Headcanons SpiderVerse

«Ух ты», — глаза твоего одноклассника загораются, когда он видит результаты твоего теста. — «Ты, должно быть, самый умный человек, которого я знаю». Ты из вежливости улыбаешься ему, а он возвращает твою работу обратно. «Я думаю, что это не так уж и важно». «Что ты имеешь в виду под фразой «не так уж и важно?!». Ты получила сто из ста за тест, который большинство провалило». — твой одноклассник суёт тебе в лицо свой тест в качестве доказательства, с более низким баллом, чем у тебя. — «Это самый высокий балл, и наверное, самая высокий в классе…» «Этот парень получил сто один балл!» — все поворачиваются на голос громкого парня, который сидел позади Майлза. Ты в недоверии прищурила взгляд. Ты даже не догадывалась, что вообще можно получить дополнительный балл. Майлз взглянул на лица своих одноклассников, полных недоумения и легкого раздражения, и попытался положить листок с тестом лицевой стороной вниз. «Э… да?» — он сверкнул неловкой улыбкой. Тебе нравился Майлз как человек. Он был дружелюбен, мил и искренен. Ты не могла его ненавидеть, если бы хотела. Нет, ты не испытывала к нему ненависти, это была просто… зависть. Простая, мелкая, жгучая зависть. Бруклинская академия «Вижнс» — это то место, где нужно было учиться изо всех сил, постоянно стараться, просто чтобы оставаться на уровне других студентов-ботанов. Для тебя все они были ботаниками, но и ты тоже ходила в эту школу… А потом сюда перевёлся Майлз. Тот, кому даже не приходилось пытаться получить высший балл. Это выбивало тебя из колеи и приводило к ярости. Самым унизительным было то, что он вообще не был заинтересован в соревновании с тобой. Те несколько раз, когда вы разговаривали, были неловкими и краткими с твоей стороны, и да, было ужасно чувствовать себя такой грубой из-за такой мелочи, как личная обида. Ничто не оправдывало твои односложные ответы или случайную язвительность, которая проскользнула в вашем разговоре. Ты мысленно корила себя за те моменты, когда видела, как его улыбка пропадает из-за того, что ты сказала, и Майлз неловко пытался отшутиться от любого холодного замечания, которое ты только что бросила в его адрес. Он уходил, удрученный, а ты стояла какое-то время, застыв, борясь с желанием подбежать к нему и попытаться объясниться или попросить прощения. Но сейчас это не имело смысла. Может быть, он просто принял бы то, какой ты была. Да, возможно, из-за твоего стремления отдать всю себя школе, нежели всем остальным аспектам твоей жизни, твои социальные навыки остались недостаточно развитыми. Но ты знала, что в глубине души дело не только в том, что ты была неловкой в общении. Находясь рядом с ним, ты чувствовала себя маленькой. Разговор с кем-то, излучающим ауру человека с многообещающим будущим, заставляло тебя выглядеть совершенно бесцельной и невежественной по сравнению с ним. Усилия, которые ты вкладываешь в учёбу, были почти бесполезными, когда думала о том, что Майлз сможет сдать тест с завязанными глазами и, вероятно, всё ещё наберет высший балл. Возможно, это был глубоко укоренившийся страх, что ты никогда ничего не добьёшься, если не постараешься как следует. Теперь твои оценки не были подтверждением того, что ты хороший ученик. Ты потратила абсурдное количество времени, пытаясь избегать его, намеренно перемещаясь в самые дальние уголки класса, столовой или библиотеки, чтобы он не увидел тебя там, изо всех сил пытающуюся понять пройденный материал. Сама судьба не позволяла ему подойти к тебе и поприветствовать такой солнечной улыбкой и весёлым голосом, от которых у кого-то могут пошатнуться ноги. Ты, может быть, и завидовала ему, но, боже, как ты ненавидела это чувство, когда он общался с тобой только из лучших