Палимпсе́ст

      Знаете… говорят, что ко всему можно привыкнуть.       Скалл сидел на фоне открытого окна, спиной к улице, беспечно свесив ноги и отклонившись назад. Фиолетовые волосы приобрели рыжеватый блеск, а глаза словно светились на спрятанном в тени лице. Одно неловкое движение и хрупкий силуэт, завернутый в один пушистый халат, полетит вниз, оставив после себя лишь красивый вид на закат.       Тот кто это сказал, никогда не убивал против своей воли. Невозможно привыкнуть к запаху крови, что буквально въедается в твою кожу, и сколько бы ты не тер ее жесткой мочалкой, какие бы средства не использовал, она остается на тебе, напоминая об оборванной тобой чужой жизни. Я даже не знаю кем он был. Есть ли у него семья? Там жена, дети? Любящие родители, для которых он, несмотря на возраст, все еще ребенок, их мальчик, которого они растили? Все что я позволил себе запомнить — внешность. Как только узнаешь имя, исчезает все ощущение непричастности. А так, он для меня был просто незнакомцем, которому не повезло стать чьей-то целью.       Вообще надеюсь что он был конченным уродом, который топил котят и пинал собак на улице. Так мне хоть немного станет легче.       Облако медленно поднял перед собой руку, с отвращением смотря на свою ладонь. Кожа была чистой, чуть красноватой после душа, даже красивой, но Скалл видел в ней другое. Его взгляд был задумчиво отстраненный, а дыхание поверхностным.       Как бы я не оттягивал этот момент, но месяц подошел к концу, а значит что медлить было нельзя. У меня… не было выбора?       Он замолчал, задумавшись. Лицо украсила кривая ухмылка.       Был. Убить, либо быть убитым. Либо он, либо я.       Последний патрон — либо я, либо он.       …       В этом мире словно не было места для нас двоих.       Тихий смех, с намеком на нежность, разнесся по комнате, пока не стал набирать тревожную громкость, медленно превращаясь в истерический хохот.       Каждый раз я думаю, что было бы лучше умереть самому, но каждый раз, каждый гребаный раз, я пасую в самый последний момент и покорно иду отнимать чужую жизнь. Нет, вы не подумайте что я готов на самоубийство, совсем нет, я просто каждый раз хочу сказать Реборну, что отказываюсь от миссии, но… разве отказать Реборну не есть то же самое самоубийство? Пускай сейчас меня защищает запрет Шахматноголового, но что будет дальше?       Скалл опустил локти на колени и сам уткнулся лицом в ладони.       Меня нервируют возможные последствия. Вы не подумайте, мне не страшно. Страшен удар, свист пули у самого уха; это лишь момент. Но вот возможное будущее давит на меня неизвестностью, медленно затягивая в яму, отдаваясь тяжестью в желудке.       Я не хочу убивать… но хочу жить. Так можно ли меня винить в желании выжить? Пускай и ценой чужой жизни…       Облако невесело покачал головой.       Наверное именно так вначале себя оправдывают все убийцы. Я знаю свои грехи и знаю что в будущем меня ждет расплата за них. Мне не нужно прощение.       Скалл наконец взглянул в камеру.       Я так устал.       Наклон назад.       Так устал…       Момент и в объективе остались лишь одинокое окно и красивый закат за ним.