Ласточки летают низко

В душе было пусто. Она была будто разбита, словно потеряла что-то самое дорогое в своей жизни. Именно так чувствовался её понедельник. Мальчиков нет в школе, и вот она идёт в гордом одиночестве на уроки. Путает кабинет зелий, находит его не сразу, опаздывает и с потерянным взглядом садится за свободную парту. Урок задерживается из-за отсутствия Слизнорта и для неё это облегчение. Сегодня как назло совмещённый урок со Слизерином, и она даже не поворачивает голову в ту сторону. Смотрит перед собой, пролистывая учебник вот уже в сотый раз. Вздрагивает, когда её большой пальчик режется об одну из страниц. Гермиона смотрит на то, как кровь появляется на её коже, но она размазывает её на странице учебника. Яркая клякса теперь красуется тут, около абзаца о зелье удачи. Слишком иронично, как по ней, и именно поэтому она ухмыляется своим мыслям и захлопывает учебник, подпирая голову кулаком. Спереди неё сидел Невилл и Симус. Они достаточно хорошо сдружились за те полтора месяца, что ребята были в школе. Такой нерасторопный Невилл и не сидящий на месте Симус. У них же ничего общего, а дружба становится крепче с каждым днём. Гермиона отчётливо слышит смех Пэнс и вроде как хочется повернуться и взглянуть в их сторону, но голова словно примагничена к спинам одноклассников. Малфой. Она уверена, что он сидит там, что взглянул на неё не один раз, но тогда почему она не может оторвать взгляда и повернуться к нему? Её щёки заливаются краской от стыда. Ей становится некомфортно и хочется сбежать отсюда, даже не дождавшись начала урока. Девчонка корила себя всю ночь за то, что снова наступила на одни и те же грабли. Что снова поверила ему и вложила свою руку в цепкую лапу зверя. Она призналась себе в том, что целовать человека, которого ненавидишь странно. Странно от того, что это совсем другие эмоции, нежели которые она представляла. В первый раз это было горячо, даже слишком. В библиотеке она хотела прикасаться к нему как можно дольше. Этот поцелуй не сравним ни с каким из тех, что были в её жизни. С Крамом было как-то странно, ведь тогда она будто боялась облажаться от того, что целовалась впервые. С Роном было хорошо. Вот просто хорошо и всё. Она прекрасно помнит их первый поцелуй, помнит и последний. Но Малфой другой. Она целовала его уже дважды, и к каждому она могла приложить так называемую характеристику. В эти моменты она отключала голову, полагаясь только на него почему-то даже не боялась, хотя находилась в руках Пожирателя. Его руки прикасались словно до нужных точек, не заходили туда, из-за чего она могла смутиться, а губы ещё долго горели огнём после того, как он жадно впивался в них. Она ненавидела его за то, что теперь красуется на её шее, что так сильно пульсировало пол ночи и на утро окрасилось в желтоватый оттенок с примесью лопнувших капилляров под кожей. От части, она считала это красивым, но это было ночью. Утром же она так сильно хотела это убрать, что в голове не попалось ни одного подходящего заклинания. Именно поэтому она сейчас парится в этой чёртовой водолазке под горло, именно поэтому ей хочется забежать снова в библиотеку, но теперь уже в поисках базового курса по заклинаниям и уже в сотый раз разозлится на себя за то, что эта простейшая руна вылетела из её головы. Урок начался довольно привычно, ведь это был Гораций Слизнорт, и он был бы не он, если не вспомнил какую-то историю из своей жизни. Сегодня они варили Эйфорийный эликсир и ей стало немного интересно. Совсем капельку из-за того, что её воспалённый мозг думал весь урок о том, что бы доработать эликсир и убрать из него побочный эффект. Может хоть это заставит её немного отвлечься? В конце урока Слизнорт снова рассказывал всякие байки из своей юности, но её удивило лишь то, что в этот раз его все слушали. Даже слизеринский ряд, который всегда шумел, или сбегал с последних десяти минут. Она осталась последняя в классе. Не из-за того, что ей так сильно хотелось покинуть кабинет одной из последних, а из-за того, что не сразу услышала звонок, из-за того, что не сразу обратила внимание на то, что все выходят. Девчонка собирала учебники неспеша, задерживая Горация на целых пятнадцать минут.       — Деточка, мне некогда столько ждать, пока вы соберётесь с мыслями, — звонким голоском произнёс профессор, — Надеюсь вы хорошо владеете запирающими заклинаниями, ибо милочка я больше не могу ждать. Заприте кабинет после вашего ухода. Она кратко кивнула в ответ, даже не взглянув на профессора. Кого она обманывает? Она просто не хотела встретиться взглядом с Малфоем. В её голове что-то говорило ей о том, что им нужно поговорить, но вот у неё не было ни хвалёной гриффиндорской храбрости, ни сил на это. Её маленький план был в том, чтобы как можно дольше задержаться тут, отбиться от него, даже если он и ждал её возле кабинета. Её рука тянется к шее, проникая под горло водолазки и мягко ощупывая его отметины. Она ухмыляется сама на свои же мысли. Про то, как он виртуозно заменил «Золотая девочка» на «золотко». Усмехается с того, что не понимает как влипла в это, что вынуждена скрывать следы Малфоя на своей коже и что это был именно он, а не Рон. Они должны написать. Рассказать ей про всё. Как добрались, как устроились в общежитии и как прошёл их первый день в качестве аврора. Честно признаться, Гермиона уже ждала этой чёртовой пятницы, точнее его вечера. Мысленно прокручивая слова Гарри о том, что он будет приезжать каждые выходные, а по возможности сможет посещать школу после работы. Какая необходима причина для того, чтобы он сорвался и воспользовался Министерским камином для это? Сейчас был только этот блядский понедельник, которого она терпеть не могла. Прямо как Драко Малфоя или же как Рона Билиуса Уизли. Она ещё ни раз напомнит другу о том, что тот хотел убить волшебника в стенах школы и просто уйти, оставив всё как есть.       — Может покажешь мне, что ты там скрываешь? — доносится до её ушей голос Малфоя.       — Не твоё дело, Малфой! — шипит она в ответ, подрываясь с места и начиная более энергично собирать свои вещи.       — Да? — протягивает он, приближаясь к ней, — А мне кажется, что моё, — святой Мерлин, он слишком близко. Его ледяные пальчики оттягивают горло её водолазки, и Драко любуется проделанной работой. Его зрачки беспрерывно бегают по её шее, на его лице ухмылка. Такая лисья, но чертовски красивая.       — Не свела, чтобы любоваться? — язвит он, сокращая дистанцию ещё больше, буквально нависая над ней.       — Как раз собиралась, — фыркает Грейнджер, отпихивая его и хватает сумку, — Что тебе нужно, Малфой?       — Ты, — сразу же произносит он, берёт её за подбородок и приподнимает лицо, — Хотел завершить то, на чём мы остановились вчера. Его можно было сравнить с диким лисом, ведь только тот был настолько хитёр, в точности как Малфой. Эта ухмылка и сощуренный взгляд, его руки на её подбородке, а ещё этот чёртов запах его духов. Что за они и почему так сильно хочется втянуть их во все лёгкие?       — Ты это серьёзно?       — Вполне, золотко. Ведь вчера в твоих глазках читалось многое, — мурлыкает Драко и теперь его рука плавно хватает её за шею, притягивая ещё ближе, — Я трахну тебя прямо тут, на этом столе, и ты навсегда исчезнешь из моей головы. Сейчас, на этом столе и всё это пройдёт. Она сглатывает, и Драко это чувствует, сжимает сильнее шею и самолично поедает её взглядом. Как же ему нравится её именно такой вид. Напуганные глазки, губы приоткрыты, а щёки снова горят румянцем. Она бесподобна в таком обличии. Бесподобной она была бы, если убрать эту никчёмную форму гриффиндора и укрыть её слизеринской мантией. Да, зелёный идёт не всем, золотко. Он отымеет её тут, прямо сейчас и навсегда забудет о девчонке. Навсегда! Она как назойливая, упрямая дура, которая лезет в его жизнь, сама того не замечая. За эти полтора месяца она была слишком часто в его голове, которая должна думать совсем о другом.       — Убери руки, Малфой, — шипит она и только теперь он чувствует её палочку, которая упирается прямо ему в рёбра, — С каких пор ты стал таким самоуверенным? Драко с лёгкой ухмылкой отпускает её и отходит на шаг назад. Он пристально осматривает её с головы до ног, но опять же мысленно корит себя за то, что снова заметил несколько мелких синяков и отметил для себя то, что девчонка не наладила своё питание.       — Хмм… С тех самых, как ты стонала мне на ухо, прося ещё, — сладким, приторным голосом произносит Драко, собирая руки на груди.       — Поиздеваться пришёл? — снова фыркает Грейнджер, пихая его в грудь и направляясь к выходу, — Я не знаю, что произошло вчера. Не знаю! — она останавливается, резко поворачиваясь назад, — Помниться, ты говорил мне держаться подальше от тебя. Знаешь, я пожалуй воспользуюсь этим советом. Она разворачивается, задевая его кончиками своих волос и широким, уверенным шагом направляется к выходу. Он ухмыляется её острому, язвительному языку, но сам же срывается с места и идёт за ней, захлопывая кабинет так громко, что она чудом осталась висеть на петлях. Грейнджер, на странность, даже не дрогнула. Её шаг лишь ускорился, а вечно норовящая упасть сумка с её плеча останавливала девчонку как могла. Драко шёл, нет, гнался за ней охотничьим шагом, словно преследовал добычу. Он смотрел ей в спину, на то, как подскакивали её волосы, как развивалась её мантия и мысленно проклинал себя за то, что вообще идёт за ней. Когда лестницы были не на его стороне и всякий раз меняли направление, он перескакивал через две, а то и три ступеньки, дабы поймать свою добычу. И вот, в конце коридора виднеется гостиная гриффиндора, и она уже будто летит к ней. Драко чётко видит её бег, но он быстрее. Парень хватает её за предплечье, именно то, где было это чёртово клеймо. Он тянет её на себя, впечатывая в стенку, выбивая из лёгких последний воздух.       — Малфой! — выкрикивает она, на этом самом последнем выдохе, — Пусти! Его лицо равняется с её. Он дышит, как зверь, поедая её взглядом и ему это нравится. Нравится видеть её напуганной и держать в своих руках. Только вот одно никак не приходило в голову. Какого чёрта он делает? Зачем? Он гнался за ней по школе, дышит сейчас так, словно хочет убить её прямо тут, прямо сейчас, но для чего всё это? Его рука вжимается в её горло, сжимая его всё сильнее и сильнее. Второй же он опирается о стену рядом с её головой. Что-то внутри него хочет достать палочку и произнести непростительное. Да, ему хочется этого, ибо метка начинает снова ныть.       — Гермиона? — это была Джинни. Да, точно она, ибо через секунду её палочка уже упиралась Драко в щеку, — Отпусти её, — прошипела рыжая. Драко лишь моргнул, но даже не сдвинулся. Он чёрт возьми не сдвинулся даже тогда, когда на него наставили палочку. Гермиона хочет вдохнуть, впустить в лёгкие хоть немного воздуха, но мешает его рука, сжатая на горле. Но в один момент она чувствует, как становится легко, ведь Малфой отступает. Уизли хватает Гермиону за руку, на что она сразу протестует, просто выдёргивая её и сама подходит к портрету полной дамы, шепча пароль. Он остаётся за дверью, смотреть в её спину, снова. Теперь-то она может дышать и старается вдохнуть полной грудью. Опираясь руками о диван, она переводит дух.       — Годрик милостивый, что это было? — подала голос Джинни, — Он напал на тебя?       — Нет, — сразу же выдаёт Гермиона, ощущая пульсацию на шее. Там точно, останется синяк и рыжая будто читает мысли.       — Дай посмотрю, — ласково просит она, подходя ближе, — Я помогу, сведу если что. Она ничего не отвечает, лишь оттягивает ворот водолазки, но тут же отпуская его, отходя на шаг назад. Видит округлившиеся глаза подруги и вот эту её растущую хитрую улыбочку. Да, Уизли походила на лису-сплетницу и теперь она явно не отстанет от неё, если не узнает правду.       — Засосы? — восторженно произносит девчонка, — Свежие.       — И что с того? — слишком холодно, — Ты сказала, что поможешь свести. Подруга кивает, подходя ближе. Наставляет палочку на оголившуюся шею, но ещё несколько секунд рассматривает красовавшийся на коже космос.       — Давай оставим? — внезапно выдаёт она, на что Гермиона вздёргивает бровь, — Рон уехал, ты же будешь скучать. Я такая предсказуемая, Джин? Какое у тебя будет лицо, когда ты узнаешь, что это сделал Малфой?       — Своди, — строго требует она, вытягивая шею.       — Как по мне, они красивые, — произносит Джинни, — Свежие. Её голос был мягким, даже успокаивающим. Подруга рассматривала то, что ей подарил Малфой субботним вечером. А Грейнджер… она терзала себя за то, что в день отъезда мальчиков она проводила время именно так.       — Давай уже, Джин, — требует гриффиндорка, — У меня сейчас урок. Слабое свечение будто поедало лопнувшие капиллярчики на коже. Через несколько секунд не было ничего, что могло хоть как-то намекнуть всем окружающим о том, что самая умная ведьма школы интересуется не только заучиванием конспектов.

