Говорит Снежная

      Снежная — не тот регион, который принимает путников с распростертыми объятиями. Снежная встречает приезжих скулящим северным ветром, яростной пургой и пробирающим до самых костей морозом. Пускает в страстную пляску вихри снежинок вперемешку с мелкой ледяной крошкой. Укрывает еловые чащи белотканным покрывалом, безжалостно заметая протоптанные дорожки. Дирижирует вечнозимним оркестром: завывающей волком метелью, треском сухих поленьев в каминах и скрипом снега под ногами. Снежная давно позабыла задорный смех уличных забав и ласку лёгкого морозца, щиплющего щеки. Снежная — это свирепствующий холод, звон железа в кузницах, грусть и печаль за плечами и скованная суровостью Царица, которая давно потеряла любовь своего народа.       Чайльд думает, что любовь — слабость. Она выставляет напоказ недостатки, уличает в мягкотелости и делает человека уязвимым. Любовь непозволительна для солдата, а Чайльд — воин, преданный своей Ледяной Императрице. Он с честью носит Глаз Порчи, кутается плотнее в роскошную шубу Предвестника и чинно стряхивает налипший снег с воротника, отделанного мехом чернобурки. Он — Тарталья, одиннадцатый предвестник Фатуи. Верный ратник Царицы, поглощенный битвами и отбросивший истинное имя. Он уже давно не слышал, чтобы кто-то звал его «Аякс». Да и ему самому легче оставить Аякса в прошлом. Потому что от этого имени веет любовью слабостью. Госпожа Царица однажды сказала ему: «Слабость — не порок, а изъян человеческой души. Люди несовершенны. Но солдаты — не люди. Поэтому не позволяй кому-либо увидеть свои изъяны. Солдаты должны бороться с бессилием».       Чайльд подписывается в письмах к сестрёнке Тоне романтично-воинственным «твой рыцарь». Определяет окружающих его сослуживцев, как «товарищей», потому что «друзей» у солдата быть не может. И «тоскует по Отечеству», но никак не «скучает по родному дому». Потому что он уже давно не Аякс, а Тарталья. Потому что он должен бороться с собственным бессилием. И, может быть, это всё немного грустно. Но так хочет Царица.       Чайльд Тарталья — сердце хаоса Предвестников, в обличье формы Короля демонов или без неё. За ним горы трупов поверженных противников тянутся кровавым ручьем, а поселившаяся в сердце Тьма обнимает за плечи с материнской лаской. Чайльд — хищник, жадный до любой сопротивляющейся добычи.       По губам скользит тень звериного сумасшествия, когда он пропускает удар Капитано. Точный и резкий. Саднящий до крови и сопровождаемый характерным хрустом сломанной переносицы. Какая жалость. Он всё ещё на несколько шагов впереди, на мгновения быстрее. Чайльд подняться уже не в состоянии, но поражение признавать тоже не желает. Сплевывает кровь на искрящийся снег. Красиво. Было бы ещё прекраснее, будь это не его кровь.       — Ты силен телом, но слаб духом. И в этом причина твоего краха, — слова Капитано тихо скрипят, вторя его удаляющимся шагам. — Истинный воин закаляется в неудачных исходах. Ты же проигрывать совсем не умеешь. Не убегай от своих слабостей. Вместо этого лучше найди мужество их признать. Возможно, тогда у тебя будет шанс…       Шанс? Смешно. Царице не нужны маловероятные возможности. Она прописывает реальные условия и требует результата.       Дух — возможность познания своих границ. Возможности эфемерны и невидимы.       Тело — условие достижения цели. Условия четко прописаны и ощутимы.       Царица знает, что ему нужно. Она дала ему силу. Определила цели. Борьба с бессилием. Утвердила методы достижения необходимого ей результата. Насилие против насилия.       Тарталья не знает, что ему нужно. Потому что в какой-то степени он всё ещё Аякс.       