***
Конечно, занятие началось позже. Нужную аудиторию удалось найти достаточно быстро — Итер и Казуха даже не опоздали, а вот у Тартальи возникли с этим проблемы. Он зашёл спустя четырнадцать минут от начала, пытаясь отдышаться и параллельно шутя про то, что через минуту все могли бы уйти. Было не смешно. Казухе по большому счету было наплевать на то, что Тарталья опоздал, так как настроения учиться сейчас совсем не было. Скарамучча всё ещё не ответил ни на одно из вчерашних сообщений и сам ничего не писал. На лице Итера же читалось явное раздражение от такого несерьёзного подхода к занятию. Люмин Казуха не видел. Он спросил об этом Итера, но тот, пожав плечами, сказал, что она, вероятно, спит. Это было достаточно удивительно, что они так различались. Казуха помнил, что Люмин была не глупа и сдавала все те же экзамены, значит, и режим должен быть похож, однако, похоже, её прогулы были обыденностью и Итера не удивляли. Казуха от скуки решил сфокусироваться на занятии. Тарталья явно нервничал, запинался, но, что странно, он действительно старался. Он подготовил презентацию и план урока, записанный в блокноте, куда периодически поглядывал. Это было приятной неожиданностью. Возможно, Тарталья способен хотя бы уроки вести? Что также было неожиданно — Тарталья представился и попросил назвать себя как профессор Чайльд. Тем не менее уже под конец пары стало скучновато. Многие студенты заметно заскучали, как бы Тарталья ни старался интересно вести. У него самого уже поубавился пыл, и рассказывал он более сдержанно и ровно. По окончании занятия Казуха поспешил первым покинуть аудиторию, однако, конечно, был задержан Тартальей. Ну, признаться честно, он знал, что так будет. Итер недоверчиво посмотрел на Казуху, стоящего возле учительского стола и ожидающего, пока все остальные студенты уйдут, но ничего не сказал, также уходя. Когда никого, кроме них, не осталось, Тарталья, вздохнув, начал: — Я хотел с тобой поговорить, Казуха. Вчера ты не стал меня слушать, но я не сдаюсь так просто. Казуха вздохнул, подмечая, что так оно и есть. Тарталья настойчив. — Так и сегодня я скажу, что не хочу. — Но ты даже не пытался! — Тарталья обогнул стул и подошёл ближе, опираясь на край стола рядом с Казухой. Увидев, что тот молчит, Тарталья счел это немым согласием и продолжил. — Мне действительно жаль. Я повел себя некрасиво, но я просто хотел подружиться и не думал как-то навредить тебе. — Нельзя просто так трогать чужие вещи, — хрипловатым, что его самого удивило, голосом произнес Казуха. — Я знаю, — протянул Тарталья, отводя взгляд. — Я понимаю, что не должен был этого делать. Мне стыдно. Я просто не хочу, чтобы мы ссорились, понимаешь? Я тут первый год и не хочу с первого же дня иметь плохие отношения с кем-то. Он в надежде уставился на Казуху, ожидая заветного прощения. — Ну, ты ведь сам в этом виноват. Тарталья нервно выдохнул, но при этом не ушел и не замолчал, продолжая говорить. — Я понимаю. И я хочу загладить вину. Как я могу это сделать? Впервые с начала разговора Казуха решил повернуться к Тарталье, что, видимо, очень его обрадовало. — Я подумаю над этим. Этот ответ был не лучшим, а даже скорее одним из худших. Неоднозначный и холодный. Однако Тарталья мгновенно просиял, широко заулыбавшись. — Спасибо. Я приложу все усилия, — он довольно кивнул и спрыгнул со стола, начиная закидывать вещи в свою сумку. — Я бы рад с тобой ещё поболтать, но у меня другое занятие, так что нужно бежать. До встречи. Он подмигнул, на что Казуха совсем не знал, что отвечать, поэтому просто растерянно смотрел вслед за ушедшим Тартальей. Было странно то, как резко поменялось его настроение от одного нейтрального ответа Казухи. Могло даже показаться, что для него это действительно было важно.***
