Дождëмся рассвета

Не знаю, сколько я проспала, но, проснувшись, чувствовала, будто по затылку кирпичом шарахнули. Я приподнялась на локтях и со стоном рухнула обратно на подушку. Дверь распахнулась. — Чего тут завываешь? Спускайся на кухню. Поедим. Удалился Малфой так же быстро, как пришёл, хлопнув при этом дверью так громко, что у меня дëрнулся глаз. Он зол. Конечно, свалилась ему на голову, корми меня теперь. Я сползла с кровати и, прихватив свою палку, похромала на кухню. На весь этаж пахло жареным мясом. Я почувствовала, насколько голодна. Рыбные консервы — последнее, что я жевала. Я тихо, насколько могла, просочилась в кухню и устроилась за столом. Интерьер меня впечатлил: огромная печь с чугунной плитой образовывала у входа что-то вроде коридора. На плите шкварчала здоровенная сковорода. Массивный дубовый стол у окна и здоровенные стулья, будто для великанов. Гарнитур из тёмного грубого дерева с кучей ящичков занимал половину всего пространства. Малфой с грохотом опустил передо мной тарелку. — Ешь, хватит головой крутить. Я опустила глаза в большущую посудину. В тарелке лежало несколько приличных кусков жареной крольчатины и печëная картошка с зеленью. Слюна чуть не вышибла зубы. Желудок громко заурчал. Предатель. — А ты? Не будешь есть? — Нет. Он отвернулся и начал чистить рыбу в раковине. Мда. Разговаривать не хочет. Я принялась поглощать ужин. Малфой всем видом показывал, что не слышит моего чавканья и вообще находится здесь один. А чего ты хотела, дурында? Вывела его из себя, теперь сидишь тут, жрëшь, как будто тебе положено. Но блин, как вкусно! Может, предложить ему помощь? Хотя чего ты можешь-то? Калека долбанная. Надо просто восстановиться побыстрее и свалить. — И куда сваливать собралась? Сука!!! — Я же просила… — Ты громко думаешь. — Я не… — Так что? Какой-то план наметила? — Нет. Нет, не наметила. И понятия не имею, что мне теперь делать. Кингсли связывается с тобой? — Нет. Только я с ним. — А как ты узнаëшь, что он получил письмо? И что получил именно он. — Никак, вообще-то. — Но… Вдруг твоё письмо прочитает магл? Или кто-то из Пожирателей? — Я не настолько туп. На все письма наложены чары. Только Кингсли увидит его истинное содержание. Любой другой человек прочитает слëзное любовное послание, рецепт пирога, последние новости Нигерии, в общем, что угодно. Я проявляю фантазию. — Умнó. Почему-то мне стало грустно. Получается, только Кингсли может знать, что я жива. Но либо ему плевать на этот факт, либо письмо он не получил. Может, все-таки воспользоваться монетой? — Нет. Если моя теория насчет егерей была верна, твоё послание отследят. Мы оба окажемся в опасности. — Во-первых, ты снова читаешь мысли. Во-вторых, я могу отправить послание именно Кингсли. — Я уже уведомил его. Если он не отзывается, значит… — Что? Что ему плевать? Что я больше не нужна? — Угомонись. Значит, на то есть причины. — Какие? Малфой, меня просто списали. Оставили подыхать. Почему Орден так и не появился? Кингсли обещал. Но никто не пришёл. Только егеря… Стоять. Так. Нет-нет. Нельзя подозревать всех подряд. Это просто нелепое стечение обстоятельств. Кингсли не мог так с нами… — Вот и узнаем, мог или нет. — Что? Ты опять мне в башку залез. — Вместе с известьем о том, что ты жива, я отправил ложную информацию о вылазке Пожирателей. — Зачем? — Хочу убедиться, что он получил письмо. Или что нé получил. — И как ты это проверишь? — Прибуду в место назначения и посмотрю, явится ли Орден. — Если тебя заметят… — Не заметят. Интересный расклад. Ему-то какая разница, даже если Кингсли забил на меня? Хотя о чём это я. Конечно, ему не хочется со мной возиться. — Естественно не хочется. Ты мне не подружка, Грейнджер. — Пошел нахер из моей головы! — я вскочила со стула. Ногу пронзила боль. Но я не подала виду. Схватила палку и поковыляла из кухни на всех парах. Почему так обидно? За что так со мной? Что я всем вам сделала? Я месяцами голодала, ежедневно выставляла свою шкуру на расправу, работала мозгами за двоих, дала шанс на победу всей Светлой стороне, и что в итоге? Вышвырнули, как шавку. Никому не нужна. Я вскарабкалась на кровать. Нет, так не пойдёт. Плевать, что там с посланием. На всë плевать. Я просто уйду. Схватила свою бисерную сумочку и стала вытаскивать оттуда вещи. Последние