***
В учебниках по истории было бы сказано, что первое впечатление от Уёна было таким: он громкий, несносный и бессовестный искатель внимания. Все это так, но на самом деле Сан насторожился, когда Ёсан представил его как своего друга из BigHit, а Уён обнял его за плечи и пояснил: «Лучший друг почти четыре года». Очевидно, что у его товарищей по стажировке есть друзья и за пределами KQ. У самого Сана их много, но он просто не задумывался о том, что в стратосфере Ёсана есть и другие люди. И вот теперь, внезапно столкнувшись с огромным метеором в этой стратосфере, он чувствует себя защитником своей зарождающейся дружбы с Ёсаном. Что толку от Сана, если у Ёсана уже есть такой хороший друг? В условиях беспрецедентной мелочности Сана ему приходится прилагать усилия, чтобы быть милым с Уёном. Хуже того, Уён, кажется, так зациклился на нем, что приходится постоянно отмахиваться. Это раздражает его на двух уровнях: он не хочет проводить с ним время, но также не понимает, почему Уён хвастается тем, что он лучший друг Ёсана, а потом разворачивается и цепляется за Сана. После тренировки они остаются, чтобы продолжить работу над хореографией и снять несколько забавных видео для социальных сетей. Сан отдыхает вместе с Минги, сидя у стены и наблюдая за остальными. И вдруг рука Минги ложится ему на грудь, подталкивая сесть обратно к стене — Сан даже не заметил, что так сильно наклонился вперед. — Бро, тебе нужно остыть, — серьезно, но с искоркой веселья в глазах говорит Минги. — Твои глаза превращаются в сердечки, когда ты смотришь на Ёсана. Сан прислонился к стене и надулся: — Неужели это так очевидно? — Ну, к счастью, ты все время ведешь себя странно, так что, возможно, это не так уж и очевидно. Сан шлепает его, притворно обидевшись, а Минги смеется, вставая, чтобы присоединиться к остальным членам группы. Вскоре Уён занимает место Минги и садится рядом с Саном у стены, держа в руках пластиковый контейнер с нарезанными фруктами. Он предлагает Сану кусочек дыни, и тот молча принимает его. Они сидят и смотрят, как танцуют мемберы, но Сан все равно не может оторвать глаз от Ёсана. — Ёсан просто несправедливо сексуален, скажи? Сан переводит взгляд на Уёна и удивляется, что они встретились глазами. Взгляд Уёна усиливается, и он продолжает: — Жаль, что он натурал. После чего запихивает в рот сразу несколько виноградин. Глаза Сана расширяются, а Уён ухмыляется, набивая рот виноградом.***
Не придумав, что сказать, Сан оглядывается на танцующих участников. Одно дело назвать друга сексуальным — они постоянно называют друг друга сексуальными. Но когда Уён конкретно говорит о сексуальности, это уже совсем другое. Уён смеется и пару раз шлепает Сана по бедру, а затем отпускает руку. — Думаю, мы с тобой в одной лодке. Сан молчит. Он понятия не имеет, что это значит. Неужели Уён по парням? Его интересует Ёсан? Или Сан все неправильно понял? Не успел Сан обдумать эту ситуацию, как Ёсан не успевает выполнить одно движение и, споткнувшись о чью-то ногу, падает лицом на пол. Все останавливаются, чтобы проверить, как он там, но Уён первым вскакивает на ноги и бросается к нему. Сан не отстает, но при таком количестве людей ему не хочется толпиться и мешать. Он молча наблюдает за тем, как Уён возится с Ёсаном, как нежно осматривает есть ли у него еще травмы, не считая ободранных ладоней. После этого Сан теплеет к Уёну и понимает, что, независимо от того, что имел в виду Уён, они действительно в одной лодке. Они — два человека, которые любят этого причудливого, драгоценного, великолепного мужчину как друга, а возможно и больше, и готовы ради него на все. Сан начинает по-другому смотреть на их взаимодействие. Вместо того чтобы защищаться, он обращает больше внимания на то, как они относятся друг к другу с такой легкой и естественной привязанностью. Он замечает взгляды, полные любви, той любви, которая приходит со временем, а не только что влюбленные взгляды, которые бросает Уён на Сана. И вот однажды, увидев их вместе, он больше не испытывает ревности. Более того, в нем зарождается новое, неожиданное чувство: в сердце Сана зарождается такая же привязанность к Уёну. Не то чтобы его чувства к Ёсану исчезли. Но Сан неравнодушен к физическому воздействию, и как только он разрушает стены, которые отгораживали его от Уёна, он начинает таять от его ухаживаний и даже отвечать на них.***