Итер куда-то пропал, и Казуха решил, что это не его дело. Всё-таки они были на разных факультетах, так что неудивительно, что Итер пошел туда, где у него следующая пара. У Казухи оставалось ещё минут двадцать до математики. Он её совершенно не любил и не понимал. Его поражали умы близнецов, которые, как оказалось, обучались на факультете каких-то квантовых технологий. Казуха даже не вдумывался, когда Итер ему рассказал. Это всё было для него чуждо. А вот естественные науки и медицина привлекали. Возможно, так было из-за работы матери Казухи. Он точно не знал, на какой она должности, но всегда видел её в халате за работе над чем-то. Также он много раз слышал такие слова как: «статья», «эксперимент», «ученые», поэтому мог сделать логичный вывод, что его мама связана с научной сферой. Такое большое количество времени Казуха решил провести на свежем воздухе. Пока погода позволяла, нужно было пользоваться. Он был наслышен о том, какие здесь морозы зимой. Но пока что можно было погреться под солнышком на лавочке, которая, на удивление, была свободна. В упаковке, которую покупал Казуха утром, было два сэндвича. Изначально он планировал поделиться одним с Итером, но тот отказался, и сейчас Казуха был даже рад этому, ведь уже чувствовал голод из-за не самой полезной еды, которой он питался уже второй день. — Привет. Казуха поднял голову, замечая перед собой ту самую девушку в фиолетовом платье, которую он вчера запомнил на мероприятие. Сейчас она была одета более скромно, но всё также с большим количеством аксессуаров в готическом стиле. Когда Казуха увидел девушку ближе, он заметил и фиолетовые блестящие тени на глазах. — Привет? — Казуха немного непонимающе на неё посмотрел. Конечно, может быть, она подошла просто познакомиться, но разве это делается так? Хотя Казуха, в общем-то, не знал. Он рефлекторно подвинулся с центра лавки, уступая девушке место, на что та улыбнулась и тут же села рядом. — Меня зовут Фишль. Приятно познакомиться, — она протянула руку, и Казуха, научившись на вчерашнем опыте с Люмин, уверенно протянул свою в ответ. — Взаимно. Я Казуха. Ты тоже первокурсница? Фишль вдруг рассмеялась, отрицательный помотав головой. — Нет. Я на пятом курсе уже. Ты меня вчера, наверное, видел, вот так и подумал. Но я за компанию с друзьями приходила около корпуса постоять. Казуха действительно был удивлен, так как Фишль совсем не выглядела такой взрослой, какой была. Она была низкая и худая, а её лицо скорее напоминало восьмиклассницу. Не то что бы это было плохо, просто на первый взгляд Казуха не дал бы ей даже восемнадцати. — На кого ты учишься? — Филологический факультет, языковое направление, — улыбнулась она. — В этом году оканчиваю. Казуха всё ещё считал их разговор странным, так как Фишль подошла знакомиться ни с того ни с сего, но разговаривать с ней было приятно, потому что она общалась приветливо, да ещё и улыбалась.Только вот ладно бы она подошла, так как тоже здесь ещё никого не знала, но ведь она уже оканчивала, и с её стороны было странно знакомиться со случайным первокурсником. — А ты здесь живёшь или из другого города? У Казухи складывалось ощущение, что Фишль хотела узнать что-то конкретное, но не говорила что, задавая наводящие вопросы. Она внимательно смотрела на него, словно изучая. Она не просто интересовалась им, а конкретно разглядывала и что-то выискивала, так как она долго на одном месте взгляд не задерживала. Казуху это немного смущало, ведь Фишль даже не пыталась этого скрыть. — Здесь. Казуха не знал, зачем он соврал. Слова вырвались сами по себе, он и не успел обдумать ответ. В принципе вряд ли бы это сильно повлияло, потому что какая вообще разница откуда он? Однако глаза Фишль моментально округлились, и она немного отпрянула, растерянно смотря на Казуху. — А давно? — её голос звучал сбивчиво и будто даже напуганно. Казуха уже совсем ничего не понимал. Он нахмурился, не зная, что на это вообще отвечать. Он был готов забрать свои слова о том, что с Фишль приятно разговаривать, несмотря на то что она слегка странная. Она очень странная. Сама же Фишль ничего в своем вопросе не видела, в ожидании ответа смотря на Казуху. Он уже и не знал, что делать и куда деваться, как вдруг вдали показалось приближающееся малиновое пятнышко. Приглядевшись, Казуха понял, что это тот парень, который вчера был с Фишль. Он быстрым шагом подошел и, одновременно пытаясь отдышаться, начал что-то судорожно бормотать. — Привет. Прости её, — сначала обратился он к Казухе, моментально переключаясь на Фишль. — Там у нас пара скоро