***
Мин сильно нервничал. Служба вовсю идёт, а парнишки так и нет! Он сам себе не признаётся, но за этот год сильно привязался к юнцу. Да что говорить, паренёк просто красавчик! В том смысле, что он и хоралы поёт, и СП читает, и воду носит, и свечи топит, и прибирает. В общем, мальчонка старается и служит при храме изо всех сил. А не так давно намекнул юному падре, что одна из прихожанок ходит в храм порчу наводить. Мин пригляделся с аналоя и чуть не рухнул: старуха была древней ведьмой! Все свечи, к которым она прикасалась, не только чадили, но и смердили ужасно! Однако до этого ничего подобного Юнги не замечал. В следующий раз перед службой он заложил при входе в храм молитвы от чародеев. И всю службу вёл в полупустом храме. Большая часть прихожан не смогла войти! Тэхён тогда сказал ему: — Убери. Не надо их распугивать. Они пока что безобидны. А если разозлятся, гадить начнут. А сегодня Мин служил службу один и видел, как юный ведьмак мечется по храму. Он был на службе уже не в первый раз, но почему-то именно сегодня молодой священник понял, что парень не простой смертный. И Тэхёна нет, чтобы уточнить!***
Джин внимательно следит за молодым лесорубом. Сегодня у него по плану забрать его душу. И подождать осталось до заката солнца. Уставший мужчина не заметит, как на него завалится дерево. Ему сломает хребет, а через пару часов Джин его заберёт. Он застыл в ожидании. Немного отвлёкся на заходящее солнце, окрашивающее этот мир в его любимый малиновый цвет. И вдруг на грани видимости перед ним метнулась огромная серая тень, и мужчина отлетел с того места, на котором его ждала гибель! Ничего не понимая, Джин посмотрел на мужчину — его время отодвинулось на тридцать лет! Вот, значит как! — Намджун, сукин ты сын! Не смей показываться мне на глаза! — вопит Собиратель. Однако вышел юный вампир, которого Джин когда-то тоже готов был забрать. Он поклонился и сказал: — Я вчера пообещал другу проследить, чтобы пока больше не появлялось вампиров. И тут Нам дал мне задание спасти этого парня от тебя, Джин. Вот я и спас его, как мог. Сегодня не твой день, Собиратель. — Как ты смеешь, нежить, стоять у меня на пути? — начинает яриться Джин. — Кто позволил вам так распуститься? Намджун совсем забыл, кому обязан? Что он из себя строит? Чонгук только улыбается, сверкая клыками: — Это не ко мне вопросы, Джин. Я не знаю, что ответить. А что ты сделал для Нама? Ты разве можешь что-то давать? Но Джин нервно дёрнул головой, рассыпав белые кудри по плечам, и шагнул в пустоту. Чон на грани видимости увидел чёрные перистые крылья и замер, любуясь. Он понимал печаль своего хозяина. Значит, искать рядом? Чонгук посмотрел в след приходящему в себя лесорубу, спрятал клыки и полетел домой. Мальчик скоро ляжет спать. Их короткие встречи были для Чона бесценными. К тому же сегодня надо решить, что делать с гаремом? И это должен решить Тэхён. Чтобы он понял уже, что Гук ему не враг…***
Тэхён носился по замку от окна к окну. Он ни за что не признался бы никому, что ждёт этого кровососа, но именно так и было. Сердце обмирало при мысли, что он упустил мертвеца из виду, и тот опять попёрся в свой треклятый гарем, а он, Тэхён, ждёт его тут, не спит, хотя очень хочется! Мальчик воровато огляделся и на цыпочках стал пробираться к подвальной лестнице: там, внизу, был вход в святая святых древнего развратника! Ким пару раз заглядывал через плечо стражей, но удалось увидеть лишь роскошную комнату и огромную кровать. Значит, Чон и тут предавался разврату, а не только у себя в башне! Спустившись к самой двери, мальчик прислушался. Невнятные шорохи наводили на странные мысли. Хотелось заглянуть, но прямо перед дверью головами вниз, укутавшись в огромные крылья, висели два стража. Чон сам кормил этих тварей, которые никогда не принимали человеческий вид и оставались в подземелье долгие годы. С остальным гаремом Чон часто летал на