Ласточки летают низко

      — Ты из ума выжила?! — он почему-то кричит, — Свихнулась?! Её трясло от того, что она видит перед своими глазами. Драко неспеша поднимает её, усаживая на какой-то парапет и садится перед ней на корточки, пристально рассматривая пораненную руку. Ладонь пульсировала, горела и отдавалась ужасной болью, но вот только она её не чувствовала. Будто ничего и не было.       — Она проткнула мне руку пером, — констатирует Грейнджер, — Чёрным пером, — судорожно повторяет девчонка.       — Она? — переспрашивает Драко, — Ты сама это сделала, Грейнджер. Гермиона переводит на него взгляд, немного поднимая голову вверх. Хмурит брови, не веря его словам. Драко же не обращает на неё внимание, он рассматривает раненую руку.       — Но… я… тут была старушка. Она… она попросила помочь ей.       — О, как я не догадался раньше. Ты ведь не могла отказать в помощи, даже какой-то сомнительной старухе, — фыркает Драко.       — Малфой, она была тут, — чуть ли не плача, выдавливает она, — Была. Она начала мне гадать и… больно. Он выдыхает, видимо всё равно не веря в её слова. Едва ощутимо дотрагивается до её ладошки, которая стала бледнее, чем его кожа. Смотрит, как кровь капля за каплей падает на землю и почему-то для себя отмечает, что её кровь такая же, как и его. Такая же как и вся кровь, которую он видел за всю свою жизнь. Тёмно-алые капли собирались вместе около его ног, а вот девочка видимо приходила в ужас.       — Грейнджер, — произносит он тихо, настолько тихо, что она вначале его даже не слышит, — Ты можешь его вытащить сама?       — Я… я не знаю, — с прерывистым дыханием отвечает она, всё ещё смотря на руку.       — Я не смогу. Не знаю ни одного заклинания, — вдруг признаётся Драко, — Я сделаю лишь больнее. Куда ещё больше? Она поднимает на него глаза, в которых застыли слёзы. Смотрит полным боли взглядом. Это цепляет, снова цепляет его за душу. Вот она опять, рядом с ним. Снова эти слёзы, которые она пытается сдерживать. Её крохотная ладошка дрожит, и он был бы рад помочь, но в его арсенале лишь жалящие заклинания, способные причинить ещё больше боли. Она такая слабая, брошенная, потасканная жизнью девчонка. Как она может снова подниматься на ноги и идти с ровной спиной дальше? Даже сейчас она раздражает его из-за этого. Из-за этого чёртового упрямого, сильного характера. Он бы так не смог, он уже опускает руки.       — Просто вытащи его, — шепчет Гермиона, — Я потерплю. Только резко.       — Будет больно, — констатирует Драко.       — Я знаю, — соглашается она, отводя взгляд в сторону. Он не спеша тянет её руку на себя и будто на автомате проводит большим пальцем по её коже, оглаживая, ощущая, какая та приятная на ощупь. Впервые он делает это концентрируясь. Впервые он прикасается до неё совсем по другому. Второй рукой он дотрагивается до этого чёрного чёртова пера и всего секунда и Малфой вырывает его из раны. Она кричит. Так истошно, что на секунду, всего на одну секунду он находится в оцепенении. Но потом, что-то заставляет парня прижать девчонку к своей груди, зарыться в волосы на затылке и чувствовать, как теперь она дрожит всем телом. Ощущать, как здоровая рука обнимает его в ответ. В его объятьях она была брошенным ребёнком, который просто запутался, не мог идти дальше, не попадая в вечные передряги. Чувствовать её в своих объятьях странное ощущение. Будто приятное, но что-то всё равно в его голове кричит об обратном. Драко поглаживает её по спине, прижимая её голову как можно ближе к себе, теперь она плачет, и он чувствует это из-за намокшей рубашки.       — Вот и всё, — произносит он, будто ребёнку, — Посиди тут, нужно залечить рану. И Драко уходит, оставляя её одну. Он оглядывался порядком раз пять, но девчонка продолжала сидеть неподвижно. Через несколько минут, он появляется снова, неся в руках два бутылька зеленоватой жидкости. Она не замечает его сразу и вздрагивает, когда он снова садится перед ней на корточки, убирая пробку и тянется за её ладонью. Грейнджер протестует, немного упрямясь, но стоит ему только снова посмотреть на неё таким вот своим грозным взглядом, то рука ослабевает.       — Будет больно, — снова повторяет он.       — Ты будешь дуть? — по-детски спрашивает Гермиона. Она вспоминает свои же слова, которые дрожащим голосом произносила для Гарри. Вспоминает его раны, которые поливала рябиновым отваром, точно так же, как сейчас собирается делать Малфой. Слизеринец ничего не отвечает, лишь сильнее притягивает к себе её руку и через мгновение жгучая, острая боль пронизывает её тело. Ранка шипит и пульсирует, нужно немного времени, чтобы она затянулась, но Грейнджер отвлекается от боли, когда поворачивает голову на него. Это выглядело совсем не правильно. Слизеринец, чистокровный волшебник из могущественной семьи, сидит у неё в ногах и действительно дует на её рану. Так бережно обхватывает её ладошку своими бледными пальцами, так аккуратно наливает отвар на ладонь. Хоть и было больно, да, было ужасно больно, но она разглядывала его, пытаясь хоть что-то прочитать в его взгляде. Чёртова маска в данный момент слетела, он был абсолютно другим. Не тем, кто кричал на неё в ванной старост, или же тем, кто впечатывал её в стену около гостиной. Его скулы оставались на месте, губы расслаблены, а взгляд… он был другим и это брало за душу.       — Перестань так смотреть на меня, — произносит Драко, даже не подняв на неё взгляда, — Раздражаешь.       — Почему ты оказался тут?       — Решил пройтись, — лжёт Драко. Он хотел найти её, увидеть, может быть поговорить. Он не знал, зачем вообще пошёл в её сторону. Зачем пытался найти. И даже если бы нашёл то что тогда? О чём бы он стал разговаривать с Грейнджер? Но всё изменилось в один момент, когда он просто повернул голову в этот переулок. Когда увидел её странные действия, а после окликнул её. Он ещё спросит, спросит о том, что это вообще было, но явно не сейчас.       — Меня ждёт Джинни у мадам Розмерты, — вдруг вспоминает она.       — Не думаю, что она ждёт, — отвечает Драко, садясь рядом с ней, — Её развлекает Нотт.       — Она с ним? — удивлённо спрашивает Грейнджер.       — Теодор повёл её в кабанью голову. Как я слышал, он хотел выпить и по всей видимости, нашёл компанию.       — Тогда, почему ты не с ними?       — Я уже сказал, захотел пройтись. Гермиона выдыхает, облокачиваясь одной рукой назад. Раненная ладошка лежала у неё на ногах и с каждой минутой боль притуплялась. Драко же сидел рядом и курил. Он снова курил и делал это слишком красиво и эстетично. Тонкие, бледные пальцы обхватывали фильтр сигареты, поднося его к губам раз за разом делая затяжку он выдыхал вверх. Может быть она надумала себе, но он будто делал так специально, дабы не дымить в её сторону.       — Самый лучший поход в Хогсмид, — с сарказмом произносит она, — Я… пойду наверное.       — Или можешь присоединиться, — добавляет Драко и Гермиона вопросительно переводит на него взгляд, — Выпить, Грейнджер. Или золотко ничего не пробовала кроме сливочного пива?       — Ты зовёшь меня выпить с тобой? — интересуется гриффиндорка.       — Не зазнавайся, — шипит он, — Мне просто нужна компания.       — С каких пор тебе нужна компания, чтобы выпить? — с усмешкой спрашивает она, видя, как тот встаёт с места и становится перед ней.       — Я не буду спрашивать два раза, — произносит он, опираясь руками по обеим сторонам от её ног, — Да или нет? Она смущается, немного отстраняясь назад. От него будто исходил холод. Нет, не тот холод, который он использовал при общении, а просто от него веяло холодом. Будто он полностью из льда. Будто огромная лавина вот-вот обрушится на неё и унесёт за собой в эту пучину. Его глаза слишком красивые. Она читала, что зелёный самый редкий цвет глаз, теперь её умная и впечатлительная голова может сказать, что, нет. Серые, будто замёрзшие айсберги глаза прямо сейчас говорят о другом. Вот те самые редкие глаза, которые встречаются лишь раз в жизни. Гермиона сглатывает, уводя взгляд. Она не может смотреть так, как смотрит он. Слишком пристально, слишком холодно, слишком прямо. Уводит их, немного смущаясь.       — В трёх метлах будут все, а в Кабаньей голове Джинни и Нотт, — протягивает она, — Думаю, я не очень хочу идти в одно из этих мест, Малфой. А ведь она так пронзительно недавно кричала его имя. Оно слетело с её алых губ так чётко, будто слетало всегда. Будто она звала всегда его по имени и это было нормой. Его фамилия из её уст звучала привычно, а вот имя… Он мнимо соглашается с ней, ведь эта картина навряд ли выглядела подобающе. Гермиона Грейнджер и Драко Малфой в одной из забегаловок в Хогсмиде. Сидят и попивают… попивают что? Чем он хотел угощать её помимо сливочного пива? Драко отступает на шаг назад, разворачивается и уходит, заставляя её остаться в смятении. Хлопнув несколько раз глазами, Гермиона смотрит в удаляющуюся фигуру слизеринца, переваривая в голове то, что он просто развернулся и ушёл. Не сказав ни слова, просто ушёл, оставив её тут одну. Оказывается — это слишком легко, просто уйти ничего не сказав. Драко Малфой заставлял её думать обо всём. О его поведении, о их отношениях, обо всём, с чем он мог был связан. Но никогда нет ответов. Их вообще не было. Спросить у него было глупостью и неразумностью. Он не ответит, издаст усмешку и просто уйдёт как и сейчас. Тогда что? Что делать? Как узнать хоть один ответ на эти вопросы? Она спрыгивает с парапета, разминая ноги и пораненную руку. Рябиновый отвар сработал как надо, хоть в этом он не прогадал. Да, всё равно оставался небольшой след, но кожу уже затянуло. Гермиона идёт в ту же сторону, откуда и пришла, куда ушёл Драко, думая о том, куда ей податься. Вернуться одной из Хогсмида она не могла. Выглядело бы странно, да и возникло бы много вопросов. Она пройдётся к верхушке деревни, посидит там. Может заглянет в книжную лавку и вернётся к остальным, объяснив… что чёрт возьми она собиралась объяснять, точнее кому? Пьяной Джинни, которая и так хорошо проводит время? Заворачивая за угол она врезается в мужскую грудь, резко поднимая голову вверх.       — Далеко собралась, золотко? — с ухмылкой произносит он, отпивая несколько глотков из прозрачной бутылки.       — Ты с ума сошёл? — выпаливает Гермиона, — Если тебя увидят, как ты пьёшь, то донесут Минерве.       — А то она не знает, что я пью, — он снова ухмыляется, продолжая идти к тому месту, где они сидели. В его руках была бутылка. Что именно в ней было непонятно, но Гермионе уже не нравилось это пойло. И бумажный пакет с чем-то внутри. Распивать тут, было более опрометчиво, чем пойти в какой-то паб, но видимо, ему так не казалось. Драко устраивается на том самом парапете, свешивая одну ногу вниз и опираясь о другую.       — Или ты хотела в Релус?       — Я не была в нём, — она вздёргивает подбородок, подходя к нему и садясь рядом, — Как там?       — Ковры, красные диваны, белые скатерти и много картин. А ещё занудные швейцары и бармены, а от официанток несёт эйфоретиком.       — Тогда почему это место такое популярное? — спрашивает она, протягивая руку за бутылкой, — Зачем тогда вообще ходить туда?       — Зачем ты ходишь на прорицание, если тебе там не нравится?       — Без этого предмета меня не допустят к экзаменам, — слишком легко отвечает она.       — Вся знать ходит туда, куда принято ходить, даже если им это не нравится. Они криво улыбаются, уминая пересушенного голубя и мило беседуют о своём бизнесе, который давно уже убыточный. Просто так принято. Драко ждёт, пока она сделает глоток огневиски. Ему просто интересно увидеть её реакцию. Посмотреть, как сморщится её личико от крепкого алкоголя, как она отодвинет от себя бутылку и скажет, что это полнейшая гадость. Так оно и было, только вот она не проронила и слова. Тихо скривилась от градуса, поморщилась, но ничего не сказала.       — Я тут подумала, — начала Гермиона.       — Да неужели, — он вздёргивает бровь, доставая очередную сигарету, — И о чём на этот раз? Она сверлит его суровым взглядом, но продолжает:       — Подумала о том, как убрать твою метку, — заявляет она, снова протягивая руку, что бы взять бутылку, — Я уверена, что она заражает твою кровь, и чем быстрее мы её уберём, тем лучше для тебя.       — Забудь об этом, Грейнджер, — вдруг отвечает он, делая затяжку, — Не смей думать об этом.       — Что? Но… но почему?       — Никаких нас нет. И чем быстрее она это сделает, тем лучше. Прекрати рваться к каждому на помощь, помоги для начала себе.       — Но… Его взгляд становится суровее. Слишком жёстким, слишком холодным. Ему по всей видимости не нравится её упрямость в своих же мыслях. Его это просто раздражало, что девчонка не понимала с первого раза, да и со второго тоже. Она снова хотела помочь, но он даже не просил её об этом.       — Не понимаю, почему ты хочешь умереть, — качает головой Гермиона, — Пройти всю войну, остаться в живых и даже не угодить в азкабан. Я не понимаю, почему.       — Я устал и думаю это хорошая причина для этого.       — Я тоже устала, Малфой. Я тоже устала! Но я иду дальше, падаю, но иду. Ты сам это видишь и помогаешь подняться. Я могла бы умереть уже тысячу раз, но… я… Гарри и ты, вы оберегали меня, — она всхлипывает, отпивая большой глоток из бутылки, — Каждый раз когда я видела тебя во время войны, ты… убирал палочку. Драко стягивает с себя пальто, оставаясь в одной рубашке. Градус давал по крови, опаляя тело. Он опирается о колени, смотря куда-то вдаль. Снова курит, выдыхает, затягивается и снова выдыхает. Достаёт сигарету и протягивает её Грейнджер и она так же садится рядом, сбрасывая с себя пальто. Девчонка неумело подкуривает, давится табачным дымом, но всё равно держится ровно. Возможно, её сейчас ещё больше развяжет из-за алкоголя, но ему было плевать. Его голова понимает то, что как бы ему не нравились её слёзы, но всё зависит от чёртова момента. Когда она плачет из-за прошлого, то это даже больно ощущается. Он прекрасно знал, что она пережила. И каждое её слово про смерть правдиво. Грейнджер действительно могла умереть уйму раз, и он это понимал. Опускал палочку каждый раз, когда видел её спину, опускал, когда встречался с ней взглядом и опустил даже тогда, когда она кричала в его доме. Просто прошёл мимо, желая поскорее исчезнуть из этого места. Уходя всё дальше и дальше от гостиной, он будто убегал от реальности, только вот её крик снова и снова догонял его и дарил звонкую пощёчину. Хотелось взглянуть на этот шрам. Посмотреть на него, пройтись кончиками пальцев по выпирающим буквам, но это будто больно для него, невыносимо для неё.       — Ты жалкий, — вдруг произносит она, стягивая с себя джемпер, спрыгивает и хватает бутылку, — Ты просто жалок, Драко Малфой. Он не отвечает, наблюдая за этим представлением. За тем, как её неровная походка клонит девушку вперёд, как она идёт к Мерлином забытым домам напротив. Как она резко разворачивается, делая ещё несколько глотков обжигающего глотку пойла.       — Чёртов трус, который боится собственной тени! — выкрикивает она и Драко выпрямляется, — А, знаешь, я соглашусь. Соглашусь на авантюру Нотта.       — Грейнджер…       — Ты только посмотри на это. Поганая грязнокровка сильнее тебя. Да я во всём сильнее тебя, Малфой! А ты… Ты! Ты ничтожество, которое просто не имеет собственного мнения.       — Закрой свой чёртов рот! — выпаливает он, грозно и быстро приближаясь к ней. Но она словно не боится. Стоит с ровной спиной, снова и снова хлебая огневиски и теперь даже не морщась. Драко хватает её за горло, впечатывая в стену так сильно, что бутылка выпадает из её рук и с дребезгом разлетается. Отчётливо слышно, как хрустит стекло под его ботинками, слышно как свирепо он дышит, а она… будто набралась смелости выпалила всё не обдумав.              — Поговорим о тебе, Грейнджер? — шипит он. Девчонка отрицательно мотает головой, будто начиная осознавать всю опасность.       — Нет? — его брови ползут вверх, — О да, золотко, я много чего могу сказать. До многого я могу дотронуться в отличии от Уизли, — шептал Драко, а его свободная рука медленно сползала от плеча к талии, а потом ещё ниже, — Как он смотрел, когда я оставлял засосы на твоей шее. Я бы пересматривал это воспоминание тысячу раз.       — Ч-что?       — Месть сладка, — он пожимает плечами, — Хотя я планировал трахнуть тебя прямо там, на том чёртовом подоконнике, чтобы вислый видел это. Чтобы он понимал с кем оставляет тебя, — рука Драко жёстко впивается в её ягодицу, от чего она взвизгивает.       — Ты… ты сделал это… сделал это специально? Знал, что он там будет…       — Ты ведь была совсем не против, — перебивает её парень, ещё больше сокращая дистанцию между ними, — Как и не против сейчас. Он шептал так сладко, что до её пьяного мозга доходило всё слишком медленно. Она отдавалась в его руки, давая ему власть и Драко пользовался ею. Его руки заходили на ту территорию, где ещё никто не был, где её ещё никто не трогал. Шея и скулы покрылись мурашками от его шёпота, а ноги подкашивались.       — Ты идёшь в мои руки сама, золотко.       — Нет, — шептала в ответ она.       — Согласись, что ощущать мои прикосновения лучше, чем Уизли.       — Нет, — её глаза прикрываются.       — Он трахал Браун, пока ты…       — Нет! — выкрикивает она, отпихивая его в грудь, — Ты ничего не знаешь, Малфой! Ни черта ты не знаешь! Драко ухмыляется, оставаясь на том же месте. Он любил такое её состояние. Немного в панике, взвинченное и непонятное. А он… он держал всё под контролем. Управлял ситуацией, крутил ей так, как желал нужным. Её голова просто не выдержит всего того, что знает он, что видел он.       — Так отомсти ему, — слишком легко произносит он, — Ведь месть сладка, — повторяет Малфой.       — Ты больной ублюдок! — выкрикивает она, кидаясь на Малфоя. Девчонка бьёт его в грудь, по рукам и лицу, а он… стоит ровно, даже не уклоняясь от каждого удара. Даёт ей просто выплеснуть пар, даёт ей эту возможность, ведь она держит всё в себе. Она хнычет, кричит и свирепо дышит, но каждый её удар угасает, сила слабеет. И вот когда она останавливается и выдыхает, Драко берёт всё в свои руки. Он пихает её обратно, прижимая к стене дома. Закатное солнце уже исчезает и наступают сумерки. Тут и так не было особо света, а теперь, теперь и вовсе настал мрак. Драко прижимает её сильнее к стене, буквально вдавливая её хрупкое тельце, но хочется ещё больше. Хочется, чтобы её пальчики пробежали по его голому телу, чтобы он чувствовал их тремор. Ощущать, как она царапает его спину ноготками, как приоткрываются её губки и как вырывается первый стон из её горлышка. Ему этого действительно хотелось. Малфой сделал бы это прямо тут, в этом чёртовом закоулке в Хогсмиде. Им было плевать на то, что все ученики вернулись обратно в школу, было плевать, что их уже точно отчитают за опоздание и было плевать, что кто-то их точно заметит.       — Иди вон из моей головы, Грейнджер, — скрепя зубами, произносит Драко, — Вали оттуда. Она выдыхает. Томно, сладко и ему сносит крышу. Сносит так, что удержать уже невозможно и поэтому он хватается за неё будто за какой-то спасательный круг. Его губы вгрызаются в её и этого мало. Его язык вторгается нагло и смело и этого мало. Его руки уже везде, на талии, бедрах, ягодицах и этого мало. Её чертовски мало и Драко не может насытится.       — Я закончу начатое и всё это пройдёт. Ты чёрт возьми просто не понимаешь с кем связываешься, — шептал как мантру Драко, — Я трахну. Просто трахну и станет легче.       — От чего ты бежишь?       — Заткнись.       — Расскажи…       — Я сказал. Заткнись, Грейнджер, — грозно произносит Драко, снова целуя её. Его голова плыла от того, как сильно влияла на него Грейнджер. Он бесился с этого так сильно, что просто готов был убить её собственными руками. Убить ту девчонку, которая так сладко стонет в его руках. Убить ту девчонку, которая так спасительно крикнула его имя этим вечером. Убить ту девчонку, которая рыдала на его груди. Салазар, я проклят. Возможно это из-за того, что чёртова Грейнджер была запретным плодом. Той, на кого нельзя было смотреть. Той, до которой нельзя было прикасаться. Она ему не пара, не партия и не дама сердца. Она должна быть для него никем. Так говорил всегда отец. Такие как она, должны проходить мимо, где-то на последней ступеньки этой чёртовой лестницы, но Грейнджер будто поднимается по этой лестнице вверх, становясь перед ним, загораживая собой дорогу. Она была в его голове. Портила все мысли, все планы и он ничего не мог с этим поделать. Каждая их встреча отпечаталась на подкорке мозга, а ещё… ещё отпечатываются её губы, её взгляды, её трясущиеся руки. Он целует её грубее. Так, чтобы забрать весь чёртов воздух из её лёгких. Отобрать всё и оставить ни с чем. Она такая крохотная в его объятьях, такая беззащитная, что это подливает лишь масло в огонь. Её ручки упираются в его грудь, но теперь не отталкивают, а Драко лишь наглее углубляет поцелуй, а после спускается к шее.       — Я оставлю их снова, — со сбитым дыханием произносит парень, — И только попробуй свести.       — Но…       — Только попробуй, золотко.       — Джинни заметит, — скулит Гермиона.       — Я хочу, чтобы заметила вся школа. И Драко воплощает свои слова в жизнь. Оттягивает кожу, всасывает её так сильно, что она скулит от боли, но после снова стонет. Её пальчики зарываются в его волосы, а он лишь сильнее и сильнее впивается в неё будто вампир. Оставлять на ней свои отметины — это схоже с искусством. Это театр, который последует на следующий день. Её виноватые глаза, её скованные движения и дикий стыд. Грейнджер закроет их водолазкой, опять. Но он та будет знать, что девчонка их не свела. Руки расстёгивают её рубашку, оголяя плоский живот и лиф. Он отстраняется, открывая своему взгляду её тельце. Отсюда оно было ещё более худым, чем он видел в ванной. Рёбра выпирали так сильно, что казалось она не ела год. Его губы поджимаются, однако когда его глаза ползут вверх, он уже не может сдержаться. Сколько раз эта мысль была в его голове? Сколько раз он хотел это сделать и именно поэтому тянет руку вперёд, дотрагиваясь до её ключиц. Выпирающих, острых, красивых ключиц. Они выглядели так превосходно, что захотелось оставить и там багровое пятно.       — Ты идиот, Нотт! — хохоча выкрикивает Джинни, — Неужели он ничего не видел?       — О нет, малышка. Драко у нас же самовлюблённый болван. Но девочки рассказывали, что она стонала его имя каждую ночь. Его резкий рык, обдаёт воздухом лицо Гермионы. Они будто приходят в себя, отрезвляясь этой пощёчиной имя которой Теодор Нотт. Какого чёрта эта парочка вообще была тут и почему они завернули именно сюда?       — Думаю тут нам никто не помешает, бестия, — мурчал он, приближаясь всё ближе.       — Теперь бестия. Это уже сорок восьмое имя, которые ты произнёс за этот вечер.       — Мы далеко от сотни, куколка.       — Постой, — останавливает его Уизли, — Пальто Гермионы. Драко выдаёт ухмылку, закрывая Грейнджер собой, пока та приходила в себя. Она смотрела на него перепуганными глазами, а вот Драко ждал. Ждал, пока Нотт выдаст очередную ересь.       — Годрик, какой стыд, — прошептала Гермиона, прижимаясь к нему плотнее. Темнота, что нависла над деревушкой, уже мешала ориентироваться. Она так сильно надеялась на то, что ребята не заметят их. Что уйдут от сюда и всё просто закончится, но это были лишь мечты.       — Мааалфой, — протягивает Нотт, видимо замечая друга, — А кто это там у нас? Наверное Пэнси?       — Кому как, Грейнджер, — отвечает ей Драко, разворачиваясь и открывая её, — Какого чёрта вы тут делаете?       — Гермиона? — испуганно произносит Уизли, округляя глаза.       — Неплохо, — оценивающим голосом, добавляет Нотт, — Я бы добавил немного на грудь, Драко, а так картинка хорошая.       — Прикройся, — шипит слизеринец, делая шаг в бок, снова закрывая её теперь спиной. Она так и стояла с расстёгнутой рубашкой, оставаясь в шоке. А вот Нотт, он был в своём репертуаре, он оценивал засосы на шее Грейнджер, хотя у Уизли губы были припухшими. Драко злился. Он опять это делал из-за того, что этот идиот помешал. Помешал довести всё до конца и всё испортил.       — Кто стонал моё имя? — с ухмылкой спрашивает Драко, оглядываясь назад и контролируя процесс застёгивания рубашки и когда Грейнджер завершила дело, то он лёгкой походкой направился к своему пальто, доставая от туда сигареты.       — Астория, — со смешком отвечает Нотт, подходя ближе, — Дафна, Пэнси, Гестия, Флора и Грэхэм.       — Про Монтегю не знал, — отвечает он, закуривая, — Что вы забыли тут?       — Ой, как много вопросов, Драко. Хмм, наверное тоже самое, что и вы, — пожимая плечами, отвечает Нотт. Гермиона сгорала от стыда. От взгляда Джинни, от ехидной усмешки Нотта и от самой ситуации в целом. Ей хотелось провались под землю, но падать было некуда. Она идёт к ним неровной походкой, видимо алкоголь ещё циркулировал по её крови.       — Напоил малышку и решил воспользоваться. Ну что за манеры, Дракочка?       — Завали пасть, — шипит Малфой, хватая пальто Грейнджер и накидывая его на её плечи, когда она подходит, — Смотрю Уизли тоже не особа трезва.       — Мы отдыхали, — включается Джинни, — Гермиона, я в шоке. Это был ты. Ты оставил те засосы на её шее в прошлый раз. Драко лишь кивает в ответ, но ухмылка на его лице не пропадает. Он смотрит на Гермиону, понимая лишь то, что сейчас она исполнит очередную глупость. Пьяная Грейнджер. На что вообще способна она? И да, она делает то, на что рассчитывал Драко. Гриффиндорка надевает пальто, запахивая его плотнее и бросает на него злобный взгляд. Несколько секунд она сверлит его им и просто разворачивается и уходит. Быстрым, не особо твёрдым шагом она идёт прочь. Снова сбегает.       — Гермиона, подожди! — выкрикивает Уизли, так же срываясь с места и догоняя подругу.

***

Какой стыд. Она повторяла это часто за последние пять дней. Повторяла, когда видела эти засосы на шее, когда приходила в большой зал, когда сидела на занятиях и когда встречалась с Джинни взглядом. Они так и не поговорили. Ни с Драко, ни с Уизли, ни с Ноттом. Вся ситуация будто исчезла, только вот не из её памяти. Гермиона была зла на подругу, так сильно, что разговаривать с ней вообще не хотелось. Как она могла так поступить с Гарри? Пока он там, трудится, работает, она тут развлекается. От этой новости она готова была разозлиться и сразу же написать Гарри письмо. Но когда прошли сутки, Гермиона остыла и решила не вмешиваться в ситуацию. Джинни ходила разбитая. Она уводила взгляды каждый раз при их встрече и Гермиона делала бы тоже самое, но её почему-то не сильно волновало мнение младшей Уизли а всю эту ситуацию. Она боялась лишь того, что Нотт и его чрезмерная говорливость раструбят об этом на всю школу. Боялась, что узнает Рон и Гарри, и тогда она точно сгорит от стыда. Теперь же, сидя в старом Мерлином забытом кабинете и помешивая оборотное зелье, она ждала Теодора лишь для того, чтобы поговорить с ним.       — О, ты уже тут? — слишком весело спросил её слизеринец, открывая дверь в класс, — Волос же подойдёт?       — Он и нужен был, — строго проговаривает она, даже не оборачиваясь. Тео подходит к ней и усаживается за соседнюю парту, закидывая одну ногу на вторую. Она всегда поражалась его приподнятому настроению каждый раз, когда видела эту кучерявую голову. Он бросает пакетик с несколькими белокурыми волосами на стол около котла и складывает руки на груди.       — Через две недели мне надо, чтобы оно было готово, — произносит Тео, — Получится?       — Думаю да, — немного задумавшись отвечает она, — Оно будет готово ровно через четырнадцать дней рано утром.       — Так что с моим предложением, Грейнджер? — снова спрашивает её он, — Подумала? Она действительно думала слишком много на счёт его странного предложения. Помочь узнать им о том, кто в действительности истребляет детей пожирателей. Просто побыть с ними на каком-то вечере, но это было совсем не просто. Как сказал слизеринец, то её роль приманки, но как только чары спадут, то её не тронут. И он был в этом абсолютно уверен, тогда почему Драко так злостно относился к авантюре Нотта? Он был против этого и уже ни раз напоминал ей об этом. Что будет, если она согласится? Будет ли там Драко?       — Чьи это волосы? — вдруг спрашивает Гермиона, открывая пакетик.       — Думаю что Астории, — со смешком в голосе произносит он.       — Думаешь? — она разворачивается к нему на пятках, — То есть ты не уверен?       — Шучу, — по слогам протягивает Теодор, — Мне нужен ответ, Грейнджер. У меня нет времени ждать его вечность. Гермиона закусывает губу, бросая в котёл два волоска. Она медленно помешивает содержимое по часовой стрелке обдумывая свой ответ. Если она согласится то что потом? Что сделает Малфой узнай об этом? Да плевать. Пусть злится, брызжет ядом, но она сделает так, как считает нужным. Тем более, он не узнает в лице Астории Гермиону. Пусть думает, что это кто-то другой. Она должна помочь разобраться во всём этом.       — Я соглашусь, только если Малфой не будет знать, что это я, — отвечает Гермиона, закрывая котелок крышкой.       — Это само собой. Он же убьёт меня, если узнает.       — Почему? — спрашивает она.       — Потому, что он запретил, — Теодор пожимает плечами, — Малфой не слишком любит, когда идут не по его правилам. Гермиона выдыхает, садясь напротив парня. В руках был небольшой тремор. Она конечно же волновалась тому, что что-то на этом вечере может пойти не так, но почему Нотт был такой спокойный? Он будто был уверен в том, что всё пройдёт успешно на сто процентов. Что Малфой не узнает, что эти твари, которые охотятся на детей поверят в то, что это в действительности Астория и что у них всё получится.       — Нотт, — начинает она, заламывая пальцы на руках, — Я хотела спросить у тебя…       — Спросить о том, рассказал ли я кому-то о том, что Драко Малфой зажимает тебя по углам? — перебивает её парень.       — Нет!.. ну… то есть да, — ломается девчонка, — Ты не мог выбрать лучшей формулировки?       — Неет, — он улыбается как чеширский кот.       — Так ты не рассказал об этом кому-то? — она опускает взгляд в пол, надеясь услышать отрицательный ответ.       — Поверь, мне слишком хотелось взболтнуть об этом уже сотню раз, но я, как ты заметила, молчу.       — Почему?       — Драко запретил. Драко запретил. Вот как значит. Видимо не одну её будоражила эта ситуация. Но услышав этот ответ она выдыхает с лёгкостью, однако улыбка Нотта всё равно её смущает.       — Что? — грозно спрашивает она, собирая руки на груди. Она думала, что прочитать Малфоя сложно, однако тот, кто сидел прямо сейчас перед ней, не поддавался никакой считке. Нотт ухмылялся, щурил взгляд, закатывал глаза и всё это со странной улыбочкой на лице. Будто он знает слишком многое и только от его слов зависит будущее многих волшебников в этой школе. О да, ему действительно подходит Луна. Они чем-то похожи. Тео будто испытывал её нервы на прочность. Он молчал, смотрел на неё хитрым взглядом и выжидал. Будто он сам сомневался в том, чтобы брать туда Грейнджер. Ведь если в действительности Драко всё узнает, то он выпроводит её оттуда сам, а после, вернётся за Ноттом и придушит его на глазах у всех, кто субботним вечером пришёл отдохнуть. Другого варианта кроме Гермионы не было. Ни одна из всех девчонок школы не умеет пользоваться оборотным. Она банально забудет отсчитывать время после принятия зелья. Грейнджер же, сможет его и сварить и правильно рассчитать пропорции, чтобы оно не закончилось раньше положенного. У девчонки уже был опыт в этом деле, и Нотт слишком сильно рассчитывал на её помощь. Он скажет Драко, что это одна из близняшек Патил. Да, это будет хорошо.       — Я отпрошу тебя у старухи в первую субботу декабря. Будь готова к трём дня, Грейнджер. Платье, там, все дела. Помни, ты — Астория и, пожалуйста, не проболтайся Малфою, а то он убьёт нас двоих, — выдал он, вставая с места и направляясь к двери, однако остановился, оборачиваясь назад, — Грейнджер, беги от него, пока не поздно. Уже слишком поздно, мне кажется, что я влюбилась.