Палимпсе́ст

      И вот я снова перед камерой.       Парень устало примоститься на одноместной кровати, положив камеру слева от себя. Теперь можно было наблюдать лишь за его профилем. Судя по обоям, это была не его комната, а скорее, номер в отеле или ещё что-то подобное.       Сегодня уже третий день моей «миссии».       Последнее слово парень выделил презрительной интонацией, поморщившись. Взор его был устремлен в потолок, и казался несколько отсутствующим.       Решил не откладывать дело с врачом и мои опасения подтвердились, с моей памятью что-то действительно не так. Да и не только с памятью, общее состояние тоже не внушает надежд. Но память… я действительно забываю свое прошлое. Ну, либо некоторые фрагменты своей жизни, по большей части связанные со всем тем, что мне нравится.       Он подорвался с кровати, исчезнув из объектива.       Он сегодня спросил у меня имена родителей и что? Я не смог ответить! Представляешь? Я сидел на этом чертовом стуле и молча пялился на свои руки, не в силах ничего ответить. Я словно погружался в воду, глубже и глубже.       За кадром что-то с треском разбилось и на видимом куске стены появилась тень. Сгорбленная фигура, с сцепленными в волосы руками.       Анджело и Дакота! И знаешь как я смог вспомнить? Просмотрел первую запись! Я в течении двадцати часов пытался вспомнить самостоятельно, смотрел на фотографию и с ужасом осознавал, что лица моих родителей перестают мной узнаваться. Когда-то самые дорогие мне люди медленно становятся для моего мозга чужими. Это ужасно. Почему я забываю тех, кто мне дороже всех? Почему я не могу забыть, например, Аркобалено? Почему не могу забыть тот день, когда Верде решил, что мое «бессмертие» ему интересно? Я был бы счастлив стереть из памяти ту ночь на операционном столе! Я молил его остановиться, кричал о том, что мне больно, но он просто ответил, что я все равно не умру, а боль можно и потерпеть. Он отпустил меня только тогда, когда ему приказал Шахматноголовый. И то, напоследок, он чисто ради интереса, чтобы просто посмотреть что будет, воткнул мне скальпель куда-то в область сердца. Было так больно… Я никогда ещё в жизни не хотел так сильно причинить боль другому человеку.       Тень остановилась и медленно опустилась, тоже пропадая из вида.       Почему моя жизнь рушится?       Тихий всхлип.       Все пошло в бездну в тот самый момент когда я получило это чертово письмо… если бы я не пошел, проигнорировал… Как бы все сложилось? Я бы…       И снова тяжелая, напрягающая тишина. Одна минута, две, десять, сорок…. тень на стене резко встала и можно было заметить, как она делает неуверенные шаги в сторону света. Скорее всего там было окно.       Сегодня я был у врача и это был… удручающий опыт. Я не смог назвать с первого раза имена своих родителей, только спустя десять минут мозгового штурма. Анджело и Дакота. Свою дату рождения тоже, 08.08, даже не с первого раза назвал свое имя. Точнее, то, которое я использую сейчас, а данное родителями словно гвоздями прибито. Уильям. А воспоминания о моем дяде ускользают быстрее всего, и я должен рассказать о нем сейчас, пока все не пропало.       Парень резко появился в кадре, вновь ложась и пялясь в потолок. В уголке его глаза было видно покраснение, словно от слез, но щеки, как и ресницы, были сухими.       Мои родители ведь умерли, когда мне не было и пятнадцати. Ночью произошла утечка газа, они задохнулись. А я в это время был у…       Он нахмурился.       Меня не было дома? А где я был?       Облако повернулся на бок, но из-за подушки все ещё было видно лишь половину его лица. Аметистовый глаз словно смотрел в пустоту, вглубь себя и воспоминаний.       Где? Если родители были дома, на улице зима и ночь, я несовершеннолетний… где я мог быть? И с кем? Лиззи… кто она? Мммм, как же сильно голова болит…       Скалл зажмурился, прикладывая пальцы к виску. Закусив подушку, отчего ткань затрещала, парень уткнулся в подушку и затих, чуть дрожа.       Я был у… друга? Да, допустим у друга. Я решил остаться там на каникулы, то есть на неделю, и именно в те дни эта трагедия и произошла. Окружающие назвали меня везунчиком, но где везение в том, чтобы остаться сиротой? В общем один звонок полностью перевернул мою жизнь.       Облако покачал головой и замерев, нахмурился.       Дядя… черт, опять я не могу сосредоточиться на нем. Как только пытаюсь рассказать, в голову словно начинают забивать гвозди. Так неприятно, больно.       Прижав пальцы к вискам Де Морт глухо простонал. Потом помотал головой, но это действие, судя по скривившемуся лицу, сделало только хуже.       Я черкну где-нибудь пометку о нем. Сейчас у меня нет под рукой таблеток от головной боли. Мое упущение, хех.       Небольшой момент тишины.       Кошмар!       Облако наигранно всплеснул руками и чуть усмехнулся.       Я видимо старею. Память плоха становится, болят шея и ноги. Скоро и поясница даст о себе знать, да и колени станет тянуть на непогоду. Ух, не думал я, что в мои неполные двадцать два, буду ощущать себя стариком, ха.       Он хихикнул, на этот раз действительно искренне. Либо нервная система дала сбой, включив столь своеобразный режим защиты.       Я так молод, но уже столько пережил. Хоть книгу пиши… но лучше не надо. Это будет достаточно унылая и неинтересная история, в которой с каждой главой события будут все хуже и трагичнее. Мало кому нравится такое. Мало кто выдержит такой плотный поток негатива, где не будет и шанса на просвет. Нет.       Парень мотнул головой.       Просвет будет. Я жив, а значит все ещё можно обернуть в свою пользу!       Он резко поднялся и сжал ладони.       Ты!       Взгляд метнулся к камере.       Надеюсь ты увидишь счастливый конец моей истории. Моей веры в себя конечно немного, но я буду надеятся и на твою поддержку, хорошо?       Запись закончилась на протянутой к камере руке.