвен. Судя по ее хриплому голосу и добавившемуся к общей симфонии звуков шкварчанию, Гвен готовила большой ужин, на который пригласила кого-то для Мерлина. В смысле, на свидание. Восемь лет они с Лансом наблюдали, как Мерлин учится, работает, зубрит медицинские справочники и наплевательски относится к личной жизни, а на девятый год занялись сводничеством. – Слушай, Гвен, – Мерлин зашел в пустую палату и закрыл за собой дверь. – Я вполне способен сам найти себе девушку. – Или парня, – елейно добавила Гвен. – Я думаю, тебе хватит бегать от себя и заботливо оберегать раны от прошлых ошибок. – Только не говори, что… – Мерлин отдернул жалюзи на окне и помахал одной из медсестер, чтобы она присмотрела за миссис Смит – та снова потеряла трубку от капельницы. – Что ты пригласила для меня парня! – Я пригласила хорошего человека. Он тебе очень понравится, вот увидишь! Нужно только снять свой беленький халатик, форму, натянуть джинсы и футболку, сесть в машину и приехать ко мне к восьми. Договорились, братец? Мало кто осмеливался спорить с Гвен, когда она говорила таким голосом: как будто ласковым, но с проблесками самой прочной стали. Ланс как-то проболтался, что сделал ей предложение, когда она вздумала поговорить с ним так о преимуществах брака. – Да. Мерлин нажал на кнопку отбоя, засунул телефон в карман белого халата, вышел в коридор... и нос к носу столкнулся с Гаюсом, заведующим отделением хирургии, и Моргаузой. Сердце забилось быстрее. То, что они искали его вдвоем, могло означать только одно… Гаюс поморщился, вежливо попросил Мерлина сойти с его ноги и поправил очки на носу. Моргауза громко хмыкнула. – Неподалеку случилась авария, к нам везут пострадавших. Кто готов их принять? – Мерлин и Моргауза – оба выразили полную готовность. – Хорошо, сколько времени вы на смене? – Двенадцать часов, – сказала Моргауза. – Немного больше… – промямлил Мерлин Врача, проведшего на ногах часом меньше, чем сутки, нельзя допускать до больных. Это только светила медицины могут позволить себе такую роскошь; когда каждое их движение отточено настолько, что даже во сне они проведут великолепную операцию. Мерлин же пока даже не числился в штате и сбился со счету стаканчикам кофе, выпитым за сегодня. – Иди домой, Мерлин, – по-отечески мягко сказал Гаюс. – Твоя смена слишком затянулась. Мерлин потупил глаза и кивнул. Вряд ли кто-то сможет понять, что по-настоящему счастливым он чувствует себя только в больнице, являясь частью ее кипучей, неудержимой, полной энергии жизни. – И… – Гаюс тронул его за плечо, призывая посмотреть на себя. – Я хотел сказать тебе завтра, но, думаю, лучше сейчас. Ты принят в штат, доктор Эмрис, теперь ты часть нашей семьи. Мерлин моргнул пару раз, несмело улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, чувствуя облегчение и огромное счастье. Он добился своего! И это станет только началом его великолепной карьеры! Через десять минут Мерлин действительно переоделся и направился к лифтам, чтобы спуститься на стоянку, но его задержал интерн, умолявший о помощи. Оказалось, тот едва не прикончил пациента, пытаясь поставить простой катетер. А потом консультацию попросили из детского отделения: у одного из пациентов ухудшились анализы, а другой… В итоге на стоянку Мерлин спустился только в восемь часов вечера. Обменялся любезностями с Моргаузой по поводу своего назначения и решительно проигнорировал флирт с ее стороны. В машине он открыл окно, подставляя лицо прохладному вечернему воздуху, включил радио на чем-то веселом и зажигательном и выехал на дорогу. Ровно через пять минут сорок пять секунд на пересечение Брик-лэйн и Чешир-стрит на исходе зеленого сигнала светофора выехал грузовик. Мерлин, отвлекшись на яркую рекламу нового американского фильма о каком-то супергерое, его не заметил. Удар пришелся на сторону водителя, бок небольшой машинки вдавился в салон, стекло рассыпалось на множество осколков. Мерлина рвануло вперед и в сторону. В последнее мгновение он увидел только слепящий свет фар и успел подумать о том, что безнадежно опоздал на свидание, навязанное ему Гвен… *** Солнце слепило сквозь огромное, до самого пола, окно квартиры-студии, в которой не было ничего даже отдаленно напоминающего диван. Невысокие пуфы, больше похожие на подставки для ног, хаотично вырастали в самых неожиданных местах. В центре комнаты лежал огромный батут, видимо, выполняющий роль кровати. – Нет, – решительно заявил Артур и попятился к выходу. – Замечательная квартира, посмотрите на вид из окна! – Артур отодвинул шторы – серая кирпичная стена и задворки парка. – Оформлена в восточным стиле для настоящих ценителей китайской культуры! – Корейской, – поправил риэлторшу Артур, оглядев страшные на вид статуэтки, ширмы с облупившейся золотой краской и низкие столики. Поморщился от отвратительного запаха благовоний и отрицательно покачал головой. – Авангардизм! – Нет! – отчаянно взвыл Артур, попытавшись встать с дивана без спинки, но повалился обратно и ударился затылком об пол. – Античность!.. Головы олимпийских богов с облупившимися носами. Квартира постройки времен расцвета греческой культуры. – Нет! – Роскошь!.. Унитаз, выкрашенный под золото, массивные барельефы на стенах и потолке. Один почти отвалился. – Нет! – Не понимаю. Что вам вообще нужно, Артур? – риэлторша, Грейс, устало заперла дверь и вычеркнула последний пункт в своем списке. Артур подумал, что она