***
- Зажим. Тампон. Ещё тампон. Пересчитайте инструменты и можете зашивать, - последняя реплика ортопеда-травматолога была обращена в сторону желторотых без пяти минут хирургов. – Я неясно выразился? – Ещё раз обратился к молодняку господин Чхве, улыбаясь одними лишь глазами поверх маски. – Иглы в руки и вперёд! - Но мы же только смотрели до этого… - У вас было достаточно практики на апельсиновой кожуре, хватит играться. Это совсем не сложный шов, вы справитесь. – Чхве Сан подмигнул ребятам и скрылся за дверью в раздевалку. - И что, нам реально… Вот прям шить? – Все три птенца взглядами окинули операционную, ища поддержки у не очень-то сочувствующего персонала. - Нет, вы можете подождать, пока он проснётся, и шить на живую, – резиденты вздрогнули от неожиданности, как только за их спинами прозвучал низкий голос не пойми откуда взявшегося анестезиолога Кан Ёсана. – Но так уж и быть, вкачаю ему ещё пропофол.***
- Уён-а, не кипятись, ты знаешь, что за каждый лишний анализ с тебя лично спросят и хорошо, если не деньгами, - старший резидент неврологического отделения Ли Феликс пытался образумить младшего коллегу по несчастью. - Да он охуел! У мужика энцефалит на лицо, а этому пидору жалко пункцию сделать? Руки отсохнут?! Да я сам, блять, пойду и сделаю! – На этих словах Чон Уён, чьё настроение было предсказуемо как погода, развернулся в обратном направлении и быстро зашагал в сторону палаты больного. - Уён! – Феликс лишь закусил губу и покачал головой вслед удалявшемуся другу.***
- Простите, я впервые на приёме у мужчины, мне немного неловко… - Щебетала очаровательная пациентка лет двадцати, глядя в рот настоящему оазису спокойствия, сидевшему напротив. Юнхо лучезарно улыбнулся и сказал: - Могу Вас заверить, что буду предельно аккуратен, а в случае малейшего дискомфорта вы тут же дадите мне знать и мы остановимся. Вы смелая девушка и я рад, что Вы пришли на приём, заботясь о своём здоровье, – то, каким медовым голосом Господин Чон заливал слова в уши этой недотроги, возымело эффект, и пациентка поддалась обаянию участливого доктора. Завершив гинекологическое обследование, Юнхо принялся стягивать латексные перчатки, отвернувшись к столу и предоставив девушке возможность привести себя в порядок без стеснения. - Вовсе не страшно, правда? – Уже сидя напротив пациентки, склонив голову набок, ласково произнёс Чон. Она смущённо улыбнулась и потупила взгляд. В её голову вторгся рой мыслей о том, что столь осторожно и нежно к ней никто до молодого гинеколога ещё не прикасался, но она тут же отогнала эти мысли прочь. Пациентка ещё несколько раз поблагодарила Юнхо и выпорхнула из кабинета. Чон Юнхо радостно потянулся, хрустнул парочкой суставов и посмотрел на часы. - Ах, время обеда!***
- Какого чёрта… - В кабинете, куда еле продирался солнечный свет, сгорбившись над экраном монитора, сидел осунувшийся невысокий юный врач с явными признаками двухнедельной депривации сна на лице. Аура злобы, окутавшая молодого специалиста, совершенно не вязалась с его по-детски огромными глазами и ярко-красной задорной шевелюрой. – Какого чёрта этот сукин сын не может выписать банальный антидепрессант? Чем он вообще занимается?! – На последней фразе говоривший сам с собой Ким Хонджун перешёл на крик и с силой ударил тяжеленной папкой с историями болезней об стол. За дверью послышался испуганный шёпот, но никто не осмелился заглянуь внутрь и попасть под горячую руку заведующего онкогематологическим отделением. Хонджун резким движением схватил со стола папку и ещё какие-то бумаги с направлениями, и вылетел в коридор, чуть не сбив старшую медсестру. - Господин Ким, пациентка из второй палаты… - Продолжайте по старой схеме, будет жаловаться на тошноту – метоклопромид, десять милиграмм, мне некогда. Яростно пересчитыв ногами ступени и оказавшись на нужном этаже, Ким раздражённо дёрнул на себя дверь психиатрического отделения, но она была заперта. - Ублюдские меры предосторожности, как же… - Он нажал на дверной звонок и скрестил руки в ожидании. Коротко бросив в динамик „Гематология“, он нетерпеливо распахнул дверь и устремился в кабинет главного психиатра, игнорируя пост медсестёр и предварительное уведомление о своём везите – ему такая дерзость была позволена. - Господин, блядский, Пак! – С порога приветствовал гематолог. – Ты собираешься работать свою блядскую работу или в твои полномочия с вступлением на новую должность входит только распитие чая?! На лице Сонхва не дрогнул ни один мускул, однако жидкость в чашке слегка поколебалась. Он медленно поставил её на стол с глухим стуком. - Я подозреваю, что у тебя есть весомая причина для гнева и твои эмоции естественны… - Да завались ты нахуй со своими ужимками для психов! – На этих словах Сонхва напрягся и выпрямился в спине. - Мы не будем продолжать разговор, пока ты не сменишь тон. Я всё ещё твой коллега, а не подчинённый. - Тогда, может, ты, коллега, будешь выполнять свою работу, блять, а не отсылать обратно мне пустые бланки?! - Они не пустые, - наконец, сообразив, в чем дело, психиатр вновь обрёл чувство контроля над ситуацией, - у пациентки нет клинической депрессии, нет и индикаций для назначения антидепрессантов. - Тогда что мне с ней делать, что?! На