Сделка

- Себастьян. Что это значит? - вот первые связные слова, которые произнёс Сиэль Фантомхайв следующим утром. До этих слов ему удавалось лишь несвязное бормотание и бросание подушкой в ответ на многочисленные попытки дворецкого разбудить молодого графа. Затем, наконец-то признав, что деваться некуда, Сиэль сел на постели и позволил себя умыть, причесать, переодеть и поднести к лицу зеркало. Тогда-то граф Фантомхайв и увидел, что оба его глаза впервые за три года имеют одинаковый, глубокий, словно небо, синий цвет. - Где моя пентаграмма? - Её больше нет, - невозмутимо ответил дворецкий с таким видом, словно изрекал вековую мудрость. - Это я и сам вижу, спасибо! Я спрашиваю, что произошло?! Нет, не надо мне повязку!.. -Это долгая история, милорд. Вы уверены, что хотите её слушать? - Хочу ли я?! От этой истории всего лишь зависит моя судьба - и судьба всего рода Фантомхайв! Разумеется, хочу! - Что ж, - смиренно молвил демон, - я думаю, для этого лучше будет переместиться в ваш кабинет и кое-кого позвать. - И кого же? - Барда. - Что?! Бард не может знать о нашей сделке! Ты хочешь ему об этом сообщить? Или... - Милорд, - вздохнул Себастьян, - Бард не просто ваш слуга - он готов ради вас на слишком многое. Просто пройдёмте в кабинет. Доверьтесь мне и Бардрою. Именно так они и сделали, и, стоило Сиэлю усесться за стол, как в дверь вошёл и Бард. Вид у того был премного озадаченный и растерянный, да и одевался повар явно наспех - китель был застёгнут не до конца; но гораздо больший интерес представлял другой элемент одежды: кое-как натянутая на левый глаз чёрная повязка. Да, завязывал её явно не Себастьян, но сейчас мальчик думал не об этом. - Вы... хотели меня видеть, милорд? - спросил Бардрой, поклонившись. Он выпрямился - и замер, увидев лицо и глаза мальчика. - Себастьян говорит, что ты хочешь мне что-то сказать, - произнёс Сиэль своим привычным хозяйским тоном, в котором, однако, отчётливо слышалась неуверенность. Бард беспомощно оглянулся на дворецкого. Тот стоял за спиной лорда в своей обычной позе. Переведя взгляд на Барда, Михаэлис безмятежно попросил: - Бард, сними повязку. - Но... - Просто сними. Ничего страшного. Чувствуя, как дрожат руки, Бардрой медленно стянул повязку и с обречённым видом встал перед лордом. - Что всё это значит, Себастьян? - теряя терпение, воскликнул мальчик, переводя взгляд с левого глаза Барда на Себастьяна. - Это значит, милорд, - молвил дворецкий, - что Бардрой принёс себя в жертву ради вас. Он заключил контракт со мной, чтобы выкупить вашу душу. Теперь вы свободны. Повисла мёртвая, угрожающая тишина. - Бард, это правда? - поинтересовался Сиэль Фантомхайв медовым голосом, от которого даже у Барда начали идти по спине мурашки. - ...да, милорд, - хрипло ответил он. - Откуда ты вообще узнал, что он демон? - Я... он признался мне. - Признался?! - Он признался мне, потому что... - слова застревали в горле. - Я думал, что вы в опасности. Я думал, что мистер Михаэлис опасен для вас. Я попробовал... расспросить мистера Михаэлиса, и... слово за слово, я узнал правду и решил спасти вас... от такой ужасной участи. - ...Да как ты посмел, - произнёс мальчик, и на последнем слове его голос странно задрожал. - Простите, милорд? - Бард почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и одновременно с этим смыкаются стены вокруг. - Простить? Простить тебя?! - граф стукнул кулаком по столу и неожиданно закричал во всю силу своих маленьких лёгких: - Это была моя единственная надежда!!! Единственная надежда - что этот нахальный ублюдок сожрёт мою душу потом и всё это прекратится! Я больше не буду ничего чувствовать - всё прекратится, всё! А теперь вы двое вздумали всё погубить своими махинациями! Считаете себя самыми умными, да?!.. - мальчик хотел сказать что-то ещё, но внезапно вскочил и выбежал из кабинета. В коридоре раздался звук его удаляющихся шагов, а потом где-то хлопнула дверь и щёлкнул замок. - Думаю, он закрылся у себя в комнате, - сказал Михаэлис в ответ на незаданный вопрос Барда. Вместе они прошли по коридору до комнаты Сиэля (точнее, бывшей спальни его отца). Дворецкий попытался открыть дверь, потом мягко постучал и позвал