подобрала для него самые несуразные и непригодные для жилья квартиры с какой-то особой целью. Например, чтобы он остался на улице или вернулся в отцовский дом. Но он трижды сам проверил Грейс – с его отцом она связана не была. – Просто квартира. Уютная, светлая, чтобы я не чувствовал себя в ней, как в музее или посреди выставки самых абсурдных интерьеров Лондона, – стараясь сохранять спокойствие, пояснил Артур. – Не думаю, что это так сложно. Они остановились на небольшой узкой улочке, довольно живописной и зеленой, с цветочными горшками в окнах домов. Яркий солнечный день омрачался взаимным раздражением, легкий ветерок приятно холодил лицо, успокаивая. Артур был крайне недоволен своим риэлтором, которому платил приличные деньги за поиск квартиры для съема на несколько месяцев. Грейс явно полагала, что первый же предложенный ею вариант был идеальным и Артур сглупил, что категорически отказался. Никто из них не заметил, как с доски объявлений у двери дома напротив сорвался красный листок бумаги и, подхваченный ветерком, полетел в их сторону, словно доподлинно знал нужный ему маршрут. – Хозяева последней квартиры весьма доброжелательные люди, – убеждала его Грейс. – Да и цена приемлемая. – Нет, – в очередной раз ответил Артур. Кажется, он успел набить оскомину этим словом. Красный листок бумаги покружил у него над головой, спустился и с сильным порывом ветра прилип к ноге. Артур раздраженно отодрал его и выкинул в сторону. – Я не вполне понимаю, чего вы хотите. Я ничего не знаю ни о вас, ни о вашей семье. Может быть, вы расскажете о своих привычках и вкусах, вы… Красный листок бумаги, заложив крутой вираж, снова нацелился на ногу Артура. Тот едва сдержался, чтобы не разорвать его в клочья. – Я не хочу говорить о себе или о своей семье. – Но поймите, Артур… На этот раз красный листок бумаги, собрав всю свою наглость и в точности со своим великим предназначением, прилетел Артуру прямо в лицо. Тот отодрал прилипчивую бумагу, кинул взгляд на большие буквы, складывающиеся в объявление о сдаче в аренду квартиры, прочел адрес... и устремился к симпатичному дому на другой стороне улицы, на последнем этаже которого окна одной из квартир были плотно завешаны бумагой. Грейс мгновенно оценила ситуацию и затараторила еще быстрее: – Да вы что, Артур! Такая квартира, должно быть, давно снята. Да сейчас девяносто стервятников на одно место! Артур!.. Это было светлое просторное помещение с мебелью, обставленное просто, но, определенно, со вкусом и по принципу «в хорошем жилье все должно быть удобно». С эркера в гостиной открывался дивный вид на город и парк неподалеку, и солнце причудливо заглядывало в окна, окутывая комнату золотистым светом. Единственным контрастным пятном смотрелся диван богатого красного цвета с яркими синими подушками на нем. Отцу он показался бы полной безвкусицей, а Моргана сморщила бы свой хорошенький носик, но Артуру понравилось даже это. Он осмотрел квартиру, заглянул за каждую дверь, которых, по его подсчетам, должно было быть на одну меньше. Последнее помещение оказалась вовсе не пыльным чуланом, как предполагал Артур, а узкой лестницей, ведущей наверх, на крышу. Часто рекламные компании предлагают почувствовать себя на вершине мира – посредством личного успеха или покорения Эвереста. Стоя на плоской крыше обычного домика в центре Лондона, Артур подставлял лицо потокам ветра, вдыхал ставший вдруг вкусным и свежим воздух и просто смотрел на простирающийся перед ним город. – Мне нравится, – сказал Артур, обойдя крышу по периметру трижды и брезгливо вытряхнув остатки сухой земли из забытого цветочного горшка. – Правда? – недоверчиво уточнила Грейс, что-то быстро читая в телефоне. – Квартира долго не выставлялась, есть некоторые проблемы… что-то случилось с предыдущим хозяином. Родственники сдают ее на месяц с возможностью продления. – Беру, – твердо решил Артур, спускаясь по лестнице обратно. Вряд ли он найдет что-то более уютное и отвечающее его вкусам. Не идеально, конечно, но в этой квартире хотелось жить. Как сказала бы Моргана, атмосфера там подходящая и аура сильная. Ну и очень удобный диван. К вечеру Артур освоился, тщательно исследовав все комнаты, опробовав кровать в спальне и прикинув, куда можно повесить боксерскую грушу. А потом устроился на облюбованном ранее диване с несколькими банками пива под рукой. Оказалось, если придвинуть журнальный столик поближе, то на него удобно складывать ноги. Артур, воровато оглядевшись, пристроил конечности на деревянной поверхности, смахнул на пол забытый прежними хозяевами журнал о медицине, с удовольствием открыл банку пива и глотнул холодного пенного напитка. Не новоселье, конечно, но его устраивает. Артур привык быть один. Поначалу, когда ушел из дома и вырвался из-под опеки отца, он осознанно оборвал прежние связи и научился справляться самостоятельно. Но в его жизни тогда была Елена, а потом… потом все стало неважно. Пустые банки около дивана множились, мозги приятно затуманивались, бардак, устроенный в квартире за каких-то полдня, перестал обращать на себя внимание. Артур пьяно хрюкнул, с трудом поднялся на ноги и побрел в туалет, на ходу открывая четвертую по счету банку. Сделал пару шагов, как вдруг… у него на пути кто-то возник. Высокий темноволосый худющий парень материализовался, точно из воздуха, и заорал, будто привидение увидел. Артур, не сдержавшись, заорал в ответ, опрыскивая