охоту, выбирая двоих-троих, возможно, самых дорогих его мёртвой плоти и тухлому сердцу! Тэ каждый раз злился, следя в окно за быстрыми тенями. Надо потребовать от Чона развоплощения каждой твари, испробовавшей телесных радостей с Гуком! Кто-то тронул его за плечо, и мальчик шарахнулся к стене. За спиной стоял Чон и улыбался. — Хочешь, войдём вместе? Тэхён растерянно кивнул: конечно, хочет! За этой дверью Чон спрятал от мира самых красивых девушек и юношей за последние сто-двести лет. В этом Тэхён был уверен. Ведь почти целый год он ежедневно рассматривал каждого, кто приходил в башню к Гуку. Чонгук махнул рукой, и твари раскрыли перед хозяином дверь. Чон вошёл, приобнимая Тэхёна. Он провёл мальчика по пушистому ковру к роскошному ложу и предложил: — Располагайся, я приглашу парочку… друзей. И скрылся за дверью. Любопытство мальчишки достигло предела, он вскочил и побежал за ним. Распахнул дверь, и тут же был свален на пол одичавшей тварью, сверху на него капала слюна из устрашающей пасти, клыки грозно выдвинулись и стали приближаться к его шее. Но за мгновение до укуса голова твари вдруг отлетела в сторону, и Тэхёна присыпало трупной пылью. Он вскочил, отряхиваясь и отплёвываясь. В дверях стоял Чон. Лицо его было напряжённым. Когда старший заговорил, пацан увидел, что клыки до конца не спрятались, а зрачки сияли, как рубины на солнце. — Мальчик, я думал, ты достаточно взрослый, чтобы понять, что здесь живут вампиры, и далеко не все сыты. А ты — сосуд, полный живой и вкусной крови. Только что я уничтожил прекрасного музыканта. Слышал бы ты, как он играл! Я искал его почти тридцать лет, а потом больше ста лет берёг, потому что с той поры на нашей земле не было такого таланта! Но что теперь говорить? Я хочу уточнить: ты желаешь развлечься? Если да, то как и с кем? Мальчик смущённо молчал. Чон кивнул и проговорил себе за спину: — Йен, Тон, Сон и Джи. Прошёл в комнату, лёг на постель и тут же вошли две прекрасные девушки и два юноши. Чонгук посмотрел на Тэхёна, похлопал по месту рядом с собой и сказал: — Будь рядом, мне так спокойнее. А вы начинайте. Мне сегодня хочется удивить моего юного друга. Откуда-то полилась нежная мелодия и четверо танцоров закружилась в замысловатом танце. Тэхён вначале настороженно следил за движениями, но это в основном были поглаживания и прикосновения, которые смущали юношу, потому что он, почти год следивший за Чонгуком, ясно видел, что эти движения так похожи на то, что делал Чон с любовниками в постели. Вскоре Тэхён понял, что танец давным давно потерял смысл представления и перешёл в откровенное соитие четырёх распалённых тел. При этом девушки целовались, по очереди втягивая в рот члены своих любовников, а те так же самозабвенно нежились в объятиях партнёров. Но когда девушки встали напротив друг друга на колени, не разрывая поцелуя, парни, прижавшись к ним сзади, принялись ласкать и их, и друг друга. И это зрелище сильно напрягло юношу. Он стыдливо посмотрел на старшего друга. Тот смотрел ему в глаза. В этот момент Ким краем глаза уловил движение: к нему подползла девушка, начала раздевать его и ласкать. В то же время к Чону приблизился парень. Гук страстно прижался своими губами к его, так же, не спуская глаз с Тэхёна. Когда же юноша уселся на ноги своего хозяина и, вставив в себя его орудие, принялся двигать бёдрами и ласкать грудь и шею Чонгука, Тэхён зажмурился. Нет, он не мог этого видеть! Это же грех! Мин говорил, что это разврат, такое нельзя делать! Однако девушка уже так же оседлала его и ласкала неискушённое тело парнишки умелыми губами. Чон строго следил за ними, особенно за девушкой, которая то и дело припадала к шее мальчика, втягивая в себя воздух рядом с ним. Ким впервые познавал подобные ласки, и вскоре потерялся, требуя от девушки чего-то ещё. Такой Тэхён привёл Чонгука в замешательство. Он придвинулся к мальчику и нежно прижался губами к его