Март
Кевин делает глубокий вдох, глядя на себя в зеркало в ванной. Он замирает на месте, всматриваясь в свои травяные зеленые глаза, а затем пробегает взглядом по гладкой коже к шахматной фигуре на щеке. Он останавливается на мгновение, а затем продолжает спускаться по подбородку, вниз по длинной шее, пока не достигает груди. Затем его взгляд продолжает свой спуск и скользит к маленькой, смятой карточке, прислоненной к углу зеркала, которую он принес сюда. Нацарапанные слова, уродуя девственно белый цвет картонной бумаги, насмехаются над ним. Он рычит, обнажая зубы. Неудивительно, буквы никуда не уходят. Нет, чернила так и остаются, впитавшись в бумагу и навсегда запятнав ее. Чем дольше он смотрит, тем глубже они впечатываются в бумагу, напоминая ему о том, как игла, наполненная чернилами, прокалывает кожу. Напоминание о том, что следы никогда не удалить, как бы этого ни хотелось. Напоминание о том, что он никогда не сможет вернуться к тому, что было раньше. Не оставляя другого выбора, кроме как игнорировать их неповиновение, он возвращает свой взгляд к единственной вещи, на которую он всегда может рассчитывать. На себя. Он наблюдает за тем, как жалкая форма сжимается от его всезнающего взгляда. Это вызывает у него отвращение. Поэтому он закрывает глаза и заставляет себя произнести те первые несколько слов. — Я в безопасности. Звук его голоса эхом разносится по плитке, и он дает ему отзвучать еще секунду. Затем он продолжает. — Я здесь, и это важно. Еще одна небольшая пауза. — Мои слова имеют значение. Мои действия имеют значение. То, что я говорю, думаю и делаю, имеет значение. Он сглатывает, затем открывает глаза, чтобы встретиться с собой взглядом. Он покачивается и хватается за раковину, чтобы не упасть. — Спорт не определяет меня. Я больше, чем просто спорт. Его легкие начинают сжиматься, нехватка воздуха делает его слова отрывистыми и тягучими. — Я стремлюсь к улучшению, а не к совершенству. Следующие слова заставляют его заикаться. — Я д-достоин любви. В какой-то момент его взгляд плывет, и он заставляет себя вернуть его. Он целенаправленно смотрит на свое изображение в зеркале, словно позволяя ему не согласиться. — Меня достаточно. После озвучивания последнего слова в воздухе воцаряется тишина. Он с трепетом ожидает последствий произнесения этих слов вслух. Но не происходит ни внезапного удара грома, ни вызова злого духа. Нет и волшебной пыли или сверкающих откровений, которые вдруг наполняют пространство уютом и теплом. Нет, просто Кевин стоит там, в ванной. Смотрит на себя. Чувствуя себя глупым и жалким, Кевин берет и запихивает карточку со словами Би обратно в карман, скомкав ее еще больше. Он выпрямляет спину и отправляется собирать остальных соседей по комнате на тренировку. И он задается вопросом, как, черт возьми, он собирается делать это каждый день в течение следующего года.***
Апрель
— Ты уверен, что я должен быть здесь? — спрашивает Кевин в десятый раз, когда они выходят из машины. Нил издает раздраженный звук, когда они пересекают тротуар и входят в вестибюль огромного, покрытого стеклом здания в центре города: — В последний, мать твою, раз, Кев, я говорю, что на конференции нам дали два места: одно для капитана, другое для вице. Как ты знаешь, у меня нет вице-капитана. Поэтому я пригласил твою задницу. — Ну, да, хорошо, но разве это не проблема? Я не являюсь ни тем, ни другим. Так что, разве это не… я не знаю… странно, что я здесь? Разве люди не разозлятся, что я пришел? — Ты издеваешься? Парень, который здесь всем заправляет, практически обмочился, когда я ему сказал о тебе. — Ну, это же только он, верно? Как ты думаешь, как отреагируют другие игроки, когда увидят… — КЕВИН! У Кевина есть всего несколько секунд, чтобы подготовиться, прежде чем кто-то бросится на него. — Уф! — ворчит он, когда ловит человека, руки автоматически обхватывают сильные бедра, прежде чем он заглядывает в золотые, медово-дикие глаза. — Кев! — ухмыляется Джереми, зажав его лицо между ладонями. — Какого черта? Почему ты не сказал мне, что придешь? — Джереми, — улыбается Кевин. — Извини… сам узнал только пару дней назад. — Серьезно? — Джереми бросает на Нила язвительный взгляд. — Мы получили приглашение три месяца назад, Джостен. Нил пожимает плечами: — Я не хотел слышать об этом три месяца. Джереми громко смеется: — Ты сумасшедший, парень. Рад тебя видеть. Он протягивает Нилу свой кулак. Нил просто смотрит на него. Джереми терпеливо ждет. Наконец, Нил закатывает глаза и ударяет его кулаком в ответ. Ухмыляясь, Джереми поворачивается обратно к Кевину: — Ты здесь на все время или…? Кевин кривит рот: — Боюсь, ты застрял со мной. — Ну, разве я не счастливчик? — ухмылка Джереми становится агрессивнее, прежде чем он округляет глаза: — О! У меня с собой та книга, которую я у тебя одолжил! Просто идеально. — Правда? — оживляется Кевин. — Да, загляни ко мне в номер после ужина, и я отдам ее. — Значит, тебе понравилось? — Ты шутишь? А что там могло не понравиться? Трудолюбивые наемные работники, поздние ночные посиделки в офисе, заклятые враги, превратившиеся в неохотных друзей, превратившиеся… — Э, Джереми, — прерывает новый голос. — Как долго ты собираешься заставлять Кевина носить тебя на руках? И Джереми, и Кевин моргают. — О! — восклицает Джереми, лицо становится розовым, когда он сползает вниз. — Я виноват. Э… прости, Кев. — О, нет, не проблема, — отвечает Кевин, его лицо пылает. Тот же жар задерживается в его руках, кончики пальцев покалывает там, где они только что соприкасались. Лайла, вице-капитан команды Джереми и вратарь Троянцев, закатывает глаза: — Ты — нечто, Джер. Джереми ухмыляется и кривится одновременно, похожий на маленького мальчика, которого поймали за руку в банке с печеньем: — Хорошо, что ты все еще любишь меня. Лайла фыркает, прежде чем протянуть руку и взъерошить его волосы: — Хорошо. Кевин секунду наблюдает за этой парой, а затем его взгляд метается по вестибюлю, странные чувства крутятся у него в животе. В этот момент он случайно ловит взгляд Нила. Рыжий поднимает на него бровь. Потревоженный этим действием, Кевин оборачивается: — Так, где нам регистрироваться? — О! Вам туда, — оживляется Джереми, направляясь к открытому дверному проему. — Вы, ребята, можете присоединиться к нашему столу. У нас еще есть место. Что-то головокружительное снова проскакивает внутри Кевина, но он быстро сглатывает это и довольствуется кивком. Они проходят процедуру регистрации, после чего Джереми и Лайла ведут их в большой конференц-зал. Игроки как раз устраиваются для вступительной речи, поэтому троянцы быстро ведут лисов к своему столу. Джереми, конечно же, тянет Кевина за собой, пока тот не усаживается рядом. На конференции много командных упражнений, упражнений на лидерство и тонны стратегий Экси. Кевин, конечно, поглощает все это, но в кои-то веки не чувствует себя ботаником. В этот раз он чувствует себя крутым парнем в задней части класса, тусующимся с популярной толпой. Благодаря шуткам Джереми, сухому остроумию Лайлы и язвительным замечаниям Нила, Кевин веселится от души. На самом деле, он не может вспомнить, когда в последний раз ему было так весело. Они сидят на последней активности дня, когда Кевин, наконец, начинает отключаться. Ведущий говорит с ними о дальнейших шагах после окончания школы, поиске агента, ведении переговоров по сделкам, поиске квартиры, приобретении спонсорской поддержки и других темах, связанных с переходом в профессионалы. Все это актуальная информация, но ничего такого, что Кевин не изучил бы уже тысячу раз. Поэтому он не может удержаться от