незнакомца пенной струей пива. – Забирай что угодно, только меня не трогай! – вопил парень, вскидывая руки в характерном защитном жесте. – Как ты вообще сюда попал? Что тебе нужно? Артур слегка растерялся от наглости грабителя. Ну кому в голову взбредет залезать посреди ночи в чужие дома и орать на хозяев? – Я сюда попал через дверь, – как можно спокойнее объяснил Артур, стараясь подавить желание схватить паренька за шкирку и вытолкать прочь. – Здорово! Ты и ключи мои спер? – У меня есть свои, – Артур для убедительности отыскал связку на тумбочке около двери и помахал ей в воздухе. – Дали, когда я снимал эту квартиру. – Чего? – парень смешно вытаращил глаза и почти задохнулся от возмущения. – Когда это ты ее снял, если это моя квартира? Артур мысленно застонал. Не везет – так громко, со звуковым сопровождением и покрасневшими от гнева ушами паренька. Уши, к слову, у того были воистину выдающиеся, Артур даже засмотрелся и поймал себя на чем-то вроде умиления. Опасности от тщедушного грабителя он не чувствовал и позволил себе немного расслабиться. – Афера с недвижимостью, – констатировал он, перебрав в уме все возможные варианты. – Эту квартиру сдали нам обоим. – И ты такой тормоз, что заселился в нее только через три года после подписания договора? – издевательски спросил парень. – Что? – А то, что диван, который ты облил своим пивом, мой, и стул, на который ты сложил свои грязные носки (и когда успел-то, придурок!), и столик, что едва не обрушился под весом твоих огромных ног, – и все, что ты видишь вокруг, мое! А ты методично уничтожаешь плоды моих заработков за последние несколько лет. И я сейчас звоню в полицию. – Эй, постой, парень! – Артур дернулся вперед, чтобы схватить наглеца, пока тот действительно не взялся звонить в полицию. В своих правах на квартиру Артур не сомневался: тщательно прочел договор перед подписанием – пригодился опыт юриста. Но истерические нотки в голосе парня и твердолобое упрямство могли посеять сомнения у полицейских и хорошенько подпортить Артуру вечер и ночь. – Может, договоримся? – О чем это? Я не собираюсь делить квартиру с таким болваном, как ты. Даже если квартплата будет в два раза меньше, а дома постоянно будет находиться кто-то… но я не буду убирать за тобой весь этот бардак! Ты испортил мне любимый столик, – как-то по-детски обиженно заявил парень в конце своей абсурдной речи. Затем резко развернулся и зашагал на кухню, снова грозясь позвонить в полицию. Артур, на секунду замешкавшись, чтобы поставить банку из-под пива на упомянутый столик, пошел за ним… и оказался в совершенно пустом помещении. Ни следа крикливого парня: ни под столом, ни в холодильнике, ни даже в микроволновке, куда напоследок в полной растерянности заглянул Артур. Затем он быстро убрал все следы одинокой пьянки (но да, у него был веский повод для нее именно сегодня) и пообещал себе, что больше ни-ни. Напивался он нечасто, но, возможно, следует подумать о полностью трезвом образе жизни. Иначе придется кланяться в ноги отцу и рассказывать о галлюцинациях и возможных серьезных проблемах со здоровьем. Артур этого не вынесет… Он окинул тоскливым взглядом свою новую квартиру и лег спать. И проспал, как ни странно, до самого утра без всяких сновидений. На следующий день в окно светило солнце, и даже певчая птичка, найдя каменные джунгли и цветы в горшках пригодной для себя средой обитания, устроила ранний концерт. Артур отметил у себя приятное отсутствие похмелья, собрался на прогулку и думать забыл о вредной галлюцинации в своей квартире. До вечера. В следующий раз наглый парень появился аккурат посреди ванной комнаты, когда Артур, разомлевший после горячего душа, вылезал на скользкий от воды пол. Привычно протерев запотевшее зеркало, он рядом со своим лицом увидел ушастую темноволосую физиономию, выражающую крайнюю степень возмущения. Нога поехала по мокрому от воды кафелю, Артур неловко взмахнул руками и успел схватиться за край раковины, предотвращая падение. И только потом понял, что стоит совершенно голый перед незнакомым парнем, который с большим интересом разглядывает его и одобрительно щурится. – Знаешь, ты не самый худший вариант грабителя, – заявил тот и по-мальчишески улыбнулся. – Придурок! – прошипел Артур, неторопливо потянулся за полотенцем, вытер плечи и обмотал его вокруг бедер. – Как ты выбрался из квартиры в прошлый раз? – Эй, это я должен спросить, как ты проник сюда снова. Сначала моя гостиная, теперь ванная. Я понял! Ты бомж, да? И пробираешься в чужие квартиры, чтобы поесть, напиться и вымыться! Парнишка закатил глаза и с размаху уселся на унитаз. Артур, все время наблюдавший за ним в зеркало, развернулся… и возмущенный возглас застрял у него в горле. В ванной комнате никого не было. Спрятаться там было негде: маленькое тесное помещение с закрытой дверью. Не в унитаз же он залез! Артур вытянул руку и помахал ею перед собой на случай, если парень вдруг стал невидимкой. Пусто. Второй раз за два дня. Нехорошо. С этим нужно было что-то делать. Срочно. Гвейн был лучшим другом Артура с незапамятных времен. Лет десять назад, вырвавшись на короткое время из-под опеки отца, Артур забрел в клуб с сомнительной репутацией, которая не замедлила оправдать себя. И, если бы не случайный парень, сидящий на соседнем стуле за барной стойкой, пара синяков и фингал под глазом могли превратиться в месяцы на больничной койке, а то и во что-нибудь