***
— Мари скучно… Зачем мы пришли так рано?.. Мари не любит людные места и хочет поскорее уйти отсюда… Сколько осталось до нашего отправления?.. — скучающе-бесцветным тоном проронила итальянка, однако никто не спешил отвечать на вопрос девушки, потому как внезапно по всему залу ожидания вокзала Киото раздались гулкие раскаты женского голоса диспетчера: — Сапсан Киото-Токио прибывает на станцию согласно расписанию, и отправляется в десять ноль-ноль. — Сейчас 8:17, так что придётся подождать, Мари-тян… Прогуляйтесь по вокзалу с Мати, чтобы мне было спокойнее, только следите за временем. Не увлекайтесь особенно, — ответила Канна. — Мати-тян, пока есть время до отправления, прогуляйтесь с Мари по вокзалу, только внимательно следи за ней… — строго наказала немка. — Я не хочу… Снова слушать её нытьё про то, что ей скучно, это же застрелиться можно… Может, кто-нибудь другой согласится?.. Я в няньки ей не нанималась, мне вообще нужно ещё сувениры купить родителям… — проныла Маттисс. — Тц… Ладно, иди покупай сувениры… Я что-нибудь придумаю… — устало выдохнула немка, растерянно оглядываясь в поисках помощи. Необходим кто-то ответственный, кто точно уследит за Фауной… На глаза попалась знакомая зелёная макушка. То, что нужно! Этот точно не посмеет отказаться. — Дител! Иди-ка сюда! — требовательно позвала Бисмарк. Англичанин вздрогнул и испуганно оглянулся на немку. Растерянно потоптавшись на месте несколько секунд, парень робко подошёл к суровой девушке. — Канна-сан… Могу чем-то помочь Вам?.. — вежливо поинтересовался староста, посылая немке вопросительный взгляд. — Да, Дител, ты проницателен, как никогда. Мне нужно, чтобы кто-нибудь прогулялся с Мари-тян по зданию вокзала до отправления нашего сапсана и при этом не потерял её в огромном пространстве и не опоздал на сапсан. Боевая задача доступна твоему пониманию, думаю? Тогда поручаю её тебе. Учти, Дител, если хоть пальцем тронешь её, я тебе яйца оторву, понял? — стальным голосом жёстко проговорила Канна, не сводя по-змеиному пристального взгляда с несчастного растерявшегося парня. — П-понял… — кивнул староста, судорожно сглотнув, потому что в горле пересохло от волнения. — Мари-тян, вот, погуляй немного с Лайсергом, он за тобой последит… Если этот гадёныш обидит тебя, сразу позвони мне… Хорошо, Мари? — ласково и мягко, словно обращалась к ребёнку, проговорила девушка. Фауна коротко кивнула и несмело подошла к Лайсергу, который оставался на месте около Канны. Мари подняла свой чистый зелёный скучающий взгляд на старосту. — Куда хотите пойти, Марион-сан? Вы голодны? Пока есть немного времени, можем перекусить или пообщаться, если желаете… Только я… я… немного волнуюсь, что Канна-сан исполнит свою угрозу, по-поэтому, е-если что-то не так, простите меня, хорошо?.. — взволнованно и явно нервничая, проговорил англичанин, не переставая кидать нервные взгляды на небольшие подвесные часы в здании вокзала. У них оставалось ещё больше часа свободного времени до отправления поезда. — Мари хочет сахарную вату… — скучающим тоном проронила меланхоличная итальянка, поднимая на Дитела свои чистые зелёные глаза. Англичанин заметно занервничал и растерялся, услышав такое неожиданное заявление. — С-сахарную вату?.. Но мы же на вокзале, Ма-мари-сан… Вряд ли здесь продают сахарную вату… — нервно проговорил Дител, взволнованно облизнув сухие губы. — Понятно… — безэмоционально-отстранённо выдохнула выдохнула итальянка. — Нет, подождите, я что-нибудь придумаю, сейчас, подождите, пожалуйста… Так-так-так… Что же… А! Марион-сан, кажется, я знаю, как развеселить Вас… Пойдёмте-ка… — англичанин взял девушку за руку и повёл к игровому автомату с мягкими игрушками. — Какую хотите? — с ласковой улыбкой спросил Дител. — Вот эту… — тихо ответила девушка, указав на игрушку в виде потрёпанного и слегка неказистого человечка в ковбойской шляпе и перчатках. Одна из пуговиц, служивших «ковбою» глазами, отвалилась и теперь просто жалко болталась на нитке. — Н-да… Может, какую-нибудь другую?.. Вон, смотрите, как Вам тот плюшевый котёнок? По-моему, очень мило, гораздо симпатичнее этого искалеченного уродца, и глаза все на месте… — попытался отговорить девушку Дител, но итальянка лишь подняла на него скучающие и оттого несколько печальные зелёные глаза и, выдержав паузу, тыкнула в ту же куклу с твёрдым: — Эту. — Как скажете, эту, так эту… — покорно выдохнул парень и, отдав алчному автомату несколько йен, запустил игру. Педантичный и последовательный молодой человек без труда ловко зацепил неказистого уродца. Когда игрушка оказалась у старосты в руках и парень смог рассмотреть добычу как следует, чтобы лишний раз убедиться в её уродливости и лишний раз задаться вопросом, почему итальянка была так настойчива и что она нашла в этой отвратительной и жутковатой кукле, которая годилась только, разве что, в качестве реквизита для фильма ужасов про одержимых кукол. — Держите, мисс, как Вы пожелали, но позвольте вопрос: чем Вам так понравилась эта игрушка? Она же крайне неприглядная и даже отталкивающая… Б-р-р… От