того, чтобы немного отвлечься — именно тогда он замечает, что Джереми не сидит рядом с ним. Он хмурится и смотрит на пустой стул, прежде чем встретиться взглядом с Лайлой. — Ванная, — шепчет она. О, точно. Это имеет смысл. Кевин ненадолго возвращается к оратору, а затем хмуро смотрит на все еще пустой стул рядом с собой. Прошло… уже много времени. Кевин еще тридцать секунд воюет сам с собой, прежде чем встать. Нил выпрямляется, но Кевин отмахивается от него, тихо пробирается к двери и выходит в коридор. Он идет проверить Джереми — просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Возможно, он слишком остро реагирует, но… отсутствие заставляет Кевина волноваться. Он должен сам убедиться, что с Джереми все в порядке. Даже если тот болен, это не имеет значения — Кевин видел и похуже. И он не против принести ему лекарства или что-то еще, если это то, что тому нужно. Ванные комнаты уединенные, они находятся в углу коридора рядом с конференц-залами. Поэтому, когда Кевин входит туда, он не удивляется, обнаружив, что там никого нет, кроме них двоих. Что его удивляет, так это вид Джереми на полу у стены, свернувшегося в клубок и задыхающегося. Кевин не думает. Он просто бросается к нему, скользя коленями по полу. — Джереми, — говорит он. Джереми не отвечает. Его отчаянные попытки вдохнуть воздуха становятся все громче. — Джереми! — кричит Кевин, пытаясь преодолеть ужасающий звук. Джереми поднимает глаза: — К-Кев — всхлип — я… я — всхлип — я не могу… Кевин передвигается, пока не становится на колени прямо перед Джереми. Он обхватывает руками его лицо: — Джер, я знаю, это трудно, но мне нужно, чтобы ты сел прямо — настолько, насколько сможешь, чтобы в твои легкие попало больше воздуха. Да… вот так. Хорошо, теперь… — он берет одну из рук Джереми и кладет ее себе на грудь. — Постарайся повторять за мной, хорошо? Вдох… и выдох… и вдох… и выдох… Джереми смотрит на него дикими и паническими глазами, но Кевин спокойно смотрит в ответ. Троянцу требуется некоторое время, чтобы успокоиться, но постепенно его дыхание становится более ровным. Наконец, его сердцебиение совпадает с сердцебиением Кевина, его грудь вздымается синхронно с грудью Кевина. Он поднимает руку, и Кевин принимает это как сигнал к тому, чтобы отпустить его, садится обратно на пол. Джереми проводит руками по лицу, и его пробивает усталый смех: — Прости, Кев, я… такого никогда раньше не было. Я никогда… Боже, я чувствовал, что умираю, — его глаза расширяются, когда он смотрит на Кевина: — Вы, ребята, так чувствуете себя каждый раз? Кевин знает, что он имеет в виду его и Жана. Его губы дергаются: — Я бы сказал, что к этому привыкаешь, но… это было бы ложью, — вздыхает он. — Ты просто привыкаешь распознавать это быстрее. — Точно. В этом есть смысл, — Джереми кивает головой, но все еще выглядит потрясенным. — Ты знаешь, в чем причина? — тихо спрашивает Кевин. Джереми вздрагивает: — Это не… я имею в виду… — ругается он себе под нос. — Это так глупо. Ничего похожего на то, через что вы, ребята, прошли. Серьезно, моя… ну, это как-то неловко. Кевин хмурится: — То, что ты не был травмирован, не значит, что тебе нельзя испытывать панические атаки, Джер. Глаза Джереми расширяются: — Вау… эээ, в точку, Дэй. — О, прости, — отступает Кевин. — Слишком прямолинейно? — Нет, я… все нормально. Наверное, я просто привык… обсуждать это с Жаном. Кевин кивает: — Логично. Лисы… ну, мы склонны смотреть на вещи немного более открыто. — А так и не скажешь, — язвительно отвечает Джереми. Губы Кевина дергаются: — Думаю, я тоже устал ходить на цыпочках. Лисы знают, что случилось в моем прошлом, и мне всегда приходится скрывать это от прессы, так что… — он пожимает плечами. — Я не хочу скрывать это и от своих друзей. Теперь Джереми выглядит совершенно потрясенным: — Мы друзья? Кевин в шоке смотрит на него: — О… мы… разве нет? — Нет! — Джереми тут же протягивает руки. — Нет, я не это имел в виду, я просто… я… — он поднимает свою руку вверх, потирая шею. — Я просто… знаю, что я не на том же уровне, что Жан или Джостен, так что я… я просто удивлен, что ты считаешь меня достойным знать это, я полагаю. Кевин моргает на него: — Не на том же уровне? Джереми, я все время с тобой разговариваю. — Ну, да, но… — Я бы доверил тебе свою жизнь. Я доверил тебе жизнь Жана, вообще-то… или ты думал, что я отправлю его к кому попало? — Ты… ты правда? И… ладно, ладно, нет, это имеет смысл, но… — Я думал, что мы… — и здесь Кевин немного сглатывает, прежде чем продолжить. — Я имею в виду, если бы кто-то спросил меня, я бы сказал, что ты один из моих лучших друзей. Рот Джереми открывается. — Но если ты не чувствуешь то же самое… — быстро говорит Кевин. — Нет! То есть, да! — смеется Джереми, быстро тянется вперед, чтобы схватить руки Кевина, прежде чем тот успеет отодвинуться. — Я просто подумал… — стонет он, наклоняясь, чтобы коснуться своим лбом рук Кевина. — Чувак, я просто глупо себя веду, ясно? Он поднимает голову и улыбается Кевину: — Ты тоже один из моих лучших друзей. Кевин нерешительно улыбается ему. Джереми сжимает его руки в ответ. — Итак, — Кевин прочищает горло, осторожно убирая его руки. — Раз я один из твоих лучших друзей, теперь ты можешь рассказать мне, почему у тебя был приступ паники посреди конференц-центра Сиэтла… да? Джереми стонет: — Да, хорошо, я расскажу тебе, но… только не смейся, ладно? Кевин кивает. Джереми проводит рукой по волосам: — Просто… Жан в последнее время очень переживает по поводу выпуска, так? Кевин снова кивает. Он был на другом конце многих телефонных звонков в последнее время, когда Жан совершал пугающий переход от жизни в колледже к реальному миру. Кампус Университета Южной Калифорнии стал для него домом, тихой гаванью, и пытаться представить себе жизнь вне этого пузыря было, в лучшем случае, трудно. — И он не единственный. Ко мне в комнату приходили человек за человеком, рассказывая, как они напуганы будущим и тем, что они собираются делать с оставшейся частью своей жизни, и что принесет следующая пара лет, — продолжает Джереми. — И я делал все возможное, чтобы оставаться спокойным и быть голосом разума для всех них, — он сглатывает. — Но… — …но ты тоже боишься, — заканчивает Кевин. — Я… да, — шепчет Джереми. — Все это начинает нервировать меня, я думаю… понимаешь? Что это моя последняя капитанская конференция. Что это будет последний раз, когда я общаюсь с Лайлой и Сарой в одном коридоре. Что я больше не буду доставать тренера в его кабинете или забегать в кафетерий, чтобы перекусить. Что я не буду жить с Жаном, потому что мы в разных командах. Реальность окончания колледжа наконец-то просто… поразила меня, я думаю. — Этого много, не так ли? — спрашивает Кевин. — Да, можно и так сказать, — усмехается Джереми. — А я думал, что хорошо отношусь к переменам. — Джереми, — говорит Кевин, протягивая руку, чтобы схватить одно из колен Джереми. — Этого очень много. Джереми снова смеется, улыбка пробирается на его лицо. — Можно иметь дело с небольшими изменениями, а можно иметь дело с огромными, меняющими жизнь событиями, — сухо продолжает Кевин. — Я не думаю, что хоть кто-то просто улыбнется и перейдет во вторую категорию, не испытывая при этом страха. Джереми немного разминает руки: — А ты? — Боюсь ли я того, что будет после выпуска? — повторяет Кевин. — Абсолютно. Джереми моргает: — Но… я имею в виду… ты же Кевин Дэй. У тебя наверняка куча команд, пытающихся выломать двери своими предложениями! — А, ну, — беспокойно пожимает плечами Кевин. — Возможно, это прозвучит плохо, но… — он прикусывает нижнюю губу, — …наличие слишком большого