***
Здесь, в Блю Локе, в месте, где свобода всё еще ограничена прочными, не просветными стенами, «заключенные» уже несколько долгих, мучительных для многих студентов недель идут вперед. Дни шли своим чередом, а команда Рина успешно сносила всех и каждого на своем ходу благодаря игре одного лишь парня. Расчетливый Эго молча наблюдал, прекрасно понимая уровень подготовки брата одного из звёзд современного, молодежного футбола, но своим фаворитом назвать того, кто держится на одной лишь мести, не мог. Сам Итоши был готов к тому, что даже в такой закрытой и огороженной от внешнего мира территории «призрак» брата всегда будет рядом, отравляя жизнь. Несмотря на все амбиции, огромный, казалось, нескончаемый потенциал, мальчишка не хотел стать избранным в глазах какого-то очкастого незадавшегося футболиста — от него ему нужна была дорога в большой спорт и фортовое место в первых рядах на поле, не более. Скучная жизнь в Блю Локе была скрашена тем, что несколько недалеких парочек, утверждающих, что они нашли свою вторую половинку среди других игроков, заявили о себе во всеуслышание несмотря на все запреты — это успело раскрасить будни драмой. «Дерьмо в квадрате» — подумал Рин, лишь закатывая в глаза и прикидывая, что среди почти 8 миллиардов человек в мире, предназначенный судьбой истинный просто оказался одним из 300 нападающих в этом чертовом здании. Шанс найти свою родственную душу, предназначенного соулмейта среди кучки отбросов равен нулю — всему Блю Локу, увы, довелось услышать сразу о трёх парах, нашедших свою любовь. Пары, утверждающие, истинность вызывают у Рина скептицизм и разочарование, вызванное тем, под крышей такого серьезного проекта, способного обеспечить счастливую дорогу в будущее, вместе с Итоши живут настолько несерьезные люди. Их мозги, как казалось парню, забиты чем угодно, но не представленной судьбой возможностью стать величайшим бомбардиром, отсюда и все неудачи. Младший игрок сдерживает агрессию, скрипит зубами и закатывает глаза каждый раз, когда видит, как сокомандники цепляются друг к другу подобно мерзким, слизким пьявкам. Отвратительно. Эти, так называемые партнеры, отвлекают друг друга от своих целей, ради которых они продолжают оставаться в стенах синей тюрьмы. «Какая жалость» — думает Рин, а потом ехидно подмечает, что в таком случае это лишь ускорит его путь к первому месту. Он надеется, что этих альф, которым сперма ударила в голову, омег, мечтающих о принцах, но никак не о футболе, скоро устранят, и Рин, наконец, перестанет быть свидетелем, не давшим свое согласие на посещение этого безумного цирка, чьи клоуны отличаются особой изощренностью. Ему шестнадцать лет и этот возраст для многих стал началом сексуальной жизни, однако для Итоши всё, кроме футбола и мести брату перестало существовать. Ему отправляли валентинки, шоколадки с признанием в школе, но каждый раз он избавлялся от них и думал, как нелепы люди, обреченные на такие чувства как влюбленность. Агрессию по отношению к истинным парам Рин познает, когда члены его команды забивают на его возгласы дать пас и по велению сердца переигрываются друг с другом. Это стоило пары продутых мячей. Они не оклемались, пока Итоши не схватил за шкирку альфу-романтика и не начал его душить, попутно внушая какую глупость тот творит. Ничего не должно мешать ему стать лучшим. После всех испытаний их собирают в зале, где вновь стоит гул от обсуждения проведенных матчей 3 на 3. Каждый пытается вставить свою монету, заявить, как храбро он вел свою команду, вызывая у самого Рина лишь закатывание глаз. Он отмечает восхищенный взгляд со стороны Исаги, ставшего для младшего игрока очередной помехой и испытанием, смириться с которым оказалось в разы труднее. Омега то и дело залипает на Итоши, отмечая не только внешнюю красоту, но и