Сказки на ночь

Октябрь, 1995 год.       — И, что, прям совсем не хочешь помириться с ним?       — Ещё чего! — Алла недовольно буркнула. — Он сам виноват! Откуда я знала, что у него такой важный звонок был? Я ему, что — секретарь?       Алина усмехнулась этой детской обиды, подумав:       «Как дети малые, ей Богу. А вы ещё хотите своих заводить. Ох…»       — Ладно тебе, — попыталась успокоить подруга другую. — Филя всё равно не сможет без тебя, и извинится за это. Вот увидишь.       — Мы спим в разных комнатах уже второй день подряд, Алина, понимаешь? — Пугачёва отпила немного чая, и опёрлась об руку головой. — Он ничего не делает. Не обнимает, не целует. Мы здороваемся за завтраком, а потом, как сожители, какие-то.       — Ну так в чём проблема извиниться, Алла?       — Я тебе ещё раз говорю — не буду я извиняться! Он сам виноват, что я отключила телефон в самый нужный момент! Он же постоянно в нём! На меня ноль внимания! И я за это должна просить прощения?       — Боже, как же с вами сложно, — вздохнула Рёдель.       Алла съела ещё немного торта, заедая нервозность.       — Я его и так, и так дразню, — призналась рыжая. — Халат покороче, волосы по пышнее, как он любит. Его любимые духи. А он хочет меня, я вижу, но уходит в свой кабинет, и опять целый день ля-ля и ля-ля.       — Это твой план по применению? — улыбнулась Алина.       — Всегда помогает, — лишь пожала плечами Алла, отправляя в рот ещё ложку тортика. — Секс — это мощное оружие.       — И, что, прям вообще не клюёт на твою удочку?       — Я же тебе говорю — ноль реакции!       — Может на удочку надо наживку нацепить? — Алина улыбнулась загадочной улыбкой, и Пугачёва вопросительно посмотрела на неё. — Знаешь, у меня подруга в Германии есть. Тоже со своим мужиком то срётся, то мириться. И она, как-то раз взяла и подлила виагру ему в кофе. Так, говорит, такой секс был, что уже не было сил ни ссориться, ни обвинять и так далее.       — Филипп и без виагры нормально мириться со мной, — Алле явно не понравилась история, и она даже сморщилась.       — Тут дело не в том, какой секс был, моя дорогая. А в том, что у него повысилось желание, которое заставило его сдаться и извиниться. А она его дразнить ещё и начала. Короче, полный набор!       — Я не думаю, что это хорошая идея, — рыжая отпила немного чая. — Да и где я возьму виагру? Даже Люсю стыдно просить купить такое! Что она подумает? А я, так вообще, в аптеку ни-ни.       — Значит, всё-таки хочешь попробовать? — загадочно улыбнулась блондинка.       — Ну… — замялась Алла. — Я не знаю… Я же ни где не смогу купить виагру! Так что, придётся ждать победы без неё.       — Он же скоро уезжает, — напомнила ей подруга. — Глядишь, и уедет, не помирившись.       — Блять, ну и что мне делать?! Я извиняться не хочу! Где я куплю эту хрень?!       — Зачем покупать, если у меня есть?       Алла вопросительно подняла взгляд.       — Без вопросов, Алла! — попыталась оправдаться Рёдель. — Это ты с молодыми, у которых стоит так, что дай Боже. А я-то со старшими! У них, знаешь ли, не всё так хорошо с этим.       — Всё, давай без подробностей! — поспешила перебить её Алла. — И… Сколько, куда, зачем?..       — Значит, всё-таки да? — обрадовалась Алина.       — А, что ещё мне делать? — пожала плечами певица.       — Действительно! — воскликнула подруга. — Может, пойти и извиниться?       — Всё, Алина! Не читай мне хоть ты нотации, умоляю!       — Ладно, — буркнула Алина, но с улыбкой на лице. — Сейчас я всё принесу.       Рёдель ушла на кухню, а Алла задумалась, вновь черпая ложкой торт.       «А, что? Он от желания сойдёт с ума, и сразу простит мне всё. А я только в плюсе буду. Только, когда мне это сделать? Сегодня? Но, сегодня Люся дома! Она завтра уезжает, но завтра у нас банкет у Юдашкиных. Блять!».       — Короче, — начала Алина, зайдя с пластинкой таблеток. — Смотри, это таблеточки. Для Филиппа, как для здорового нормально мужика… — она запнулась, смущённо посмотрев на рыжую. — У него же всё в порядке со стояком?       — Конечно, всё у него хорошо! Алина! — возмутилась она.       — Ладно, ладно! Короче, — блондинка вновь показала пластинку. — Это виагра. Её нужно не более 50 миллиграмм, так как у Филиппа нет проблем с сексуальной жизнью. И то, это даже может быть для него много, я бы…       — Нормально для него будет! — перебила её Алла. — Пусть помучается. Ему полезно!       Алина засмеялась, и вновь продолжила.       — Хорошо. Можешь растолдычить таблетку, и, например, добавить в сок, кофе и так далее. В общем — придумаешь.       — И сколько это всё будет длиться? И когда начнёт его распирать от желания?       — Где-то, через час после приема всё начнёт действовать. А закончится… Ну, вроде через 5-7 часов.       — Отлично, — она схватила пластинку из рук подруги, повертев в своих руках.       — Только не увлекайся этим, Алл. Так, помучить можно. Но не в системе. Виагра влияет на сердечно-сосудистую систему, почки, желудочно-кишечный тракт.       — Всё будет как надо, не бойся, — улыбнулась Алла. — Ну, Филя, ну погоди! Следующий день.       Взглянув на часы, Алла вновь отпила немного кофе, заедая бутербродом.       «Та-а-к, значит, если я ему сейчас дам таблетку, то он начнёт сходить с ума прямо тогда, когда я буду собираться. Отлично! Главное — сделать кофе побырику, и стереть в порошок таблетку».       Предвкушая сладостное примирения, Пугачёва почувствовала приятное волнение.       «Интересно, он, действительно, сойдёт с ума? Или возьмёт силой? Надо обязательно одеть что-то покороче! И кокетничать! Тогда он точно потеряет голову».       Поставив варится кофе, Алла достала ступу, кинув туда одну таблетку. Толкая в пыль препарат, Пугачёва задумалась о наряде.       «Так, Валя точно оценит, что я пришла в его наряде. Всё-таки, у него же день рождения! Надо одеть то чёрное платье, с глубоким вырезом. Хоть я немного и поправилась, но мои ноги всегда будут сводить с ума любого. Зато моя грудь полная, и Филиппа она до ужаса привлекает. Отлично! Одену ещё шпильки, или ботильоны. Одену Арлекина. Держись, Филя!».       Сняв турку с плиты, Алла налила кофе в чашку, добавив порошок, размешав всё до растворения. Добавила немного сливок, и услышала сзади:       — Привет.       Рыжая в оцепенении стояла спиной к нему, поблагодарив себя, что спрятала пластинку сразу же, как взяла от туда таблетку.       — Привет, — как можно холоднее ответила она, и поставила чашку кофе на стол. — Кофе тебе сделала. Покушать — в холодильнике.       — Алл… — тихо прошептал он, склонив голову.       «Нет, ну вы только посмотрите! Не надо мне твоё «извини» уже! Сейчас играем по моим правилам!»       — Я тороплюсь, мне надо ещё собраться, — Алла вышла из кухни, и, остановившись, вновь посмотрела на мужа. — Выпей кофе и поешь, пожалуйста. Нам скоро надо выходить.       Филипп улыбнулся кивнув. Увидев это, Алла отвернулась и продолжила путь в спальню.       «Скоро ты так улыбаться не будешь, любимый». ***       — Филипп?       Он стоял в костюме, вытираясь салфеткой от внезапного прилива пота на лице. Скрывая своё желание, он лишь оправдывал это:       «Просто у нас давно не было, и я безумно скучаю. Надо обязательно извиниться перед ней. Она ни в чём не виновата».       Когда возбуждение переросло в нечто большее, чем просто желание, Филипп сжал кулаки, стараясь не концентрироваться на бушующей страсти внутри. Хотелось наплевать на праздник близкого друга, и остаться дома, с женой.       — Да? — болгарин обернулся, и увидел предел своих мечтаний.       Она была одета в короткое платье, которое открывало потрясающие ноги; бюст привлекал его внимание, а волосы, которые небрежно спадали на плечи, лишь дурманили его сознание. В паху предательски стало теснее, и он даже почувствовал, как вытек предэякулят, размазавшись по нежной головке.       — Мы можем идти? — спросила Алла, чувствуя на себе голодный взгляд мужа.       «Yes! Да, мой мальчик, ты сегодня немного пострадаешь. А потом я утолю наш голод, милый, не переживай».       Окинув незаметным взглядом фигуру супруга, Алла увидела, как что-то выпиралось у него в области паха.       «Я уже представляю, как ты готов, любимый. Придётся потерпеть тебе немного. Это того стоит, обещаю».       — Д…да, конечно, — ответил он, и они направились в прихожую.       Галантно помогая надеть пальто, Филипп учуял запах его любимых духов и болезненный ток прошёл в самое чувствительное место.       «Как же она привлекательна. Как я мог на неё наорать? Идиот! Она заслуживает лишь ласки, с ноткой грубости и нежности. Она заслуживает всех поз, и доминирование. Бля-я-я…»       — С тобой всё в порядке? — из вежливости спросила Алла, скрывая внутреннюю улыбку при виде его возбуждения.       — Да, всё хорошо, — кивнул он, и открыл дверь. — Прошу.       — Подарок взял?       — Само собой, Аллусь.       Поездка оказалась мучительно долгой, и Филипп лишь со скрипом в зубах смотрел на Аллу, которая отвернулась к окну, изображая безразличия. Её оголённые ноги так привлекали внимание, что Киркоров просто не сдержался, немного поглаживая себя через ткань брюк. Это было как спасительным кругом, и Филипп лишь прикрыл глаза, когда бурная фантазия выбралась на свободу.       Алла закинула ногу на ногу, открыв ещё больше взор на свою правую ногу, проведя невзначай по ней рукой.       «Блять, как можно быть такой сексуальной?» — подумал он, потирая себя.       — Мы доезжаем, — оповестил водитель через барьер между ними, и вновь закрыл его.       Филипп тут же забрал руку из причинного места, и Алла повернулась к нему.       — Ты, какой-то красный, — она дотронулась до его лба рукой, а потом опустилась на щёку. — Температуры нет. Давление может?       — Может, — нервно улыбнулся он, получая наслаждение от её касаний.       «Знала бы ты, какое у меня давление внизу, милая. Как бы я хотел, чтобы ты опустила свою руку ниже…»       Алла улыбнулась своему почти выполненному плану, и вновь отстранилась.       «Будешь знать, как меня обвинять. В следующий раз дам двойную дозу!».       Выйдя из машины, супруги прошли в клуб, где и проходило торжество виновника этого вечера.       — Валечка, — начала она, обняв именинника. — С днём рождения. Это от нашей семьи. Ты прости, что Кристиночка не приехала. Она же сейчас в Германии.       — Аллочка, всё хорошо, спасибо большое, — поспешил успокоить Юдашкин.       — Валя, с днём рождения! — мужчины обнялись. — Мы выбирали специально для тебя, и очень надеемся, что тебе понравится.       — Мне от вас всё нравится, ребят, — улыбнулся модельер. — Спасибо, что пришли. Садитесь вот туда.       — Я вижу, процесс пошёл? — спросила Алина, глядя на Филиппа, который разговаривал с кем-то.       — Он меня сегодня целый день раздевает глазами, — улыбнулась Алла, отпив немного коктейля.       — Я сама тебя раздеваю глазами! — засмеялась подруга. — Так одеться! Ты его совсем убить хочешь?       — Не раскрывай моих планов.       — Ой, Пугачёва, — помотала головой Алина, делая глоток мохито. — Умеешь ты, конечно, мужиками вертеть.       — А если я спровоцирую его на ревность? — подумала она, и Алина сразу ответила:       — Ты с ума сошла? Он же реально сдохнет!       — Добивать надо до конца, — многозначительно улыбнулась рыжая. — Видишь, вот того молодого человека? — Рёдель проследила за взглядом Аллы, и увидела мужчину. — Я с ним буду танцевать и прижмусь до неприличия близко.       — Садистка ты, Аллуся, — лишь вздохнула Алина. — Бедный Филя…       Заиграла медленная музыка, и Алла положила руку на плечо подруги:       — Началась игра.       — Даже не вздумай меня в это втягивать! — шёпотом ответила Алина. — Я за Филиппа.       — Предательница, — сказала она, и пошла к молодому человеку.       Он был немного выше её, красный галстук бережно ложился на белую рубашку. Волнистые волосы касались уха, а зелёные глаза пронзительно смотрели на неё, иногда спускаясь на пышный бюст. Молодой человек обнимал её нежно за талию, и та прижалась ближе.       — Сколько Вам лет? — спросила Алла, кладя руки на его плечи.       — Двадцать пять, — мило улыбнулся он.       — Это мой любимый возраст, — кокетливо опустила она ресницы, немного рассмеявшись.       — А можно мне Ваш номер?       — Зачем? — немного нахмурилась Пугачёва.       — Чтобы… Чтобы опять потанцевать, — выкрутился молодой человек.       — Мой партнёр по танцам вряд ли будет доволен.       Филипп пристально смотрел за парой, сжав кулаки.       «Какого хрена он смотрит на неё?! Почему она так прижимается к нему?! Блять!»       Кровь звенела в ушах, и Филипп выпил ещё немного вина.       — Алина, — окликнул он рядом сидящую подругу. — Что за мужик танцует с Аллой?       — Это… — Рёдель закатила глаза. — Это вроде Макс. Он сын одного друга Вали.       «Алла, блять, ты бы ещё ему в трусы ему запрыгнула! Как я сейчас остановлю ураган по имени Филипп?»       — Ты не переживай, — попыталась успокоить блондинка Филиппа. — Это всего лишь танец.       — Всего лишь танец?! — немного прикрикнул он, но, всё же, шёпотом. — Он ей руки на зад положил! Сука!       — Филипп, только без драк, — попросила она, глядя, как Киркоров направляется к паре.       Он убрал мешающую прядь волос с плеч, и вновь посмотрел в голубые глаза.       — Вы красивая, — прошептал Максим, немного склонив голову. — Я таких ещё не видел.       — Алла! — подошёл Филипп к паре, фальшиво улыбаясь. — Можно тебя на минуту?       — О, муж пришёл! — немного засмеялась она, разорвав контакт между Максимом и ею.       — Было приятно познакомиться, Алла…       Болгарин взял её за руку, ведя куда-то в тёмное место.       — Ты чего, Филя? — в предвкушении спросила она. — Куда мы идём?       — Куда мы идём?! — он открыл дверь туалета, но там были люди, и Филипп с силой закрыл дверь.       Киркоров пошёл в дальний коридор, где был поворот направо, который вёл в тупик.       — Иди сюда, — почти прорычал он, прижав её к стене. — Это что было сейчас?! Он тебе нравится?!       — Не ори на меня! — возмутилась она, отталкивая его от себя, но — тщетно. — Ты всегда орёшь! Мы из-за этого уже поссорились, а ты дальше продолжаешь?! Мог бы и сам пригласить меня на танец, но, нет, ты предпочёл сидеть и беседовать с кем-то!       — Потому что, я… — он вздохнул, не зная, как объяснится. — Потому, что я не хотел танцевать! — не рассказал правду Филипп.       — А мне, что, сидеть и унывать теперь?! Знаешь, а он ничего, — решила вывести его Алла. — Он так смотрел на меня… А как прижимал! Его рук…       Не успела договорить женщина, как оказалась заткнута поцелуем. Подняв жену на руки, Филипп прижал её к стене, сильнее вдавливаясь ртом.       — Ты думала о нём? — шёпотом спросил он, целуя женскую шею.       — Дурак, — в ту же секунду ответила она. — Я только с тобой. Только о тебе. Только для тебя…       — Прости меня, что наорал, — он продолжал, пока Алла расправится с ремнём, пока тот стягивал женские трусики. — Я идиот.       — Поцелуй меня… — молила Алла, и тот опустился поцелуем на пышные губы.       В нетерпении она открыла рот, её язык больше не довольствовался одиночеством, и она погрузилась между его губами в поисках партнёра и, наконец, начала соблазнительное танго. Руки Аллы легли на его бёдра, прижав к себе. Она усилила поцелуй, отвечая на его стоны собственными вздохами, наслаждаясь сверкающим электричеством, снова освещающим и питающим ее внутренности. Алла прижалась ближе, вращаясь против выпуклости, которая взывает к её собственному нуждающемуся сердцу. Давление было таким космическим, что она захныкала, когда Филипп, в ответ, прижался ближе.       — Я мечтал о тебе целую вечность, — прошептал он. — Сегодня чуть не умер от желания. Мне нужна твоя помощь.       «Yes! Это сработало!» — подумала Алла.       — У меня есть способ облегчить боль, милый, — заверила она его, когда её руки нашли ширинку, потянув бегунок вниз.       Филипп немного приспустил штаны вместе с боксерами, и Алла, дрожащими пальцами, окружила его, чувствуя, как он пульсирует под её хваткой. Очень медленно двигаясь вверх и вниз по его длине, она подняла взгляд, найдя его глаза. Поток опьяняющей силы и возбуждения прошёл через неё, пронзая каждое нервное окончание.       Киркоров почувствовал, наконец, желанное прикосновения, и оттопырил чашку лифчика, высунув грудь через большой разрез платья. Её ноги были стиснуты вокруг его талии, её руки — вокруг его члена, а пышные губы были прикованы к шее.       