количества вариантов тоже может быть проблемой, понимаешь? Джереми издает звук согласия: — А. Нет, я понимаю. Это становится почти подавляющим, верно? Слишком много белого шума? Кевин кивает: — И это все еще радикальная перемена по сравнению с тем, как жизнь протекает сейчас, так что… — Да, — тихо говорит Джереми. — Это так, не правда ли? Кевин дарит ему небольшую улыбку. — Вау, — усмехается Джереми. — Разве плохо, что я чувствую себя немного лучше, зная, что для тебя это тоже отстой? Кевин подталкивает ботинок Джереми своим: — Страдание любит компанию, мне так говорили, — он слегка наклоняет голову и добавляет: — Жан тоже мог бы тебе такое сказать. Джереми кривится: — А, ну… я не хотел его волновать. Он ужасно боится выпуска и без меня. — Он хотел бы знать. — Я знаю, — вздыхает Джереми. — Ты прав. — И просто подумай о том, как ты утешился, когда узнал, что я в той же лодке. — Фу, я же сказал, что ты прав, Дэй, — стонет Джереми. — Хватит! Кевин моргает: — О, прости. Я думаю, это еще одна Лисья фишка. — Ну, Троянская фишка в том, чтобы обняться после, так что… — Джереми протягивает руки к Кевину. — Поразишь меня? Губы Кевина кривятся в улыбке: — В смысле, обнять тебя? — уточняет он. Лицо Джереми становится розовым: — Да, это, — говорит он смущенно. Тогда Кевин раскрывает объятия и притягивает Джереми к себе, крепко сжимая. Джереми зарывается лицом, обнимая так же сильно: — Боже, как ты хорошо обнимаешься, Кев. — Спасибо, — мягко говорит Кевин. — Ты и сам не так уж плох. Они обнимаются еще несколько томительных секунд. Это время кажется Кевину вечностью — в лучшем смысле этого слова. На самом деле, он чувствует себя настолько комфортно, что какая-то часть его души не хочет отпускать его. Но, наконец, он неохотно отстраняется. Джереми тоже мгновенно отпускает его, потирая руку и глядя в сторону. — Пойдем, — говорит Кевин, вставая и протягивая руку Джереми. — Нас так долго не было, что они будут гадать, куда мы делись. Джереми фыркает, хватаясь и позволяя Кевину потянуть его вверх: — Лайла не будет. До Жана она бы решила, что я с кем-то трахаюсь. Кевин спотыкается. — Но теперь она, вероятно, просто думает, что мы оба прогуливаем. Как по команде, его телефон жужжит. Джереми достает его из кармана и смеется от восторга: — Видишь? — он поворачивает экран к Кевину. Лайла: Если вы с Дэем сейчас тайно пьете в баре, ты должен мне три напитка. — Ха, — слабо произносит Кевин. — Умора. — Ладно, — Джереми немного поправляет волосы в зеркале, прежде чем повернуться к нему. — Давай проберемся обратно, чтобы нас не смогли обвинить в том, что мы их бросили. Тогда мы сможем наконец отправиться повеселиться. Кевин улыбается ему в ответ и послушно выходит из ванной. Потому что, когда остаешься в темноте, какой у тебя выбор, кроме как следовать за солнцем? ~ Бар, который они выбирают первым, бурный и шумный. Он напоминает Кевину Эден, только более благополучный и приличный. Множество парней в поло стоят вокруг, пьют пиво и нервно говорят об Экси, пока девушки болтают. Нил закатывает глаза, а Джереми и Лайла фыркают под нос. Поэтому они играют пару раундов в дартс, пока ждут, когда все остальные расслабятся. Следующий бар темнее и мрачнее, и они медленно наблюдают, как люди начинают сбрасывать свои профессиональные маски. Там танцы и первая порция коктейлей. Появляются закуски и раунд шотов. Джереми и Лайла начинают работать с толпой, смешиваясь и разговаривая с остальными, заставляя всех чувствовать себя немного комфортнее. То есть всех, кроме Нила. Кевин бросает на него взгляд, молчаливо предлагая ему вернуться в отель — мол, ему не нужно больше страдать от этого. Но Нил лишь мрачно качает головой, держась, как тень, за Кевином. Кевина не удивляет, что он так себя ведет. Без Эндрю рядом Нил всегда настороже и осторожен. Нынешняя обстановка не заставляет его нервничать, но все же Кевин знает, что Нил не будет пить, пока они здесь. С другой стороны, сам он может сказать, что постепенно пьянеет. Сначала это было весело — когда рядом были Лайла и Джереми, он мог расслабиться, смеяться и разговаривать с ними и несколькими другими людьми, находящимися на периферии их круга. Он присоединился к Джереми на танцполе, сыграл еще один раунд в дартс и вообще был поражен тем, как хорошо он проводит время. Конечно, это может быть просто эффект от общения с Джереми. Если в обычный день жизнерадостный мужчина — это ударная доза серотонина в организме, то когда он пьян, это счастье увеличивается в десять раз. Он улыбается ярче, смеется громче и гораздо более инициативен. Когда Джереми прислоняется к нему в баре, обхватывает его за плечи, пока Кевин сидит в кабинке, хватает его за руку, чтобы выскочить на танцпол, или просит покатать его на спине, когда они отправляются в клуб, в организме Кевина проскакивают маленькие волнения. Кевин знает, что это внезапное повышение уровня тактильности, скорее всего, вызвано алкоголем, который бурлит в крови Джереми, но он не может удержаться от того, чтобы не прикоснуться к нему, не выгнуться дугой к троянскому капитану, как кошка. Когда он это осознает, ему становится неловко. Он ловит себя раз или два, а потом и в третий раз, когда Нил странно смотрит на него. Но когда они добираются до клуба, остальные становятся смелее. Присутствие звезды Экси начинает становиться сенсацией — они покупают ему рюмку за рюмкой, просят фотографии, а случайные прикосновения и дерзкий шепот в его ушах становятся все чаще. Это заставляет Кевина нахмурить брови, а Нила — вздрогнуть. Он начинает ускользать от этих чужих рук. По мере того как ночь продолжается, Кевин чувствует, как темнота медленно проникает в уголки его сознания. Его зрение начинает расплываться, поэтому он начинает полагаться на осязание больше, чем на зрение. Руки Нила всегда знакомы, их шрамы и хладнокровные прикосновения быстры и решительны. Но чаще всего Кевин узнает тепло и запах тела Нила, а также чувствует, как Нил встает между Кевином и другими людьми, когда они пытаются подойти слишком близко. И все же есть один человек, который постоянно возвращается, чьи руки такие теплые и успокаивающие, что Кевин слепо следует за ними, как мотылек, которого тянет к свету в темноте. Их прикосновения добрые и успокаивающие, тепло их тела медленно согревает Кевина изнутри. Их пальцы прослеживают и задерживаются, крошечные огненные дорожки, от которых кровь Кевина начинает пульсировать быстрее, а сердце бьется в груди в бешеном ритме. Отрывки цветов и света кружатся в голове, а затем наступает головокружение, которое сводит с ума. До носа Кевина доносится манящий аромат, который опьяняет его, заставляя слепо гнаться за ним. Позже он ощущает вкус соли, сначала острый, а затем тусклое послевкусие, которое вызывает у него жажду продолжения. Жажда непреодолима, и он чувствует отчаяние — как будто это то, чего он хотел всю свою жизнь, но никогда не мог получить. Он изо всех сил пытается дотянуться до него обеими руками, но в руках у него пусто. Последнее, что он помнит, — это холодный удар воздуха в лицо, а затем — ничего больше. ~ Давно у Кевина не было такого тяжелого похмелья. Боль отдается в висках, буквально пульсирует за веками, пока он медленно приходит в себя. — Черт, — первое слово, которое он произносит, а затем хнычет, обхватив голову руками, как будто это как-то поможет. — Да, не удивительно, — раздается подавляющий громкий голос Нила рядом с кроватью Кевина. — Думаю, вчера вечером ты выпил больше, чем за последние шесть месяцев. — Черт, почему ты такой громкий? — огрызается Кевин, но тут же жалеет об этом, так как звук его