лорда. - Убирайся! - крикнул мальчик из-за двери. - Это приказ! - Теперь я не обязан выполнять ваши приказы, юный господин, - мягко напомнил Михаэлис. Последовало молчание, затем голос Сиэля, уже более неуверенный: - Ты не посмеешь. - Я больше не обязан выполнять ваши приказы... но сделаю это, милорд, - произнёс дворецкий и повернулся к Барду: - Идёмте, друг. Лорду нужно побыть одному. Барду не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Прошёл день, прошёл другой. Юный граф по-прежнему не выходил из комнаты, отказывался принимать пищу, отказывался видеть кого бы то ни было, даже своего дворецкого, а на любые попытки обратиться к нему сыпал проклятиями. Бардрой всё это время сидел у себя в комнате, едва выходя за её пределы. Он забыл даже о еде, не говоря уже о прогулках. В голове мужчины так и роились тревожные вопросы: он не понимал, что происходит, что он, Бард, сделал неправильно, что теперь будет с лордом и с поместьем и - что для Барда было в особенности важно - что теперь будет с его бессмертной душой, проданной демону в обмен на такого неблагодарного мальчика. Граф сказал что-то насчёт "сожрать душу" - это должно было случиться с душой Сиэля? А с Бардом будет то же самое? И что вообще означают эти слова - сожрать душу?.. Бард знал, кому следовало задать эти вопросы, но ему не хотелось обращаться к Михаэлису из гордости - а то ещё решит, что он беспокоится за себя (Бард и правда беспокоился за себя, но нельзя же это показывать!). Впрочем, в любом случае Михаэлиса что-то не было ни слышно, ни видно - во время коротких вылазок за пределы своей комнаты Бард его ни разу не замечал, и ни разу за эти дни не слышал его голоса. Через два дня Бардрой не выдержал и отправился на поиски Михаэлиса. Он постучался в дверь комнаты дворецкого - нет ответа. (Из комнаты доносились странные звуки, напоминавшие детский плач или писк маленьких зверушек, что не прибавляло уверенности, но также не давало никаких ответов.) Бардрой обошёл весь дом, заглянул всюду, куда мог, спросил Финниана и Мэй Рин, которые тоже ничего не знали и были так же растеряны и смущены, как повар, и даже ходил искать в сад, на реку и в рощу, к тому самому дереву, но тщетно - Михаэлиса не было нигде. Сделав круг по всему поместью, полностью выбившийся из сил Бард не нашёл ничего лучше, кроме как вернуться в свою комнату. Опустившись на кровать, он выругался вполголоса, затем добавил: - Куда запропастился этот наглый ублюдок?! Покажись мне, сукин сын! - и ударил со злости кулаком об стенку. Естественно, это было просто ругательством, всплеском эмоций - Бард не рассчитывал, что демон появится. Однако, стоило Барду это произнести, как над ухом раздалось: - Вы звали меня, господин? Бард вскинулся и, посмотрев вверх, обнаружил, что над ним склоняется не кто иной, как нахальный демон-дворецкий, как и всегда, безупречно затянутый во фрак. - Вы! - воскликнул Бард. - Откуда вы взялись? Как вы вошли сюда? - Я не входил, - смеясь, ответил Михаэлис. - Я просто появился в вашей комнате. У нас ведь теперь контракт, не так ли? Юный господин мог позвать меня откуда угодно, даже из центра Земли, и я бы появился. Чем он неоднократно и пользовался, разумеется. - Хм, - за этой беготнёй и волнениями Бард даже забыл кое о чём по-настоящему странном, но теперь вспомнил: - Пару дней назад, когда вы с ним звали меня в кабинет, ваш голос... он как будто вот тут у меня прозвучал, - Бард указал себе на голову. - Как будто вы позвали меня изнутри головы. - О да. Это часть сделки, - лучезарно улыбнулся Михаэлис, как бы невзначай присаживаясь на краешек постели. Бард вскочил на ноги и стал ходить кругами по своей небольшой комнате, делая вид, что пребывает в раздумьях, и стараясь, насколько возможно, успокоить дыхание. - Что теперь будет? - спросил он у дворецкого. - Я имею в виду, с графом? Как он? - Сидит в своей комнате, отказывается выходить, проклинает всё живое и нас с вами в особенности. Типичное детское поведение, - весело ответил дворецкий и добавил уже более серьёзно: - Дайте ему время, Бард. То, что вы сделали, стало для него большим потрясением. Последние три года или больше юный господин жил только мыслью о мести и надеждой на сладостное