Аякс тоже воин. Однако у него не было силы, Глаза Порчи и формы Короля демонов. У Аякса был ржавый и затупленный клинок, украденный из походного набора отца, и твёрдое желание выжить во всепоглощающей темноте Бездны под суровыми истязаниями Скирк. Наставница учила его выгрызать право на существование в мире хаоса, так норовившем затянуть в пучину неизведанного и потерянного. Тьму у Аякса познать так и не получилось, но Тьма познала его. И приняла в свои объятия страстного раздора.       Аякс тоже воин, но об этом знает только он сам. В глазах семьи Аякс — заботливый брат и любимый, но проблемный сын. У него в сердце нежные воспоминания о теплых руках матери, совместной рыбалке с отцом и задорном смехе младших братьев и сестры. И это тяготит Аякса-воина. Тянет вниз, делает слабее. Потому что ему есть, кого терять. Аякс-воин не признаёт слабости и отрекается от своего имени. Чтобы потом заслужить себе новое и сильное — но уже не имя, а звание.       Царица знает, что ему нужно. Она дала ему звание. Одиннадцатый предвестник Фатуи.       Острые шпили Заполярного дворца подпирали свинцовые облака, угрожающе нависшие над Снежной. Широкая резьба на белокаменном куполе отбрасывала на мраморный пол причудливые узоры и давала узреть бушующую снаружи пургу. Массивные колонны из кристально-чистого льда высились немыми стражами к сводчатому потолку. Величество замка Царицы отрицать бессмысленно, однако Аякс ощущал волнующий трепет отнюдь не из-за внушительного убранства резиденции Крио Архонта. У него спирало дыхание от вида самой правительницы Снежной. Её Величество Царица восседала на инеевом троне. По обеим сторонам двумя ровными вереницами неподвижно стояли известные всему Тейвату Предвестники. Глядя на ближайших приближённых Ледяной Императрицы, внутри у него, Аякса, разливалось тягучее желание испытать себя. Насколько сильны они? Насколько опасны? Сможет ли он потягаться хоть с одним из них?       — Подойди ближе, Аякс, — голос у неё похож на ледяной ручей: слова плавно перетекали из одного в другое, но от властного тона пробирал странный озноб. Как если бы Аякса окунули в прорубь. И пускай он не видел её лица, скрытого за искрящейся серебром вуалью, но взгляд Крио Архонта ощущал всем телом.       Аякс никогда не обращал внимания на одежды — с суровым климатом Снежной удобство стояло на порядок выше красоты. Однако, взирая на шубы Предвестников и настоящий меховой ансамбль из полярной лисицы на Царице, Аякс непроизвольно чувствовал себя неловко в своём старом, потрепанном временем тулупе. Хотя, может быть, дело было вовсе не в их изысканных одеждах, но понять этого он никак не мог.       Аякс повел плечами, сбрасывая флер наваждения и благоговейного страха, и поднялся к роскошному трону. Стук собственных шагов гулким эхом ударялся о стенки черепной коробки. Остановился, не дойдя пары шагов до престола. Дышать рядом с Её Величеством становилось труднее с каждой секундой. Казалось, исходящий от неё мороз раздирал лёгкие. Царица потянулась к завязкам, в несколько элегантных движений убирая вуаль. И, встретившись с холодной надменностью в чистом взгляде Крио Архонта, он уже не мог оторвать глаз от её лица. Взгляд Царицы острее любого клинка. Задержись на нём чуть дольше дозволенного и почувствуешь привкус крови.       — Отбрось имя своё, ведь отныне обращаться к тебе будут Тарталья. Ибо сегодня становишься ты Одиннадцатым Предвестником Фатуи.       Он почувствовал тяжесть Глаза Порчи на поясе, но тяжесть эта была ни радостной, ни печальной. Тихое потрескивание элемента Электро вперемешку с журчанием Гидро слышалось Тарталье шумом бушующего под громовые раскаты моря — звук поджидающих его в скором будущем битв и надвигающегося хаоса, который он принесёт с собой.       Тарталья верен своей жажде сражений. Царица — истинное олицетворение идеального воина. Тарталья поклялся служить ей верой и правдой. Он — солдат. Он готов убивать за неё и для неё. Он достанет ей гнозисы всех Архонтов. Потому что так хочет Царица.