Сан направляется в ванную комнату общежития, чтобы принять душ, когда Уён хватает его, чтобы остановить. — Куда ты идешь? — В душ...? — Сан смущенно нахмуривает брови, ведь это так очевидно, и жестом показывает с полотенцем в руках на дверь ванной комнаты прямо перед ними. — Сначала я. — Почему?! — У меня не хватает времени на прическу и макияж — ты после меня. — Но я хотел выйти пораньше и выпить кофе, — надулся Сан. — Давай просто примем душ вместе. — Неа, мне надо подрочить. А теперь уходи. Он сжимается и шлепает Уёна по затылку, когда тот с гоготом пробирается в ванную впереди Сана. — Да ладно, не будь таким засранцем, мама и папа воспитали тебя лучше, чем это! — жалуется Сан, повышая голос, чтобы его было слышно над продолжающимся потоком слов Уёна. — Ладно, иди уже, убирайся отсюда, я сейчас закрою дверь! Сан задается вопросом, болтает ли Уён только для того, чтобы раззадорить его, или же он со всеми такой. Как только любопытство закрадывается в его голову, Уён отворачивается от захлопнувшейся перед его носом двери ванной и топает обратно по коридору, крича: — Ёсан-а! Когда Сан заглядывает в комнату, он видит, что Ёсан поднимает глаза от своего телефона. — Уён говорит, что дрочит с тобой, или это только мне кажется? Ёсан поднимает брови и с улыбкой смотрит в пространство, пытаясь осмыслить услышанное. — О, ух ты. Это может быть просто фишка Усанов. — Серьезно? А, этот парень...***
Помимо встреч с Эйтини и городских достопримечательностей, Сан больше всего любит ездить в туры из-за огромных гостиничных кроватей. Иногда ему везет, и он получает номер с одной большой кроватью, но даже двуспальные кровати удобнее, чем койки в общежитии. Когда он поселяется в одном номере с Уёном и возвращается поздно вечером, они настолько измотаны, что соглашаются вместе смыть макияж и пот, чтобы быстрее уснуть. Вполне возможно, что им досталась односпальная кровать, потому что Уён, проигнорировав свою, перебирается на кровать Сана, как будто это самая естественная вещь в мире. Сан обнимает его и притягивает к себе, наслаждаясь теплом их влажной, чистой кожи под одеялом. Уён, кажется, сразу же задремал, но внезапно Сан обнаружил, что сам не спит. Да, он устал после концерта, но он также на взводе от всех этих волнений, и разница во времени не помогает. Обычно лучшим средством от смены часовых поясов является быстрая дрочка в душе, но он не мог этого сделать, когда рядом с ним был Уён. Тогда он не думал об этом, но теперь, когда ему больше нечем занять свои мысли, он начал думать об этом средстве от смены часовых поясов, и чем больше он думал об этом, тем сильнее ощущал растущую потребность. Подсознательно он просовывает руку под одеяло и ощупывает себя через спальные штаны. Он далеко не твердый, но и не мягкий. Даже легкое движение заставляет Уёна вздрогнуть. — Хм? — сонно хмыкает он. Сан вспоминает, как Уён вскользь упомянул, что дрочит в душе. Он пытается вызвать в себе такое же бесцеремонное отношение и говорит: — Иди в свою постель. Мне нужно подрочить. — Подожди, что? — Уён внезапно становится гораздо более бодрым и смотрит на Сана так, будто уверен, что расслышал его неправильно. Сан пожимает плечами. — Помогает мне заснуть. А теперь иди. Он убирает руку, обнимающую Уёна, и начинает его выталкивать. Уён не обращает на него внимания и, схватившись за верхнюю часть одеяла, отбрасывает его в сторону, обнажая полустояк Сана, который видно сквозь тонкую пижаму. Глаза Уёна прикованы к этому зрелищу, и он смеется. Не зная, как интерпретировать этот смех, щеки Сана окрашиваются оттенком смущения. Уён подходит к тумбочке и берет свой телефон. — Мне тоже, — говорит он, набирая текст и листая что-то. — Что ты любишь смотреть? — ...