чарующих аромат травяного чая и чего-то легкого, непримечательного — такое повышенное внимание в самом начале льстило, хоть Рин и не показывал, но со временем стало вызывать отторжение и панику. Он отводит взгляд, не давая Йоичи и шанса надумать о взаимности. Взор обращается на парня в футболке номером 111. Его дурацкие, растрепанные светлые волосы с двумя выбивающимися прядками, напоминающими тараканьи усики, торчат в разные стороны, а его ярко-розовые, запоминающиеся глаза от души обведены черной подводкой. «Выглядит как гребаный идиот» — подмечает Рин. 111 подходит к их группе, оглядывая стоявшего с непроницаемым и пафосным лицом Рина с ног до головы, его дерьмовая ухмылка заставляет глаз Итоши невольно дернуться, но вскоре он с облегчением замечает, что целью Таракана является Исаги. Выдав нелепую провокацию, 111 замахивается на Йоичи, к которому уже со своей подмогой летит Бачира и розоволосый парень, имя которого Рин не знает. Он чувствует, как у него начинает болеть голова — она явно предчувствует грядущие трудности. Дерьмо. Услышав противный, но уже ставший таким знакомым голос Эго, парень, отрывая взгляд от того места, где вот-вот должен был разгореться конфликт с участием белокурого придурка, с интересом всматривается в экран. Раздражение медленно накатывается от долгого предисловия, но стоит наставнику Блю Лока перейти к оповещению о предстоящей, масштабной встрече с японской командой U-20, как все внутри сжимается. — Было решено, что Итоши Саэ будет играть за команду U-20 во время этого матча, — вещает Эго. Его голос звучит ровно, не выдавая истинных чувств — Итоши уверен в том, что этот назойливый мужик нервничает от предстоящего матча. Все тело Рина горит, и он рефлекторно сжимает кулаки. Чувствуя, как расплавленная лава течет по его венам, он отмечает охватывающий его новый прилив мотивации, которая стала ярче. Ему выпал долгожданный шанс не только сразить своего брата, но и провести совместную игру как в старые добрые времена. Правда, в разных командах. — О, Рин, ты близок к своей цели! — выдает шёпотом Исаги в надежде завести диалог и обратить на себя внимание. Рин на это закатывает глаза, но внутри благодарит за этот жест поддержки. Он собирается резко развернуться и сказать мудаку, чтобы он, раз отличился неподдельным любопытством к его персоне, сделал снимок, на который еще долго будет наяривать в одиночестве, но Эго, уже раздраженный своей работой, начинает быстро зачитывать Топ-6. Рин вне всяких сомнений уверен в своем нахождение в данной группе, но от предстоящего признания и озвученного первенства он лишь ухмыляется в предвкушении. — Во-первых, номер один — Итоши Рин, — как и ожидалось. У младшего не было ни малейшего сомнения, что сейчас среди этих неудачников он стоит на самой вершине. — Переходим к номеру два — Шидо Рюсей. — Пиу-пау, сучки, — чертово насекомое умеет разговаривать. Голос оказался на удивление приятным: хрипловатым, глубоким и необъяснимо чарующим — немало омег засмущались и отвели взгляды, краснея от своих же мыслей. Что ж, быть вторым в общем зачете достаточно, чтобы заслужить как минимум пять секунд внимания Рина. Он оглядывается, чтобы снова оценить стоявшего позади мудака и с удивлением обнаруживает ответный, прожигающий взгляд розовых глаз. — Ты у нас номер один, да? — спрашивает достаточно тихо, чтобы Эго не читал нотации и не жаловался на отсутствие воспитания, проявляющееся в перебивание старших. Шидо оглядывает Рина с ног до головы так же, как и несколько мгновений назад, и Итоши чувствует, как чужой феромон окутывает его в попытке захватить власть. Аромат восточных специй заставляет поморщиться. Отвратительно. И это предназначено для привлечения омег? Отвлекаясь на рассмотрение обитателей Блю Лока, парень отмечает для себя, что в коим-то веке