***

Драко поражался настойчивости Нотта. Он думал о том, что те пьяные разговоры о Лавгуд полнейший бред, но видимо нет. Тео мелькал около девчонок из когтеврана и это было нормой, видеть его в этой компании. Было нормой до какого-то момента, пока его кучерявая голова не оказалась рядом с Полумной. Он видимо выбрал неправильный план, как подобраться к своей подружке, ведь она общалась всего с несколькими людьми из школы, и в этом числе была чёртова Грейнджер. Теодор выглядел глупо, когда ходил за ней по пятам. Она смущалась, не понимала его странных шуточек и всегда уводила взгляд и как можно скорее пыталась убежать от этой сомнительной компании. Сомнительная она была из-за того, что её отца пытали пожиратели и сейчас один из них шутит на тему нарглов. Он был идиотом, не понимая в чём проблема, слизеринец ещё больше злился и не давал уснуть Драко пол ночи, придумывая всё новые и новые способы для того, что бы хоть как-то разговорить девчонку. Сейчас же Драко не сводил с него взгляда, пока тот натянув улыбочку на лицо, рассказывал ей о чём-то глупо нелепом. Лавгуд была снова в смятении. Она опять уводила взгляд, сглатывала, когда тот был слишком близко к ней. Да, Тео не знал что такое личные границы и Грейнджер тому доказательство. Грейнджер. Грейнджер. Грейнджер. Она всегда в его голове, просто постоянно и его это злит. Как же сильно начинает она бесить его, даже в своей собственной голове. Это было невыносимо, ибо Драко снова бросает взгляд на стол гриффиндора и замечает довольно любопытную вещь. Гермиона была в белоснежной рубашке, но дело было совсем не в этом. Шея не имела ни малейшего намёка на то, что он видел ещё утром. Всё-таки свела. Он бы на зло ей поставил новые на чистенькой коже гриффиндорки. Они ему нравились, ибо на ней они смотрелись чертовски неправильно. Ему нравится, когда неправильно, он весь такой и это не всегда есть хорошо. Но она почему-то засела так глубоко, что каждый приём пищи он смотрит в её сторону. Смотрит за тем, ест ли она вообще или нет. Может быть она и ела, но как только она ощущает на себе его взгляд, то сразу напрягается, хотя пытается выглядеть более непринуждённо.       — Он идиот? — фыркает Паркинсон и Драко отвлекается, — Что он забыл около Лавгуд?       — По всей видимости, она ему нравится, Пэнс.       — Нравится? — переспрашивает она, сузив глаза и смотря только на друга, — Понятно.       — Ревнуешь, Пэнси? — с ухмылкой спрашивает Драко, переводя взгляд на подругу.       — С чего бы это? — выдаёт она сразу же, — Больно надо, ревновать такого идиота как Нотт. Он же… он…       — …идиот.       — Да! — выпаливает слизеринка и сразу же съёживается от ухмылочки Малфоя, — Отвали. Это была новость. Не то чтобы Драко когда-то не замечал влюблённости подруги в её друзей или даже в самого себя, но видеть её ревнивую мордашку было непривычно. Непривычно от того, что она была копией Драко. Так же превосходно скрывала свои эмоции, была хладнокровной словно гремучая змея, не подпуская никого к себе. Малфой же относился к ней как к своей сестре. Младшей, немного вспыльчивой, но сестре.       — Я серьёзно, Пэнс. Он идиот, тебе это не нужно, — продолжает Драко, прокручивая столовый нож между пальцев.       — Тебе не надоело это? Мне не нужно быть в твоём доме, мне не нужно выходить вечером из замка, мне не нужен Нотт. Как долго ты будешь решать за меня? — это не сулило ничем хорошим.       — Столько, сколько пожелаю нужным, — шипит он, кривя губы, — Ты хочешь пойти вслед за Забини?       — Мне это осточертело, Драко. Твой постоянный контроль, который мне вот где уже, — она указывает двумя пальцами на шею, — Ты ни разу не написал мне за всю войну, но как только я появляюсь в твоём доме, ты кричишь на меня и тут же выпроваживаешь. Драко тяжело вздыхает, отводя взгляд от девушки и снова смотрит на Нотта. Видимо у него прогресс хоть немного тронулся с места, ведь Лавгуд теперь его слушает. Паркинсон не понимает. Не понимает того, что он пытался и пытается до сих пор обезопасить её от всего того дерьма, которое происходит по сей день. Она не понимает, что находится в его доме тогда было опасно, она не понимает, что находится вечером вне школы так же опасно, она не понимает, что Нотт — это самый плохой вариант, который есть в этой школе. Нет, самым плохим вариантом был он сам. Тем, который не посоветуешь и врагу. Но тем не менее, она ответила тогда на поцелуй. Она ответила на него дважды, а он в свою очередь впечатывает девчонку в стену и сжимает её горло до такой степени, что там точно остались синяки.       — Я думаю, ты поймёшь. Поймёшь и попытаешься понять меня, — произносит Драко, опираясь локтями о стол, — Я убью этих подонков, кто убил Забини.       — Я знаю, — кивает она в ответ, — Это ведь ты.       — В каком смысле?       — Ты не можешь без мести, — улыбается Паркинсон, — Тем более, когда она заслуженна. Кстати… — спохватилась девчонка, начиная шарится в сумочке, — пришло письмо, сумма конечно высокая, но они спасли большую часть вашего музея.       — Музея? — переспрашивает он, вздёргивая бровь.       — Ну если прогуляться по коридорам Мэнора, то ощущение такое, будто ты пришёл в музей, разве нет? Деньги нужно будет перечислить им в течении месяца. Они обещают закончить всё к концу ноября. За это ей было большое спасибо, ведь именно Пэнси вызвалась помочь с реставрированием Мэнора. Матери до этого видимо не было никакого дела, ведь та словно исчезла. Он бы и сам смог это сделать, но как минимум под конец учебного года, ведь сейчас его голова постоянно забита не тем. Мысленно он уже отсчитывает дни, когда в его руках будет письмо с указанными фамилиями, кто покушался на него и на его друзей и тогда, его древко будет разрываться от непростительного.       — Спасибо тебе, — мягко произносит Драко, — За всё.       — Надо же, Драко Малфой говорит спасибо. Ты ли это?       — Отвали, — он возвращает ей её же слова, снова упираясь взглядом в Грейнджер. Она мило беседовала с этой рыжей. Той, кто сегодня появился вовремя, и если бы не эта подружка, Драко мог что-то сделать с ней. Он даже сейчас не знал того, почему он погнался за Грейнджер, почему впечатывал её в стену и злился на неё. Хотя, возможно, он злился на какие-то чувства к ней? Их нет. Да, их нет, но он злился именно на них. Злился на то, что снова смотрит на её расстёгнутую рубашку, где хорошо виднеются ключицы, злится из-за того, что она свела синячки на шее. Его отметины, которые он оставил на ней. Драко поступал не правильно, совсем не так, как следует. Он убьёт её в будущем, точно убьёт. Миона. Золотая девочка. Золотко.

***

Привет, Гермиона!

Не хочется начинать с грустных новостей, но в эти выходные приехать не получится. Я даже с трудом пишу тебе это письмо из-за того, что катастрофически не хватает времени.

Я надеюсь, что у тебя всё хорошо и ты справляешься. Я правда на это надеюсь. Мы так и не успели поговорить на счёт того, что я увидел, но это не даёт мне покоя. Малфой — это не лучший вариант и ты сама это понимаешь. Сейчас вообще не лучшее время, чтобы общаться с детьми пожирателей, держись от него подальше.

Не уверен, но Рон будто знает о том, что вы целовались. Он ведёт себя слишком странно и даже отказался писать тебе. Я скучаю и эта работа будто не по мне. Рону всё нравится, он с головой погрузился в эту рутину, а вот мне как-то не по себе. Говорят, что в Аврорате есть новый отряд по отлову сбежавших заключённых из Азкабана, и из-за этого я ещё больше переживаю за тебя.

Береги себя, Гарри.