собственного голоса прорезает его уши. — Во-первых, я шепчу, придурок, — отчеканивает Нил. — Во-вторых, если бы ты просто открыл свои чертовы глаза, ты бы увидел, что у меня есть кое-какое дерьмо для тебя. Кевин колеблется, затем осторожно открывает глаза. Свет ослепляет его, и он тут же закрывает их, хныча. — Ах, черт, погоди. Когда Нил закрывает жалюзи, раздается ужасающий звук дребезжащей занавески. Затем Кевин дергается, когда Нил хватает его за руку, разжимает ее и кладет внутрь пару таблеток. Кевин глотает их вслепую. Примерно через пятнадцать минут он осторожно приподнимается, чувствуя, что лекарство начинает действовать. Пока он это делает, Нил ждет его с сухим выражением лица, удобно устроившись в своих трениках на стуле в гостиничном номере с поднятой ногой. — Хорошо. Можешь начать с благодарности за то, что я вытащил твою тупую задницу из клуба после того, как ты надрался, — начинает Нил. Кевин стонет, потирая лицо руками: — Спасибо. — Ты же знаешь, что можешь просто сказать другим людям, чтобы они отвалили, когда они предлагают тебе такое дерьмо, верно? — Да, я… — гримасничает Кевин. — Я просто забыл. Мы так хорошо проводили время с Джереми и Лайлой, что я даже не… — он останавливается. — О черт, мы что, оставили их там прошлой ночью? Они в порядке? Ты не знаешь, нормально ли они добрались домой? Но лицо Нила выглядит странно, когда он смотрит на Кевина. Он выжидает пару тактов, а затем решительно говорит: — Ты не помнишь прошлую ночь. Кевин морщит нос: — Ну, мне кажется, что я помню почти все. Нил наклоняет голову: — Расскажи мне, что случилось. Кевин вздыхает: — Мы пошли поужинать, начали в том хипстерском баре, потом перешли в какой-то дерьмовый бар в центре города. После этого мы зашли в этот клуб, и вот тогда-то все и напились. Люди предлагали мне рюмки, а ты встал между ними, а потом… — Кевин пожимает плечами. — На этом все и закончилось, так что я полагаю, именно тогда ты отвез меня домой, верно? Нил молчит. Кевин нахмуривает брови: — Верно? Теперь лицо Нила выглядит противоречивым. Это заставляет ужас медленно закручиваться в желудке Кевина. Он находится примерно в трех секундах от того, чтобы глупо трясти нападающего, пока тот не прольет что-нибудь, когда раздается стук в дверь. Нил хмурится, прежде чем встать. Задыхаясь, Кевин берет свой телефон с тумбочки и хмурится, обнаружив два текстовых сообщения. Жан: Спасибо за вчерашнее шоу, mon caneton. Жан: и bien joue 😏. Кевин моргает, глядя на экран. Что, черт возьми, это значит? Он прокручивает вверх свои сообщения, но не находит никаких других вчерашних сообщений между ним и Жаном. Это значит, что он совершенно не понимает, о чем говорит Жан. — Дэй. Кевин вскидывает голову, услышав зов Нила. Рыжий подзывает его к себе рывком головы. Кевин слегка стонет, прежде чем встать и потянуться. Затем он, спотыкаясь, подходит к двери. Дверь, которую Нил бесстрастно держит открытой для помятого сонного Джереми. — Уф, прив… эм, доброе утро, — говорит Джереми, его глаза быстро перемещаются между Нилом, Кевином, стеной и полом. — Джереми! — Кевин улыбается, испытывая облегчение. — О, хорошо, вы, ребята, нормально вернулись прошлой ночью? — Да, да, мы… мы в порядке, — Джереми немного пританцовывает, руки порхают перед ним, а затем за спиной. — Лайла позаботилась о нас, так что… знаешь, она… она хорошая такая. — Хорошо, — кивает Кевин. Он поворачивается к своей сумке. — Вы, ребята, хотите встретиться за завтраком? — Я, э-э, да, — взгляд Джереми снова переходит на Нила. Нил молча наблюдает за ним, скрестив руки и отстраненно прислонившись к стене. — Просто… просто хотел убедиться, что с вами все в порядке. — Да, Нил держит все под контролем, — подтверждает Кевин. — Нилу приходится это делать, потому что кто-то надрался, — вмешивается Нил. — И теперь ни хрена не помнит. Кевин сужает глаза, но Нил не смотрит в его сторону. Взгляд вместо этого направлен на Джереми, прожигая в его голове дыру, которую, клянется, троянец может почувствовать. Но как бы ни был интенсивен взгляд Нила, широко раскрытые глаза Джереми все еще сфокусированы на Кевине: — О, ты… ты ничего не помнишь? Кевин кивает: — Должно быть, да. Я помню, как добрался до клуба, но… не очень много после этого. — Ох, — выдыхает Джереми. Затем он сглатывает, бросая на Нила еще один взгляд, прежде чем выпрямить спину. — Ну, я просто… я просто хотел извиниться. — Извиниться? — повторяет Кевин. — За что? — фыркает он, натягивая футболку через голову. — Это не ты заставил меня пить. Джереми издает маленький, обиженный звук в задней части своего горла: — Да, но я должен был… я должен был что-то сделать. Но нам было так весело, и я… я сам слишком много выпил и… ну, это не оправдание, но Лайла всегда говорит, что я похож на осьминога, когда выпью, так что… так что извини, если я… я не должен был… я никогда не должен был… — он останавливается, его лицо становится почти красным, прежде чем он откидывает плечи назад и яростно заявляет: — Этого больше не повторится, я обещаю! Кевин поднимает бровь: — Эм… хорошо? — Я слишком дорожу нашей дружбой, — решительно говорит Джереми. — Поэтому я просто хочу, чтобы ты знал, что твое доверие перевешивает любые глупые пьяные выходки. Так что в следующий раз я буду держать свои плохие решения при себе. — Эм… спасибо? — отвечает Кевин, не зная, что делать с такой торжественной клятвой в восемь часов утра, когда у него похмелье и он умирает от голода. — Я тоже дорожу нашей дружбой, так что… я ценю это? Уголком глаза он наблюдает, как Нил проводит рукой по лицу, прежде чем опустить ее. — Ладно, так что — у нас все в порядке? — спрашивает Джереми. — Никаких обид? Кевин кивает. — Круто, ах… тогда ладно, — кивает Джереми. — Я просто… эээ… встречусь с вами, ребята, за завтраком, — он неловко отступает в коридор, прежде чем поднять руку. — Увидимся, Нил. Нил бросает на него последний взгляд, прежде чем захлопнуть дверь. Он поворачивается к Кевину с ожидающим выражением лица. — Что? — раздраженно спрашивает Кевин. Нил просто смотрит на него, пока, наконец, не качает головой: — Неважно. Просто оденься, Дэй, — он делает паузу, затем добавляет: — И держись подальше от текилы в будущем, понял? — Ладно, — ворчит Кевин. — Не моя вина, что сегодня все ведут себя чертовски странно. Он заходит в ванную и включает свет, пользуется туалетом, прежде чем подойти к раковине. Он моет руки, прежде чем посмотреть в зеркало. И замирает при виде большого красного пятна, расцветшего на его шее. ~ — Но откуда он? — снова шипит Кевин, пока они идут по тротуару. Нил фыркает: — Ты имеешь в виду, от кого? — Да, конечно, я имею в виду от кого! — Ну, ты же сказал, откуда. — Черт возьми, Нил, это не смешно! — Похоже, что я смеюсь? — спрашивает Нил, приподняв бровь, когда они переходят дорогу по пешеходному переходу на свет. — Я просто… я просто совсем не помню этого! — горячо говорит Кевин, размахивая пластырем, который ему пришлось наклеить на шею, потому что след очень заметен. — Вау, это очень плохо, — говорит Нил с нулевым раскаянием. — Может, в следующий раз ты перестанешь напиваться до потери сознания. — Ты знаешь, что случилось? — требует Кевин. — …да, — отвечает Нил. — …и нет. — Что это значит? — Это значит, что я не вмешиваюсь. — Что… не вмешиваешься? Ты уже вовлечен! Ты свидетель — ты был там. — И технически, ты уже все уладил, так что… — Нил пожимает плечами, открывая дверь в ресторан. — Нет необходимости обсуждать. — Что я сделал?! — громко вскрикивает Кевин, заставляя нескольких посетителей обернуться и посмотреть на него. Его лицо розовеет, и он тут же понижает