заметны подтянутые, спортивные парни, чей взгляд полон уверенности. Секундное уважение сменяется мыслью о соперничестве и исчезает, будто его и не было. Время, по-видимому, остановилось для Итоши — ему не интересны мотивационные речи от Эго. У него уже есть другой стимул. Парень слышал продолжающиеся, неинтересные разговоры, в ходе которых время от времени всплывало его имя как номера один. «Это просто вау. Из 35 присутствующих здесь только эти двое, Итоши Рин и Шидо Рюсей, смогли забить гол в ворота лучшей команды мира», — не сдерживая свое восхищение кто-то вызвал у бомбардира очередной приступ раздражения. Ему порядком надоело слышать, как их имена произносят вместе. Что-то ему очень не нравятся в этом скользком типе. Вскоре Эго отпускает подростков, которые тут же разбегаются по командам и устремляются в свои комнаты, где начинает царить хаос и присущий мальчишкам шум. Рин терпит все вопросы, отвечая на них с едва заметным раздражением. Его голос холодный, вкрадчивый заставляет некоторых омег содрогнуться и отвести взгляд от созерцания альфы — свой аромат он сдерживает, не желая показывать доминантность таким путём. Со временем, когда сокомандники правильно трактуют незаинтересованность Итоши в разговоре — он опускается на расстеленный футон и соприкасается головой с мягкой, перьевой подушкой. В этот раз сон тут же овладевает им.***
— Ха-ха, погнали! — веселый, возбужденный голос, принадлежавший Шидо, пронесся по всему полю, стоило Ишикари передать пас одному из лучших игроков на поле, Итоши Рину. Парень не растерялся, точность его движений, уверенный взгляд и сканирование поля, казалось бы, всегда заставляли оказаться в нужное время в нужном месте. Бомбардир, остановив легким движением мяч, огляделся, оценив шансы открытых игроков. — Пасуй, ресничка, — нацепив излюбленную ухмылку и источая всем своим видом самодовольство и уверенность, Рюсей обернулся в сторону номера один в Блю Локе и, подмигнув, принялся ожидать заветную передачу. За последние дни обитания в одной комнате альфа не на шутку надоел спокойному и холодному Рину, привыкшему к более умиротворяющей обстановке и личным границам, которые то и дело нарушали. Взгляд ясных, бирюзовых глаз цеплялся за каждого игрока в черной форме: где-то Арю вновь с любовью поглаживал длинные волосы, прекрасно осознавая, что в сложившемся положение ему не получить мяч — его окружили. Наги с недоумением и восхищением всматривался на новую версию своего давнего знакомого, а сам Рео корчил недовольные рожицы, то и дело загораживая высокого бомбардира команды А. Путь закрыт. Из пяти игроков не приходилось выбирать, оставались Шидо и Игагури, в которых Итоши сомневался. Передавать пас безбашенному, неуправляемому сомкоманднику было рискованно— Рюсей без колебаний попытался бы забить гол и перехватить всё ликование болельщиков на себя. Не хотелось лишний раз тешить эго блондина, поэтому, выбрав самый худший вариант в лице того, кто оставался в Блю Локе, вероятно, благодаря молитвам и столь частому обращению к божествам, Рин ускорился, готовясь принять ответный пас. В воздухе невыносимо воняло смешанными из-за активного потоотделения ароматами альф: больше всего выбивался запах пряных восточных специй, усиливающийся и заполняющий все пространство из-за нахлынувшей злости — Рюсей закипает, стоит Итоши выбрать не того. Такая реакция лишь забавляет Рина, чей травяной аромат в ответ пытается вытолкнуть с лидирующей позиции специи — он пытается успокоить несмышлёного, трусливого бету монаха, но в последний момент тот, заметив яростный взгляд розовых глаз, передает пас Шидо. «Таракан», как его уже успел прозвать для себя номер один, теряет мяч, стоит упругому, ловкому Гагамару мелькнуть своим ботинком прямо перед загорелым носом. Получая свою порцию восхищения