Прочитав письмо ровно до того момента, где Гарри упоминает Рона, она сглатывает. Откуда Рон мог знать об этом? Гарри не мог ему рассказать, он бы не стал. Малфой? Ему тем более не захочется трепаться о том, что он целовал грязнокровку. От этого письма веяло холодом. Гарри будто не в своей тарелке. Их не будет на выходных, Рон словно знает обо всём, заключённые сбегают из азкабана. Когда уже всё наладится? Станет всё как раньше? Она не обращала на всю суматоху, которая была рядом с ней, пока последний курс хогвартса в компании с третьим шёл в Хогсмид. Она не обращала внимание на говорящую рядом с ней Уизли, которой почему-то тоже разрешили отправиться вместе с ними. Но Гермиона замечает поникшую Лавгуд, которая шла немного впереди них.       — Луна, — выкрикивает гриффиндорка и девушка оборачивается, — Мы с Джинни хотим посидеть у мадам Розмерты, ты не хочешь присоединиться к нам? Это был глупый вопрос, ибо все старшекурсники заходили в три метлы когда находились в Хогсмиде и она бы точно подсела к девочкам, если бы увидела их там. Так было всегда и смысла спрашивать не было, но Гермионе просто необходимо было узнать из-за чего у неё такое настроение.       — Я присоединюсь к вам, — произносит она ангельским голоском, — Но чуть позже. У меня есть некоторые дела в двух лавках.       — О, отлично, мы будем ждать, — отвечает Джинни, хватая Гермиону за рукав пальто и утягивая немного назад, — На кой чёрт нам Лавгуд, Гермиона?       — Ты против?- взглянув на неё, спросила Гермиона.       — Нет, я не против! Давай позовём хоть весь Хогвартс к нам за столик, чтобы не было скучно. Нам же не о чем поговорить, да? Она снова думает о том, что Джинни уже в курсе. Будто уже все в курсе того, что она целовалась с Малфоем. Какой позор.       — Я не понимаю тебя, Джин.       — Мы в кое-то веки выбрались вдвоём. Я еле упросила Минерву пустить меня вместе с вами, чтобы посидеть только вдвоём. Поговорить обо всём, как раньше, Гермиона. Ты отдалилась, и мне тебя не хватает, — она вывалила это сразу, — Даже Рон… он говорил в субботу, что хотел бы тебя видеть, а ты не пришла на их проводы.       — На это были свои причины, Джинни. Давай закроем эту тему.       — Свои причины? — она выдаёт усмешку, — Какие могут быть причины, когда твои лучшие друзья уезжают навсегда?       — Ты говоришь «навсегда» так, будто я их больше не увижу. Я попрощалась с Гарри, Рон просто не захотел меня видеть. Уизли округляет глаза останавливаясь. Гермиона оборачивается назад и замечает компанию змей, что шли в метрах пяти от них. Там конечно же шёл и Драко Малфой, куря очередную сигарету. Конечно, их же теперь не сопровождает профессор и ему будто всё дозволено. Буквально всё, ведь он под руку шёл с Пэнси Паркинсон, которая хохотала с шуток Нотта. И вот когда расстояние сокращается и Малфой уже почти ровняется с Джинни, она словно не смогла выбрать другого момента.       — Подожди, эти засосы оставил не Рон? — и это было чертовски громко. Конечно. Конечно, Малфой выдаёт усмешку, привлекая к себе внимание не только своих друзей и Уизли, но и самой Грейнджер. Он смотрит на неё уже знакомым, победным взглядом и её это злит.       — Грейнджер, прошло ведь пару дней, а ты уже развлекаешься без Уизела? — это был Нотт, который остановился за спиной Джинни.       — Не твоё дело, Нотт, — выпаливает Грейнджер, собирая руки на груди.       — Кто он? Нам с Женевьевой же интересно. Правда ведь? — и она чёрт возьми кивает в ответ. И теперь эта парочка стоит напротив неё, сужая взгляд и требуя его имя. Имя того, кто стоит в метре от неё в компании с Паркинсон. Скажи она сейчас правду, какая будет их реакция? И вроде как хочется насолить ему больше, хочется уколоть больнее и произнести его имя в присутствии его друзей, но язык просто не поворачивается. Она боится этого чёртого осуждения со стороны подруги и плевать на шуточки от Нотта. Не хочет видеть в её глазах разочарование. Не хочет всех этих разговоров на эту тему.       — Да, Грейнджер, нам же интересно, — и он чёрт возьми подключается к этой игре, сверля её взглядом. Гермиона поворачивается на пятках в бок, бросая в него такой колкий взгляд, но он не реагирует. Его рука падает Пэнс на плечо и он опирается о невысокую слизеринку, которая так же как и все не сводила с неё взгляда.       — Давай уже, — требовала Пэнс, — Кто этот идиот, который по всей видимости ещё и слепой? И вот теперь её очередь издать этот колкий смешок и задрать голову гордо. Ей бы хотелось взглянуть сейчас на него, увидеть лицо, которое видимо не ожидало это услышать в свой то адрес. Но она не станет смотреть, она лишь ухмыляется сказанной фразе смотря на подругу.       — Ты идёшь? — спрашивает она у Джинни.       — Малышка, она нам не сказала, про нового дружка который появился у твоей подружки, — Нотт по всей видимости не хотел так быстро заканчивать этот диалог, ну или же они хорошо спелись с Уизли, — Давай, спроси её ещё раз.       — Гермиона…       — Хватит! — выкрикивает гриффиндорка, так и не дав ничего сказать Джинни, — Смотрю у тебя с Ноттом есть что обсудить, не буду мешать вам! Она разворачивается и уходит слишком быстрым шагом. Злость закипает в крови от того, что все они лезут не в своё дело. Тем более чёртов Малфой! Мерлин свидетель, она бы сказала, точно сказала бы что это был он и что потом? Да никто бы не поверил. Они бы просто посмеялись и даже Джинни не восприняла это всерьёз. Почему он шёл с ней? Этот вопрос жужжал в её голове всю дорогу к Хогсмиду. Драко и Пэнс. Они хорошо подходили к друг другу. Нет, они скорее всего встречаются, ведь Паркинсон всегда рядом с ним. Ни одна девчонка из школы не находится с ним так часто, как она. Тогда почему… почему он делает всё это? Её голова отказывалась как-либо воспринимать то, до чего смогла додуматься. Драко был с Пэнс, но он уже два раза целовал Гермиону. Узнай об этом Паркинсон, что будет? Что сделает эта девчонка с ней? А она ведь может. Может сделать что угодно. В деревушке было как всегда людно, оно и понятно из-за чего, ведь сегодня суббота. Местные шныряют по тесным улочкам по своим делам, а она теряется. Не знает куда заглянуть, лишь бы потянуть время. Всего часика полтора до похода в три метлы, где соберутся уже все, что бы посидеть как раньше. Она помнит эту деревушку во время войны. Как по этим же самым улицам гордой походкой шли пожиратели в серебряных масках. Она помнит… Они только что влетели в лавку Оливандера, разбив вдребезги все окна. Осколки со звонким лязгом падали на каменную плитку и всего через несколько минут они уже выходят оттуда прихватив десяток палочек. Да, палочек знатно не хватало во время войны и они ничего лучшего не придумали, чтобы бросить в лучшего мастера в мире непростительное и вынести то, зачем и пришли. Их походка твёрдая, дерзкая и ей кажется, что первый кто вышел из лавки ей слишком знаком. Она не видит его лица, лишь походку, но даже по ней она узнаёт его. Далее выходит Сивый, выводя на улицу мужчину на голове которого был надет мешок. Это точно был Олливандер. За ним ещё несколько пожирателей, которые тоже держали коробочки с палочками. Все с ужасом разбегаются, но не она. Её ноги будто приросли к земле, но стоять почему-то тяжело. Гермиона стоит буквально напротив, опираясь о каменную кладку магазина «Круголётка», где ещё находился Рон и Гарри, присматривая себе новую метлу. Что-то из самого дешёвого, что не страшно потерять или сломать. Её сердце замирает, когда их взгляды пересекаются. Когда за его спиной уже появляется чёрный дым и фигуры исчезают, он же стоит прямо с идеально ровной спиной. Смотрит на неё так, будто ещё секунда и он откроет первую попавшуюся палочку и бросит ей в грудь аваду. Мешает маска, что бы разглядеть его лучше, но даже по глазам можно было сказать, что его лицо выражало лишь злость. Вот она тут, одна на пустой улочке Хогсмида, а в метрах пяти от неё стоит Драко Малфой, почти что правая рука самого Лорда. Он не стреляет в неё, не берёт в плен, хотя его бы хорошенько поблагодарили за такое. Его фигура становится чёрным дымом, когда до её ушей доносится звук открывавшейся двери. И сейчас она так же вздрагивает, когда двое третьекурсников выбегают из того самого магазинчика. Только сейчас тут уже безопасно, спокойно. Но по этой улице так же идёт Драко Малфой, только теперь на законных правах. Какого ему проходить мимо той самой лавки, откуда он выходил с гордо поднятой головой, выводя оттуда Олливандера? Видимо, ему было плевать, раз даже сейчас он идёт просто мимо и даже не взглянул туда. Он даже на секунду не отвлёкся от своей компании в которой на странность была уже и Джинни. Обида больно кусает душу. Ей хочется вернуться обратно в школу и запереться в ванне старост, залезть в эту чёртову ванну и утопиться. Не хочется находится тут, вспоминать весь тот ужас, который она видела не так давно, но она идёт дальше. Спускается по маленьким лесенкам вниз и снова поднимается. Тут малолюдно, чем на центральной улице. Тут в основном местные, которые вышли подышать свежим воздухом, или же понежиться на тёплом солнышке. В этой стороне Хогсмида она ещё не была, но тут довольно уютно и именно поэтому она садится на старенькую лавочку и выдыхает. Ничего не меняется, совсем ничего, ибо она и тут убегает ото всех, прячется. В гордом, спокойном одиночестве справляется со своими странными, пугающими мыслями. И тут действительно хорошо. Небольшая речушка, что течёт рядом живо журчит и успокаивает, людей совсем не видно, лишь рыжая кошка, что устроилась на большом камне греется на солнышке. Так она проводит не более тридцати минут, пока её покой и одиночество не нарушает женский голос.       — Деточка, не поможешь мне? — раздался голос бабули, что тащила на себе огромную корзину яблок, — Я без палочки совсем никуда, да вот только голова уже не та, не могу найти её. Гермиона резво встаёт и подбегает к старушке, снимая с её хлипкой спины тяжёлую корзину. Небольшой взмах палочки, и она уже левитирует в воздухе, что хорошо упрощает задачу.       — Куда вам нужно? — спрашивает Грейнджер, немного наклоняясь к старушке, — Я провожу вас.       — Ох, дитя моё, тут рядом, за углом, — прокряхтела старуха, указывая за поворот, — Храбрость и отвага как посмотрю, я вот училась на Когтевране, — старушка замолкает на несколько секунд, — Возможно шляпа ошиблась, отправив тебя на львиный. Её голос меняется в миг и девчонка выпрямляется.       — Я преуспела в прорицании, деточка, — продолжает она, делая небольшие шаги к углу улицы, — За твою помощь, я погадаю тебе.       — Я не верю во всё это прорицание, — скептически отвечает Гермиона, следуя за старушкой.       — Зря, дитя моё, зря. Гермиона Грейнджер, лучшая ученица школы, — вдруг выпаливает она. Грейнджер лишь фыркает в ответ и видимо её это никак не удивило. Героиню войны, которая так часто мелькала в пророке легко узнать, и видно эта старушка её хорошо знала благодаря этому. Они заворачивают за угол в небольшой переулок между домами. Тут было темновато, из-за того, что между домами, которые стояли напротив сверху натянули какие-то тряпки. Тут было всего шесть домов, а в конце закоулка по всей видимости её домишка.. Самый старый, обшарпанный и осевший временем. Он выглядел пугающе и не внушал доверия. Идти туда совсем не хотелось, но бросить старуху тут было не лучшей идеей.       — Дай мне ручку, Гермионочка, — прокряхтела она, останавливаясь в этом закутке, — Я гляну на твои линии.       — Не стоит, мне если честно то пора уже идти…       — Дай мне руку, — потребовала она жёстким голосом. Гриффиндорка вытягивает ладошку вперёд, демонтируя старушке то, что она так требовала. Она в свою очередь достаёт из кармана мантии чёрное перо, начиная водить его кончиком по её линиям. Та что-то бубнила себе под нос, но разобрать было невозможно. По телу бегали мурашки. Тут было сыро и прохладно и желание всё бросить и просто убежать бешено росло. Бабушка ещё несколько секунд рассматривает одну и ту же линию, заостряя на ней внимание пером, кончик которого уже неприятно впивался в кожу.       — Милый твой не рядом, но видимо он не такой уж милый тебе, раз твоё сердце даже не тоскует по нему, — вдруг выносит вердикт она, — Он рядом с тобой, но вы не любы друг другу.              — Простите, мне нужно идти, — вновь промямлила она. Старушка лишь сильнее притягивает к себе её ладонь. Она хватает её второй рукой так, что ногти впиваются с другой стороны в нежную кожу. Её кончик пера всё так же ходит взад-вперёд по линиям на её ладошке и каждое это движение отдаётся дискомфортом.       — Придёт момент и ты бросишься к нему на шею, но только вот он не примет твоей мольбы. Он уйдёт, а ты останешься виноватой, разрываясь между двумя сердцами. Возненавидишь одного и поймёшь, что любишь другого.       — Мне нужно…       — Твоё сердце утонет в этой бездне, — более жёстче произносит старуха и Гермиона видит, как под кончиком пера проявляется кровь, — Любовь погубит тебя, если сделаешь неправильный выбор. Она вдавливала перо казалось с нереальной силой, но Грейнджер только сейчас замечает, что кончик за долю секунды стал острым. Её дряхлая рука обводила линии вновь и вновь, но их не было уже особо видно под скопившейся кровью на ладошке.       — Прекратите! — собравшись с силами выкрикивает Гермиона, — Мне больно!       — Душа твоя прогнила, а отметина на руке тому доказательство! Тебя должны были убить чистейшие волшебники, но…       — Грейнджер! Один оборот головы и становится спокойнее. Это Драко, он тут, он поможет. И он действительно приближается к ним, но что-то так больно отдаётся в грудь, заставляя повернуть голову обратно. Рука трясётся из-за боли, и она едва не теряет сознание от того, что видит. Рядом и след простыл той старушки, что была около с неё, а кончик пера теперь красуется на тыльной стороне ладони. Она проткнула им её насквозь и будто исчезла не оставив после себя и следа. Она чувствует его руки на своём теле. Чувствует его грудь своей спиной и понимает, что они оседают на землю. Её взгляд лишь на чёрном пере, которое прошло сквозь её ладонь.