несуществование, которое должно было наступить после. Всё это время он выстраивал весь свой мирок вокруг идеи своего полного одиночества. Когда нашёлся человек, способный пожертвовать собой ради него, это потрясло сами основы вселенной графа. - Несуществование... - эхом повторил Бард. - Вы имеете в виду... Милорд говорил что-то насчёт "съесть его душу". Это вы делаете с душами своих контрактёров?.. - Да, - просто ответил демон. - И вы сделали бы это с его душой?! - Бард представил себе графа - хрупкое, бледное, субтильное создание. Мальчик, который усердно изображает из себя взрослого, грозу преступного мира, но при этом совершенно беззащитен. Сама мысль о причинении вреда этому крошечному человечку казалась Барду запредельным, фантастическим зверством. - Друг мой, друг мой... - покачал головой демон. - Вы причиняете мне немалую боль, обесценивая мой интеллект. - Ваш интеллект?! Причём тут это вообще?! - Да. Мой интеллект и мои дедуктивные навыки, - демон встал и направился навстречу повару. - Условием юного господина было "найти виновников пожара и отомстить им". После этого контракт заканчивался. Я провёл с ним уже больше трёх лет. И вот мой вопрос: неужели вы действительно считаете, что я не сумел бы выполнить необходимое условие за три года, если бы хотел? "Мне известно многое", - вспомнились Барду слова демона. - Значит, - Бард разжал засохшие губы, - вы... специально их не ищете? Оттягиваете конец сделки... и смерть графа? - Туше, мой друг, - улыбнулся дворецкий. - Но... Почему? Зачем? - Изначально я действительно планировал поглотить душу милорда и забыть о нём, как я поступал с остальными жертвами. Но потом... Я увлёкся нашими вечными играми - и криминальными, и иерархическими. К тому же, я увлёкся и самим графом - со временем мне открывались всё новые и новые грани его личности, и эта личность представляла собой настоящее сокровище, которого жаль было бы лишиться. - Не ожидал от вас такой... сентиментальности, - с трудом произнёс Бард, прижавшийся спиной к стене. Теперь демон оказался совсем близко. Слишком близко. - Я и сам от себя её не ожидал, мой друг. - А со мной вы собираетесь делать... что? - О-о, - улыбнулся демон, нависавший над поваром, - вы, Бардрой, не меньшее сокровище, чем милорд. Видите ли, в чём дело: уже очень давно я мечтаю об одной вещи - увидеть своими глазами чудо. Настоящее чудо, из числа тех, о котором христиане и многие прочие так много рассказывают. Чудеса не имеют ничего общего с магией демонов, богов смерти или даже ангелов, если на то пошло. Чудо - это нечто полностью иррациональное, бессмысленное, чудовищное и прекрасное. Чудо отрицает любой здравый смысл, любые условности и сами законы реальности. - Всё, что я видел своими глазами, недвусмысленно указывало - чудес не бывает. Но если их не бывает, как люди могли дойти до идеи чуда собственным умом? Иногда мне казалось, что когда-то я всё-таки был свидетелем чудес; а иногда казалось, что это людские предания и фантазии, когда-то мной услышанные, выдают себя за воспоминания. Я ведь достаточно долго прожил на этом свете, друг мой. - Когда вы решили спасти графа, я понял, что вы и есть то самое чудо, которое я искал. Вы - чудо и вы - сокровище, Бардрой; бояться вам нечего - пожирать вашу душу я не собираюсь. Такое сокровище невозможно не сохранить. - Сохранить? - прошептал Бард. Последние слова Михаэлис произносил почти ему на ухо. - И где же вы собираетесь меня хранить? В погребе? - Рядом с собой, - серьёзно ответил демон. - Как можно ближе к себе. В этом мире - и во всех остальных. - Рядом с вами? В качестве... чего? Раба? Чтобы я выполнял... разные ваши прихоти? - Раба? - повторил Михаэлис, грустно усмехаясь. - Хотел бы я посмотреть на того, кто решится вас поработить. Испытайте меня, Бард. Прямо сейчас. Остановите меня, если я начну делать что-то, чего вы не хотите. Бард хотел в очередной раз спросить, о чём он говорит, и уже приоткрыл губы, но тут же резко втянул воздух через нос, когда Михаэлис поцеловал Барда между глаз. Повар машинально прикрыл глаза, и губы Себастьяна перешли на веки, плавно, неспешно и неторопливо. Сначала демон припал к правому веку, затем к левому, под которым