Им не было страшно, что кто-то может увидеть их нагими, или, ещё лучше, — в любовном процессе. Они настолько были поглощены друг другом, что время, казалось, остановилось, давая им время на удовлетворение собственных желаний.       Он держал её за талию, и немного отстранился, чтобы охватить взглядом женщину перед ним, которая была олицетворением сексуальной потребности и соблазнения. Её волосы были растрёпанные, рыжие. Её глаза были широко раскрыты, оболочка почти зелёная. Он всегда шутил, что она никогда не сможет сымитировать своё возбуждение, поскольку её выдадут глаза. Они имели тенденцию меняться с ярко-голубого на бирюзово-зеленый, сигнализируя о её азарте в столь пикантном занятии. Его взгляд задержался на опухших влажных губах, рубиново-красных, украшающих неким воспоминанием нанесённой помадой.       Алла притянула его голову к себе и впилась страстным поцелуем в его губы. На самом деле, Филипп понятия не имел, кто кого целовал, но это не имело значения, поскольку они оба были заняты интенсивным обменом между отдачей и получением удовольствия. Болгарин массировал её грудь и сжимал пальцами соски с последующими лёгкими прикосновениями. Он жадно вдохнул и проглотил её тихие стоны. Затаив дыхание, он почувствовал, как она провела рукой по его грудной клетке, затем медленно спустилась вниз, протянув руку между ними и схватив его сталь. Настала его очередь стонать. Мужская голова откинулась назад, и Алла потянулась к нему, собирая языком капельки пота, которые начали скатываться на его шее. Следующим её шагом были небольшие укусы и поцелуи с открытым ртом, в том числе — засосы.       «Пусть видят, что это мой мужчина! Только я в праве быть с ним!».       Филипп потянулся к её рукам, переплел свои пальцы с её и прижал их к стене рядом с ней. Она открыла глаза, и он улыбнулся, поцеловав её в нос, потом нежно поцеловав рот, но не позволяя её языку снова втянуть его в мир танца.       — Встань на ноги, пожалуйста, — попросил он, и она послушно исполнила его просьбу.       — Что, тяжело, муженёк? — усмехнулась она.       — Даже не думай об этом, — ответил болгарин, и затянул её в пучину сладких поцелуев.       Он быстро поцеловал её ещё раз, прежде чем спуститься вниз по её телу, осыпая поцелуями сначала шею, затем грудь, спускаясь перед ней на колени. Он чувствовал запах её возбуждения, и это был самый сладкий и ароматный афродизиак, который он мог себе представить.       — Я отпущу твои руки, но ты не вздумай руководить моими движениями. Понятно?       Она кивнула в знак согласия, и он отпустил её руки. Забавно, как эта упрямая, дерзкая женщина стала его покорной рабыней во время их сексуальных игр. Её ручки легли ему на плечи.       В свою очередь, он положил ладони на мягкий изгиб её бедер. Пока его язык продолжал мягко целовать меж лобковую зону, его пальцы мягко гладили её бедра вверх и вниз, перемещаясь к очаровательной попе. Одна рука нежно легла на её зад, а другая начала дразнить от лодыжки до нежной, чувствительной кожи за коленом, а затем вверх по внутренней стороне бедра. Наконец, он слегка приподнял её ногу, обнажив для себя её нутро. Притянув её к себе, он позволил языку ласкать влажные складки и наслаждался её тихими стонами, которые она заглушала, закусив губу.       — Я слишком долго жаждал тебя. И это должно прекратится. Ты моя. Вся моя.       — Твоя, — подтвердила она, закатывая глаза от удовольствия.       Он раздвинул языком её опухшие складки и позволил себе обвести отверстие, прежде чем позволить языку двинуться дальше. Его глаза метнулись вверх, и он встретился с её стеклянным взглядом. Рот у неё был открыт, она тяжело дышала, и он заметил капельки пота на её лбу. Он поднял её ногу немного выше и убрал язык, дуя на её лоно, зная, что внезапный прохладный воздух не поможет укоротить пламя. Она снова вскрикнула, и её бёдра качнулись вперёд.       