нормальные штаны уничтожены. Остались только меховые легинсы. Пара трусов, две пары носков. Одни из них принадлежат Рону. Бельевая майка. Из одежды — всë. Кусок мыла, упаковка зубочисток. Откуда они вообще взялись? Зубную щётку профукала две недели назад. Чайник и две алюминиевые кружки. Палатка на месте. Внутри неё спальник и шерстяное одеяло. Это я не буду доставать. Фонарик с севшей батарейкой, клинок Беллатрисы, пара фунтов мелочью. Палочка сломана. Я где-то на границе с Шотландией. Куда я пойду с таким набором путешественника? Да какая разница? Хоть волков местных покормлю. Тут ведь есть волки? — Есть. Я подпрыгнула. — Ты ошалел? Я ухожу, Малфой. Сделай ещё одно доброе дело на прощание. Подари мне какую-нибудь кофту и верни мои ботинки. — Завтра я отправлюсь в Норидж. Там небольшое магическое поселение. Община даже. Если Орден там не появится, будем решать, как с ним связаться. — Зачем? Чего мне ждать? — Грейнджер, не устраивай мне драм. Я не для того с тобой полнедели возился, чтоб ты свалила в закат с зубочистками вместо оружия. Это что, клинок Беллы? Он подошёл к кровати и схватил серебряное лезвие. — Откуда? — Вытащила из спины Добби. — Что? Его глаза расширились в ужасе. — Добби, он… Он погиб? — Как будто тебе дело есть. — Знаешь, я не настолько урод. Он был со мной рядом с моего рождения. Я считал его другом. — Поэтому он был таким зашуганным? Поэтому взбунтовался? Напомни мне, Малфой, никогда с тобой не дружить. От греха подальше. — Что ты знаешь? — я вздрогнула. Не ожидала, что он повысит голос, — Я спрашиваю, Грейнджер, что ты обо мне знаешь кроме того, что я обзывал тебя грязнокровкой и провёл Пожирателей в школу? Ещё факты из моей биографии? Нет, ни одного? Так я расскажу. Я действительно дружил с эльфом. Я пытался защитить его от Люциуса, но каждая попытка делала только хуже. Нас обоих жестко наказывали. Меня — за то, что я якшаюсь с, якобы, низшими существами. Добби — за то, что непозволительным образом относится к хозяину. И мне жаль, что ему столько боли причинила моя дружба. Жаль, что он погиб от руки моей ненормальной тётки. Жаль, что я не сумел его спасти! Не смей говорить, что мне плевать. Если бы это было так, я бы не задумываясь пустил директору в голову аваду. Я бы с удовольствием участвовал в рейдах Пожирателей. Как минимум половина Ордена была бы раздавлена. Моя мать была бы жива, а ты — с точностью до наоборот. Он выплюнул последнюю фразу мне прямо в лицо. Швырнул клинок в стену так сильно, что тот вошёл в бревно по самую рукоять. И вылетел прочь из комнаты. Я вжалась в изголовье кровати. Что я наделала? *** Я запихала все вещи обратно в сумочку. Ещё раз покрутила в руках галеон. Схватила палку и выползла в коридор. Из-за приоткрытой двери в волшебную лабораторию доносился стук ножа. Я сунула голову в дверной проём. Малфой склонился над столом и что-то нарезал. — Малфой? В ответ молчание. — Слушай, я не хотела. Я не должна была бросаться словами. Мне жаль. Я должна уйти. Не хочу пользоваться твоим гостеприимством слишком долго. Ты мне помог и я благодарна, правда. Но я знаю, тебе неприятно такое соседство. — Перемешай зелье. Три раза по часовой, затем пять раз против. — Ч-что? — Я так громко орал, что ты оглохла? Зелье, Грейнджер. Помоги. Я молча прохромала к котлу. Сделала, что велели. — Что ты варишь? — Обезболивающее. Оно закончилось. Блять. Это я всё вылакала? — Ты. — Прекрати это. — Оно само. — Как вообще у тебя так получается? Я думала, легилименту нужен хотя бы зрительный контакт, чтобы проникнуть в разум. — Не всегда. Мне достаточно просто находиться поблизости, чтобы услышать мысли, которые у человека на поверхности. Я долго этому учился. — Зачем? — По-другому я бы не смог сбежать. Нужно было точно знать, что никого не встречу на пути. — Должно быть, тебе очень некомфортно в толпе людей. — Я могу не слушать. — Нахрена же ты тогда постоянно в мою голову лезешь? — Привык прислушиваться. Два года я постоянно ожидаю засады. Я действительно пытаюсь не слушать твои мысли, но само собой выходит иногда. — Ладно. Говнюк. — Иногда, Грейнджер, это и сейчас тоже. Что это за обзывательство вообще? — Мне помочь ещё с чем-нибудь? — Дорежь вот это. Я пока остальное достану. Я забрала у белобрысика нож. Он до невозможности странный. Но я, наверное, не