Неизбежно

Кажется, утро не задалось с самого начала, потому что проснулся Такаши с ужасным сушняком во рту и на два часа раньше будильника. Не нужно долго думать, чтобы понять, что виной тому его родственная душа, которая, похоже, провела эту ночь очень весело и теперь мучается похмельем. Это ещё одна из причин, почему юношу раздражает сам факт существования связанных душ, ведь они где-то наполовину чувствуют то же, что и их предписанная душа. Пил всю ночь — твоя родственная душа будет мучиться сушняком и слабостью в тебе вместе с тобой, сломал конечность — у твоей родственной души она будет непрерывно болеть, тебя избивают — твоя родственная душа будет чувствовать каждый удар, но останется без телесных повреждений, занимаешься с кем-то другим сексом — твою родственную душу бросит в жар и. Даже с наличием связанной с тобой души, в этом мире не запрещено предаваться разврату с другими людьми, просто это пойдёт во вред связанной душе, а ещё с чужим человеком ощущения будут престными и. Проще говоря, это подобно заменителям, которым никак не превзойти оригинал. Осушив внушительного размера стакан с холодной водой, Такаши мысленно стал бранить Рана за то, что тот устроил себе веселье посередине недели и. Наверняка он это сделал это нарочно, чтобы в очередной раз вывести мальчишку на эмоции и заставить заговорить первым. С этими мыслями рука его потянулась к чайнику, тогда как другая хотела подставить кружку, но Такаши внезапно охватила дрожь и кипяток полился прямо на правую руку юноши. Что ж, у читателя бы завяли уши, имей он возможность услышать ужасную брань Такаши, когда руку обожгло кипятком. На брань первокурсника сбежались его младшие сёстры, маленькие Мицуи не успели проснуться, как принялись оказывать первую помощью своему брату, параллельно протирая глаза и зевая. — Така-чан, как так вышло? Луна почти закончила перевязывать руку, в то время как Мана вытирала со стола кипяток, всё ещё находясь в полусонном состоянии. — Не знаю. Руки просто начали дрожать, может дело в моей родственной душе, мать его. Всё не унимался браниться Такаши под любопытным взглядом Луны, та завязала на его руке аккуратный бантик и вздохнула: — Кажется, в последнее время твоя родственная душа живёт не очень спокойно, брат. Такаши на это лишь недовольно фыркнул, поблагодарил младших сестёр за помощь и отправил их обратно спать до будильников. *** На протяжении всей первой пары, рядом сидящим людям казалось, что Такаши прямо-таки источает тяжёлую гневную ауру, пытаясь писать левой рукой и выходило у него просто ужасно, отчего он гневался ещё больше. Без слёз просто не взглянешь. — Мицуя, что стало с твоей рукой? Первым осмелился спросить одногруппник Шион, этот парень почти как и Ран, всюду ходит за Такаши и не даёт ему спокойно вздохнуть. — Обжёгся. Холодно отвечает парнишка, даже не удостоив интересующегося взглядом, когда тот шёл вслед за ним по коридору. Однако даже отстранённость не стала для Мадареме сигналом остановиться и оставить юношу в покое, он невозмутимо удержал его за плечо и взял перебинтованную руку. — Как же так вышло? Позволь мне хорошенько о тебе поза. Шион не успел закончить свою слащавую фразу, ведь руку Такаши перехватил кто-то другой, и читателю не составит труда догадаться, кто именно стал этим кем-то другим. — В этом нет нужды, иди своей дорогой. Шион хмурится, Такаши хмурится ещё больше, глядя на этих двоих и свою руку, которая послужила для них канатом для перетягивания. Только он открыл рот, чтобы возмутиться, как Ран совершенно невозмутимо обхватил его запястье и повёл за собой, словно так и всё должно быть. С каждым шагом Такаши хмурился ещё больше и с каждым шагом на языке крутилось всё больше бранных слов, пока его едва ли не насильно вновь затащили в мужскую раздевалку. Ран молчал. Усадил младшего на скамью, достал из своей сумки маленький пакет и осторожно стал развязывать бинт на его руке. — Что, по-твоему, ты делаешь? Всё же вспылил Такаши и отдёрнул обожённую руку, но всё ещё невозмутимый Ран вновь её перехватил и продолжил разматывать бинт. — Тебе должно быть известно, с самого рассвета я не спал, мучаясь похмельем. — С чего бы мне это должно быть известно? Перебил Такаши, он всё ещё отрицал тот факт, что Ран и есть его родственная душа, на