неё мурашки по коже бегут… — с этими словами англичанин учтиво протянул свою добычу итальянке. Девушка заметно помрачнела, услышав вопрос старосты, что не укрылось от наблюдательного молодого человека. — Марион-сан… Я что-то не то сказал?.. Вы так помрачнели… Простите, я не хотел ничем Вас обидеть или за-задеть… — нервно и слегка грустно проговорил англичанин, — а ещё я давно хотел сказать Вам, что у Вас очень красивые улыбка и чистые глаза, поэтому, по-пожалуйста, улыбайтесь почаще… — итальянка нравилась парню с первого дня своего перевода из Италии в их группу своей загадочно-поэтичной меланхолией, но молодой человек не обладал ни решительной самоуверенностью, ни красотой Пино, чтобы по его примеру начать ухаживать за новенькой переводницей из другой страны. Девушка подняла на старосту серьёзный взгляд, в котором стояли слёзы. Итальянка сглотнула и, судорожно вдохнув, тихо проронила: — У меня был старший брат, Чак. Я его очень-очень любила, потому что он всегда обо мне заботился и оберегал меня. Чак увлекался ковбоями и занимался вестерном, и их бытом, поэтому, когда я увидела в автомате эту куклу, вспомнила о нём, вот и… — тихо проговорила девушка, отворачиваясь от Лайсерга, потому что не желала, чтобы староста видел, как она плачет. Англичанин не знал, что брат девушки погиб во время одной из тренировок на занятии вестерном. Чака сбросил мустанг насмерть. — «…Был»?.. Значит, он?.. — догадался парень, но подтверждение его догадки англичанину не требовалось, потому что по бледным щёчкам девушки сильнее полились неконтролируемые чистые слёзы. — П-простите, Марион-сан, я…я с-совсем н-не знал… — растерянно и оттого жалко пролепетал англичанин, чувствуя себя последним идиотом. Ну вот надо было ему спросить! Ну, понравилась ей эта кукла и понравилась, что теперь-то? — Так, Марион-сан, до отправления нашего поезда осталось пять минут… Наверное, пора бы поспешить на перрон… Если позволите, последний вопрос: как Вы назовёте свою куклу?.. П-простите, если он неуместен… — проговорил несмело и с волнением в сдавленном тихом голосе староста. — Всё нормально, мне уже легче. Куклу я назову в его честь, — Чак… — тихо и с призрачно-отстранённым оттенком печали в голосе ответила девушка, позволяя англичанину взять себя за руку и поспешая вслед за молодым человеком на перрон.***
— Дител… Где тебя носит, ублюдок?.. — нервно куря, выдохнула вместе с горьким дымом риторический вопрос в шумный воздух немка. В голове уже кружилась яркая карусель из самых страшных предположений касательно причины задержки обычно пунктуального до тошнотворной педантичности старосты, одно хуже другого. Вот такие тихони, пай-мальчики и становятся серийными маньяками… И о чём она думала, отпуская Мари прогуляться с этим?.. — Канна-тян… Думаю, не стоит так переживать, это же Лайсерг-кун, мы его знаем, я уверена, что всё обязательно будет хорошо и что этому небольшому промедлению есть разумное и безобидное объяснение, так что не волнуйся, — постаралась успокоить одногруппницу Зоря. — Объяснение, говоришь?.. Ну да, он, наверняка, сейчас с силой прижав Мари к кафелю туалета, разводит ей ноги… Чем не объяснение?.. — мрачно отозвалась немка. — О Господи, Канна-тян! Что такое ты говоришь?! Так, заканчивай курить, от этой гадости тебе на ум лезут всякие бредовые кошмары! — вскрикнула Гагарик в надежде образумить иностранку, — тем более, что вон они идут… — заметила Зоря две фигуры среди толпы на перроне. К компании студентов, ожидающих сапсан, действительно, продираясь сквозь беспокойно-суетливую плотную толпу, пусть с трудом, но с неумолимостью Титаника, пытался подойти староста, держа за руку Фауну с Чаком. Девушка одной рукой зацепилась за англичанина; другой — прижимала игрушку к себе. Фауна шла, опустив голову и потому не видя, куда её ведёт Дител. — Возвращаю девушку в целости и сохранности, — отчитался молодой человек, подводя итальянку к немке. Бисмарк внимательным взглядом окинула подопечную на предмет ссадин или следов насилия, которые мог оставить англичанин в спешке, и мрачно улыбнулась, когда обнаружила кое-что подозрительное. — Дител, сучонок, говори по-хорошему, какого хрена Мари-тян в слезах?! Обижал её, ублюдок?! Готовь яйца, оторву на месте… — глухо прорычала Бимарк, сверкнув потемневшим в гневе взглядом. — Н-нет… В-вы всё не так п-поняли, Канна-сан… У нас зашёл р-разговор о Чаке, и Марион-сан за-аплакала… Спросите у неё сами, если не верите… Ей-то нет никакого смысла защищать меня… — в полуобморочном состоянии тихо и нервно выдавил англичанин ослабевшим голосом. Немка недоверчиво нахмурилась и перевела взгляд на Фауну. — Это правда, Мари?.. Он не трогал тебя? Ты сама рассказала ему про Чака? — мягко обратилась немка к девушке. Итальянка только робко кивнула аккуратной головкой на хрупкой шейке. — Лайсерг не обижал меня, Канна. Он мне даже игрушку в автомате достал, вот, — Фауна протянула суровой немке доказательство своих слов, — это Чак… — Хорошо. Казнь отменяется, зелёнка, можешь дышать… — насмешливо хмыкнула немка.