от парнишки, чья игра представляет хаос, Гин лишь пожимает плечами и следит, как все внимание переносится к Итоши и Кэнью, который с завидной скоростью выполняет дриблинг и обводит вокруг носа одного из сильнейших бомбардиров. Всё внутри Рина начинает загораться: он уже не слышит, как команда белых забивает первый гол, не чувствует, как ароматы противников смешиваются в ликование, для него центром становится собственная злость. Медленно в кровь поступает порция агрессии, из-за чего запах трав приобретает древесные, тяжелые нотки. Он всё еще может сдерживать это в себе и контролировать игру. Делая глубокий вздох, он сам не замечает, как мяч, находясь у его ног, ведет его к первому голу своей команды. Рядом, будто выполняя роль страховки, мечется Шидо, чьей тем нисколько не уступает плавным, пожалуй, слишком грациозным для альфы движениям. Они, как бы самому Рину не хотелось признавать, равные соперники в рамках Блю Лока. Оба альфы, чей темперамент не позволяет идти на уступки и постоянно приводит к агрессивным, злым выпадам, оба необычайно талантливы, однако, если один больше тренировал силу, то второй работал на ловкость. — Наша очередь забивать, — выдает бархатный, глубокий голос, в котором едва заметна нотка смешинки, ставшей изюминкой блондина. Его несерьезность, приправленная шуточками, каждый раз удивительно быстро перерастала в явное проявление ненависти, адресованной, в частности, самому Итоши. — Ползи быстрее, Таракан, — бросив беглый взгляд на сокомандника, Рин продолжает вести мяч. — Не указывай мне тут, Ринчик! — голос становится обиженным, Итоши почти верит в эту игру. — Я сам решу, что делать! — вести разговоры во время игры зачастую добавляло азарта, перчинки, едкие, брошенные для провокации слова, вызывали новую волну злости и заставляли действовать. — Какой я тебе Ринчик?.. — фыркнув, Итоши сталкивается с преградой в виде очередного дерзкого омеги, чей запах скрывался за специальными подавителями. Тот, поверив в свои силы, перекрывает ногой в надежде заполучить мяч, но получает лишь едва заметную усмешку Рина. Игра идет прямо по сценарию, разработанному в голове. Делая проброс, бомбардир отдает пас высокому Ишикари, принимающему исключительно головой, а тот, смекнув задуманное, лишь послушно исполняет, передавая мяч Арю — они заставляют Гагамару нервно попятиться, не смея прикоснуться к заветному. Благодарно кивнув, Рин словно смерч, готовый снести каждого на своём пути, поспевает к тому, ради чего он все это затеял и наносит последний штрих: мяч влетает в ворота, заставляя сравнять счет. Восточные специи, казалось бы, пронзают его, но тот, уверенно обернувшись, поправляет спадающие пряди и вглядывается в сияющие восхищением, азартом и агрессией розовые, ядовитые глаза. — Ах ты тварь… — шепчет одними губами Рюсей. — Специально устроил всё так, чтобы я не достал до мяча? — в голосе нет и намека на злость, лишь уважение, которым блондин не боится бросаться направо и налево. — Ха. Это называется здравый смысл, — хмыкает парень, получивший со стороны команды поддерживающие высказывания. Собственное эго ликует и заставляет с презрением взглянуть на второго сильного альфу. Эго явно был не в себе, когда ставил их в одну команду: два эгоиста готовые разорвать друг другу глотки не могли вести матч без ущерба друг другу. Им требовалась простраивать целые преграды, подставлять друг друга лишь бы перехватить заветную минуту славы и получить незабываемое удовольствие. Командам оставалось терпеть, как два противоборствующих аромата воюют за господство, заполняя все пространство, пока обладатели с ненавистью косятся друг на друга. Дальнейшая игра протекала в разы быстрее, борьба за господство на поле продолжалась, но становилась куда менее напряженной, из-за чего поставленный факт в конце в