полураскрытому рту. Вампиры трудились на друзьях, а Чонгук вдруг захотел украсть первый поцелуй своего воспитанника. Он обнял парня и углубил поцелуй, нырнув ему в рот языком. Тэхён потерянно отвечал, неумело принимая чужой язык у себя во рту. В этот момент оргазм накрыл юнца, и он, вцепившись в своего благодетеля, изогнулся, подаваясь вперёд. Девушка скользнула вниз, чтобы убрать следы, но Чон видел, с каким наслаждением она слизывает соки с живого мальчика. В этот момент и Чонгук позволил себе расслабиться. На ковре рядом с ложем стонала вампирша, изматываемая ревнивым вампиром, который сам хотел быть с хозяином. Однако тот был полностью занят мальчиком, а танцор просто заменил собой насадку на его член. Поэтому ревнивый вампир, не желая быть для хозяина «никем», вбивался в податливую девушку. Вскоре господин, спрятав живого в своих объятиях, махнул остальным, чтобы они уходили. Тэхён долго приходил в себя, не до конца понимая, что происходит. Чон гладил мальчика по голове, прижимая к себе. Нежность, что растекалась по телу древнего вампира, не могла идти в сравнение ни с чем! Он вдруг понял, что имел ввиду Намджун! Сейчас рядом с ним лежал тот, кто был ему дороже всего гарема! Да, Чон готов каждого растерзать собственными руками, как того музыканта, лишь бы этот красивый юноша был рядом! — Чонгук, — тихо позвал Ким. — Как звали эту девушку? — Её зовут Сон. Она прекрасна, но не лучшая в моём гарем, малыш. Если хочешь, в другой раз я познакомлю тебя с… — Не надо. Я не хочу… твой гарем. Это твои… — Мне для тебя ничего не жаль, малыш. Неужели ты не понял? Если захочешь, я убью их всех. Или оставлю. Что скажешь? Тэхён завозился и выполз из объятий Чона, поправил одежду, смущённо посмотрел на Чонгука. Вблизи обнажённый вампир оказался просто прекрасным! Его кожа так же была пепельного оттенка, но Чон питался чаще своего гарема, поэтому она почти светилась. Тэ прикоснулся к его груди, и хотел сразу отдёрнуть руку, но Чон удержал, прижимая своей ладонью сверху. — Не смущайся, малыш. Хочешь — трогай. Я с радостью приму твои ласки. Тэхён совсем смутился и вытащил руку. — Я… Это… Не хочу… — Чего не хочешь, Тэ? — Не хочу быть частью твоего гарема, Чон. Поэтому иди в жопу! Мне спать пора! И мальчишка выскочил из подземелья. Он на одном дыхании поднялся наверх, бросился в свою комнату, а добежав до кровати, стряхнул с себя башмаки и упал на подушки. Позади зашуршали крылья. Кто-то присел рядом, и Тэ услышал тихий голос: — Малыш, ты только скажи, и мы останемся с тобой вдвоём. Тэхён повернулся к старшему и спросил: — Кто у тебя ещё в гареме? Кроме танцоров и музыкантов? Чонгук улыбнулся и начал перечислять: — Философы, лекари, поэты и композиторы, художники и скульпторы, портные, садовники и много кого ещё. Я собираю не просто красивых, а лучших в своём деле. Поэтому и содержу я их… Достойно. — Мне очень жаль, что ты убил их, — резко говорит Тэхён. Чонгук откидывается на каретку и спокойно говорит: — Когда они были живы, то многие сильно страдали, Тэ. Некоторых я спас от голодной смерти. Других почти убили завистники. Поверь, я не самое худшее, что могло с ними приключиться! Тэхён помолчал и поинтересовался: — Кого убил я? Они были для тебя ценными? Чонгук опять помолчал, но всё же ответил: — Мальчик, в моём гареме нет и не было случайных людей. Каждый что-то значил для меня. В разное время я был увлечён каждым из них. Я живу слишком долго, чтобы любить кого-то одного. А, возможно, я пока такого не встретил. Тэхён тяжело задышал. Что-то больно сдавило его грудь. Наверное, тяжело терять того, кого любил. Ну и хорошо, потому что Ким намерен причинить Чону как можно больше боли! Чтобы тот так же, как он теперь, давился дыханием! Или что там у них, этих дохлых?***