что тот просто закатил глаза. — Такаши, перестань упрямиться и отрицать очевидное. Ладно, моё похмелье не столь важно. Помимо этого, под холодным душем моя правая рука словно начала гореть. Объяснишь? Любой бы на месте Рана уже начал давно злиться на Такаши за то, что тот упрямо продолжает бежать от неизбежного и просто не может принять тот факт родства их душ. — А я причём? Просто руки задрожали и пролил кипяток, не надумывай себе лишнего. Всё не унимался юноша, но на сей раз не стал выдёргивать обожённую руку из рук Хайтани, что бережно развязал бинты и стал аккуратно наносить какую-то охлаждающую мазь. Лицо его, подобное моделям из модных журналов, выражало необъяснимое для Такаши беспокойство и, кажется, даже некую печаль, пока он растирал мазь своими длинными пальцами. Поймав себя на том, что стал разглядывать причину своего раздражения под таким углом, юноша отвернулся. — Значит, ты не любишь холодный душ. Вдруг заговорил Ран и губы его растянулись в лисьей ухмылке, которая не ускользнула от взгляда лавандовых глаз. Такаши промолчал и посмотрел на свою руку в руках долговязого, тот снова открыл рот, чтобы что-то сказать, но юноша сразу зажал его своей левой ладонью. — Нет, я не чувствую никакой вибрации. Лжёт Такаши, и лжёт уже в который раз! Ран спрашивает его об этом всегда, когда ему удаётся прикоснуться к бледной фарфоровой коже, так что на сей раз юноше удалось его опередить всё тем же ответом. Покачав головой, Рак вздыхает и достаёт из пакета свежие бинты, не убирая от своего рта холодную ладонь Такаши, пока по всему разливается приятная вибрация. — Будь осторожнее, душа моя. Мычит в ладонь Ран, когда заканчивает с перевязкой обожённой руки и с особой нежностью оставляет едва ли ощутимый поцелуй на левой руке Такаши, что прижалась к его губам. — Ты. Да я. Мать твою. Такаши залился краской вплоть до кончиков ушей, отдёрнул левую руку и уже через несколько секунд его словно и не было в мужской раздевалке. Ран не чувствовал обиды или злости, не просто усмехнулся, смотря на скамью, где ещё совсем недавно сидел юноша с серебристо-лавандовыми волосами и фарфоровой кожей, с глубокими лавандовыми глазами и манящими алыми губами, кои не улыбались Рану уже много лет. Но остаётся лишь один вопрос, понимает ли Такаши, как он прекрасен? Наверное, нет. На второй паре одногруппники Такаши вновь ощутили от него гневную ауру, но на сей раз причиной тому была не рука, из-за которой он не мог нормально писать конспекты. На сей раз он гневался на Рана, который так невозмутимо шаг за шагом переступал через его личные границы, неустанно убеждал его в родстве их душ и. Хуже всего, этот парень действительно терпеливо ждёт. Почему он ещё не махнул на это рукой? В наше время становится всё больше и больше людей, создающих семью не со связанными душами, так почему Ран не примкнёт к числу этих отчаявшихся людей? Неужели этот парень доволен тем, что его родственная душа относится к нему так пренебрежительно и ни во что не ставит? Воистину странный и упрямый человек. Но ведь Ран ждал Такаши тринадцать лет и он будет ждать его ещё столько же, если потребуется, пусть и тот об этом не знает. Ничего страшного, от него взамен ничего и не нужно. Рано или поздно Такаши споткнётся и больше не сможет бежать, это лишь вопрос времени. *** — Така-чан, а как ты научился плести косички? Мама мне рассказывала, что когда ты впервые причесал Луну, у тебя с первого же раза получилось заплести ей отличные косы! Сидя перед зеркалом, не удержалась от вопроса самая младшая Мицуя, пока старший брат заплетал его более сложную причёску, нежели косы. Вопрос сестры показался ему интересным, он открыл рот, чтобы ответить, но понял одну вещь. Он не помнит. Или, правильнее будет сказать, не знает? Чувство, которое парень ощутил, сравнимо с тем, будто увидел необычный сон, но после пробуждения в голове не осталось ничего, кроме смешанных впечатлений. — Не знаю. Может, у меня просто врождённый талант? Хмыкает Такаши, завязывая красивый фиалковый бант на волосах Маны. Девочка с восхищением смотрит на своё отражение в зеркале, осыпает брата похвалой и убегает в свою комнату. Мицую всё никак не отпускает вопрос младшей сестры и это наводит его на одну мысль. Тринадцать лет назад Такаши потерял память.