голос, продолжая: — Что значит, я уже… что, черт возьми, это значит? Почему ты продолжаешь юлить? — Потому что это не моя обязанность — собирать за тебя кусочки вместе, Дэй, — твердо говорит Нил. — Вы сами должны разобраться в этом. — Вы? Подожди, так это значит… — Кевин! Кевин поднимает голову и видит Джереми, который машет им через всю комнату. — Ты действительно так сильно хочешь знать? — Нил поворачивается к Кевину. — Тогда почему бы тебе не спросить Джереми, что случилось? Затем он оставляет Кевина стоять на месте и направляется к кабинке. Кевин тяжело сглатывает, когда его нервы внезапно вскакивают в знак протеста. Спросить Джереми? Попросить одного из людей, которых он уважает и которыми восхищается больше всего на свете, объяснить, что за злую, постыдную вещь Кевин затеял прошлой ночью? О, блять, нет. Кевин и так уже достаточно себя измучил. Особенно учитывая то, как Джереми обошелся с ним сегодня утром… Черт, он понял. Так вот о чем говорил Джереми! Он явно извинялся за то, что не уследил за ним. Потому что он стал свидетелем глупого поступка Кевина и чувствовал, что это его вина, что он не сделал ничего, чтобы остановить это. Как будто Кевин не был вполне способен облажаться сам. И, очевидно, что бы ни случилось, все было настолько серьезным, что он уже рассказал об этом Жану, о чем свидетельствуют вчерашние сообщения. Почему-то он чувствует себя еще хуже, чем когда проснулся сегодня утром, когда садится и присоединяется к ним. — Привет, здоровяк, — наблюдает за ним Лайла. — Как ты себя чувствуешь? Кевин стонет: — Как будто меня переехал грузовик. Он наблюдает, как Джереми на секунду задерживает взгляд на пластыре Кевина, но затем отводит его. — Может, так и было, — предполагает Нил, открывая свое меню. — Заткнись, — бросает на него взгляд Кевин. — Этого не было. — Может, и было. Ты никогда не узнаешь. Кевин огрызается еще сильнее. — Ах, — глаза Лайлы расширяются от понимания. — Одна из тех ночей, — ее глаза с любопытством смотрят на Джереми, чье лицо зарыто в меню, а затем она переводит их на Нила: — Когда? — Вскоре после того, как мы вошли в клуб, — подтвердил Нил. Лайла поднимает брови: — Так рано? — Да. Джереми ерзает на своем месте от этого подтверждения, чего достаточно, чтобы щеки Кевина запылали: — Слушай, а… может, мы не будем об этом говорить? — Конечно, — медленно кивает головой Лайла. И снова ее взгляд скользит по собеседнику. — Если ты этого хочешь. — Я собираюсь в туалет, — неожиданно говорит Джереми, вскакивая со своего места. Затем он убегает по проходу, прежде чем кто-либо из них успевает ответить. Нил несколько секунд копается в своем меню, потом говорит: — Я тоже. Кевин не успевает даже пошевелиться, как Нил проскальзывает под столом и устремляется за Джереми с решительным выражением лица. Кевин моргает, наблюдая за ними: — Хм… Длинные, русалочье-зеленые ногти Лайлы царапают цветы и лозы, вытатуированные на ее предплечье, прежде чем она вздыхает: — Слушай, Дэй, я знаю, что ты в невыгодном положении, потому что не можешь вспомнить, что произошло прошлой ночью, но… алкоголь и гормоны иногда могут быть очень плохим сочетанием, понимаешь? Кевин инстинктивно поднимает руку, чтобы прикрыть пластырь на шее: — Да, я… я знаю, — он сглатывает, щеки пылают. — И… и я не буду поднимать эту тему снова, когда они вернутся, но… может, ты просто дашь Джереми понять, что все, что случилось, не было его виной. Это все я. Лайла приподнимает бровь: — Я не знаю об этом… — Нет, — твердо говорит Кевин. — Джереми — удивительный человек. Он отличный капитан, верный друг, и в этом мире нет лучшего человека для Жана. Так что только потому, что я сделал глупость, он не должен считать себя ответственным за это, — он снова сглатывает. — Так что, э… что бы я ни сделал, э, должно быть, очень смутило его, поэтому я не буду говорить об этом, но… он должен знать, что… что это мне должно быть стыдно. Не ему. Лайла молчит долгое мгновение. Она слегка постукивает пальцем по столу, а другой рукой чешет затылок, прежде чем грустно улыбнуться ему: — Ты хороший парень, ты знаешь это, Кев? Кевин хмыкает и отворачивается: — Кто я, так это идиот, — он поворачивается обратно и улыбается ей. — Только никому не говори, хорошо? — Твой секрет в безопасности со мной, — мягко говорит Лайла. Клятва кажется более торжественной, чем должна быть на данный момент, ее темно-карие глаза глубоко и пронзительно смотрят на него, но Кевин слишком смущен, чтобы просить разъяснений. Он просто кивает и возится со своим меню, читая одну и ту же строчку снова и снова, пока Джереми и Нил не возвращаются из уборной. Хотя Нил выглядит довольным, Кевин замечает на лице Джереми привкус меланхолии, прежде чем тот решительно стирает его. Впервые с тех пор, как Кевин вошел сюда, Джереми смотрит ему в глаза и улыбается. — Ну что, ребята, вы уже решили? Я думаю, блины! — весело говорит он. — Дэй, а ты что будешь? — Эм… — Кевин невидяще смотрит в меню. — Миску с асаи? — О, потрясающий выбор! — говорит Джереми с гораздо большим энтузиазмом, чем необходимо в данный момент. — Лайла? Это, наверное, один из самых неловких завтраков в жизни Кевина. Но в конце концов, когда они идут прощаться, Джереми все равно обнимает его, как всегда. Он обещает позвонить ему в выходные, как всегда. А когда наступают выходные, Жан и Джереми звонят ему, как ни в чем не бывало.***
Май
Хотя на верхних рядах тесно и жарко, Кевин в сотый раз благодарит себя за то, что сидит с Лайлой и Сарой, а не с семьей Джереми. Не то чтобы семья Джереми была плохой — нет, все они были очень дружелюбны и приветливы. Просто было что-то неловкое в том, чтобы сидеть с семьей своего друга/парня друга, а не со своими сверстниками. — О, о, о! Вот он! — взволнованно визжит Альварес, ударяя Кевина по руке. Огромный экран озаряется тысячеваттной улыбкой Джереми, когда декан называет его имя. Команда по Экси вокруг начинает выкрикивать имя Джереми, улюлюкать и подзывать. Кевин видит, как лицо Джереми розовеет от восторга, когда он машет им рукой, кисточки на его шляпе дрожат от возбуждения. Его собственное лицо расплывается в улыбке, когда Джереми быстро получает диплом, пробегает через рукопожатия и крепко обнимает одного из своих профессоров, прежде чем сойти со сцены. Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем они добрались до Жана. — А вот и наш угрюмый мальчик, — ухмыляется Лайла, когда он выходит на сцену. Декан объявляет его имя, и Жан вежливо берет у него диплом. Его осанка прямая, а выражение лица сдержанное, когда он протягивает руку, чтобы пожать руку следующему профессору. Затем троянцы прерывают рев, скандируя его имя. Это пугает Жана, который, видимо, несмотря на то, что он уже слышал, как троянцы делали это для четырех других игроков, не ожидал такого приема. После секундного колебания он робко поднимает руку в сторону команды, которая вторит ему еще более громкими возгласами. В груди Кевина что-то болезненно вздымается от улыбки Жана, маленькой и гордой, а его уши становятся красными. Кевин так гордится ими обоими, что едва может говорить. — Ты ведь придешь на костер, правда, Дэй? — спрашивает Альварес, подталкивая его. — Если вы не против? — отвечает он. Она фыркает: — Как будто мы можем тебя остановить. — Ну, это костер вашей команды, — замечает Кевин. — Да, но ты — Кевин Джереми и Жана, так что… — пожимает плечами Альварес. — Сара, — сурово говорит Лайла, прежде чем снова повернуться к Кевину. — Она имеет в виду, что они спросили нас раньше, будет ли это нормально, и ни у кого не было никаких проблем. К тому же, там все равно будут чужие