***
Морской колледж Токио. Перед первой парой того же дня. Женский туалет.
— Мари, солнышко, ты и без этих прихорашиваний выглядишь очаровательно, правда! Пожалуйста, поторопись, я… я никогда раньше не опаздывал на занятия, тем более это первая пара! Умоляю, Мари! Я очень переживаю, правда! Прошу, не вынуждай меня повышать тон! — нервно дрожащим голосом проговорил Лайсерг. Девушка даже бровью не повела и только шикнула скучающим тоном: — Тц… Лайсерг! Из-за тебя у Мари дрогнула рука, и вот посмотри! Куда Мари пойдёт в таком виде?.. Мари же как чучело! — расстроенно-негодующе всплеснула руками итальянка, поворачиваясь к молодому человеку. — Да брось, солнышко, ну что за ерунда?.. Подумаешь, немножко помада смазалась, ты всё равно самая красивая у меня!.. — мягко рассмеялся парень, подходя к Фауне, чтобы ласково поцеловать в недовольно сморщенный носик. — Правда?.. И ты никогда не хотел встречаться с другой, здоровой девушкой?.. — с детской наивностью спросила итальянка. — Солнце… Что за глупости?.. Конечно, нет! Я же тебя люблю, солнышко… У меня и мыслей не возникает о других девушках! Но, не могу отрицать, что кое-что меня беспокоит… Мари, ты так много времени проводишь с Борисом, что я невольно допускаю нехорошие мысли на этот счёт… Мне будет гораздо спокойнее, если ты перестанешь тревожить меня и дашь этому объяснение, которое сотрёт все мои волнения и покажет, насколько они глупы и безосновательны… — с надеждой в неуверенном голосе ответил, затаив дыхание, Лайсерг. Девушка опустила личико и сделала судорожный вдох. Грустно усмехнувшись, Фауна обвела печальным взглядом помещение и выдохнула с ностальгической улыбкой: — Мари любит это место… Столько воспоминаний… Здесь Борис сказал Мари, что был в неё влюблён и… и дал Мари то, что она никак не может забыть. Мари хочет испытать эту грубость и духовную связь снова, но… но Лайсерг всегда так ласков с Мари, что Мари скучно… Иногда Мари даже кажется… кажется, что… что она влюбилась в Бориса, потому что Мари постоянно хочет его… хочет его увидеть и хочет снова быть его Магдалиной… — «…быть его Магдалиной…»?.. Что это значит, солнышко?.. — не теряя нежности в своём тоне даже после откровения девушки, спросил англичанин. — «быть его Магдалиной…» — это значит принадлежать Борису, подобно тому, как Мария Магдалина принадлежала греху блуда… это название придумал Борис… — невозмутимо ответила итальянка, честно и совершенно непосредственно посмотрев в глаза Лайсергу. Парень только мрачно усмехнулся с мыслью «ну ещё бы, не даром же он тебя угощал вином с названием «слёзы Магдалины»… — …Мари понимает, что… что это неправильно и что Лайсерг любит Мари, но она ничего не может с собой поделать… Это разрывает Мари на части изнутри. Мари понимает, что она может только честно сказать обо всём Лайсергу. Мари очень, очень плохо поступает с Лайсергом. Мари заслуживает наказания… — продолжила девушка, не сводя с англичанина любопытно-выжидающего взгляда, словно рассчитывая заметить каждую незначительную перемену в лице молодого человека, но староста только грустно-ласково улыбнулся и двинулся к Мари. Итальянка приготовила и понадеялась, что парень сейчас, по примеру румына, ударит её в наказание за такой вопиющий непозволительный поступок, как связь с другим парнем, но Фауна забыла, что Лайсерг не Борис и никогда им не был. — Глупая, глупая Мари… Прости меня, солнце… Мне так жаль, что я не нахожу в себе сил, чтобы быть как Борис, чтобы… чтобы ударить тебя, солнышко моё… Прости Лайсерга… — только прошептал Дител, мягко поглаживая девушку по волосам, прижимая к себе