героин её подсадить, клоунов в отделение позвать?! Что, Пак Сон Хва, скажи мне ты, ты! – Хонджун достиг предела своего исступления и больше не находил, куда себя деть. Сонхва вздохнул, устало оглядывая Кима, и рукой указал ему на кресло. - Сядь уже наконец. Хонджун на автомате рухнул всем телом и откинул голову, вцепившись руками в волосы и растирая ладонями лицо. - Теперь ты готов меня слушать? - Да, - Хон бросил не глядя. - Джун-а, ты работаешь с онкобольными. Никому из них не весело. Это не значит, что я буду всем штамповать депрессию по твоему велению. Та пациентка… Знаешь, что она сказала? Когда она услышала диагноз и разрыдалась прямо у тебя в кабинете, ты сказал… Что ты сказал? - Не помню, - пробурчал гематолог. - “Идите в палату и не задерживайте приём“. А когда она в следующий раз подошла спросить, каков прогноз, ты ляпнул: “Месяц, полгода, без понятия, подойдите позже” и, с её слов, уткнулся в бумажки. Гематолог застыл в оцепенении. Действительно, он вспомнил, как пациентка из той самой второй палаты разговаривала с ним у поста. Он узнал от медсестёр, что у больной по фамилии Хван какое-то тревожное расстройство и ей не помешает консультация у психиатра, но даже не связал воедино то, что пациентка, которую он сам же отправил к Сонхва, и женщина, маячившая у него перед глазами последнюю неделю, была одним и тем же человеком. - Пациентке хочется человеческого отношения со стороны лечащего врача. Тебе не кажется, что твоя манера общения неэтичная в последнее время, мягко говоря? От здравомыслия Кима не осталось и следа после этой реплики. Какого чёрта этот мозгоправ даёт оценку его навыкам общения с пациентами? Какое он, тонущий своей плоской задницей в мягком кресле в только что отремонтированном кабиинете с редкими пятиминутками и парой-тройкой пациентов с биполяркой, имеет право открывать рот в его сторону?! В горле встал ком обиды, и он поднял взгляд, полный ненависти, на университетского приятеля. - Думаешь, ты самый умный? Ты не напрягался ни дня с момента вручения диплома, Пак Сон Хва. Удача сама шла к тебе в руки. Это я, как проклятый, вкалывал день и ночь, терпя унижения и пропуская через себя каждую смерть - я уже давно не считаю их! А ты говоришь, манера у меня, блять, неэтичная? Знаешь что, Сонхва, - Хонджун медленно встал, смерив презрительным взглядом психиатра, - хорошо, что на моём месте не ты. Ты бы не справился. С этими словами гематолог вышел из кабинета. Сонхва, не мигая, упёрся стеклянными глазами в только что с грохотом захлопнувшуюся дверь. Каждое слово Хона попадало прямо в цель и, чем больше он слушал, тем глубже оно его ранило. Он знал, что не годился для тяжёлой работы. Знал, что без помощи тогда ещё такого же студента-одногруппника и лучшего друга профукал бы все консультации перед экзаменами и сроки подачи документов. Он знал, что Хонджун был прав. Пак Сон Хва, как сапожник без сапог, ежедневно залечивал раны душевнобольных, но сам отчаянно нуждался в помощи. В чём, собственно, никогда себе не осмеливался признаться.***
“Двойная антиагрегантная терапия – да или нет?”, – гласил заголовок слайда, отображенного проектором. За трибуной стоял молодой коренастый резидент-кардиолог - с выбивавшимися из столь строгого образа лишь по-детски пухлыми щёчками - и вещал размеренным тоном о тактике лечения пациентов с ишемическим инсультом и инфарктом миокарда. Диплом Чхве Чонхо носил гордый статус Cum Laude. Перед ним были открыты двери в любое отделение. Будучи не глупым парнем он выбрал то, где есть простор для самореализации - милую его сердцу кардиологию. Паренёк ещё с первых курсов принимал участие в написании научных статей и ездил на международные конференции в этой области. Сегодняшний доклад был лишь рутинной презентацией местных актуалий, которые случались каждую неделю. Вечно невозмутимого Чонхо тревожило лишь то, что в этот раз обсуждение должно было проходить совместно с отделением неврологии. Однако окинув взглядом аудиторию и не обнаружив угрозы в виде обитавших этажом выше вечно не согласных коллег, у которых на всё есть своё мнение, Чонхо выдохнул и завершил доклад: - Таким образом, рекомендуется брать во внимание площадь инфаркта, наличие в анамнезе реканализации и данные эхокардиографии. Спасибо за внимание. Есть ли у вас вопросы? Зал наполнился аплодисментами, кардиологи улыбались молодому специалисту и одобрительно кивали. - Если вопросов нет, тогда… - Я правильно понимаю, ты предлагаешь нам ебашить по два антиагреганта, хотя риск инсультов от этого не снижается при явно повышенном риске кровотечений? По залу прокатилась волна возмущений. Источник звука сидел особняком от всех, вальяжно закинув ноги на ряд спереди. - Клёво придумал, док. Вот своих подопытных и пичкай коктейлями из аспирина с клопидогрелом, а нам этой хуйни не надо, - юной невролог опустил ноги, расправил халат и направился к выходу, оставив всё отделение кардиологии в лёгком замешательстве. - Чон Уён… - Сквозь зубы процедил Чонхо. Довольный собой, по-научному нашкодивший невролог в приподнятом настроении возвращался на свой этаж, где его уже поджидала карма в лице разъяренного заведующего, обнаружившего протокол самовольно выполненной люмбальной пункции.