похуже. Гвейн вышиб нож из рук на вид самого безобидного из семерки подвыпивших байкеров и с помощью Артура раскидал остальных. После этого инцидента дружба завязалась сама собой. Артуру нравилась импульсивность и беспечность Гвейна, который, не думая, пил, снимал девчонок и наслаждался жизнью. По образованию Гвейн был психологом, о чем важно, по секрету, сообщал своим пассиям, и они падали к его ногам, находя профессию очень сексуальной. Сейчас Гвейн работал на отца Артура и весьма успешно, совмещая разгульный образ жизни со стремительной карьерой. – Тебе нужно взбодриться, – заявил Гвейн и широко улыбнулся. Улыбался он всем и всегда, выработав что-то вроде рефлекса. – Вылезай из своей норы, вдохни полной грудью и найди кого-нибудь. Смотреть на тебя жалко. Артур отпил пива прямо из горла бутылки, поморщился, вспомнив, что было, когда он последний раз пытался напиться, и решительно заявил: – В последнее время я вижу в своей квартире парня. – Ты завел себе парня? – расхохотался Гвейн и похлопал Артура по спине. – Поздравляю! Немного не по моей части, но в тебе всегда было что-то… – Нет! – Артур устало прикрыл глаза, возражать на выводы Гвейна почему-то не хотелось. – Я вижу его, он приходит в мою квартиру, а потом просто пропадает без следа. – Ты пользуешься услугами мальчика по вызову? – Нет. Черт возьми, он является мне, просто возникает из воздуха! – И сколько раз ты его видел? – Гвейн, до которого, кажется, дошло, враз посерьезнел и теперь смотрел участливо. Будто заботливый дядюшка, профессионал хренов. – Дважды. – И насколько ты был пьян, когда… – Да, я был пьян, но мне он не привиделся! Высокий, худющий, вот с такими торчащими ушами, – Артур изобразил два огромных лопуха. – Симпатичный? – Скорее, милый… Гвейн! – Если я скажу, что это может быть сублимацией твоих проблем с общением и одиночеством, усугубляющихся прогрессирующим алкоголизмом, ты дашь мне в глаз? – Уже подумываю. – Да брось! Я такие истории по сотне раз на день слышу, и… – Забудь, – перебил его Артур, устало откидываясь на спинку стула. – Считай, что я просто устал. Гвейн недоверчиво покачал головой, но предпочел сменить тему. Артур мысленно его поблагодарил и с удовольствием выслушал новости об отце и его делах, хотя обычно старался избегать всего, с ним связанного. Иногда ему сильно не хватало семьи, но он не признавался в этом даже себе. Кровать в квартире была удобная: широкая, с отличным бельем, мягкими подушками и невесомым, но теплым одеялом. Предыдущий жилец явно любил комфорт, хотя бы в той части его жизни, которая касается сна. Артур, едва не заурчав от удовольствия, растянулся во весь рост, снял носки и, подумав, бросил их рядом на пол, пообещав обязательно с утра отнести в стирку. В голове еще было не слишком ясно из-за выпитого в компании Гвейна. После разговора с ним Артур немного пришел в себя и даже поверил, что парень ему приснился или действительно привиделся из-за некачественного пива. Мало ли – дрожжи, процесс брожения, необычная аллергия… Но едва он закрыл глаза, намереваясь хорошенько поспать, как… – Эй! – раздался уже знакомый голос. Артур поморщился и натянул на голову подушку. Может, если не обращать внимания, он исчезнет. – Это уже совершеннейшая наглость с твоей стороны. Ты забрался ко мне в постель! Артур осторожно открыл один глаз, чтобы оценить стоящее перед ним ушастое недоразумение, и вяло подумал, что забраться к нему в постель еще и в другом смысле было бы не столь плохо. Возможно, намеки Гвейна были не так уж неверны. – Я сейчас же звоню в полицию, – закончил длинную гневную речь (которую Артур почти всю прослушал) парень. – Отстань, тебя нет, – Артур ничуть не испугался и перевернулся на другой бок. – Теперь всякие бомжи отрицают мое существование! – парень завозился, переступил с ноги на ногу и совсем другим, почти ласковым голосом продолжил: – Послушай, придурок, судя по количеству выпитого спиртного, не удивительно, что ты тронулся умом и теперь считаешь чужое жилье своим. Давай договоримся, что я подыщу подходящее место, где тебе обеспечат кров и уход, а ты больше не будешь пробираться ко мне в квартиру. – Тебя нет, – хмуро повторил Артур. – А я хочу выспаться. Отстань, исчезни. – Не веришь? Переверни подушку, – деловито попросил парень. Артур сел и, только чтобы этот зануда отстал, перевернул подушку. И уставился на коричневое пятно с размытыми краями, которое, по всей видимости, очень неумело пытались отстирать. – Я пролил кофе, когда решил устроить себе ленивый выходной. Оглянись вокруг – здесь только мои вещи, – парень обвел рукой помещение. – Тебе сложно осознать это из-за явного нарушения психики. Но это моя кровать, мое постельное белье, моя лампа, моя фотография… где моя фотография? Артур машинально глянул на прикроватный столик. Он и так знал, что там, кроме пустого пакетика из-под соленых орешков и (если бы парень был реальным, а не вредной галлюцинацией, Артур бы покраснел) не слишком чистых трусов, не было ничего. Может быть, при прежних хозяевах там и стояло что-то – наверняка, но перед сдачей квартиры личные вещи явно убрали. – Ты спер мою фотографию, придурок? – завопил парень, и Артур снова накрыл ухо подушкой. А потом схватил другую и запустил ее в свою галлюцинацию. Подушка вместо того, чтобы как следует шлепнуть это недоразумение по черноволосой макушке, пролетела сквозь него, ударилась о стену и упала на пол. Оба: и