партнеры, так что ничего страшного. Кевин кивает. Хотя он и не показывает этого, но это заверение действительно облегчает его — он не хотел навязываться. — Тебе нужно уезжать? — спрашивает она. Он качает головой. — Тогда ты поедешь с нами, — твердо говорит Сара. Затем она усмехается. — Знаешь — после того, как мы пройдем еще 1500 имен. Кевин стонет. Проходит еще полтора часа, прежде чем они, наконец, садятся в Toyota Corolla Сары (о которой она ворчит и несколько раз просит Кевина не осуждать ее, потому что обязательно поменяет ее, когда станет профессионалом). На пляже они знакомят его с несколькими новыми членами команды (которые несколько ошеломлены его присутствием), после чего он помогает развести костер. Достаточно легко общаться и разговаривать с ними об Экси, пока все ждут прибытия старших. Когда они наконец подъезжают, костер уже пылает, а небо темное и усеянное звездами. И пока пять фигур идут к ним, троянцы тут же начинают скандировать. — А вот и троянцы! — восклицает Лайла. — Могучие, могучие троянцы! — вторит ей команда. Она повторяет это несколько раз, пока команда топает ногами, хлопает в ладоши и кричит изо всех сил при каждом шаге старшеклассников. Ухмылки озаряют лица каждого из них, и они исполняют шутливые танцы и маленькие движения, приближаясь к огню. Все, кроме Жана, который просто качает головой, а улыбка загибается в уголках его рта. Кевин ждет, пока команда поздравит их, позволяя Джереми и Жану получать круг за кругом объятия, удары кулаками и хлопки по спине, пока они наконец не доходят до него. — Кевин! — визжит Джереми, босые ноги вязнут в песке, когда он сбивает его с ног силой своих объятий. — Ты сделал это! — Джер, — ухмыляется Кевин, крепко сжимая его. — Поздравляю. — Спасибо! — Джереми улыбается, глядя на него сверху. Затем его голова наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на Жана, после чего он быстро отступает назад. Желудок Кевина тревожно сжимается. Но Жан просто закатывает глаза и качает головой, прежде чем подойти к Кевину: — Я рад, что ты смог приехать. — Ни за что бы не пропустил, — тихо говорит Кевин, обнимая Жана в ответ. Через плечо парня он наблюдает, как напряжение в плечах Джереми ослабевает, когда Жан крепко сжимает его. Затем защитник отходит назад и прочищает горло: — Они хорошо с тобой обращались? — Жан, они троянцы, — сухо говорит Кевин. — Конечно, они хорошо со мной обращались. — Да, мы не язычники, Жан, — слегка поддразнивает Джереми. — Мы подговорили всех принести Кевина в жертву только после того, как они выльют кубки, наполненные кровью. — Черно, — одобрительно говорит Кевин, протягивая кулак. — Спасибо! — щебечет Джереми, ударяя его. — Я тренировался! — Если вы двое закончили надо мной издеваться, — говорит Жан, — я хочу смор. Кевин краснеет, когда Жан поворачивается и идет к огню: — Теперь он любит сморы? — Нет, — признается Джереми. — Он может выдержать только один, максимум, но он хочет доказать тебе, насколько он вырос, так что… позволь ему. — А, понял, — кивает Кевин. Он смотрит, как Жан подходит к девочке, держащей принадлежности для смора, и молча требует палочку. Затем он тихо спрашивает: — Ребята, вы… не против? — Насчет выпуска? — уточняет Джереми. Кевин кивает. Джереми глубоко вздыхает и кивает. — Да, мы… я думаю, мы оба, наконец, здесь — вот, что происходит. Ничего больше не нависает над нашими головами, это реально, так что это то, с чем мы должны справиться, если это имеет смысл. Кевин хмыкает: — Я понимаю. Губы Джереми дергаются: — Конечно, понимаешь, — он подталкивает Кевина плечом. — Спасибо, что посоветовал мне поговорить об этом с Жаном. Думаю, нам обоим стало намного легче. Кевин улыбается ему: — Не за что. — Жан даже отметил, что это заставило его почувствовать себя более нормальным, потому что все так себя чувствовали, а не только он. Он думал, что, возможно, эта тревога была вызвана его травмой в гнезде, поэтому чувствовал себя злым и стеснительным, пока я не поговорил с ним. В этом есть смысл, но я даже не подумал об этом, понимаешь? Так что… да… спасибо, — Джереми обращает на него застенчивую ухмылку. — Ты всегда знаешь, что сделать, чтобы он почувствовал себя лучше. Кевин фыркает: — Вот это ложь. Я помню целый год, когда я не мог сказать ничего путного, помнишь? — А, ну… — запинается Джереми. — Думаю, можно сказать, что он немного упрямый. — Немного? — лукаво произносит Кевин. — Эй, ты, — слегка приструнивает его Джереми. Кевин вздыхает и улыбается Джереми: — Я просто хочу сказать, что мы вдвоем всегда сможем найти способ достучаться до него — и ты в этом равноправный партнер, — он подталкивает Джереми в спину. — Мы хорошая команда. — О да, — ярко отвечает Джереми. Кевин кивает, затем смотрит на то, как Жан решительно склонился над костром, пристально глядя на свой зефир. Образ поражает его: он видит, как тот наслаждается чем-то, что должно быть таким обычным. То, что они должны были делать сотни раз в детстве. То, что он смог сделать только после приезда сюда. Это заставляет следующие слова вылететь изо рта без раздумий: — Я думаю, когда-нибудь ты сможешь читать его лучше, чем я. У меня есть только воспоминания о мальчике, который оказался в ловушке в ужасном месте. В то время как ты сможешь наблюдать, как он растет и раскрывает свой потенциал, который ему всегда был предназначен. Ты сможешь увидеть его счастливым, безопасным и любимым, — он делает паузу, затем размышляет: — Ты сможешь встретить Жана, которого я всегда мечтал увидеть. Кевин моргает и прочищает горло: — Ох… так что не надо себя недооценивать, это все, что я хочу сказать. У тебя еще много времени. Обернувшись, он видит, что Джереми смотрит на него, его брови нахмурены, а в глазах печаль: — Кев… — Вы идете жарить зефир или нет? — прерывает его раздраженный голос Жана. Кевин хмыкает: — Нас вызывают. Джереми хихикает: — Думаю, пора идти, — он задерживается на мгновение, как будто хочет что-то сказать. Затем улыбается, момент проходит, и он говорит: — В конце концов, надо дать ему шанс продемонстрировать свои навыки, — он подмигивает Кевину. — А теперь запомни, ни слова об этом, Дэй! — Понял, Нокс, — салютует Кевин. И он присоединяется к ним двоим у костра, благодарно кивает на творение Жана и делает вид, что не замечает, когда Жан морщится после первого укуса. Он просто поджаривает переданные ему зефирки, сжигая их до хруста, потому что Альварес любит, чтобы они были именно такими, а затем отдает их ей. Он улыбается, глядя, как Джереми играет в светящийся в темноте фрисби, и смеется, когда девушки приглашают Жана потанцевать с ними. Он чуть не захлебывается во время питья, когда один из нападающих рассказывает историю о том, как Жан случайно заперся снаружи своей комнаты в общежитии в нижнем белье. Затем он с трепетом слушает, как Лайла рассказывает, как Реманн решил, что тощий, счастливый первокурсник Джереми Нокс будет их следующим капитаном. В течение ночи он наблюдает, как девушки раздают зажигалки, хихикают и танцуют на песке, рисуя свои имена с помощью красивых огоньков в воздухе. На заднем плане парни пускают в ход большие хлопушки, устраивая фейерверки, которые они поджигают и бешено бегут прочь. Великолепные красные, зеленые, фиолетовые, синие и золотые цвета взрываются над ним, а затем рассеиваются, как блестки, в ночном небе. Он сидит на песке, откинув голову назад, наблюдая, когда чувствует, что рядом с ним садятся два человека, достаточно близко, чтобы дотронуться до него. — Наконец-то это случилось, не так ли? — шепчет Джереми. — Oui, — тихо говорит Жан с другой стороны Кевина. — Я верю в это. И на мгновение они выглядят такими потерянными. Просто два маленьких мальчика, которые собираются выйти на улицу и встретить большой, широкий мир. Кевин ищет, пока обе его руки не находят их руки. Он не смотрит на них, хотя чувствует их взгляды на себе. Он просто глубоко дышит и закрывает глаза. Затем он сжимает их руки, говоря им: — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, чем вы займетесь дальше.***