уже, надо идти. Обыскался тебя совсем, — он усмехнулся, стараясь казаться непринуждённым, но Казуха видел его волнение. Вообще вся ситуация в один миг стала странной. Фишль молчала, поджав губы и опустив голову, а её друг словно торопился её увести. — Пошли, мы опоздаем. Я купил твой кофе! Он начал что-то активно искать в черной сумке, висящей у него на плече, и, достав железную банку, протянул её Фишль. Та тут же подняла голову, но не встала. — У нас только через десять минут занятие, — пробурчала она. — Предложили начать раньше, не делать перерыв, но и закончить раньше, так что идем. Мы уже опоздали! Фишль неохотно поднялась со скамейки, бросая напоследок обеспокоенный взгляд на Казуху, но промолчала. Она тут же взяла банку кофе, умело открывая её длинными ногтями. Парень торопил её, осторожно беря за руку и уводя к зданию. — Бывай! — кинул он Казухе вполоборота. Казуха неуверенно кивнул.***
Все оставшиеся пары Казуха провел в одиночестве. Итер пропадал на парах, а Фишль больше не подходила, чему Казуха, в общем-то, был рад. В первый день было три пары, однако на них Казуха откровенно засыпал. Это была физика и математика, причем преподаватель по физике ещё не вернулся из отпуска, и его заменяла другая молодая преподавательница, которая монотонно читала текст с листка половину пары, а на вторую половину и вовсе ушла. И всё же этот день подошел к концу. Итер написал, что у него четыре пары и к тому же они с Люмин не сразу пойдут домой, поэтому Казуха может его не ждать. Когда занятия закончились, было только два часа дня и стояла полуденная сентябрьская жара. Казуха пожалел, что не позаботился о том чтобы утром взять кепку, так как сейчас яркое солнце плавило голову, заставляя чуть ли не падать в обморок. Итер по каким-то причинам лучше знал дорогу от общежития до корпуса, поэтому Казуха старался максимально точно вспомнить их утренний путь. В принципе, было несложно: пройти по дороге, повернуть налево, пересечь сквер и ещё немного пройти по прямой. Ничего сложного, но Казуха всё равно переживал, что может заблудиться. В сквере идти стало проще, так как здесь росли деревья, создающие приятную спасительную тень. — Казуха! — раздался крик сзади. И, пожалуй, это было не самым приятным осознанием, но Казуха понял, что ему даже поворачиваться не пришлось, чтобы понять, кому он принадлежит. Казуха развернулся, наблюдая за подбежавшим Тартальей. Кончики его волос взмокли, давая понять, что он какое-то время бежал. Однако Тарталья не выглядел запыхавшимся или уставшим. Только увидев, что Казуха обернулся, он широко улыбнулся и помахал рукой. — Привет. Домой идешь? — Казуха промолчал, просто вопросительно посмотрев на Тарталью. Тот это заметил и, нервно выдохнув, продолжил. — Да, наверное, не мне спрашивать. В любом случае я хотел предложить тебе... потусоваться вместе? Если хочешь. Я плачу. Пожалуй, на сегодня было слишком много потрясений, и Казуха уже устал на них реагировать. Потусоваться? Он, конечно, должен был привыкнуть к тому, что Тарталья — не самый профессиональный педагог, касаемо этики, но употребление подобных слов даже для него было ново. — Что это значит? — Ну... — неуверенно протянул Тарталья. Он отвел взгляд, слегка покачиваясь на пятках. — Я знаю одно неплохое заведение, где делают очень вкусную пиццу. Тут близко. И, опять же, я плачу. — Нет, это я понял. Я имею в виду... — Казуха задумался над тем, как правильнее преподнести свою мысль Тарталье. — Почему и зачем? — Черт, — Тарталья почесал лоб, старательно думая. Что сегодня утром, на первой паре, что сейчас Тарталья сильно отличался от того Тартальи, с которым Казуха познакомился. Вся уверенность ушла, и остались действительно настоящая искренняя вина и сожаление. — Я не только хочу загладить свою вину, но и хочу реально подружиться с тобой. Я помню, что ты там говорил о преподавателях и студентах, но...