Палимпсе́ст

      Первым на экране появилось поле. Огромное поле небосвод над которым казался бескрайним, поскольку горизонт находился далеко в предрассветном тумане, стирая грань между небом и землей. За пределами камеры послышался тихий шепот:       Я… я всегда прихожу сюда когда понимаю, что больше не могу находиться среди них. Когда мне хочется схватить любого из них за грудки и просто закричать им в лицо. Высказать все что я думаю, выплеснуть все эмоции. Но я не могу этого сделать, поэтому приезжаю сюда и кричу в небо. Я не стал это записывать… там… жалкое зрелище. Оставим мне хоть немного достоинства, а?       Горький смешок уничтожил любые намеки на то, что слова были шуткой.       Я буду в порядке, просто не сегодня. И, вероятно, не завтра.       Объектив камеры поплыл, пока не остановился точно на небе, где блекло горело пару звезд, и все это было обрамлено высокими травинками, чуть колыхавшимися от ветра. Со стороны послышался шорох и в углу камеры показалась рука, указывающая куда-то в черноту неба. Рукав спальной рубашки задрался до локтя, но парня это явно не волновало.       Видишь вон ту звезду? На данный момент она светит ярче остальных, несмотря на скорый рассвет и туман. Это Бетельгейзе. Красный сверхгигант созвездия Ориона, она вдвое старше солнца. Она обреченная звезда и ее взрыв — лишь вопрос времени. Когда-то она была существенно ярче, но сейчас готовится к становлению сверхновой. Это удивительно. Столько лет ради одного единственного момента триумфа, когда ты засияешь в полную силу, чтобы исчезнуть навсегда. Иногда мне кажется что и мой миг взрыва совсем недалеко. Это бурлит у меня под кожей, сжигает нервы и ждет своего часа. И все лишь ухудшается в присутствии Аркобалено. Я стараюсь быть хорошим, меньше говорить и больше улыбаться, но этого никогда не бывает достаточно. Для них — нет.       Судорожный вдох и слабая вспышка фиолетового за пределами камеры.       Я боюсь того, что может произойти, если поддаться их настроению и унижениям. Я ведь…       Скалл замялся.       Это страшно. Я не умею в полной мере пользоваться своим Пламенем и отсюда не знаю что именно я могу сотворить под влиянием эмоций. Типо, меня ведь выбрали среди всех носителей Пламени Облака. Меня, не совсем обычного, но все же гражданского парня, предпочли обученным киллерам. Звучит как плохая шутка, либо очередная история об избранном. Только вот я не главный герой этой истории и не стану в конце супер-сильным. Не отомщу обидчикам и не укачу в закат с любовью всей своей жизни. Это… явно не та история. Тут скорее черная комедия про неудачника, который по какой-то шутке Вселенной обладает невероятной силой, которой не умеет пользоваться! И никто не собирается его учить!!! И вместо пути наверх, этот несчастный персонаж все больше скатывается вниз. Так в довесок ко всем испытаниям, ему еще и с памятью что-то сделали. Будто мало ему кучи мудаков вокруг, разрушенной карьеры и, в принципе, сломанной жизни. Нужно больше драмы и трагедии, чтобы он совсем отчаялся и конец был более феерический в своей безнадеге. Ну а что может быть трагичнее одинокой смерти, когда ты лишился абсолютно всего? Презираемый и забытый…       Он набрал побольше воздуха в легкие, видимо, чтобы продолжить дальше развивать поднятую тему, но резко, даже неестественно, остановился. На время воцарилась полная тишина, прерываемая лишь стрекотом сверчков. В какой то момент по объективу прополз светлячок, после чего скрылся где то в траве. На фоне неба снова появилась рука.       Видите вон ту звезду? На данный момент она светит ярче остальных, несмотря на скорый рассвет и туман. Это Бетельгейзе. Красный сверхгигант созвездия Ориона, она вдвое старше солнца. Мой дядя всегда говорил мне, что самые видные звезды уходят ярче всех.       Ещё один тяжелый вздох и момент тишины. Но на этот раз она словно была другой. Тягучей как сладкая патока с примесью чего-то большего, чем простая грусть.       Я рассказывал о дяде? Не могу вспомнить… В первый же день, вроде, я говорил о семье, но упоминал ли его? Кажется все же нет, поскольку мы не дошли до того этапа моей жизни… Знаете, после смерти родителей, он стал для меня самым близким человеком. Сильный. Смелый. Справедливый и так далее. Конечно не без изъянов, но у кого их нет? Все же человек рожден быть реальным, а не идеальным. Мой дядя был военным, и насколько же сильно он отличается от Лар. Просто небо и земля. Дядя никогда не обижал слабых и не упрекал их в слабости. Он прекрасно понимал, что все прожили разную жизнь и не побывав в чужой шкуре — судить права не имеешь. Лар же не упускает возможности напомнить мне о моих недостатках, постоянно ставя в пример своего ученика. Я еще ни разу не видел этого Колонелло, но уже невольно его недолюбливаю. Ей Богу сын маминой подруги. И солдат, и по всем нормативам в перовой тройке, и из винтовки едва ли не с закрытыми глазами стреляет в ушко иголки, да и вообще идеал военной породы. Не то что я. Мелкий, слабый, трусливый и…       Послышался судорожный вздох.       Нет. Позитивное мышление. Настраиваемся на хорошее. Это не я хуже, просто у них завышенные требования. Именно так.       Камера дернулась и картинка сменилась. Теперь Облако держал аппарат над собой на вытянутых руках и можно было увидеть его состояние: Скалл лежал в высокой траве, его фиолетовые локоны, что в предрассветный темноте выглядели чернильными, сплетались с мягкой зеленью, и оттого глаза ещё ярче выделялись драгоценными камнями. Уголки их чуть покраснели, и сам парень выглядел измотанным, с темными кругами под глазами и в спальной рубашке.       Я отвлекся, прости. Должен был рассказать о дяде, а в итоге опять скатился в саморефлексию и обсуждение чужих мне людей. Так что, пожалуй, этот разговор мы оставим на следующий раз. Мне нужно собраться с мыслями, к тому же сегодня и так слишком поганый день. Либо ночь. Не знаю. Все зависит от того сколько сейчас времени.       Парень сжал губы в тонкую ниточку и сильно нахмурился.       Не успело и солнце взойти как по всем моим аспектам уже успели проехаться по несколько раз. И выгляжу я не так, и дышу неправильно и живу не так как нужно, да и вообще что я здесь делаю.       Он цитировал слова с ядом в голосе и ничем неприкрытой обидой.       Если бы я знал что я здесь делаю… точнее, если бы я знал как уйти, то давно бы это сделал. Свалил бы куда глаза глядят, только бы не видеть их высокомерные лица!!! Да чтоб они все…       Картинка завертелась, явно знаменуя о том, что камеру откинули не жалея сил. Последние слова потонули в шуме столкновения об землю и мелкий щебень.       О Господи! Нет!       Изображение чуть рябило и показывало кадр травы, с одиноким помятым луговым цветком, ромашкой, лишившийся нескольких лепестков. Но вскоре в объективе снова появилось молодое лицо, выражавшее вину и скорбь.       Прости… прости меня…       Камера была прижата к груди, и все что оставалось слышным, так это тихий отчаянный плач, да судорожные мольбы о прощении. Запись прекратилась лишь спустя семь минут, успев напоследок запечатлеть полное опустошение на лице Облака.