побуждений. Последний глоток, уже давно остывшего кофе, не помог тебе почувствовать себя менее уставшей. Ты потеряла счёт времени, которое ты провела, практически умирая в этой библиотеке, готовясь к предстоящему тесту по физике, который заставил тебя вздрогнуть от одной лишь мысли об этом. Ты вздохнула, глядя на учебники и тетради, разбросанные по столу. Твои руки возились с карандашом, пока ты пыталась собраться с силами, чтобы собрать свои вещи и уйти. Было слишком поздно. Библиотека скоро закроется, и тебе придётся вернуться в общежитие и заниматься там. Это было обычным делом. Идёшь в школу, занимаешься в библиотеке, пока не стемнеет, и идёшь в свою спальню, чтобы учиться дальше. На следующий день ты всё ещё не ложишься спать и занимаешься, или у тебя болит голова, твоя щека прижата к столу, и ты пускаешь слюни в тетрадь. Домашнее задание по естествознанию — не самая удобная подушка. Но это то, к чему ты привыкла. Встав из-за стола, ты немного потянулась и тут же замерла, когда знакомый голос назвал твоё имя. Сразу поняв кто это, ты неохотно повернулась к источнику голоса. «Боже, Майлз…» — ты фыркнула. — «Ты почти напугал меня до полусмерти». «Это самое дружелюбное приветствие со мной за последнее время». — замечает он, когда ты одариваешь его крошечной кривой улыбкой на своём усталом лице. Вся потенциальная злоба, которую ты могла иметь, была побеждена твоим абсолютным отсутствием энергии. Он подходит к тебе и смотрит на стол, обдумывая, что сказать, чтобы заполнить тишину. Майлз кладёт руку тебе на плечо, а ты начинаешь напрягаться. «Хэй». — Майлз сверкает улыбкой, не своей фирменной улыбкой, а чем-то вроде вынужденной улыбочкой ободрения. Ты смотришь и сопротивляешься желанию съежиться, задаваясь вопросом, не было ли это галлюцинацией от нехватки сна. Ты аккуратно смахиваешь его руку со своего плеча. «…Хэй?» — ты отвечаешь, не зная, что сказать. Майлз выходит из какого-то дурацкого транса, в котором он находился. «Ох… э… да, хэй», — он снова повторяет твоё имя, пытаясь не быть таким неловким. — «Всё… всё в порядке?» «Я могла бы спросить тебя о том же». — он издаёт тихий смешок. «Ты понимаешь, о чём я. Всё… это». — рука Майлза неопределенно указывает на стол, где были разбросаны учебники и тетради. — «Как давно ты здесь?» Ты отводишь взгляд, стыд горит на твоём лице: «Я не знаю?» На этот раз Майлз кладёт руку тебе на спину, пытаясь дружески утешить. «Боже, тебя держат здесь взаперти?» — пошутил он, заслужив от тебя сухой смешок. — «Да ладно тебе, наверное, уже пора вернуться к себе и отдохнуть». «Но…» — твои губы протестующе приоткрываются, ты снова смотришь на него, чтобы возразить, но он просто смотрит в ответ, в его тёмных оленьих глазах видеться беспокойство. Сейчас все возможности борьбы с ним были исключены. «Тебе нужен отдых». — настаивает он, и на его лице появляется нежная улыбка. Намного лучше, чем та наигранная приободряющая улыбочка, которая была раньше, думаешь ты. — «Я даже провожу тебя». Прежде чем ты успеваешь заговорить, он отходит от тебя и начинает помогать собрать вещи. Ты бормочешь ему тихое спасибо, которое он с радостью принимает, кивнув. Складывая тетради, он просматривает их глазами. «О! Физика? Я люблю физику». «Ничего себе, Майлз». — усмехаешься ты, выхватывая у него тетради и запихивая их в сумку. — «Кажется, она тебя тоже любит». Ты опять умудрилась всё испортить. Ты прикусываешь внутреннюю часть щеки, прежде чем успеешь сказать что-нибудь хуже. Вздох срывается с твоих губ, когда решаешь хотя бы попытаться сохранить оптимизм в общении. «Послушай… Мне очень жаль. Это был трудный день, я изо всех сил пыталась понять тему, я отстаю и чувствую себя чертовски глупой прямо сейчас, и что ещё