почему не может быть исключений? — последнее предложение Тарталья произнес с долей надежды, смотря прямо на Казуху. — Хорошо, пойдем. Просто сейчас я согласен пойти куда угодно, иначе упаду в обморок от жары, — пробурчал Казуха, но Тарталья будто проигнорировал всё, кроме «хорошо, пойдем», и радостно повел Казуху куда-то. Пиццерия и правда находилась близко: идти до неё нужно было всего три минуты, две из которых — вдоль сквера, где в тени была достаточная температура, чтобы не потерять сознание. Само здание было среднего размера, одноэтажное. Большая неоновая вывеска кричала о том, что это за заведение. Казуха было подумал, что Тарталья привел его в какую-то забегаловку, но внутри оказалось приятно. Здесь был приглушенный свет и много растений вдоль стен. На одну из стен светил проектор, показывающий какой-то музыкальный клип, а из подвешенной над потолком колонки негромко играла итальянская песня. Кондиционер здесь работал хорошо, отчего, оказавшись внутри после жаркой улицы, моментально стало лучше. Тарталья провел Казуху глубже и кинул свою сумку на диван возле стены. Пиццерия была достаточно узкая, и касса находилась в двух шагах. За ней стояла молодая девушка, усердно что-то считающая в кассе. Когда Казуха подошел к ней, она подняла голову и улыбнулась, приветствуя. — Когда-нибудь были у нас? — спросила она, параллельно доставая картонку с меню и протягивая её Казухе. Он отрицательно помотал головой. — Хорошо. Уверена, вам понравится. Наша пицца делается в настоящей печи и подается сразу, пока ещё горячая. Это очень вкусно. Казуха был приятно удивлен и принялся внимательно изучать меню. Он и не заметил, как сзади подскочил Тарталья. — С беконом очень вкусная, — указал он пальцем. — Не люблю с беконом, — со вздохом закатив глаза, ответил Казуха. — О...ну тогда с грибами тоже неплохая! — Аллергия. Можно, пожалуйста, сырную, — отвернувшись от Тартальи, обратился к девушке Казуха. Та кивнула, вписав в счет стоимость сырной пиццы. — Как скучно. А мне ассорти с грибами, ананасом и беконом, — радостно объявил Тарталья. — Я, почему-то, даже не удивляюсь, — сказал Казуха, когда девушка ушла отдавать заказ на кухню и они сели за стол. — Что? — У тебя отвратительный вкус. — Я рад, что ты со мной разговариваешь. — Ну, ты платишь за мой обед, — пожал плечами Казуха. — Твои слова чертовски ранят меня каждый раз, — с усмешкой проскулил Тарталья. — Но также, может, я не против с тобой поговорить. Казуха не знал, что он чувствуют по отношению к Тарталье. С ночи в поезде прошло два дня, и детали постепенно забывались. Казуха всё ещё считал Тарталью в некотором роде придурком, но, возможно, он был не так плох. По крайне неприятные ощущения уже притупились и Казуха понимал, что это было не серьезно. Тарталья, конечно, влез в его личное пространство, но это не было чем-то действительно ужасным. Пиццу принесли быстро. За десять минут ожидания Тарталья сумел разговорить Казуху. Они совершенно не касались того момента, что Тарталья был преподавателем, они общались как обычные друзья. Когда та же девушка, что и была за кассой, принесла пиццу, Казуха, конечно, скривился от пиццы Тартальи, что рассмешило его. — Действительно неплохое место, — сказал Казуха, когда они уже вышли на улицу. К счастью, жара чуть спала, и поэтому Казуха согласился на предложение Тартальи прогуляться. — О да. Я узнал о нем, когда приезжал сюда, когда был студентом. — Как тебя взяли на работу в такой университет в твоем возрасте? — Я был лучшим! — словно обиженно воскликнул Тарталья. — Меня даже часто отправляли в другие города на практику или работу, — Казуха рассеянно пожал плечами. Из уст Тартальи звучало несерьезно. — Черт, да ты мне не веришь! Тарталья попытался в шутку легонько ударить Казуху по плечу, всплеснув руками, но тот ловко увернулся, засмеявшись. — Не знаю. Пока ты мало как смог о себе... Казуха остановился, услышав знакомый звук из кармана. Он тут же достал телефон, не беспокоясь о недоуменном выражении лица Тартальи, который совсем не понял, что произошло. На экране висело новое сообщение от, наконец-то, Скарамуччи. о боже я проебал телефон на пляже, но кто-то принес его на ресепшен отеля Ахуеть народу Последнее сообщение Скарамучча отправил в ответ на фотографию Казухи со вчерашнего мероприятия, ведь именно с неё он перестал отвечать.Я, честно, очень переживал! Но это полностью в твоём духе. Как можно было так тупо потерять телефон?