А? — Мне это тоже помогает заснуть, так что я к тебе присоединюсь, — говорит Уён так, будто это очевидно, не обращая внимания на то, что буквально несколько минут назад он уже спал. — Так какое порно ты смотришь? Мозг Сана все еще прогружается, но Уён не ждет его, а просто переворачивает телефон в альбомный режим и держит его между ними, пока загружается видео. Другая его рука скользит под пояс тренировочных штанов. Сан не может придумать, что ответить, но пытается понять, как вообще сложилась такая ситуация. Уён листает видео, пропуская вступление, пока не начинается действие. Выглядит это как типичное порно, но Сан почти не обращает внимания на видео: все, о чем он может думать, — это шелест ткани, когда Уён томно двигает рукой, и тихий вздох, вырывающийся из его губ. Стараясь не думать слишком много, Сан возвращает руку между ног, все еще поверх штанов. Его взгляд устремлен на телефон, но глаза остекленели и не видят, сосредоточившись на звуках, издаваемых Уёном. Вскоре рука Уёна начинает ускоряться, а затем он бормочет: — Подожди секунду, — и кладет телефон. Сан с любопытством смотрит на него и видит, как Уён засовывает большие пальцы под пояс и спускает штаны вниз, обнажая свой уже совсем твердый член. Сердце Сана подпрыгивает к горлу, и на долю секунды он задумывается о том, какие они чистые после душа, запах мыла все еще витает в воздухе, и, глядя на это зрелище, его рот наполняется водой. Сан в панике отворачивается, подражая Уёну, и вытаскивает себя из штанов, как будто это совершенно нормально и ничего не значит. Уён снова берет в руки телефон, и вскоре они вдвоем попадают в один ритм. Уён пролистывает видео ближе к концу, его рука двигается все более беспорядочно. Сан обращает внимание — быстро, быстро, быстро, медленно, медленно... быстро, быстро, быстро, медленно, медленно... Хочет он того или нет, но Сан в итоге не отстает. Они вдвоем молчат, привыкнув не шуметь, живя с таким количеством соседей. Отсутствие каких-либо посторонних звуков означает, что Сан слышит только непристойные, слизкие звуки, которые они издают, ублажая себя, и это только подливает масла в огонь, его оргазм быстро приближается. Актер на экране выходит и кончает на спину актрисы, и это, кажется, срабатывает для Уёна, потому что вскоре после этого он с низким стоном изливается на свой собственный живот. Сан завороженно смотрит на то, как дергается член Уёна в его руке, как он крошечными движениями выжимает себя, оставляя на теле толстые, липкие полосы. Это заставляет Сана кончить прямо за ним, и его глаза закрываются, когда в голове проносится миллион сценариев: Он вылизывает Уёна дочиста. Он и Уён на месте этих актеров, Сан выходит из Уёна и ложится на спину. Уён устраивается между ног Сана, смотрит на него сверху, обхватывая его губами. Сан разводит колени Уёна, прямо где он сейчас и лежит, и тот пружинит на его члене. Когда он снова открывает глаза и возвращается к реальности, то видит, как Уён берет с тумбочки горсть салфеток. Он бросает несколько из них Сану, затем убирает за собой. Сан, все еще немного потрясенный, следует его примеру, и они бросают салфетки на пол, после чего Уён снова натягивает на себя одеяло и прижимается к Сану, как будто это обычная рутина. — Ммм, — Уён удовлетворенно вздыхает, Сан чувствует вибрацию на своей груди и надеется, что Уён не чувствует его яростно колотящегося сердца. — Лучше? — Да, — впервые за долгое время говорит Сан, его голос низкий и хриплый. И ему уже лучше, по его венам течет свежая порция гормонов хорошего настроения, и он быстро засыпает.***