Чимин бродил по храму в надежде встретить Тэхёна. Ещё вчера мальчишка сказал ему, что будет ждать его перед службой, чтобы о чём-то предупредить. И вот он пришёл, но Тэ нигде не видно. По храму носится молодой священник, то и дело кидая на него, Чимина, подозрительные взгляды. Надо бы развернуться и уйти. Но что делать, если у него тоже для Тэ срочное сообщение от Хосока? Рядом стоит ведьма и снова переворачивает свечи, насылая на молодого инквизитора порчу. Ну что за тварь? Тэхён уже пару раз приходил к нему за снятием. Это ведь он тут прибирал, и всё, что предназначалось священнику, мальчишка брал на себя. С чем-то справлялся, но что-то нёс им с Хосоком. Что же делать с проклятием ведьмы? Предложить священнику свою помощь? После службы Чим остаётся и говорит: — Могу я Вам помочь? — и быстро хватает свечи, принимая на себя проклятие. Ох, Чон озлобится!***
Сам же Хосок в это время вгрызается клыками в ещё живое тело оленёнка. Пока его воспитанник ушёл в посёлок, ему нужно подкрепиться. В этот момент он замечает чёрное перо и замирает. Хватает его зубами и тут же, с полуживой жертвой в когтях, перемещается к Джину. Тот однозначно зол, как вепрь, которого Хос однажды с трудом загнал, а потом оказалось, что это тоже оборотень! Ох и огрёб он тогда люлей! Поэтому на Джина теперь глядит настороженно, аккуратно зубами раздирая тёплую плоть. Скушать нужно срочно, иначе сила уйдёт вместе с жизнью, и получится, что Хос убил зря. Джин знает, поэтому не мешает. Ждёт. Когда животное окончательно затихает, Чон принимает человеческий облик, вытирает кровь с лица и спрашивает: — Что случилось, Собиратель? — Вампиры совсем охренели! Я за последний год больше терял, чем собирал! Намджун что, решил основным населением этой реальности сделать вампиров? Не много ли он на себя берёт? Мало сам мне мешает, так он ещё и Чона послал! Хос, усмири своего потомка! Хосок молчит. Джин и сам знает, что он больше не может диктовать условия Чонгуку. Конечно, он может урезонить его силой, но это может спровоцировать войну. К тому же у него в когтях снова Тэхён. И сейчас они вынуждены терпеть все его выходки. Кажется, они с Джином думают об одном и том же. — Тэхён — слабость этого паршивца! Хосок, вымани мальчика. Я заберу его, спрячу до времени, а потом верну, как ядовитое зелье. А ты пока всё приготовь, пожалуйста! И не вздумай применить на нём свои заклинания памяти! Он обязан всё помнить и знать! Ты услышал меня, Хосок? Чон снова склонился, не желая спорить с пернатым. Себе дороже. Тот же снова вырвал перо и велел: — Как только объявится Тэхён, сожги его. Я приду. И Хосок снова в своём лесу с трупом маленького оленя в руках. Пока не вернулся Чимин, надо его похоронить. Хос находит одну из ям, бросает туда коченеющий трупик и быстро закапывать его. Проводит рукой, и земля зарастает травами и цветами, ничем не отличаясь от нетронутой. Спокойно идёт в свой дом и ждёт воспитанника. Чимин не заставляет себя долго ждать. Вот только его появление не приносит Хосоку радости: опытный ведьмак видит, сколько проклятия и порчи несёт на себе мальчишка! Тэхёна с ним нет. Похоже, Джин прав, Чонгук отловил мальца и опять утащил в свой замок. Днём он укрыт от всех заклятием невидимости, которое ещё отец Чонгука, желая спрятать сына, наложил на замок. И вот ведьмака давно никто не видел, а его сынок-кровосос до сих пор пользуется магией, чтобы спрятаться от врагов в то время, когда он так уязвим. Зато ночью замок можно найти легко, вот только и смерть свою тоже. На попечении у Гука целая армия нежити: и вампиры, и дронады, и тонаторы! Одна надежда, что парнишка сам сможет как-то сбежать. Но не сегодня. Чимин еле передвигает ноги, из носа идёт кровь. Кажется, его мальчик даже плохо ориентируется. Поэтому Хос бежит ему навстречу с пурпурной тканью в руках, чтобы приостановить проклятие. Он заматывает воспитанника, и тот повисает у него на руках. Хосок старательно извлекает из него все проклятия, и они проступают отвратительными шрамами на коже мальчика. Так с магией работать