Июль
Дэн: Итак, друзья! Опять наступило это время года! Аарон: черт, уже?! Мэтт: чувак, в какой черной дыре ты живешь? Аарон: чувак, я студент-медик. Аарон: У меня больше нет понятия времени. Элисон: Ну, это грустно, жалко и все такое, но вернемся к основной теме. Элисон: ЛЕТНИЙ ЛАГЕРЬ, СУЧКИ!!! Ники: омг вы ребята едете??? Элисон: да, черт возьми, мы едем. Элисон: Как будто вы, засранцы, справитесь без нас. Ники: омг ура!!! Эрик тоже едет! Элисон: Правда? Он умеет играть в Экси? Ники: эээ… понятия не имею. Элисон: Ну, он сможет, когда мы с ним закончим. Элисон: *злобный гогот* Ники: тебе НЕ позволено ломать моего парня, Рейнольдс!!! Ники: ты слышишь меня? Элисон: технически, я ничего не слышу, так как это сообщения. Элисон: так что… никаких обещаний. Ники: ЭЛЛИ!!!!! Дэн: Итак, Ники, Эрик и Элисон точно придут — о, а Джулиан присоединится к нам, Элли? Элисон: Да, но Рене — нет. Дэн: А, точно, она сейчас в Сомали, да? Мэтт: Наш маленький ангел, спасает мир. Нил: Не уверен, что она согласится с таким заявлением. Дэн: Нил! Ты же придешь, да? Нил: Э… я уже здесь… помнишь? Дэн: О, да. Все верно… извини Дэн: моя вина… эм, а Эндрю тоже будет там? Нил: Да? Потому что он все еще живет здесь тоже…? Элисон: Господи, Уайлдс Элисон: Ушла пару лет назад, а теперь даже не можешь вспомнить, кто в команде. Дэн: Заткнись, Элли! Дэн: 🖕🖕🖕🖕 Элисон: 💋💋💋💋 Кейтлин: Аарон тоже будет. Аарон: ЧТО Кейтлин: это будет полезно для тебя, детка. Кейтлин: тебе нужно немного побыть на солнце Аарон: точно. На пляже — на ОТДЫХЕ Аарон: а не беганье по корту с кучей придурков. Кейтлин: Аарон Аарон: ухххххх Аарон: хорошо, мы будем там. Элисон: подкаблучник Аарон: 🖕🖕🖕 Дэн: Так, у нас Ники и Эрик, Элли и Джулиан, Нил и Эндрю, Аарон и Кейтлин, я и Мэтт, нет Рене, и… эээ… кто остался? Нил: Кевин Аарон: Кевин Мэтт: КЕВИН! Дэн: о черт! Правильно — Кевин и? Дэн: эээ… Кев? Ты придешь, да? Может, ты уже сказал Ваймаку, но… для кого-нибудь еще мне нужно забронировать номер? Кевин: да, я иду. Кевин: нет, только я.***
Сентябрь
— Господи, сколько же у тебя одежды? — жалуется Кевин, поднимая по лестнице очередной чемодан. — Много, — отвечает Жан, пыхтя прямо за Кевином. — И прежде чем ты спросишь, да, она вся необходима. — Я очень сомневаюсь в этом, — бормочет Кевин себе под нос. По правде говоря, Кевина совершенно не волнует размер гардероба Жана. Сейчас он раздражается только из-за отсутствия лифта в многоквартирном доме. Сама квартира потрясающая, она расположена в историческом доме на Золотом побережье Чикаго. (И хотя они не говорят об этом, Кевин не может не отметить скрытый в ней отголосок Калифорнии). Он находится всего в десяти минутах езды от стадиона «Шпор», что тоже удобно. Жан уже водил Кевина на экскурсию по нему сегодня утром, когда они приехали, потому что, конечно, это было первое, что Кевин попросил посмотреть. Ему неприятно, что Жан здесь с ним, а не с Джереми, но бывшего капитана подловили на перелете с его новой командой для какой-то пиар-кампании к предстоящему сезону. Так что вместо своего парня Жан застрял, переезжая в свою первую квартиру с помощью Кевина. — Хорошо, ладно, — Кевин опускает чемодан на пол в спальне, прежде чем посмотреть на Жана. — Это все? — Да, — кивает Жан. — Хорошо, — Кевин встает и вытирает лоб. — Давай найдем тебе кровать. Когда они наконец выясняют, где находится «Икея», магазин переполнен. Кевин и Жан стоят в холле, чувствуя себя более чем ошеломленными. Но они послушно пробираются к карте, разрабатывая стратегию, как два усталых пехотинца, которым приказано пересечь линию фронта. Когда они наконец определяются с маршрутом, Кевин стискивает зубы и поворачивает голову к Жану, который мрачно кивает. Затем они вступают в бой. ~ — Просто выбери комплект Тиллагд, Жан. — Это преждевременно и ненужно. — Тебе нравится. — Это золотые столовые приборы, Кевин — кто, бля, пользуется золотыми столовыми приборами? — Видимо, ты, потому что я уже бросил их в корзину. — Кевин! Подожди, бля, подожди… ~ — Как насчет этого синего? — Ни в коем случае. — Что? Мне нравится. — Жан, ты помнишь кровати, которые были в медицинском отделении в Гнезде? — Не говори… — Они такие же. — Ты говоришь глупости. — Я не позволю тебе спать на таких простынях. Пойдем. — Что ты делаешь? — Я звоню Фернанде. — Зачем? Какое отношение к этому имеет твой агент? — Я хочу, чтобы она купила тебе ту же марку, что и мне. — Зачем тебе… — Потому что в моей постели ты спишь как на гребаном облаке, Жан. — …и я хочу этого почему? — Я, ну… это не то… я просто имел в виду… потому что ты должен… — Отлично, Дэй. Закажи мне это. — Хорошо. Хорошо. Тогда я просто… — И каждый раз, когда я буду спать в них, я буду думать о тебе. — …Я… э… хорошо. ~ — Мне это не нужно. — Жан, у тебя 1200 предметов одежды. Тебе нужно зеркало. — Я могу просто… — Ты не можешь просто использовать зеркало в ванной. Ты высокий человек, которому нужно большое зеркало. Смирись с этим. — Оно стоит двести долларов! — А твой контракт стоит пятьдесят миллионов. — Но… — Мы купим зеркало, Жан. — …хорошо. По крайней мере, Джереми оно понравится. — Правда? Ха… — Что? — Я просто никогда бы так не назвал. — Назвал как? — Таким парнем. — Каким парнем? — Ну, знаешь, таким, который любит смотреть на свое отражение. — А я люблю? — Жан. — Кевин. Вздох: — Ты любишь прихорашиваться. — Да схренали! — Это не… — Я что, гребаный павлин? — Нет, ты просто заботишься о своей внешности. И это прекрасно! Но для того, чтобы действительно увидеть себя, тебе понадобится зеркало, в котором видно больше, чем твой пупок. -… -… — …хорошо, — вздох. — В любом случае, ты прав. Джереми не так уж сильно заботится о своей внешности. — Ха! Я так и знал! Но тогда… почему ему понравится твое зеркало? — Потому что он захочет использовать его для… других вещей. — Других вещей? Например? -… — …ох. ~ — Я возьму это. — Ты уверен? Я имею в виду… — Разве не ты только что пятнадцать минут спорил со мной о том, что мне нужно выбирать вещи не потому, что они мне нравятся, а потому, что они облегчают мне жизнь? — Ну, да, но покупка пяти комплектов кажется немного чрезмерной. — Это банные полотенца, Дэй. — А ты всего лишь один человек! — А что, если стирка? Или у меня гость? Ты хочешь, чтобы я просто ходил по квартире голым? Бам. — О, боже мой — ты в порядке, hon? — Нет, да, нет — то есть, я в порядке. Все хорошо, просто, ах… нужно смотреть, куда я иду. — Ты уверен? Это выглядело как неприятное падение. — Да, да, я в порядке. Все хорошо — просто нужно немного отойти, спасибо. — Хорошо, тогда. Будь осторожнее с собой, хорошо? И скажи своему красивому мужу, чтобы он присмотрел за тобой сегодня вечером, на всякий случай. — Я… мой… что? — О! Вы что, не пара? Мы с подругой только что говорили, как мило вы смотритесь вместе. — Я-Я-Я… — Merci. Это очень мило с вашей стороны — не правда ли, дорогой? — Жан… — О, вовсе нет! Просто так приятно видеть двух молодых людей, начинающих совместную жизнь, понимаете? Мы уже некоторое время наблюдаем, как ты выбираешь вещи, и это так мило. — Merci, le moins que l'on puisse dire, c'est que cela a été intéressant. Приятно создавать воспоминания с теми, кого ты любишь, не так ли? — Именно! Ну, а