Сан ни за что на свете не подумал бы о том, чтобы сделать татуировку самостоятельно. Если бы он сделал татуировку для эстетики, то мог бы только представить, какая ярость вспыхнет в глазах его отца. Но однажды они идут домой после ужина, и Уён оживленно рассказывает историю о том, как сделал свою последнюю татуировку. Когда он полушутя предлагает им сделать одинаковые татуировки Amicus ad aras, Сан не успевает додумать мысль, как она вылетает изо рта. Уён останавливается на месте, его глаза загораются от волнения. — Серьезно? Сан внезапно испытывает желание взять Уёна за руку, и его рука сама тянется к нему, но он останавливает себя. Ему хочется, чтобы они были дома или даже на съемочной площадке или на сцене. Но они двое мужчин на улице. Конечно, я сделаю для тебя татуировку. Я сделаю для тебя все, что угодно. Я бы пошел за тобой на край земли. Ты можешь попросить меня прыгнуть со скалы, и я, по крайней мере, подумаю об этом. Татуировка — это ничто. — Звучит круто, — вот что в итоге говорит Сан.***
Сан сидит в гостиной и смотрит телевизор, когда в парадную дверь вваливается Уён с двумя пакетами продуктов. — Чхве Сан! — кричит Уён, как только видит его, и направляется на кухню. Он слишком преувеличивает интонации в своем голосе. — Что ты делаешь? Ты поел? — Что ты делаешь? — отвечает Сан, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Уёна на кухне. Уён пытается объяснить на сатори, что собирается приготовить на ужин жареный рис с кимчи, но спотыкается на полуслове и сдается на середине предложения. Сан предлагает помочь, но Уён отказывается, и Сан продолжает смотреть телевизор, изредка слыша шум и ругательства, доносящиеся из кухни. В конце концов Сан слышит, как Уён подходит к нему сзади, а затем передает ему через плечо миску с едой. Как раз в тот момент, когда Сан собирается посмотреть на Уёна, чтобы поблагодарить его, Уён наклоняется и чмокает его в щеку. Сан слегка дергается, как раз настолько, чтобы поцелуй пришелся прямо в губы. Быстрое, целомудренное движение, и он уже отстраняется, даже не успев осознать, что произошло. Уён взвизгивает от удивления и смущенно прикрывает рот рукой. — Прости, прости, прости! Клянусь, я не хотел этого делать, — задыхается он от смеха, в то время как Сан хнычет: — Какого черта ты это сделал? — Сан-а, только не говори, что это был твой первый поцелуй! — поддразнивает Уён, продолжая хохотать и уходя обратно на кухню. Сан чувствует, как на его щеках появляется румянец. Это был далеко не первый поцелуй, но он все еще стесняется. Даже не верится, что это их с Уёном первый поцелуй, учитывая все остальное, что они делали вместе. И вот после этого случайного момента перед Уёном вдруг открываются двери, и он начинает постоянно целовать Сана. Так же как он пытался целовать лоб и щеки Сана, сейчас он переходит к губам. Это по-прежнему просто быстрый чмок, без тепла или намерения, и в конце концов Сан тоже становится инициатором. — Мы должны прекратить это делать, иначе однажды мы сделаем это перед камерой, — ворчит Сан, но тот факт, что он говорит это с улыбкой, которую пытается подавить, лишает сказанное всякой серьезности, и Уён просто откидывает голову назад, смеясь.***
Сан плохо переносит алкоголь. Поэтому, когда Уён приглашает его на ужин и предлагает выпить с ним бокал вина (который быстро превращается в целую бутылку), по дороге домой Сан чувствует себя навеселе. Очень хорошо. Несмотря на еду, которую они съели вместе с вином, на шее у Сана появился красный румянец, и он чувствует тепло и хихикает. Они без макияжа, их разноцветные волосы прикрыты шапками, а на лицах — маски, чтобы люди их не узнали. В эти дни Сан, находясь на людях с Уёном, словно борется с желанием физической близости. Ему хочется взять его за руку, обнять его или встать