проще. Хосок чертыхается и матерится, войдя в своё жилище и размотав Чимина. Распознавая проклятия, насланные злобствующей ведьмой на несчастного юного священника, Чон сотрясает воздух такими ругателствами, что становится ясно, почему в его лесу не осталось ни одной феи! Нужно будет поговорить с чертовкой! Ну нельзя же так себя вести, честное слово! Парню всего двадцать лет, он ещё верит, что в состоянии нести в этот мир добро, их не трогает, надеясь на благоразумие. Не пастор, а мечта! Ну сгноит карга этого, пришлют другого. Могут более зрелого и злобного. И тогда полыхнут костры Инквизиции, и попадут в них не только виновные, но и простые смертные! А их и так почти не остаётся! Это вампирам не так уж важно, останутся на земле люди или их не будет, а ведьмы знают и должны понимать, что их сила — в страхе. А кто ещё их боится? Вампиры? Оборотни? Я вас умоляю! Хосок пару раз вынужден был вступить в бой с оборотнями, он знает, насколько сложно их одолеть! Поэтому Чон сегодня же найдёт эту дамочку и пригрозит ей похоронами головы! Она от этого не умрёт, но и сделать больше ничего не сможет!***
Тэхён просыпается и поворачивается к тому, кто укрыл его плащом и тихо лежит рядом. Чон не дышит, поэтому снова мальчика бьёт озноб: он лежит рядом с мертвецом! Раньше, пока он не понимал этого, ему было даже забавно. Частенько он брал чернила и малевал поверх прекрасного застывшего лица смешные или страшные мордочки. Иногда баловался с его длинными роскошным волосами, вплетая в них прутики от метлы, шнуры от занавесей и даже цветы, если у него было настроение украсить своего друга. Тогда он мечтал нарисовать его портрет: вот такого прекрасного и безмятежного. Вечером, проснувшись, Чонгук хохотал вместе с мальчиком, глядя на своё отражение в серебряном подносе. Почему-то зеркало и другие поверхности его не отражали. Потом Тэ узнал тайну этого поноса, но тогда просто смеялся вместе со своим взрослым другом. В дальнейшем мальчик понял, что Чон — мертвец. Но не просто покойник, а тот, кто пьёт кровь людей, чтобы жить. Тогда мальчик сильно разозлился и поначалу избегал своего благодетеля. Однако подумав, решил, что для того, чтобы уничтожить эту мерзость, нужно узнать о нём, как можно больше. А для этого нужно находиться рядом! И Ким начал свои партизанские войны. Он узнал, что Чонгук хмелеет, как любой человек, поэтому стал просить на ужин грог. — Ты уходишь, мне становится скучно, — объяснял он вампиру. — А так я сразу засыпаю, а когда просыпаюсь, ты уже рядом. Чонгук, естественно, поддерживал юного друга неразбавленным вином, и уже через пару бокалов становился слишком болтливым! Вот тогда Тэхён и выспрашивал у него все смертельные тайны! В первую очередь мальчик поинтересовался: — Ты можешь сделать из меня вампира? Чонгук строго посмотрел на ребёнка и ответил: — Нет! Ты слишком молод. Чтобы набрать полную силу вампира, ты должен сначала стать человеком в расцвете сил и лет. Тебе должно быть лет двадцать пять-тридцать. Тэхён задумался. Ему на тот момент было всего одиннадцать. То есть, пока можно не бояться. — А ты можешь любого человека такого возраста сделать вампиром? — Я? Нет, я же обычный вампир. На такое способен только наш глава, Намджун. Он… Не такой, как мы. Хоть он создал всех нас, но мы-то обычные, — чуть заплетающимся языком объясняет Чонгук. — Поэтому нам надо с жертвой что-то испытывать друг к другу. Это, как физическое соитие, без него не может быть дитя. И тут так же. Мы делимся друг с другом: я пью его кровь и беру у него жизнь, а он с моей кровью принимает моё бессмертие. И надо точно чувствовать момент, чтобы не убить того, кого желаешь одарить бессмертием. Без чувств тут не обойтись, малыш. Так мальчик узнал, что к каждому, кого «создал» его благодетель, Чонгук питал чувства. Кроме слуг. О них Чон рассказал мальчику в другой раз. Тэ поинтересовался, как долго Гук может не охотиться? И