бляя мне и так все мозги выебали, пока искали ещё ты вот таких разговоров с тобой мне пожалуй и не хватало больше всего Получив последнее сообщение, Казуха ещё несколько раз перечитал его, пытаясь до конца осознать написанное и убедиться, что ему не привидилось. Но Скарамучча действительно написал это. — Это он? Казуха резко выключил телефон, от испуга чуть не кидая его на асфальт. Сзади него стоял Тарталья. Снова. Снова влезающий в его личное пространство. И это... опять. Казуха развернулся, начиная отходить. Конечно, нельзя было расслабляться и забывать о том, каким Тарталью он сам же окрестил. Очевидно, что он бы не стал делать безосновательных умозаключений. Однако далеко отойти Тарталья Казухе не дал, хватая его за локоть, с довольно большой силой останавливая. — Подожди, нет, послушай. Я просто хотел... — Какого хрена?! Ты опять нарушаешь абсолютно все мои личные границы! — Казуха решил, что, раз уж его остановили, он воспользуется этим полностью и выскажет Тарталье всё. — Казуха, послушай, пожалуйста. Я не хотел делать это...снова. Я, — Тарталья запинался, и это только больше раздражало. — Я правда не хочу делать тебе ничего плохого. Я лишь хочу найти какую-то тему, связанную с тобой, выслушать тебя в чем-то, понимаешь? Казуха хотел начать вновь выливать ругательства на Тарталью, но его слова отдали чем-то странным. То, что он сказал, однозначно звучало странно. Хотеть выслушать ни с того ни с сего? Казуха не понимал. — Ты явно делаешь это не так, как следует. — Я знаю, — выдохнул Тарталья, совсем поникнув. — Сейчас я понимаю, насколько это было глупо, но ещё минуту назад я думал, что это неплохо. Я правда не знаю, как это реально делается. — Ты...идиот, — уставше вздохнул Казуха. — Если ты про человека из блокнота, то да, это он. Казуха, наверное, на самом деле не хотел бы договаривать, осознавая, что на слове «идиот» можно было закончить, но что-то заставило его продолжить, даже несмотря на то что только что сделал Тарталья. Тарталья молчал, и это слегка угнетало. — Вы с ним друзья? — вдруг неожиданно спросил он. — Ну, да. Ещё со школы. Казуха сам не знал, зачем не только отвечал на вопрос, но и добавлял что-то. Он осознал свои чувства в девятом классе, где-то весной. Тогда к ним в класс пришла новая девочка, которая очень понравилась Скарамучче. Он тогда Казухе все уши прожужжал о ней, и поначалу Казуха посчитал это хорошей новостью, искренне обрадовавшись, но вскоре постоянные разговоры о ней начали надоедать и даже по непонятной причине раздражать. Самому Казухе эта девушка никогда не нравилась: она была немного странная и, казалось, лицемерная, но доказывать что-либо Скарамучче было бессмысленно. Скарамучча встречался с ней около месяца. И, конечно, их отношения закончились весьма неприятно. Она без колебаний изменила ему с каким-то взрослым мужиком, что даже особо и не скрывала. Скарамучча после этого даже какое-то время не ходил в школу, и это крайне волновало Казуху. Проведя две недели в постоянных переживаниях за друга, Казуха понял, что всё, что переживает Скарамучча, касается и его. Это странное ощущение, что он не всегда лишь со своими чувствами, но и также явственно разделяет и грусть, и радость с другим человеком, было странным. Конечно, Казуха не сразу трактовал это как влюбленность. Он не имел должного опыта в дружбе, чтобы знать всё. Он слышал, что друзья должны разделять друг с другом все моменты, включая грустные, так что списывал свои чувства на обычную дружбу. К окончанию девятого класса пришлось признать, что это не совсем так. Но Казуха никогда не сторонился своих чувств. Он не видел в них ничего плохого и решил спокойно жить с ними, конечно, никому больше не рассказывая. Ему было достаточно дружбы, которая у них была, и большего желать Казуха и не мог. Скарамучча всегда с теплотой относился к нему, поддерживал, так что Казуха был рад иметь это. — Меня не касаются отношения студентов. Ну, знаешь, будь я учителем в школе, возможно, это имело бы ко мне отношения, хотя тоже нет, но в любом случае. Так что ты можешь мне рассказать, если хочешь. Как другу. — Рассказать что? — Казуха вдруг рассмеялся, внимательно смотря на Тарталью. — Раз уж тебя не касается, тогда и рассказывать я ничего не должен. Тарталья закатил глаза, но ничего не сказал, спокойно соглашаясь. Дальше они шли в тишине. Казуха написал ещё пару сообщений Скарамучче, но тот сам перестал отвечать, сказав, что идёт на ужин. Всего через пятнадцать минут показалось здание общежития. — Ахренеть оно огромное, — удивлённо сказал Тарталья, когда Казуха объявил, что они уже пришли. — Ты этого не знал? — с каким-то даже осуждением произнес Казуха. Тарталья уже перестал отвечать на каждую грубость Казухи, успев привыкнуть к этому, поэтому вновь молча усмехнулся и закатил глаза.