и ласково целуя в лоб. — Мари… Мари не хочет, чтобы… чтобы Лайсерг был как Борис… Мари кажется, что Лайсерг как Спаситель, который спасёт её от греха… Мари говорит глупости, да?.. — ответила девушка, утыкаясь в грудь англичанину и пряча своё личико. — Лайсерг постарается помочь Мари, обещаю, солнышко, только… только доверься мне, и всё будет хорошо, договорились?.. Чтобы Мари оказали помощь, ей нужно будет поговорить с Лилирарой-сан… Хорошо, солнышко?.. — С Лилирарой?.. — грустным эхом повторила Мари, поднимая взгляд на парня, как бы желая убедиться, что правильно поняла англичанина. — Да, с Лилирарой-сан, психологом нашего колледжа. Это для твоего блага и моего спокойствия, солнышко, прошу… Я очень тебя люблю и хочу, чтобы у нас всё было хорошо… — ласково целуя девушку в мягкие бледные губы, проговорил Дител. — Чтобы у нас всё было хорошо?.. — эхом переспросила итальянка. — Да, солнышко, но нам нужно поспешить на пару. Преподаватель уже наверняка вот-вот придёт, а нас до сих пор нет, поэтому, пожалуйста, давай поспешим?.. — попросил Лайсерг, — тем более, что мы уже установили, что ты самая красивая и милая девушка нашей группы для меня, независимо от того, как лежит помада на твоих губках… Да и какая разница, если я всё равно её смазал, когда поцеловал тебя, солнышко?.. — мягко улыбнулся староста, взяв за руку Мари и двигаясь к выходу из помещения, чтобы поскорее вернуться в аудиторию. Уже подходя к учебному классу, Мари обратилась к англичанину: — Лайсерг… А помнишь, ты говорил, что никакие девушки нашей группы, кроме меня, тебе не нравятся?.. — робко спросила итальянка. — Конечно, помню, это же было меньше часа назад в туалете, ты ещё из-за меня неровно накрасила губы. А что, солнышко?.. — ответил Дител. — А что, Зоря-тян тоже тебе не нравится?.. Она же такая добрая и весёлая, и уж точно приличнее Мари… Зоря-тян не расстраивает Лайсерга… — грустно проронила итальянка, опуская печальное личико и пряча глаза. — Солнышко… Ну что же ты такое придумываешь себе?.. Я совершенно равнодушен к Зоре-сан, и хотя бы по этой причине она меня не расстраивает, да и мне всё равно на Зорю-сан, тем более, что она встречается с моим другом, с Пино-саном! А уводить девушку у друга я не имею никакого желания, так что, прошу, просто дай мне лапку и пойдём… И запомни, солнышко, что рядом с тобой мне не нужна ни одна девушка мира… — мягко взяв девушку за руку, проговорил Лайсерг. Парень позволил себе в последний раз притянуть итальянку к себе для поцелуя перед тем, как молодые люди зашли в аудиторию. От Лайсерга не укрылся едкий недобрый взгляд, которым их встретил Борис, и староста крепче сжал ручку девушки. Расположившись на своих местах по соседству друг с другом, Мари и Лайсерг вернулись к разговору: — Мари свободна сегодня после занятий?.. Я хотел пригласить Мари в парк после пар посмотреть на закат… — Мари не знает… Мари договорилась сегодня после пар пойти домой с Борисом… — тихонько ответила девушка, опуская горячее от прилившего жара личико. Конечно, Лайсерг испытал прилив какой-то обжигающе-удушающей горечи в районе горла. То было осознание серьёзности ситуации, которое пришло к англичанину только сейчас, когда угроза проиграть Борису в борьбе за внимание итальянки стала как никогда реальной, но Дител не мог позволить себе выпустить свою негодующе-обиженную ревность на Мари, а потому просто выдохнул и, собрав всю волю в кулак, выдавил из себя, стараясь сохранить ровное равнодушие в тоне: — Мари может не переживать об этом и идти домой с Борисом. Я доверяю своей Мари, и я верю, что Мари не расстроит меня.