Мужчина решил проявить к ней милосердие, и его рот сфокусировался на маленьком блестящем сокровище, покусывая, целуя и посасывая. Оставив одну руку на её попе, он опустил другую вниз, к источнику её удовольствия. Когда его губы сжались вокруг неё, Филипп позволил своему языку оказать давление на клитор, и одновременно вошёл в неё двумя пальцами. Алла выкрикнула его имя, её внутренние стенки сомкнулись вокруг его пальцев, как тиски, и хватка на его плечах превратилась в болезненное блаженство. Её стоны перешли в рыдания, но он продолжал позволять своему языку кружить по маленькому горячему участку, пока не почувствовал, как она расслабляется у него в руках. Он вышел из её нутра, поцелуями поднимаясь по ткани, наконец, добравшись до сладкой груди. Затем к шее, пока не закончил её ртом. Позволяя ей попробовать собственные соки, он наслаждался её пухлыми губами.       Её ноги обвили его бёдра, и, прежде чем она успела успокоиться после сладостного оргазма, он проник в её плоть. Из глубины его души вырвался тихий стон, и Алла тоже рвано вздохнула.       — Господи, сколько же мы времени потеряли на эти ссоры, — тихо застонала она, вцепившись ему в волосы.       — Прости меня, — он поцеловал её шею, и та откинула голову назад.       Его рот жадно ласкал её шею, прежде чем снова найти её губы. Его движения превратились в танец, ритм, который был выучен наизусть, спустя годы тренировок. Невероятное напряжение наполняло его, пульс был громким и стучащим, словно басовая партия, в ушах.       Стоны Аллы стали громче, и она была благодарна, что музыка в клубе была громче. Глядя на неё, он заметил, как румянец распространился от её щек к груди, указывая на приближающейся удовольствие. Он слегка замедлил свои движения, позволив почти полностью выйти из нутра, прежде чем войти в неё с яростью. Трахая, он останавливался, позволяя ей вращать бёдрами вокруг него для большего трения его лобка об её клитор. Филипп переместился своим губам к её уху, посасывая мочку, целуя, позволяя своему прерывистому дыханию ласкать её слух.       — Сильнее, Филя, — попросила она, сжимая пальцы на его плечах.       Он опустил голову и укусил её сосок, толкаясь в неё. Его бёдра вращались вокруг неё, превращая прямые удары в круговые, тянущие движения. Женщина издала громкий, протяжный крик, за которым последовали громкие чувственные стоны. Он продолжал вталкиваться в неё, наслаждаясь её восторгом.       Его движение вызвало у неё ещё один оргазм, и он едва заметил, как она укусила его за шею немного сильнее, чем ему хотелось. Ощущение того, как её тело трясётся в конвульсиях вокруг него, было одновременно чудесным и болезненным. Он прижал её к себе, заставляя свои бёдра неподвижно прижаться к ней, чтобы выпустить долгожданное удовольствие. Их дыхание вышло из-под контроля, и он попытался вдохнуть кислород, который, на мгновение, покинул лёгкие, одновременно целуя её плечи, оттягивая ее влажные волосы набок, а затем тыкаясь носом в её шею.       — Мой мальчик, — она прижала его голову сильнее к себе, обняв двумя руками за шею. — Ты тоже прости меня, я была не права.       — Это я виноват. Нет ничего дороже, чем любимая женщина. А я, дурак, уделяю внимание телефону, а не тебе.       — Ты ещё твердый, — почувствовала Алла. — Ты же кончил?       — Сам не понимаю ничего. Сегодня целый день возбуждённым хожу. Это ты так на меня влияешь. Ходишь со своими короткими халатиками, — он провёл вдоль по её ноге. — А я схожу с ума от желания и ревности.       «Ха-ха! Ну, ничего, мой мальчик, я помогу справиться тебе с этой проблемой. Выжму все твои соки».       — Ты так завёлся, когда я танцевала с тем мальчиком, — вдруг вспомнила она, немного засмеявшись.       — Он тебя так лапал! А как смотрел!       — Мне плевать, как и когда на меня смотрят другие, — Алла взяла его лицо в свои руки, заставив посмотреть на себя. — Мне главное, чтобы ты смотрел на меня. Чтобы ты был рядом. Понимаешь?       — Любовь моя, — прошептал он, мягко поцеловав искусанные губы.       — Пойдём домой? — предложила она.       — Конечно, пойдём, — согласился он. — Я уже на грани, Аллуся…       — Хорошо, хорошо, — засмеялась Пугачёва, вставая на ноги. — Только спрячь свою палочку-выручалочку. И дай мне салфетки.