тот охотно ответил: — Очень долго, малыш! У меня ведь есть тонаторы! — Это те, что не летают? — уточнил мальчик, подливая «другу» вино. — Ага, — отхлебнув терпкой влаги, соглашается Чонгук. — Они нам нужны, как людям запасники. Только те хранат там зерно и овощи, а тонаторы хранят в себе свою кровь для нас. — Их тоже нужно создавать, как вампиров? — спрашивает Тэхён, содрогаясь от мысли, что можно превратить любимого человека в бурдюк с кровью и по необходимости питаться им! Но Чонгук пьяно хохочет на такое предположение, а затем поясняет: — Нет, малыш, с тонаторами всё проще. Выбираешь человека покрупнее, поишь своей кровью несколько дней кряду, и он превращается в тонатора. Он может есть что угодно, хоть отходы, от этого в его теле скапливается неимоверное количество пригодной для употребления крови. Чтобы они не погибли, их нужно лишь иногда поить человеческой кровью. Вот и вся тайна, малыш. Они тоже кровососы, но питаются всем подряд, поэтому им кровь людей нужна редко и в небольших количествах. — Ну а дронады? Как ты создаёшь этих тварей? И для чего? После этих вопросов Чон замирает надолго. Ким видит, как полыхают рубинами его зрачки, как клыки то и дело показываются изо рта. Наконец, махнув бокал вина одним залпом, вампир откровенничает: — Дронады твари, ты прав. Я и сам их не жалую, но без них мне никак нельзя, малыш. Такова плата за бессмертие. Нам нужна стража, и для этого подходят только они. Создать их просто: берёшь любой свежий труп, вливаешь в него свою кровь, пока он не обратится. И потом кормишь исключительно из «своих рук», — горько смеётся Гук, обнажая запястья, словно истыканные иголками. — Раны от их кормления заживают с трудом, они всё же трупы, их яд травит даже нас, но моя кровь борется с этим. — Но зачем ты кормишь их сам? Разве тонаторы не могут кормить и их? Чон снова молчит и борется внутри себя, но всё же открывает и эту тайну: — Можно заставить тонаторов кормить их, но тогда они будут не лучше псов, что не видели хозяина. Они смогут напасть и на своего создателя, и не будет в них его крови, чтобы нейтрализовать их яд. К тому же, когда я кормлю их сам, вижу то же, что и они. Я управляю ими, даже если нахожусь вдали от дома. И я знаю, кто нападает на меня, и как его уничтожить. Магия крови такая сложная! Тэхён помотал головой и спросил: — Разве у вас есть враги? Вы же сильнее всех! — Ага, — спокойно отвечает Чон. — но не сильнее друг друга, мальчик! До появления дронадов вампиры бились между собой. А потом эти твари уничтожили две трети таких, как я. И с тех пор каждый взрослый вампир имеет собственную охрану. Пару сотен лет назад кто-то принялся охотиться на юных вампиров. Тогда Джун велел нам заботиться о своих созданиях. Я спрятал своих в подземелье. Кто-то счёл нужным развоплотить всех, чтобы ни у кого не было проблем. Намджун, конечно, был против, но все мы сами отвечаем за тех, кого обратили. Другие придумали создать для них дронадов. Но это то же самое, что нацепить на молодую змею сброшенную кожу старой змеи. Никакой защиты, только лишняя помеха! Тэхён понимающе кивает. И Чонгук, пьяной скалясь, вдруг говорит: — Ну вот ты и узнал все мои тайны, милый мой Тэ. Что теперь будешь делать с этими знаниями? — Буду жить. А ты что подумал? Чонгук тогда лишь загадочно улыбнулся, отпил вино и отправил мальчика спать. А теперь Тэхён лежит рядом с этим прекрасным существом и сгорает от стыда. Он откровенно пялится на своего друга, вспоминая их совместное удовольствие и тот самый поцелуй, что запомнился ему ярче, чем оргазм. Но он должен предупредить! Нужно срочно сказать им всем! Мальчик выскальзывает из нежных и волнующих объятий и снова включает «режим партизана». Он крадётся вдоль стен так, чтобы рассветный сумрак слепил любого, кто пожелает его увидеть. Он пробирается к той двери, что выходит прямо навстречу первым дерзким золотистым лучам дня. Он распахивает