Артур, и парень – уставились на нее, как на восьмое чудо света, а потом посмотрели друг на друга. Артур хотел что-то сказать, может, похвалить шелковый наполнитель подушки, благодаря которому она стала такой легкой, что… Но парень выбежал из комнаты, точнее, исчез, растворился в воздухе, не успев добраться до двери и выслушать бредовые предположения Артура, который уже давно перестал что-либо понимать. С детства Артура учили доводить до конца любое начатое дело. Будь то изобретение новой игрушки, когда ему было пять лет, или разрыв с девушкой, не подходящей по статусу сыну Утера Пендрагона. Сначала Артур старался во всем слушаться отца и следовать его наставлениям, а после и сам не заметил, как некоторые из них стали и его натурой. Моргана часто говорила, что он слишком похож на отца. Может быть, именно поэтому он и ушел из родительского дома, выбрав совершенно не подходящую для себя профессию и жизнь обычного человека вместо существования среди верхушки представителей лондонской элиты. Через Гвейна он многое знал о делах отца, тот по тому же каналу осторожно интересовался сыном – и этого было достаточно. Артур, вынырнув из мрачных рассуждений о собственной, в общем-то, никчемной жизни, не сразу сообразил, что в трубке кто-то говорит. – Грейс! – торопливо воскликнул он, поморщившись от звука ее голоса. – Я говорю, – повторила она, – что семья не распространяется о бывшем жильце твоей квартиры. Вроде бы там какая-то трагедия. Но думаю, тебе не о чем волноваться. Если предыдущий съемщик умер, то они продлят аренду в ближайшее время. Артур поморщился и бросил трубку. Он знал только одно место, в котором можно найти ответы. Как бы он не рисковал встретить там кое-кого, но иного выхода не оставалось. В небольшой магазин он вошел с опаской, постоянно оглядываясь, готовый нырнуть хоть за стеллаж, хоть за ближайшую приставную лестницу, если его застукают. Но редким покупателям не было до него дела, а продавцов или – упаси боже! – хозяйки магазина видно не было. Миновав секцию про НЛО, йети и прочую чушь, которая мерещится людям после нескольких стаканов крепчайшей выпивки, Артур остановился перед цветастыми корешками книг о духах, неприкаянных душах, призраках. Их оказалось так много, словно каждый добропорядочный англичанин взялся за труд описать собственный способ общения с потусторонним. И как тут можно найти что-то стоящее? – Интересуетесь духами? – рядом, словно сам был призраком, возник продавец и вежливо улыбнулся. Артур спешно поставил томик о связи с потусторонним миром посредством диеты только из зеленого лука на место и сдержано кивнул. – Вы уже выходили в астральный эфир? Общались с помощью эктоплазмы? – Э-э… – протянул Артур; продавец все больше напоминал полного психа. – Как раз с общением у меня нет проблем. – Тогда возьмите… – тот провел пальцем по ярким корешкам – совсем еще мальчишка, с пронзительными светлыми глазами и густой темной шевелюрой. – Вот эту! – он вытащил на вид обычную книгу с добрым женским лицом на обложке. – Ее рекомендуют новичкам, которые, как и вы, не до конца осознают, что им нужно от потустороннего мира. – Хорошо, – Артур схватил предложенный томик и двинулся к кассе, где его встретил все тот же мальчишка, каким-то образом добравшийся туда первым. – Оплата карточкой или… – Наличными! – поспешно ответил Артур. Он не был уверен, что хозяйка не почует его запах даже от обычных банкнот, но так оставалась хоть какая-то надежда. Открыто признаваться, что был в эзотерическом магазине и купил что-то, даже не спросив о ней, Артур не собирался. Но не мог заставить себя пойти в другой магазин, зная, что этот лучший. Дома, чувствуя себя полнейшим психом, он нашел в книге раздел о вызове духов, зажег большую красную свечу, найденную в шкафу (прежний хозяин явно был романтиком), и дурным севшим голосом завопил: – Явись, дух, появись, приобщись, проявись! – никого. Артур закрыл лицо рукой и на всякий случай спросил: – Ты здесь, дух? Когда ответа не последовало, Артур осторожно захлопнул книгу и засунул ее под кресло – бесполезная вещь. Вряд ли псевдонаука призовет ушастое недоразумение, но…. есть и другие способы. Артур взял ворох журналов и скинул их на пол, то же проделал с книгами на полках, вывалил из шкафа одежду и, в довершение всего, снял с себя носки и водрузил их на журнальный столик. – Придурок! – тут же раздался сердитый голос. – Сам будешь это убирать. – Придется, – хмыкнул Артур, оглядев масштаб разрушений. Не так уж все плачевно, но до фокуса с носками он мог бы додуматься раньше. Парень, кажется, обиделся, поджал полные губы и часто задышал. Странно: призрак и умеет дышать… – Послушай, – привлек его внимание Артур. – Тебе не кажется, что ты проводишь свое время как-то… необычно? Что ты делаешь, когда мы с тобой не видимся? Где ты? И как тебя зовут? – Я… – парень замялся, растерянно оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на большую кружку, раскрашенную детской рукой, с неумело выведенным на ней именем. – Я Ме-ээ-елин… то есть, Мерлин! – Отлично, назвал себя в честь кружки, – Артур усмехнулся. Вообще-то это имя очень подходило парню. – Ну а я Артур Пендрагон. Послушай Мёёёёлин… – Эй, меня зовут Мерлин! – Мёёёлин, ты, случаем, не умер? Не помнишь, как тебя кто-нибудь убил? Я уверен, многие мечтали. – Никто меня не убивал! – Оглянись вокруг, не видишь яркого света? Иди к нему, не медли! – Да нет здесь никакого