позади него и обнять его сзади. Иногда Сан чувствует сюрреалистическую разницу между их жизнью айдолов и личной жизнью. Он знает, что искренне любит своих мемберов, а они его, в этом нет никаких сомнений. Он знает, что некоторые фанаты задаются вопросом, не являются ли их отношения надуманными, и, честно говоря, Сан и сам иногда задается этим вопросом. Он знает, что иногда они притворяются перед камерой — они ссорились, и им приходилось выходить на камеру несколько мгновений спустя, улыбаясь для Эйтини. Это просто часть работы. Но какой-то неуверенный голос в глубине души Сана задается вопросом: а бывают ли моменты, когда остальные участники действительно надевают маску ради него? И друг для друга? Может быть, есть вещи, которые они обязаны делать ввиду своей работы и которые, возможно, даже заставляют их обижаться друг на друга? А от того, через какую гимнастику для ума ему приходится иногда проходить из-за своего поведения, голова идет кругом. По какой-то причине обнимать и целовать своих друзей на камеру перед миллионами глаз — это нормально. Но если бы он сделал это прямо здесь и сейчас, им пришлось бы опасаться грязных взглядов или бешеных фанатов за углом, делающих снимки. Сан считает, что это неправильно — контролировать и регулировать то, как он любит людей. А что подумает Уён? Если бы Сан держал его за руку прямо сейчас, как бы он поступил? Когда они возвращаются в общежитие, кажется, что все уже ушли или легли спать, свет выключен во всех помещениях. Уён включает свет на кухне, убавляя яркость, и открывает бутылку соджу. Он наполняет две маленькие чашечки и предлагает одну Сану, после чего садится на барный стул у кухонной стойки. Они чокнулись стаканами и выпили все до дна. — Что мы делаем? — Сан нарушает тишину задыхающимся смехом. — Мы с ума сходим от этого. Уён нерешительно присоединяется к его смеху, немного смущаясь его настроения. — Что ты имеешь в виду? Сан улыбается, его глаза сияют любовью. — Я просто очень тебя люблю. Уён опускает голову, а затем застенчиво смотрит на Сана сквозь ресницы, выглядя очень довольным собой. Сан протягивает руку к его затылку и гладит по волосам. Они смотрят друг на друга так несколько секунд или целых минут, и Сан едва осознает, что они наклоняются вперед, пока они не оказываются в миллиметрах друг от друга. Сан преодолевает это расстояние и прижимается к его губам, поцелуй нежный и долгий, что совсем не похоже на то, как они целовались раньше. Уён кладет руку на бедро Сана, пока они обмениваются нежными поцелуями, и с тем, как они становятся все более нежными, его рука пробирается все выше. Как только его рука скользит в складку между бедром и промежностью Сана, тот хватает его за руку и отстраняется. Уён выглядит обеспокоенным, как будто думает, что Сан собирается прекратить то, что они делают. Вместо этого Сан встает и тянет Уёна за запястье в сторону коридора со спальнями. — Ты проверь свою, а я проверю свою. Сан заглядывает в свою комнату и видит, что Юнхо спит в кровати. Из коридора выходит Уён и говорит: — Они оба не спят. — Юнхо там, но он спит. Они стоят, размышляя, что делать. Затем Уён снова протягивает Сану руку и говорит: — Давай примем душ. Сан с радостью берет его руку, и они бегут в ближайшую ванную. Оказавшись внутри и закрыв дверь, Сан запускает воду, чтобы она нагрелась. За то короткое время, что ему понадобилось для этого, когда он повернулся, Уён уже без рубашки расстегивает джинсы. Сан на мгновение замирает, чтобы посмотреть, и вскоре его друг оказывается перед ним полностью обнаженным. Стройное тело и гладкая кожа, местами в синяках, особенно вокруг коленей, от интенсивной хореографии. Грудь и руки выглядят крепкими благодаря тому, что в последнее время он много времени проводит в спортзале. Щеки заливаются розовым. — Сан-а, — хнычет Уён, робко прикрывая рукой его твердеющую длину. — Не