лучше. А если он действительно никого, до этого случая с егерями, не убивал, значит я — в разы хуже. Да. В какой момент произнести убивающее заклятие для меня стало таким обыденным делом? Может, когда Яксли тянул свои грязные руки к моей ширинке. Или когда Сивый пытался отгрызть Рону лицо. Или… — Ай, сука!!! — Что там у тебя? — Порезалась. — Ты ходячая катастрофа! Покажи. — Нет. Там царапина. Я сунула окровавленный палец в рот. — Выплюнь, блять! Ты зубы не чистила! Дай сюда палец, я сказал. Он дёрнул меня за руку. Пришлось палец предъявить. — Да как… Ты чуть половину ногтя не срезала. Ну-ка. Он взял с полки флакон и вылил содержимое на рану. Защипало адски. — Не ной теперь. Как ты вообще по зельеварению «превосходно» получала? Малфой выудил из ящика бинт и принялся обматывать мой палец. Поверх снова залил дурацким зельем. Я захныкала. Обидно. После всего, что я пережила, сама себя зарезала. — Хватит стонать. Сама виновата. — Ды знаю! — Всё. Не трогай больше ничего. Иди, займись чем-нибудь. Можешь почитать. Я надулась и захромала на выход, подцепив по пути какую-то книжку с полки. Усевшись снова на кровать, я бросила книгу перед собой. «Зельеварение для начинающих. Том 1». Да вы издеваетесь! Глаза заволокло слезами. Что за фигня? Я никогда столько не плакала. Хотя, если задуматься, и такой бесполезной я себя тоже никогда не чувствовала. Корешок сушеный нарезать не смогла. Вот же дерьмо. Мозг опять подбрасывал неприятные мысли. Похоже, он решил заставить слëзные железы работать в полную мощность. Надо его отвлечь. Я взялась за книгу. Пролистав с десяток страниц поняла, что не прочитала ни буквы. За окном была кромешная темень. Тусклый светильник еле заметно мигал. Прогуляться бы. Я достала из бездонной сумки легинсы. Забинтованную ногу впихнула в штанину с трудом. Натянула носки и поковыляла на выход. Мои ботинки стояли в прихожей. Малфой их почистил. Удивительно. Я думала, такой слой грязи и крови ничем уже не оттереть. Я вышла на улицу. Морозно. Кожа тут же покрылась колючими мурашками. Неудивительно. Сейчас примерно середина ноября. Я наощупь прошла вперед и уселась на ступеньках крыльца. Темно. Не видно даже очертаний деревьев на фоне неба. Только небольшое пространство перед окном было озарено жëлтым светом. И тихо. Ужасно тихо. Интересно, сколько сейчас времени? Должно быть, уже за полночь. Малфой наверняка спит. Жаль, нет сигарет. Я давно не курила, да и привычки, как таковой, не было никогда. Но иногда хочется. Чтобы заполнить тишину. И темноту. И смотреть нравится. Как огонёк поглощает бумагу и табак. Я сама как сигарета. Раньше так ярко горела, боролась. А теперь… Сама себя сожгла. И нутро, и тело. Один только дым остался. Пепелище. Вдруг послышались глухие шаги и дверь распахнулась. Крыльцо озарило светом из гостиной. — Ты сдурела? Ещё гайморита нам не хватало. Хоть бы куртку мою взяла, сумасшедшая. Я обернулась. — Думала, ты спишь. — Я тоже думал, что ты спишь. Весь дом обыскал, а ты тут жопу морозишь. Пошли внутрь. Искал? Ну и странный. — Не хочу. Посижу ещё чуть-чуть. Я снова отвернулась. Малфой чем-то зашуршал и мне на плечи опустилась тяжелая куртка. Он толкнул дверь и опустился рядом со мной. Дверь громко хлопнула. Я вздрогнула. Малфой молчал. Я тоже. Хотя хотелось орать во всю глотку. От безысходности. От злости. От стыда. Эмоции снова нашли выход в слезах. Щеки заледенели. Я шмыгнула носом. — Грейнджер, прекращай слëзы лить. Жизнь не кончилась. -… — Сегодня узнаем, кинули тебя или просто не знают, что ты жива. Через полчаса я уйду. — Как ты туда попадëшь? — Портключ. — Где ты его достал? — Сделал. Ну нихрена себе. — Это незаконно. — Сейчас всë законно. И ничего одновременно. Снова повисла тишина. Захотелось её нарушить. — Ты не пользуешься палочкой. — Стараюсь минимизировать выбросы магии в этом месте. Этот дом и так является большим ядром. Не хочу, чтобы меня заметили. — Понятно. Мы просидели так ещё какое-то время. Слёзы то ли высохли, то ли замёрзли. — Пошли в дом. Ты ляжешь спать, а когда проснешься, я уже вернусь. Давай, поднимайся. Малфой помог мне встать и сунул в руки мою палку. Мне всё равно не спалось. Я не слышала, как Малфой переместился. Но всë ждала его возвращения. Когда рассветные лучи заскользили по занавескам, я провалилась во тьму.