скрывалась печать, целуя его несколько раз со страстным и серьёзным чувством. Затем Себастьян поцеловал повара в кончик носа, и только потом - в губы. Всё это длилось несколько мгновений, но повару показалось, что от поцелуя меж глаз и до поцелуя в губы прошла целая вечность. Михаэлис целовал легко, почти невесомо. О, какими гладкими, какими свежими и тёплыми были у него губы, как упоителен был их вкус!.. Бард пришёл в себя, лишь когда ощутил язык Михаэлиса, осторожно скользящий по губам и словно намекающий на желание проникнуть внутрь. Это подействовало на Барда, словно разряд электрического тока; он уже был готов оттолкнуть дворецкого, но тот немедленно оторвался от губ и перешёл на шею. Бард запрокинул голову назад, позволяя демону целовать его горло. Ощущение языка Себастьяна между собственных губ - слишком откровенное, слишком интимное - привело мужчину в себя и напомнило, что Михаэлис предлагал остановить его, если Бард пожелает. "Когда его стоит остановить?" - промелькнуло в голове у Барда, а следом за этой мыслью пришла вторая: "...О чём я вообще думаю?!" Всего день, нет - час назад подобные ласки для Барда сами по себе оказались бы чем-то недопустимым. А сейчас, значит, он размышляет, сколько демону позволить?! Разум бедного повара снова было начал затуманиваться, но тут под прикосновениями пальцев дворецкого петли на одежде стали одна за другой ослаблять свою хватку, и к коже прикоснулась вечерняя прохлада. Это резко отрезвило. Бард схватил Себастьяна за руки со всей силой, на которую был способен, и, снова захлёбываясь воздухом, с трудом выговорил: - Не надо. Томительно длинное мгновение - и Себастьян отстранился от Барда и выпрямился. Его костюм и волосы оставались в идеальном порядке, а румянец на щеках был едва заметен взгляду - что трудно было сказать о раскрасневшемся, смущённом, растерянном и тяжело дышащем Барде в полурасстёгнутом кителе. - Видите, господин? - улыбнулся Михаэлис. - Я подчиняюсь вам. А не наоборот, - Бард, тщетно пытаясь успокоить дыхание, лишь кивнул, сглотнул и опустил глаза. - Прикажете уйти? - продолжил дворецкий. Бард снова кивнул, едва соображая. Он тут же вскинул голову, пытаясь что-то сказать (хотя сам не знал, что именно), но Михаэлис уже растворился в воздухе. Он исчез, но не исчез бесследно - Бард по-прежнему ощущал жар стройного, гибкого, упругого, прекрасного тела, как будто проклятый демон до сих пор оставался рядом и тёрся об него. Всё это оказывало пугающее (и, одновременно, приятное) раздражение на все чувства несчастного Бардроя, что привело к закономерным последствиям - кровь радостно хлынула ниже пояса, и мужское достоинство Барда встало, словно кол. Несчастный снова ударил кулаком о стену, на этот раз ещё сильнее. Ему хотелось принять ледяной душ, но идти через коридоры поместья к ванной или вовсе к речке не хотелось - вообще не хотелось выходить из своей комнаты, словно Бард стыдился самих стен поместья или неба с деревьями. Пришлось справляться иным способом, и, проклиная себя, повар упал на кровать и довёл себя до разрядки собственной правой рукой. К счастью, много времени это не заняло - Бард так давно ни с кем не был, и проклятый демон так сильно его распалил, что бедняга излился, казалось, от нескольких прикосновений. Как он опустился до подобного?! Бард не припоминал, чтобы ему когда-либо доводилось испытывать похоть к другим мужчинам раньше. Да, он считал некоторые мужские тела красивыми; да, временами, когда он переодевался или купался в мужской компании, ему случалось заглядываться, и он старался отвернуться как можно быстрее. Но он делал это, чтобы не оскорбить и не смутить спутников столь пристальным взглядом, а вовсе не потому, что боялся призвать прилив крови в область чресел. И восхищение мужской красотой совершенно не означает влечения! Правда же?.. Кроме того, Бард никак не мог оказаться мужеложцем, ведь он был мужем и отцом. Был... Быстротечный миг экстаза закончился, и на душе повара стало тяжело, грустно и противно. Однако физиология сделала своё дело, и когда Бард завершил гигиеническую процедуру, устранив следы греха, натянул бельё и прикрыл глаза, то на удивление легко и быстро провалился в сон.