виде победы заставил всю команду А расслабленно вздохнуть. Каждому, кто участвовал в матче с двумя похожими на ураган парнями, приходилось несладко, стоило тем обменяться гневными взглядами, от которых становилось не по себе случайным очевидцам. Пустой тренировочный, просторный зал, усеянный многообразными тренажерами, стал единственным местом, в котором Итоши Рин мог основательно развеяться и обдумать сложившуюся ситуацию. Его мысли петляли от одной к другой, будто боясь быть пойманными, а тело продолжало изводить себя под тяжестью штанги. Вены на руках набухали, становясь отчетливыми, мышцы напрягались, а дыхание становилось тяжелым после предыдущих силовых нагрузок. В голове прокручивалась одна единственная мысль, перегораживая проход остальным. «Очередная зацикленность на брате — не более», — подумал Рин, не отрывая взгляд от штанги, возвышающейся над головой. Одержимость Саэ сделала из него лучшего нападающего во всем Блю Локе, он стал отличным, первоклассным стратегом, кукловодом, как выразился бы кто-то из команды, закатив глаза. Но, если сравнивать его цель — первенство ради мести брату, ради несбывшейся мечты, и цель того же Рюсея, номера два, игравшего лишь в надежде получить удовольствие — Итоши уступал. Он потерял себя, пока гнался за недостижимым идеалом, забыл того маленького, наивного, улыбчивого мальчишку, готового уступить брату лидерство, стоило лишь старшему похвалить за успехи. Та версия давно умерла, оставив после себя разве что любовь к мороженому. Но разве вся прелесть в детстве была не от приятной компании? Саэ на последние карманные деньги покупал два самых дешевых эскимо, в которых был невкусный, приторный, суховатый шоколад, и, вручив брату любимую сладость, принимался оживленно рассказывать о наболевшем. Младший, будто самый верный, надежный психолог не обращал внимание на своеобразный вкус мороженого, на отвратительный шоколад, слушал и ловил себя на мысли, что хотел бы всю жизнь ступать в одну ногу со своим братишкой. Вспомнив забытое воспоминание, Рин лишь невесело хмыкнул и, закрепив штангу на месте, перешел на другой тренажер, требующий работы ног с помощью их раздвижения в разные стороны. Ловкость давалась ему куда проще из-за занятий йогой, поэтому с завидной легкостью, устроившись на сидение, он принялся исполнять нагрузку. Мысли вновь вернулись к брату. Осуществи он задуманное, докажи старшему Итоши свое превосходство, что бы он оставил после? Ненависть к перекидыванию мяча? Сломанную психику? Вечную агрессию? От таких умозаключений парень лишь отмахнулся — футбол, несмотря на разлуку с самым дорогим человеком, стал для него всем: двигателем, любимым занятием, расслабляющим и отвлекающим маневром. Он бы не смог оставить это после мести, но что стало бы его следующей целью? Неоспоримое первенство, мировое восхищение, господство в футболе, признание лучшим — он без зазрения совести раздавил бы каждого на своем пути, каждому доказал бы свое место в этой цепочке, чтобы избавить от сомнений. — Юху, отличный видок, ресничка! — на входе в тренажерный зал возник Шидо, который, вероятно, как раз собирался перед сном выполнить пару заходов с силовыми. После завершенного матча он не казался измотанным, усталым — наоборот, он будто вновь воскрес, став более оживленным. —Не против, если я здесь постою и понаблюдаю? — Боюсь, даже наблюдение за топовым игроком тебе не поможет, Таракан, — сделав еще один подход, Рин опускает ноги и всматривается в статный, мощный силуэт. Аромат специй заполняет помещение, отчего возникает странное ощущение замкнутости, будто Итоши застрял в тренировочном зале без возможности выбраться — легкие напрягаются, вдыхая чужой запах, в котором присутствую знакомые нотки мускатного ореха. — Не помогут, — согласно кивнув, Рюсей проходит в глубь зала