стой так. Сан не знает, как долго он смотрел, но теперь он вскакивает и быстро сбрасывает с себя одежду. Как только он освобождается от штанов и нижнего белья, Уён настигает его, хватает за талию и притягивает к себе для очередного поцелуя. Когда они наконец отрываются друг от друга, чтобы пойти в душ, то легко переходят в более игривое настроение, намыливая себя и друг друга. Хотя это был повод раздеться наедине, им не помешал бы и настоящий душ. Уён говорит Сану повернуться, и начинает тереть его спину медленными, маленькими кругами. Сан опускает голову вперед, наслаждаясь ощущениями. Рука подсознательно перемещается между его ног, и он начинает неторопливо поглаживать себя. — Не-е-ет, — шикает Уён, отталкивая руку Сана. Сан тихонько хнычет, но в остальном подчиняется. Когда они вымылись, Уён наконец-то уделяет ему внимание, которого он так жаждал. Он прижимает Сана к стене душевой кабины и целует его, прижимая их тела друг к другу. Сан стонет от того, как их влажная кожа скользит между телами, посылая искры. Он просовывает руку между ними, чтобы наконец-то схватить член Уёна и прикоснуться к нему так же, как к себе. Уён следует его примеру, и быстро входит в ритм. Все эмоции, которые он испытывает по отношению к этому мужчине, переполняют его грудь, его чувства настолько сильны, будто к нему прикасаются впервые. Он с нетерпением вбивается в кулак Уёна, уже совсем близко. Если бы он был с кем-то другим, Сан мог бы смутиться от того, как быстро наступает его оргазм. Он старается не отвлекаться и надрачивать Уёну, но когда его рука замирает, он может поклясться, что видит, как тот ухмыляется от удовлетворения. Другой рукой Сан берет Уёна за шею и прижимает их лбы друг к другу. Их губы соприкасаются, но на самом деле они не целуются — просто пыхтят и вздыхают друг другу в рот, стараясь не шуметь ради тех, кто находится по ту сторону их тонких бумажных стен. — Ён-а, — Сан задыхается, его бедра непроизвольно подергиваются, когда он кончает, изливаясь на руку Уёна, и несколько придушенных стонов вырываются из него с каждым толчком удовольствия. Уён дает ему минуту перевести дух, целуя в уголок рта, а затем аккуратно убирает руку Сана со своего члена и приступает к работе над собой. Сан чувствовал бы себя виноватым за то, что заставил его делать эту работу, но он слишком блаженствует, чтобы беспокоиться об этом. Впрочем, долго переживать ему не приходится, так как Уён хватает Сана за талию, чтобы притянуть ближе, и целенаправленно кончает ему на живот. Оба они смотрят вниз, когда Уён кончает на Сана. — Черт, — вздыхает Сан, его член снова дергается от одного этого зрелища. Они легко очищаются под душем, и Сан смотрит на Уёна с ошеломленной, одурманенной улыбкой на лице. Выйдя из душа и высушившись, они не хотят возвращаться в грязной одежде, поэтому Уён выглядывает в коридор, а затем они тихонько пробираются в комнату Сана, чтобы накинуть на себя пижамы. Не то чтобы это был конец света, если бы их кто-то увидел, ведь почти все члены группы в свое время принимали душ вместе друг с другом. Чувствуя, как сонливость наваливается на веки, Сан без промедления запрыгивает в постель и расстилает покрывало, приглашая Уёна присоединиться к нему, что тот без колебаний и делает. Пока они лежат вместе, пока Уён чувствует себя таким маленьким и драгоценным в объятиях, Сан впервые думает о том, как провести с кем-то всю свою жизнь. Едва ли он так думает — ему все еще трудно решиться на это, когда он знает, что их обстоятельства делают «нормальные» отношения невозможными, — но эта идея мелькает в его голове в виде маленьких идиллических виньеток. Совместные отпуска, совместные семейные праздники, совместная покупка дома. Стареть вместе. Как будут выглядеть их будни после завершения карьеры айдолов? Какие нынешние глупые традиции сохранятся на протяжении десятилетий? Как будут выглядеть их татуировки, когда они станут стариками? В некоторых из своих видений, даже не осознавая этого, он видел Ёсана то там, то там.***