вам, мальчики, спокойной ночи, хорошо? — Au revoir! — …ты немного переборщил с акцентом, не так ли? — Что? Ревнуешь, mari? — Отвали. — Ах, не будь таким, mon amour. Иди сюда и дай мне поцеловать эту буку. — Я собираюсь бросить тебя в художественном отделе. ~ Три часа спустя Жан стал обладателем большой двуспальной кровати, современного шкафа и подходящей тумбочки. У него есть секционный диван и диван-люкс, стена книжных полок с лестницей, набор посуды с различными оттенками зеленого и синего, напоминающими Тихий океан, и огромные серые банные полотенца. Есть ковры, подушки, лампы, вешалки и буквально все остальное, что привлекло внимание Жана. Кевин заплатил огромную сумму, чтобы все это было доставлено в тот же день, и когда они, наконец, уселись вечером на этот огромный диван после того, как все расставили, оба были практически выжаты. Хотя они могли бы наскрести что-нибудь (поскольку Кевин уже нашел время, чтобы составить список продуктов для Жана и доставить их в квартиру), очевидно, что никто из них не хочет готовить. Поэтому Жан заказывает пиццу во фритюре, чтобы отпраздновать. Кевин слишком устал, чтобы даже думать о протесте. Когда еду приносят, он поглощает ее так быстро, что почти не чувствует вкуса. Когда они заканчивают есть, он смотрит на часы и вздыхает. Если он не уйдет сейчас, то опоздает на самолет. — Мне пора идти, — стонет он, вставая. Жан моргает: — О. Кевин собирается пройти мимо, когда чувствует, как рука Жана тянется вверх и слегка обхватывает его запястье. Он смотрит в широко раскрытые серые глаза Жана, когда тот говорит: — Или ты можешь остаться. Внизу живота у Кевина что-то дергается, когда он слышит эти слова. Он сглатывает: — Если ты хочешь, чтобы я остался. Жан кивает: — Только… только на сегодня. Так что я не… — он прерывается, затем тихо добавляет: — …чтобы я не был один в первую ночь. Трепет тут же перемещается из желудка Кевина в грудь: — Конечно, — вздыхает он. И он берет пижаму Жана, его зубную щетку и готовится ко сну. Волна ностальгии грозит захлестнуть его, пока он тихонько делит ванную с Жаном. Он с нежностью наблюдает за ночными процедурами парня. Ему нравится запах зубной пасты Жана, когда он чистит зубы, и чистый аромат лосьона, который он наносит на кожу. Как сонно скривится его лицо после умывания и как он тщательно расчесывает волосы, прежде чем небрежно провести по ним рукой. Как он тихо улыбается Кевину в зеркале в ванной, прежде чем уйти. На кратчайшую секунду Кевин предается мечтам о том, что могло бы быть в другой жизни. Затем, закончив чистить зубы, он аккуратно прогоняет эти мысли. Он пытается направиться к дивану, но Жан легко перенаправляет его легкими прикосновениями — рука на спине, легкое потягивание за запястье — и вдруг Кевин падает на неубранную постель. Он слегка вздыхает, когда его лицо сталкивается с матрасом. — Это твоя вина, ты знаешь, — ворчит Жан. — Оно того стоит, — зевает Кевин. — Как скажешь, — раздраженно говорит Жан, притягивая подушку ближе. Они смотрят друг на друга, глаза округляются, когда они взглядами встречаются в слабом свете. Луна светит высоко над окном, ее нежные лучи легкими пальцами перебирают темные волны Жана. Кевину хочется сделать то же самое. — Кажется, мы впервые спим вместе, нет? — тишину нарушает низкий тембр Жана. Под этими словами таится опасный подтекст. Они заставляют кровь Кевина гудеть. — В одной постели, я имею в виду, — быстро добавляет Жан. Кевин сглатывает: — Было несколько раз, но… не без… Не без напряжения от осознания того, что в любой момент их могут поймать. Не без того, чтобы поспешно встать с постели на следующее утро, чтобы никто их не увидел. Не без того, чтобы на следующий день не иметь возможности посмотреть друг другу в глаза — чувство вины за то, что они хотели, тяготит их обоих. Жан тихо шепчет согласие. Он закрывает глаза. Затем он спрашивает: — Ты хочешь прикоснуться? Дыхание вырывается из легких Кевина: — Что? Жан открывает глаза, чтобы поймать взгляд Кевина: — Тебе нравится прикасаться во сне? Джереми — заядлый обнимальщик и делал бы это всю ночь, если бы я ему позволил, но… — он сглатывает и признается: — …я не могу. Сердце Кевина слегка щемит: — О. — Поэтому мы обычно немного обнимаемся, прежде чем разойтись на ночь. Это… приятно, — прочищает горло Жан. — Так что… если ты хочешь, мы могли бы… — О! — Кевин встает, понимая, о чем Жан, должно быть, говорит ему. — О, нет, все в порядке, я просто… Он оглядывается по сторонам, затем спрыгивает с кровати и хватает одежду. Он складывает ее в кучу, пока у него не получается импровизированная подушка. Затем он кладет ее на кровать между ними и обнимает ее. — Вот так, я не буду случайно трогать тебя во сне. Жан моргает на него. Затем он проводит рукой по лицу и волосам: — …точно, — когда он снова смотрит на Кевина, на его лице появляется самоуничижительная улыбка. — Спасибо. Это заставляет Кевина слегка нахмурить брови, распознав разочарование в его тоне. Он смотрит, как Жан перекладывается на живот, поворачивает голову к нему, а затем медленно протягивает руку между ними. Почти как будто он тянется к чему-то, но не уверен, как далеко он может зайти. Как будто он хочет дотронуться до чего-то… Это щелкает в мозгу Кевина: — Ох, — вздыхает он. — Ты скучаешь по нему, не так ли? Взгляд Жана переходит на него. — По Джереми? — мягко уточняет Кевин. — Поэтому ты… эм… хотел… После такта молчания, защитник медленно кивает. Да, конечно. Он скучает по своему парню. В этом есть смысл. Он спросил Кевина, хочет ли он прикоснуться, потому что хочет обнять Джереми. Не потому, что он хочет обнять… Кевин мысленно встряхивается. Опасность — вот что такое этот человек. Наедине с ним, ночью, в его постели, и Кевин продолжает думать самые глупые, опасные мысли. Он хочет не его. Стон разочарования едва не вырывается из его губ, и Кевин быстро сглатывает его. Черт, конечно, именно в этот момент его ненадежное либидо поднимает свою уродливую голову. Дурацкие гребаные гормоны. Кислый привкус разочарования проникает в него вместе со сладкой истомой возбуждения. Очевидно, он уже давно не заботился о своих желаниях. Или в аду есть особое место для тех, кто возбуждается в постели лучшего друга. Образ красивого, улыбающегося лица Джереми стоит у него перед глазами, пока он откладывает свои эгоистичные, порочные потребности в сторону. Затем он делает глубокий вдох и улыбается Жану: — Ну, я, конечно, плохая замена ему, но… это сработает? Он протягивает руку, пока она не нависает над рукой Жана. Жан смотрит на него мгновение, прежде чем кивнуть. Кевин медленно опускает руку. Его пальцы дрожат лишь на мгновение — долю секунды, которую, как он надеется, Жан не видит в темноте, — прежде чем он скользит ими по руке Жана. Руки защитника чуть больше, чем его, поэтому они хорошо прилегают друг к другу. Он наблюдает, как пальцы Жана медленно раздвигаются, позволяя ему просунуть между ними свои. Тут же их пальцы переплетаются друг с другом. Кевин и Жан молча смотрят на свои соединенные руки. Это длится так долго, что Кевин начинает нервничать. Его сердцебиение учащается, дикий ритм стучит в груди, становясь все громче и громче, пока он вдруг не слышит тихий звук. Он поднимает глаза — и видит, что Жан заснул. Неожиданно на его лице появляется мягкая улыбка. Его сердцебиение замедляется до мягкого, непрерывного стука. Напряжение в его теле исчезает, и он погружается на матрас, полностью расслабившись. Его веки опускаются, и он наблюдает за мирной дремотой другого парня, пока, наконец, зов сна не манит его. И, не задумываясь, Кевин следует за ним.