и останавливается напротив тренажера, на котором устроился Итоши. Ноздри блондина расширяются на секунду, вдыхая успокаивающий травяной аромат второго альфы, а улыбка тут же искажает загоревшее лицо. — Но зато здорово возбудит, Ринчик, — взгляд розовых глаз скользит по чужому телу, с удовольствием отмечая для себя нечто понятное лишь самому бомбардиру. Парень наклоняется ближе к Итоши и сталкивается с уверенными, наглыми бирюзовыми глазами, излучавшими недовольство и непонимание. Рин и раньше замечал странное поведение за Шидо, но каждый раз его необдуманные, грязные слова заставляли все тело напрячься в неверие — соблюдение личных границ, приличия были чем-то далеким для номера два, позволяющего себе впадать из крайности в крайность. Сейчас парень, сидевший на кожаном сидение тренажера и рассматривающий своего соперника снизу, боролся с желанием размазать незадавшегося альфа-самца и приятной волной, пробегающей по телу от хрипловатого, глубокого голоса. Фантазия невольно цепляется за сказанное и начинает представлять, как сильный, громоздкий соперник в рамках тюрьмы приступает к более дерзким, активным действия. К щекам подступает румянец, из-за чего Итоши вскакивает, будто его только что ужалили, и, цепляя Шидо за шиворот футболки, вдавливает его в высокую перекладину одного из тренажеров. — Ебаный извращенец, твоя пасть когда-нибудь закрывается? — казалось бы, голос уже не принадлежал номеру один, он был похож на злой, остерегающий рык. В глазах загорелся опасный огонёк, заметив который второй альфа восторженно облизнулся, будто предвкушая дальнейшее. — Может, проверим? — агрессия поступает в организм, смешивается с кровью и превращает обычно спокойного, уравновешенного Рина в зверя, готового к нападению — его естественный древесный аромат окутывает парня, вжимающегося в перекладину под напором, и сплетается со специями. — Ресничка, я только за! — веселье в чужих словах отрезвляет бомбардира и он, моргая, отстраняется от альфы. Поморщившись от представленного зрелища, номер один, будто отгоняя от себя заразу, передавшуюся от Рюсея, отряхивается и поспешно покидает тренировочный зал, удивляясь своим собственным фантазиям и действиям. Рин с неверием отметил, как собственное тело готово было поддаться этой своенравной игре и с интересом участвовать без угрызения совести вопреки инстинктам альфы, требующим подчинения со стороны слабых, мягких омег, в этих странных фантазиях. Поглощённый раздумьями, он уже не слышит, как Шидо с присущей ему насмешкой, бросает вслед: «Ничего, ещё наверстаем упущенное», а затем выходит в душ…***
Последний матч пять на пять оказался самым затруднительным и затянутым: напряжение в команде росло благодаря разгоряченному и возбужденному Шидо, который то и дело стремился достичь потокового состояния, наплевав на собственную команду. Он вдохновлённо выхаживал по площадке, зная, что в любой момент мяч окажется у Итоши, что будет в разы интереснее, нежели одиночно выводить его к воротам — борьба с младшим оживляла и воодушевляла, будто едкие, ехидные диалоги имели дразнящий окрас, а не предупреждающий. Стоило Рину появиться на горизонте, как Рюсей без малейших колебаний мог с точностью определить, что заветный мяч, способный довести его до высшей точки возможностей, окажется именно у этого обозленного, раскидывающегося различными оскорблениями и ругательствами, парня. Приближающаяся статная, энергичная фигура выводила не на шутку, заставляя номера один бросать маты без разбирательств. — Какого хрена ты меня преследуешь, чертов ты ублюдок? — он вел матч уверенно, будто он не висел на волоске, застигнутый в ловушку «Тараканом», имеющим на весь матч свои взгляды, предполагающие лишь холодный расчет в виде получения удовольствия. Чистый эгоизм — командой здесь и не