хуже, чёрт возьми тест просто меня напрягает, и я просто… я просто…» — ты замолкаешь от своей болтовни, ком застревают у тебя в горле, когда твои трясущиеся руки сжимают рюкзак. «Воу, воу, эй, всё в порядке». — он медленно кладет руку тебе на плечо, стараясь не напугать тебя и не поставить тебя в неловкое положение. Ты даже не осознаёшь, как ты прижалась к нему. «Давай просто я провожу тебя к общаге. Ты сделала всё, что смогла, да?» — ты киваешь, а он слегка улыбается тебе. — «Отлично. Этого достаточно, ладно? Ты сейчас учишься больше, чем можешь потянуть». Майлз задавался вопросом, как долго это продолжалось, как долго ты работала над собой, пока не довела себя до такого состояния, главным образом потому, что до теста, который тебя напрягал, оставалось больше недели. Ему придётся убедить тебя чаще заботиться о себе. Но ситуация определенно облегчается. Если он не может убедить тебя отдохнуть, то он уже придумал, как это проконтролировать. Совместные занятия с ним в местном кафе теперь стали частым явлением. Майлз всегда даёт тебе время позаниматься, но затем тонко зазывает тебя отдохнуть и пообщаться с ним. И это работает. Каждый раз. Вы можете начать с библиотеки или кафе, но где вы окажетесь позже? Всегда остаётся загадкой. Будь то прогулка в парке, баскетбольная площадка у дома, чтобы поболтать, или поиск какого-то случайного занятия. Ты понимаешь, что сближаешься с ним всё больше и больше. Твоя зависть начинает угасать, ты находишь в нём друга, а не кого-то, с кем нужно соревноваться. Вы оба однажды спонтанно решили посмотреть новый фильм ужасов в кино и случайно попали в неприятности с его родителями из-за того, что он вернулся домой после комендантского часа. И он на все сто процентов сделал бы это снова, если бы ты попросила. Независимо от того, что ты получишь на следующем тесте, Майлз поздравит тебя так, будто это лучшее, что он когда-либо ожидал. Он очень рад поделиться твоими достижениями, отпраздновать их так, как никто в твоей жизни никогда не делал. Майлз смотрит на свой тест, пока ты сообщаешь ему свою оценку. «У тебя девяносто два балла? Эй, смотри, у меня тоже!» Но чей-то язвительный голос отвлекает вас: «Ну, у меня девяносто восемь, так что…» «Никто тебя и не спрашивал». — парирует Майлз, а ты прижимаешь руку ко рту и отводишь взгляд, пытаясь подавить смех. Он всегда был таким нахальным или он этому научился у тебя? Вы будете очень прилежно готовиться к следующему тесту, и он обязательно будет очень громко поздравлять вас двоих с идеальными стопроцентными результатами. Возможно, его дерзость была не только из-за тебя, но незначительная мелочность определенно является твоим влиянием. Но на самом деле это не так. Майлз довольно спокойный человек, но, чёрт возьми, ему не нравилось, когда этот придурок вот так обращается к тебе. Ты улыбаешься Майлзу, обещая сделать то же самое для него, даже, немного громче. «Что? Я делаю тебе комплимент». — ты наклоняешь голову, видя ошеломленное выражение лица Майлза. «Я знаю… ты просто… я не ожидал от тебя этого, так что…» — на мгновение он запинается в своих словах, а ты смеёшься. «Ты хочешь, чтобы я снова стала злой или что-то в этом роде?» — Майлз теперь тоже смеётся. Трудно не смотреть на то, как он и его смех освещает мрачный класс. Теперь стало легче. Ты добились прогресса в социальных навыках, у тебя есть жизнь, выходящая за рамки только школы, и у тебя есть Майлз. Часть тебя задаётся вопросом, сможешь ли ты когда-нибудь сказать ему, как много он для тебя значит и как бы тебе хотелось быть его другом с самого начала. Иногда краем глаза он ловит твой задумчивый взгляд и хотя он не произносит ни единого слова, ты начинаешь чувствовать, что он так же дорожит тобой.