sunshine

Гнетущая ночь. На островной базе она сопровождалась бегом ветра — монстра, что утром назло напрочь отсутствовал, а стоило солнцу зайти за горизонт, как появлялся и забирался под футболку, вызывая мурашки. От холода дрожь расползалась по всему телу — так было принято считать. И никто во всём протоколе не признается, что это не так. А что так? То, что в каждой комнате, где блуждал ветер, было одиноко. Тоскливо. Прожектора экранов горели без устали, но их неоновый свет вряд-ли мог развеять ту скуку, что крепко обосновалась в голове. И хватала за шею так безудержно, что потребность в дыхании пропадала. — Ты шумишь, — на кухне, куда Бримстоун заботливо принёс новейшую кофемашину, ползала тень Кошмара, при этом хвостом тщательно подметая пыль, — Прекрати. Нечто, которое Фейд с натяжкой называла «товарищем», пыхтело в ответ и сопровождало каждое новое движение с большим шумом. Хотелось вздохнуть, но смирение приходило в голову быстро — Кошмар старался быть тише, но попросту не мог. Его хвост продолжал окутывать ножки стола, а горящие глаза отражались от полированных металлических поверхностей так ярко, что они звенели. Это была физика самых ужасающих снов, которую на человеческом языке объяснить невозможно. Фейд не умела спать, а все её попытки длились не более часа. И так каждый раз — день за днём — она оказывалась на перепутье меж двух дел: работы и отдыха — напрочь отрезая второе. Сейчас же перед её взором раскинулась карта на включенном локаторе, а перед разумом задача, включающая в себя проработку плана для следующей миссии. За окном базы кто-то смеётся, но сновидице до этого нет дела, так как это — плод очередной выдумки Кошмара, который издевается над хозяйкой и делает её жизнь значительно хуже. Фейд берёт в руки чашку кофе, рисунок которой она рассмотреть не успела — в темноте всё кажется одинаковым, даже точки-крестики на карте, отвечающие за стратегически важные объекты. Сейчас, браво, не было никакой разницы, куда наносить удар. А она вообще когда-нибудь была? Светает. Медленно, тягуче, будто бы само солнце решило устроить фиесту и укатить куда-то далеко за пределы этой звёздной системы, туда, где не придётся вставать каждое утро. Даже светилу тяжело переживать ночь, стоит ли заикаться о других агентах, которые из-за проделок снующего у ножек стола создания видят кошмары? Это, несомненно, очень страшно. Фейд знает, что ужас — движимая сила любого человека, каким бы храбрым он не казался на первый взгляд. А ещё знает, что перед лицом смерти все равны, но будет молчать об этом каждый раз, поднимая повыше Вандал и ехидно усмехаясь. Ей это даже нравится. — Разве Сейдж не говорила, что наше собрание перенесли на день? — кухня мгновенно отрезвляется и приобретает краски, стоит ей зайти туда. Кошмар мгновенно отвечает тихим рычанием, а Фейд, совсем не испугавшись, вновь отпивает из кружки и головы не поворачивает — знает, что жаворонок на этой базе один, пусть и не по своей воле. — Я не приду, — отмечая на карте очередную «важную» точку, она всячески старается не обращать внимания. — Сразу рванёшь на точку сбора? Неон говорит тихо, будто бы видит Фейд впервые и даже боится её. Враньё. Девушка никому не признается, что эти встречи — уже устоявшийся ритуал, который проводится каждую ночь перед самым восходом солнца. — Ты же знаешь, что в этом нет толка. Куда я денусь с этой тюрьмы? — намекая на местоположение их базы, Фейд усмехается и боковым зрением оглядывает стул рядом с собой, на который с характерным шумом плюхнулась Неон. — Твоя правда. Какая по счёту? — Третья. — Не боишься помереть от передозировки кофеином? — Нет. — То есть, смерть от кофе тебя не пугает в той же степени, как и смерть от пропущенной из-за бессоницы пули? — Вполне. Это будет также безболезненно. — Ну, ты будешь мучаться несколько дней перед тем, как умрёшь. — Правда что-ли? И Фейд полностью переводит задорный взгляд на девушку, чьи растрёпанные и пушистые волосы забирали весь свет экрана: горели синим ярко, из-за чего приходилось щуриться. Кошмар не остаётся в стороне, на сей раз пробегаясь по ступням Неон и обиженно бликуя красными глазами — по воле случая он больше не был главным устрашением кухни. Эту роль на себя взяла та, чьи глупые слова разгоняли угрюмость Фейд и заставляли ту опустить уже ставшую родной кружку под одобрительный взгляд соседки. — Отвали. И такое может случиться, — пожав плечами, Неон расслабляется и укладывает голову на стол, предварительно смягчив это место собственными локтями. — Я не буду доказывать тебе, что сплю, — Фейд знает, к чему та клонит, но слова на ветер просто так никогда не бросает. В ответ она получает тихий смешок — значит, за окном до этого смеялась именно Неон? Это была точно она, так как уши сновидицы умели различать лишь те звуки, которые она считала важными. Если бы на кухню этой ночью зашёл громкий Феникс или хмурый Йору, Фейд бы даже не заметила их присутствия, но Неон была другой. Такой привычной. — Ты знаешь, что это моя кружка? И сейчас причина усмешки становится ясной — розовый осьминог, поселившийся на керамике, подмигивал смотрящим на них. — Я взяла первую, что попалась под руки, — Фейд выдержит некоторую паузу, прежде чем вновь схватит предмет в руки и сделает глоток кофе, — Ты же не брезгуешь? — Ещё чего. Пей, сколько влезет. И Неон лениво зевнёт, прикроет глаза и удобнее расположится на столе. Так было всегда: пока одна делала вид, что занята изучением будущих миссий, вторая приходила в одно и то же время и досыпала часы до официального подъема на различных жёстких поверхностях. Фейд не была против, наоборот, компания Кошмара ей никогда не приносила радости, но сопящая рядом соседка — одно удовольствие. Неон казалась слишком уязвимой, но мнение было ложным, вина тому — расположенное поверх ночнушки ядро, которое держало электричество в узде. Одно неверное движение, случайно брошенное касание могли свершить катастрофу, напугав ту и вызволив энергию наружу. Но Фейд не боялась. Она просто укладывала свободную ладонь на расстрепанные волосы, проводила по ним пальцами и успокаивалась, пока уставшее солнце лениво ползло вверх по небу.