света! Думаешь, я умер и сам забыл как? И что я поверю в твои идиотские предположения о моей смерти, которая произошла так неожиданно, что я даже отчалить в рай не успел? – А разве нет? – невинно спросил Артур и опустил взгляд куда-то в район мерлинового паха. Мерлин вскинулся, немного покраснел (Артур умилился: призрак не только дышит, так еще и краснеть умеет) и удивленно воззрился на журнальный столик, на котором, или, точнее, в котором стоял. Мерлин просто прошел сквозь него и остановился так, что грязные носки Артура, лежащие на крышке, оказались где-то внутри его тела. – То-то меня тошнит, – пробормотал Мерлин и поспешил выбраться на свободное от мебели место. – Ты носки вообще когда-нибудь стираешь? – Жаль, я не могу заставить заниматься этим тебя, – усмехнулся Артур. – По двум причинам. Во-первых, твои руки пройдут сквозь них, и во-вторых… потому что ты немедленно уберешься из моей жизни, из моей квартиры и вознесешься в свой ад! – В ад нельзя вознестись, болван, только низвергнуться. Узнаешь, когда… – Уходи! – Артур махнул на него рукой, словно отгоняя надоедливую муху. – Умри уже наконец-то! Артур говорил что-то еще, украдкой наблюдая за глазами Мерлина, наливающимися злобой и обидой, сыпал грубыми словами, пока тот не кинулся на него с кулаками, пролетел мимо и вывалился в окно… А потом возник снова на пороге спальни. Улегся на вторую половину кровати и всю ночь рассуждал о минусах и плюсах нового правительства Уганды, о расизме, осуждал противников гомосексуализма и высказывался на тему бразильских сериалов, добравшихся и до кабельного английского телевидения. Утром Мерлин отправился в душ вслед за Артуром и, пока тот мылся, беззастенчиво его разглядывал, просунув лицо сквозь шторку и пытаясь замаскировать одобрение пренебрежительными комментариями насчет артурова тела и советами срочно посетить спортзал, а лучше переехать в него и освободить квартиру. После Мерлин залез в холодильник и попытался силой взгляда и призрачной энергии заставить скиснуть молоко. Когда Артур решил посмотреть футбольный матч по телевизору, Мерлин вытянулся во весь рост перед экраном и завопил дурным голосом что-то из репертуара Битлз. Больше всего это походило на пытку сворой старых охрипших котов. В обед Мерлин, преодолев себя, уселся на горячую плиту, пока Артур поджаривал бекон, и тому пришлось орудовать лопаткой и сковородой прямо внутри Мерлина. Жуткое чувство, но он твердо решил не уступать вредному привидению. Мерлин орал, когда Артур вешал посреди гостиной боксерскую грушу, заслонял ее собой в надежде на элементарные инстинкты и собственный, вполне плотный внешний вид. Нормальные люди просто так других по лицу не бьют, даже если те всего лишь бесплотные галлюцинации. Вечером Мерлин не придумал ничего лучше, как начать бегать сквозь Артура, изрядно действуя тому на и так расшатанные нервы и вызывая головную боль и расстройство желудка… На следующий день Артур решил действовать сам. Первым делом он пригласил священника, который облил святой водой диван, боксерскую грушу и больно задел Артура по ноге большим крестом. Мерлин внимательно наблюдал за ним, а потом подкрался со спины и сказал «Бу» тому на ухо. Впрочем, священник ничего не услышал. Артур высушил диван и позвонил восточным мастерам изгнания духов. Группа китайцев прибыла немедля, разожгла вонючие, напоминающие тлеющие тряпки свечи, обошла квартиру по периметру и подпалила злосчастную боксерскую грушу, чему Мерлин был неимоверно рад. Он ликующе показал Артуру язык, когда сработала противопожарная сигнализация. Охотников за привидениями – частную фирму, состоящую из толстых параноиков – выпроводил сам Артур, когда они попытались стащить его масленку, заявляя, что именно в нее поймали враждебного духа. Мерлин оценил ее размеры и заявил, что если он худой, то это не значит, что он может сложиться в десять раз и поместиться в спичечном коробке. Изможденного вида девушка сказала, что она переговорила с духом и тот обещал больше не тревожить живущих. Мерлин пояснил, что во время разговора с ней скрестил за спиной пальцы, поэтому это не считается. Два крепких парня – братья, приехавшие на черной импале, – потребовали от Артура вещь, принадлежащую Мерлину или его труп, чтобы посолить и сжечь. Артур послал их к китайцам, раз уж речь зашла о поджогах. Двух агентов ФБР (и откуда только в Лондоне взялись?) Артур выставил за порог, не дав слова сказать. А после завалился спать, и даже болтовня Мерлина ему не мешала, скорее, убаюкивала. А еще через два дня Артур принял решение, которое потребовало от него всех душевных сил и нарушения некоторых своих обещаний. Она пришла не одна, закутанная в зеленый шифоновый шарф поверх простого летнего платья и с большими стрекозиными темными очками на носу. За ее спиной маячил давешний продавец из эзотерического магазина и с любопытством разглядывал Артура. – Здравствуй, братец, – улыбнулась Моргана и, отодвинув его в сторону, вошла внутрь. – У тебя появился вкус или просто повезло отхватить такую квартирку? – Мне стоит пугаться и спешно переезжать, потому что ты что-то одобрила в моей жизни? – усмехнулся Артур и попытался захлопнуть дверь перед носом мальчишки-продавца, но тот исхитрился проскользнуть в последний момент. – И зачем ты притащила с собой его? Твой новый дружок? Перешла на школьников? – Это он передо мной выделывается, – доверительно сообщила Моргана