пахнет. — Твоя злость меня не на шутку возбуждает, Ринчик! — усмехнувшись, блондин, поравнявшись со вторым альфой, посылает тому воздушный поцелуй и хищно скалится, будто кот, загнавший мышку в угол. Роль грызуна заставила Итоши поморщится и, закатив бирюзовые глаза, отправить мяч первому попавшемуся открытому игроку из своей команды. — Эй, ты что намеренно меня избегаешь? — Шидо вырывается вперед, а Рин, оглядывая поле, стремится прямо к воротам, будто заранее зная, что мяч будет поджидать его именно там. Взгляд отслеживает Таракана, но четких, пристальных наблюдений не требуется: специи находятся далеко позади, преследуя Зантецу, уводящего мяч. «Четырехглазый», как его называет Рюсей, отдает пас сокоманднику, находившемуся рядом с Итоши, увидев топового игрока Блю Лока, парень мнется, но после секунды сомнений всё же подбегает навстречу и сталкивается с яростным, молниеносным ударом, отправляющим ещё один гол, выравнивающий счет окончательно. Номер один победно ухмыляется и встречается с розовыми глазами, в которых, очевидно, закипает ярость. — Спасибо, удружил своей никчемной игрой, — взмахнув рукой, будто изображая наигранное, дружеское одобрение, Итоши проходит мимо рычащего альфы, наслаждаясь собственным превосходством и недовольством второго номера. — Спасибо будешь выкрикивать в коленно-локтевой, ебаная сучка, — веселье напрочь отсутствует в словах парня, который, если верить безбашенным, неправомерным действиям, мог в любой момент совершить задуманное. От этого у Рина, ликующего до сего момента, все внутри неприятно сжалось: его озадачила вчерашняя реакция тела, готового уступить привычную для альфы позицию верхнего. — Если секс со мной заставит тебя заткнуться и не мешаться под ногами — я с удовольствием нагну тебя, — голос вопреки всему звучит уверенно, Итоши отлично владеет телом, поэтому, смерив блондина гневным взглядом в ответ, бросает последнюю реплику и покидает место неосуществленного преступления. — Ты только попроси, придурок. После того, как Саэ заставил почувствовать одиночество, испытать все муки, когда, казалось бы, есть все, но не хватает родственной души, готовой совместно стремиться к общей мечте, Рин озверел. Он превратился в злобного, прожжённого ненавистью и агрессией мальчишку, выкрикивающего каждому оскорбления, колкие замечания в надежде заполнить ту пустоту. Ему чертовски нравилось ходить по краю, чувствовать, как собеседник закипает, сжимает кулаки и готовится накинуться — риск младший обожал, он заводил его и заставлял блаженно прикрывать глаза, а потом отбиваться от недовольных задир. Чаще всего драку приходилось избегать — конечности всё ещё нужны были для осуществления сладкой, пьянящей мести, но ощущения подавленности у «жертв», собственное шаткое положение заставляло Итоши на время забывать какого это быть тем самым ненужным пережитком прошлого, коим он стал для брата. Сейчас, когда Рин откровенно опасался за происходящее после матча, желание ходить по ниточки заставляло его получать странное удовольствие. С Тараканом у них не так мало общего, как показалось на первый взгляд — в Итоши было столько же сумасшествия, дерзости и готовности идти наперекор всем ради получения наслаждения. Они оба раскидывались совершенно не мотивирующими словами в адрес своей команды, оба желали внимания, оба стремились перехватить власть, заполняя своим ароматом все вокруг в надежде подчинить. Итоши не замечает, как мяч оказывается у Шидо, не обращает внимание, как подавляющий аромат специй полностью захватывает его, будто крича «Иди сюда, придурок», не понимает, как он оказывается у мяча, когда один из игроков второй команды перехватывает блондина. Рин ведет свободно, плавно, не видя препятствий, травы заставляют сокомандников расслабиться уверенностью, что именно номер один решит