Реальность рушится вокруг Сана, когда Уён, казалось бы, в одночасье становится одержимым Хонджуном. У них всегда была хорошая связь, и Уён всегда любил испытывать Хонджуна, но теперь кажется, что каждый раз, когда Сан ищет Уёна, тот уже находится рядом с их лидером, пытаясь достать его, чтобы он уделил ему внимание. Внезапно возникшая дистанция становится причиной ревности, которую Сан когда-то испытывал к Ёсану, и она снова дает о себе знать. Ему приходится использовать весь свой самоконтроль, чтобы подавить ее, прежде чем он действительно попадет в ловушку 4К, утаскивая Уёна и помечая свою территорию. Ёсан приглашает Сана провести с ним прямую трансляцию в одной из тренировочных комнат, и Сан рад отвлечься. После того как они пообщались с Эйтини и показали им несколько танцевальных каверов на несколько часов, Сан чувствует себя гораздо лучше, когда они с Ёсаном остывают и вытирают полотенцем пот с лица, выступивший после танцев. Взяв две бутылки с водой из одного из шкафов, Ёсан садится у одной из стен и зовет Сана присоединиться к нему. Некоторое время они наслаждаются тишиной, а затем Сан снова погружается в собственные мысли. Прежде чем зайти слишком далеко, он чувствует, как Ёсан кладет руку ему на колено. — Ты в порядке? — Голос Ёсана мягкий и успокаивающий. Сан отворачивается и нервно кусает нижнюю губу. Он пытается придумать, что сказать, а Ёсан терпеливо ждет. Наконец ему удается просто признаться: — Я не знаю, с чего начать. — Ну, ты можешь попробовать с начала, — говорит Ёсан с мягкой, забавной ухмылкой. — Или я могу помочь. Это касается Уёна? Сан кивает. — В последнее время он проводит очень много времени с Хонджуном, да? — Ёсан говорит это так, словно это случайная мысль, которая пришла ему в голову мимоходом. Сан закрывает глаза и снова кивает. Сжав челюсти, он говорит: — Я не хочу об этом беспокоиться. — Я знаю. Просто он так влияет на людей. — Он вернется, — пытается успокоить себя Сан. — Вернется. — Он... он должен, — голос Сана срывается, вот-вот польются слезы. — Он вернется, — уверенно повторяет Ёсан. — Я чувствую себя эгоистичным ублюдком, когда говорю об этом с тобой, он же именно из-за меня так поступил с тобой раньше. Ёсан кладет руку ему на спину и поглаживает взад-вперед. — Это не из-за тебя. Уён сам отвечает за свои поступки. Сан подтягивает ноги к груди и утыкается лицом в колени. — Это моя вина. Я все испортил. — О чем ты говоришь? Ты ничего не испортил. — Я признался ему, — голос Сана такой невероятно тихий. — О, Санни... — Ёсан продолжает гладить его по спине, а Сан пытается сосредоточиться на ощущениях. Некоторое время они молчат, прежде чем Сан снова берет себя в руки, его голос едва превышает шепот. — Я думал, он чувствует то же самое. Он казался счастливым... а потом просто бросил меня, как... — Он смотрит на Ёсана, у которого разбито сердце. — Как он поступил с тобой. Ёсан грустно улыбается. Он легонько надавливает на голову Сана, чтобы тот положил ее ему на плечо, а затем Ёсан укладывает свою сверху. — Уён — свободный дух. Его невозможно предугадать, даже проводя с ним время каждый день. Мне пришлось смириться с этим и даже полюбить его за это. — Ты любил его? ...Так же? — Сан не уверен, что хочет знать ответ, но все равно задает его. Он задерживает дыхание в предвкушении, в то время как Ёсан дышит глубоко. — Не знаю. Если да, то до сих пор люблю. И, наверное, всегда буду. Сан кивает, а по его щекам бегут новые горячие слезы. Его голос срывается, когда он повторяет то, что сказал в прошлый раз, когда они с Ёсаном разговаривали по душам: — Чон Уён... что ты с нами сделал? Ёсан заливисто смеется, и Сан чувствует, как слезы падают ему на волосы. — Чон Уён, ты, придурок!***