своему спутнику, – на самом деле он так не думает. Мальчишка кивнул. – Это Мордред, Артур, мой самый талантливый ученик. И если кто-то сможет помочь тебе с твоей, – она противно хмыкнула, – проблемой, то только он. Моргана по-хозяйски уселась на диван и с видимым удовольствием вытянула ноги. – А ты сама? – спросил Артур, невольно любуясь сестрой. Она навсегда останется для него идеалом женской красоты. – Неужели у тебя не получится? – Я должна обучать. И ты прав, у меня не получится. Несмотря на все разногласия, Артур считал сводную сестру профессионалом в ее ненормальном деле. Моргана вообще была виртуозом во всем, за что бралась. В пятнадцать лет она умудрилась сбежать из дома, прожить месяц у какой-то гадалки, а потом вернуться разом повзрослевшей и с иными, странными по меркам обычных людей, взглядами на мир. Она легко помирилась с отцом (Артур в тайне мечтал выспросить у нее способ: его самого Утер прощать пока не желал) и зажила так, как хотелось ей. Моргана открыла эзотерический магазин, занималась всякой потусторонней фигней и процветала на этом. Со временем взяла учеников, расширила бизнес и на каждый намек со стороны отца о замужестве весело смеялась и говорила, что пока еще не встретила нужного человека, по ее расчетам – Артур припомнил – это должно было произойти как раз на днях. И он очень надеялся, что его будущим зятем не окажется мальчишка Мордред. – И? – Артуру вдруг стало неловко. – Ты будешь разжигать свечи, поливать мою мебель водой или ставить ловушки? – Нет, – Моргана рассмеялась. – Мордред просто посидит тихонько и попытается наладить контакт с сущностью твоего призрака. Он сейчас здесь? Артур повернулся влево, где стоял на удивление молчаливый Мерлин. – Шарлатаны, – буркнул тот, перехватив взгляд Артура. – Сразу видно, твои родственники. – Здесь, – подтвердил Артур. – Я чувствую, – вдруг сказал Мордред, – враждебное присутствие. Этот призрак очень зол на тебя. – Хотя нет, этот мне нравится. Жаль, не могу пообщаться с единственным нормальным человеком в этой комнате, – вздохнул Мерлин и подошел к Мордреду, с интересом его разглядывая. – Он не хочет признавать, что умер, – пояснил Артур. – Не понимаю, какие еще доказательства ему нужны, чтобы осмыслить этот факт своими явно куриными мозгами. – Эй, думаешь, мне легко? – вскинулся Мерлин. – Общаться только с тобой… да я готов умереть, лишь бы это прекратилось. Артур шикнул на него, машинально взмахнув рукой, чтобы дать подзатыльник. Конечно, ничего не вышло, рука не встретила никакого сопротивления, движение получилось неловким и даже смешным, но некоторое удовлетворение осталось – от негодующего взгляда Мерлина и его чуть заметной улыбки. – Это очень живой дух, – продолжил Мордред, – слишком живой. Я таких еще не видел. Он обернулся к Моргане, ища поддержки, та ободряюще взяла его за руку. Жест вышел скорее материнским или сестринским, чем любовным, и Артур немного успокоился. Нечего подозревать сестру в растлении малолетних. Давно пора признать, что она сама отлично справляется со своей жизнью. Со словами Мордреда Артур мысленно согласился. Мерлин действительно был живее большинства его знакомых, если не считать того, что был бесплотным говорливым призраком. – Я думаю, – Мордред прищурился, а затем сильно тряхнул головой, будто выходя из транса, – что он еще не мертв. – Как это? – переспросил Артур. – Правда? – обрадовался Мерлин. – Умница, – умилилась Моргана. – То есть его тело еще дышит и функционирует, а не гниет на ближайшем кладбище. Спасибо, – ответил Мордред Пендрагонам. Восклицание Мерлина он, конечно, не услышал. – Если он может чувствовать меня, то почему не видит и не слышит? – вздохнул Мерлин, безуспешно пытаясь привлечь внимание Мордреда. Артур промолчал. У него не было ответа на этот вопрос, как и на подобные собственные. Например, почему именно на него свалилось это ушастое счастье. Обычно призраки являлись знакомым, родственникам, друзьям, врагам – всем тем, для кого они не были пустым звуком. Артур же мог поклясться, что никогда раньше не знал Мерлина, даже не видел, иначе бы запомнил эти торчащие уши, глубокие синие глаза и улыбчивые полные губы… – У тебя темная аура, – заявил Мордред Артуру, переглянувшись с Морганой. Они стояли на пороге, собираясь уходить, но медлили, очевидно, вознамерившись провести воспитательную беседу. – Тебе нужно отпустить его… – Его? – оживился Мерлин. – У тебя был мужик, который тебя потом бросил? – Заткнись, – прошипел Артур, обращаясь к ним обоим. – Отпусти прошлое, – мягко сказала Моргана. – Ты цепляешься за него и не можешь двигаться дальше. Оно душит тебя, Артур. Открой сердце для любви и новой жизни. Забудь ее. Артур молча выставил Моргану и Мордреда за дверь. Пожалуй, именно по этой причине он перестал общаться с сестрой: та всегда утверждала, что он живет неправильно. Ей не нравилось, когда он работал на отца, она не ладила с Еленой и осуждала его теперешний образ жизни. И все это аргументировала темной аурой и прочим эзотерическим бредом. – Только прошу, не води в мою квартиру толпу мужиков, – насмешливо взмолился Мерлин. Это стало последней каплей. – Когда ты уже умрешь?! – рявкнул Артур и вышел из комнаты, со всей дури хлопнув дверью об косяк. Холодные порывы ветра освежали лицо, а ночной воздух казался вкусным, даже несмотря на обычную для Лондона влажность. Артур облокотился о перила, глядя вниз, на казавшихся смешными