дверь и выбегает из замка. Стремительно несётся вперёд, а когда оглядывается, на холме нет даже намёка на древнее строение. Тэ несётся в лес. Только бы Хосок был дома, а не на охоте! Найти жильё ведьмоборотня сложно, но Тэ — один из немногих посвящённых. И вот он стоит у порога и тихо спрашивает: — Хосок, я могу войти? Изнутри слышно гулкое рычание. Тэхён ещё немного ждёт и опять интересуется: — А теперь? — Входи, — звечит голос Хосока. И мальчик входит. Среди тонкого запаха тлеющей травы Тэхён явственно чувствует привкус горелого пера. — Что ты творишь, Хос? — отчаянно кричит пацан, разворачивается, чтобы убежать, но сон валит его с ног на руки прибывшему Джину. Тот уже готов исчезнуть, но Хосок требует: — Забери и моего воспитанника, Собиратель! Ты мне должен! Джин кривит губы, но принимает из рук ведьмака и Чимина и сухо говорит: — Долг оплачен. Я больше ничего не желаю слышать о том происшествии! — А как же наш план? Ты от него тоже хочешь отречься? — глухо интересуется Хосок. — Не знаю, — признаётся Джин. — Мне уже не кажется таким уж правильным то, что мы придумали! Прошлый наш эксперимент почти вышел из-под контроля! А это — ещё опаснее. Я думаю, Хосок, не дави на меня! И Собиратель исчез. А Хосок задумался. Сейчас Джин говорит, что всё пошло не так, и это верно. Но изначально цель была другая: спасти возлюбленного Собирателя. Хосок не мог ошибиться! Ведь Джин лежал на умирающем и требовал: «Спаси его, Хосок! Сделай, хоть что-нибудь, умоляю тебя!» И он сделал всё, что мог. И это потом помогло ему самому победить оборотня, отняв его силу. Но последствия у их поступка были, конечно, ужасными! Тогда они и придумали этот новый план. Долгие годы Хосок рыскал, пока не обнаружил Тэхёна. Украл его и принёс к Джину. Разве он виноват, что Собиратель потерял мальчика? Хосок тогда орал на него, что люди никому, кроме ведьм и Собирателя не нужны! Ведьм питает их страх, а Собирателя души. Вот и стараются два древних друга восстановить баланс, хоть немного. Но тот, похоже, смиряется. Только не он, Хосок! Чон оборачивается в тигра: так теплее, уютнее и безопаснее. И лишние мысли в голову не лезут!***
Чонгук просыпается, едва сдерживая улыбку. Он очень хочет понять до того, как откроет глаза, где Тэ и чем занят? Читает или чинит свою штуковину, отнятую у моряков Чоном? Или изучает оружие, что находится в его комнате? Однако вампир не чувствует парня. Он был тут, Чон ещё чувствует его запах и тепло в своих руках, но больше мальчика нет. Чонгук бежит к дверям, что ведут навстречу рассвет, видит их распахнутыми и с ужасом понимает, что мальчик снова сбежал. «Не беда, — пытается он сам себя успокоить. — Такое уже было, он вернётся. Он знает, когда и как надо прийти, чтобы вернуться!» И Чон бежит к дверям, на которых каждый день умирают солнечные блики заката. Как только сумерки сменяются тьмой, Чон, теряя надежду, распахивает двери, чтобы лететь и искать своего мальчика, но в дверном проёме появляется могучая фигура главы вампиров. Чон сдох бы, если бы был живым, представив, что может сказать ему глава, которого он даже не вызывал! Гук слегка склоняет голову, но Намджун нетерпеливо говорит: — Тэ у Джина. Он требует, чтобы мы все отказались от крови, иначе… Чонгук прячет лицо в ладонях: не уберёг! Что теперь будет? — Как мы можем заставить остальных, Нам? Нон и Той будут делать всё назло, как только узнают об этом. И многие их поддержат! Разве Джин этого не понимает? Намджун строго смотрит на Чонгука. — Не забывай, что я тоже могу раз воплотить любого, кого создал. Не поймут слов, я покажу делом, что бывает с бунтарями. И ты, Чон, не наделай глупостей. Собиратель сейчас слабее, чем когда бы то ни было, но до сих пор сильнее всех нас, вместе взятых. Не лезь на рожон. Потерпи, и мы узнаем, что задумал пернатый. Чонгук отворачивается. Как Намджун сумел это пережить? Сможет ли Чонгук вынести эту разлуку?