и маленькими людей, спешащих по своим делам. Раньше он был таким же: целеустремленным, неприлично молодым и амбициозным. Момент, когда все изменилось, он запомнил в мельчайших подробностях, будто кто-то снял его на кинопленку и демонстрировал перед внутренним взором бесконечное число раз. – Я выбрал эту квартиру из-за крыши, – тихо сказал Мерлин. Артур ничуть не удивился, когда тот оказался рядом. – Хотел со временем сделать здесь что-нибудь… посадить кусты и построить беседку, например. Или что-то вроде замка, мне нравятся замки. Но прошло три года, и хорошо еще, что я не превратил крышу в склад старых вещей. Артур хмыкнул, но промолчал. – Расскажи мне, и станет легче, – попросил Мерлин без тени насмешки или обычной язвительности. – Я серьезно. – Я не собираюсь это обсуждать, – предостерегающе ответил Артур, но развернулся к Мерлину, опровергая собственные слова. – Они ведь говорили о ком-то, кто был дорог тебе, о женщине? – Мерлин придвинулся ближе, заглядывая Артуру в глаза. – Кто она? На перила приземлился большой жук. Артур понаблюдал за ним, скинул щелчком пальцев и нехотя признался: – Моя невеста. Елена. – Вы… расстались? Артур пожал плечами, не желая говорить дальше. Какое дело этому мальчишке до его жизни? А проснувшаяся вдруг вежливость и участливость Мерлина Артуру точно без надобности. – Я рад, что ты решил выбраться из своей норы, – рассмеялся Гвейн и глотнул виски из низкого стакана. – Познакомься, это Катрина и Вивиан. Две блондинки томно улыбнулись Артуру, и тот кисло изобразил приветствие в ответ. Никакого желания снимать девочку на вечер у него не было. Да и Гвейн вряд ли поделится хотя бы одной из своих цыпочек. Артур заказал себе скотч и хмуро уставился на янтарную жидкость в стакане. – Пьянством горю не поможешь, – прошипел Мерлин откуда-то из-за спины. Он весь вечер не отставал от Артура ни на шаг и уже успел порядком надоесть. – Лучше бы поел нормально. – Ну, как твои глюки? – поинтересовался Гвейн, на миг отвлекшись от своих девочек. – Нормально. Забудь. Это от недосыпа, – отмахнулся Артур и покосился на примостившегося на соседнем стуле Мерлина. – И сколько ты спишь? – Ну… часов восемь, – соврал Артур. – Чушь! Ты спишь по двенадцать часов в сутки, до тебя по утрам докричаться невозможно, – возмутился Мерлин. – А ты знаешь, как мне бывает скучно по утрам? С холодными пасмурными лондонскими рассветами всегда приходит меланхолия и мысли о бренности всего сущего… – Заткнись, – сквозь зубы прошипел Артур и криво улыбнулся Гвейну, показывая, что настроение у него паршивое, и он намерен в этот вечер набраться в одиночку, а потом… потом будет видно. Гвейн утащил девчонок на освободившийся мягкий диван. Артур отхлебнул скотч, поморщился и решительно заказал еще. Мерлин рядом нахмурился и на пробу попытался схватить стакан – не вышло, конечно. – Ты знаешь, что становишься отвратительной скотиной, когда напиваешься? – сдавшись, поинтересовался он. – Тебя это не касается, – возразил Артур. – А вот и нет! С некоторых пор все, что касается тебя, касается и меня. Мерлин улыбнулся шальной улыбкой и прыгнул вперед, прямо в Артура… Странные ощущения. Будто тело разрывается изнутри, с трудом слушается. Артур протянул руку к выпивке, но на полпути вместо того, чтобы схватить стакан, она дернулась и только чудом не опрокинула его на пол. Артур попытался снова, стакан все-таки упал… Бармен бросил осуждающий взгляд, Гвейн удивленно поднял бровь. Артур виновато улыбнулся всем сразу, не считая, кинул деньги на барную стойку и выскочил из бара. Резко остановился, когда из него кубарем вылетел взъерошенный, до невозможности довольный Мерлин. Ад, в котором Артур жил до этого, не шел ни в какое сравнение с его жизнью сейчас. Один единственный… Мерлин умудрился перевернуть все с ног на голову и лишить его последних крох видимой нормальности. Артур ушел, не желая ни видеть, ни слышать проклятого призрака. Тропинки небольшого парка петляли, переплетаясь и теряясь в темноте между деревьями. Тусклые фонари работали только у редких лавочек, высвечивая их, будто оазисы посреди пустынной ночи. Артур приземлился на одну из них и устало откинулся на спинку, прикрыв глаза и надеясь на несколько минут тишины. Рядом кто-то завозился. Совершенно бесплотный Мерлин без проблем сидел на скамейке так же, как и получасом ранее на стуле в баре. Странные свойства призрачного организма, совершенно непонятные. – Почему ты все еще здесь? – тихо спросил Артур, коротко взглянув на Мерлина. – Не знаю, – растерянно ответил тот. – Знаю только, что когда я не с тобой, меня будто… будто не существует. Никто не видит, кроме тебя, и только рядом с тобой я чувствую себя вполне живым. Знаешь, может, я и впрямь умер? – Долго до тебя доходило. – Артур! – Мерлин попытался взять его за руку – будто ветром пощекотало. – Помоги мне! Только ты можешь, и никто дугой. – С чего бы это? – Подумай сам. Либо я реален, и ты обязан помочь мне, как единственный человек, удостоенный чести видеть меня, либо ты полный псих, который разговаривает сам с собой и со своими глюками. Артур задумался. Выходило логично. Мерлин вообще иногда был до зубовного скрежета логичным и здравомыслящим. Но редко. Почти никогда. – Хорошо, – легко согласился Артур, обнаружив, что и сам хочет разобраться в этой ситуации. – Выясним кто ты. Мерлин радостно улыбнулся. Артур подумал, что помогать ему будет не так уж неприятно.