проблему, завершит матч и расставит все точки. Мяч скользит вперед, парень выравнивает дыхание, получая эмоциональную разрядку в напряженный момент, и с раздражением отмечает целое цунами, состоящее из кричащего, розового перца, заполняющего ноздри, провоцируя чихание. — Умерь свой пыл, Таракан, — не скрывая раздражение, Итоши хмурится, но не уступая блондину следует за мячом. — Только после вас! — на губах уверенная, удовлетворенная улыбка. Шидо находится в предвкушение от вырванного прямо из-под носа у первого номера Блю Лока мяча: его рука поднимается к «напарнику» и перекрывает тому рот в надежде вывести из равновесия. Однако нога в последний момент скользит по цели и со всей силой врезается в ворота, издавая при этом ошеломляющий, громкий «БАМС». Громкоговоритель вещает о том, что матч окончен со счётом 5:4 в пользу команды А, и, пока все приходят в себя после напряженной игры, два сильнейших игрока поднимаются после падения и со всех исходящей злостью, ненавистью и желанием выплеснуть накопившиеся эмоции стремительно бегут друг к другу. Очевидцы застывают, не понимая, как разнимать альф, кто-то приходит в чувства быстрее, выкрикивая «Немедленно прекратите», кто-то, будто находясь в кино, с наслаждением готовится к зрелищу. — Матч уже окончен! —– кричит кто-то в надежде, что два амбициозных игрока всё же уступят и придут в себя, но младший, разминая кулаки кричит: — Именно, так что теперь мне ничто не помешает прикончить тебя, никчемный мусорный Таракан! — голос Рина срывается на крик, его выразительные глаза приобретают насыщенный, изумрудный цвет, будто давая понять серьезный настрой. — Ха! Прямо мысли читаешь, — доносится со стороны. — Так и поступлю, — Шидо, оказавшись совсем близко к младшему альфе, подпрыгивает, готовясь нанести роковой удар, и тут же врезает коленкой прямо в нос своему сопернику. Итоши от оглушительного удара чувствует, как почва под ногами, казалось бы, исчезает, а он, теряя равновесие, приземляется на колени. Голова звенит, звуки из внешнего мира не доходят до него, из-за чего возникает ощущение, словно он находится в скафандре. Машинально он прижимает ладонь к месту удара и видит алые капли — из носа бежит кровь. В моменте он ловит себя на мысли, что такой риск заставляет его сердце биться чаще: он совершенно не понимает речь окружающих, чувствует приятное, пьянящее головокружение и наблюдая за тем, как трава из зелёного окрашивается красным, понимает одно: аромат специй овладел и поработил его. Рином овладевает чужеродная, невообразимая злоба, она руководит им и бросает команду «вставай», словно нет той крови, головокружения. Подчинившись внутреннему я, Итоши медленно на трясущихся ногах поднимается и с неоспоримой агрессией смотрит на заинтересованного и ухмыляющегося Рюсея. Он распыляет свой запах, будто пытаясь доказать, насколько он не умеет кому-то подчиняться. Движения резкие, грубые заставляют Рина забыть о боли и оказаться за секунду возле противника — он сжимает кулак, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Он заносит руку для удара, Шидо от неожиданности застывает, но вовремя очнувшись, перехватывает ладонь, сдавливая её будто с желанием не оставить ничего. Он выкручивает и валит Рина на искусственную траву, которая неприятно колет кожу. Нависая сверху, «таракан» будто под гипнозом делает глубокий вдох, впитывая аромат Итоши и делает то, что не ожидает никто. В следующую секунду Рин чувствует боль в области шеи, его разум мутнеет окончательно. Мозг отключается, а сам парень не понимает ситуацию. Он слышит охи и ахи окружающих, чувствует, как на него наваливается Шидо. Его удивленное лицо, на котором присутствует раскаяние приобретает спокойное, умиротворяющее выражение. По телу расползается неприятное, грязное тепло, заставляющее поморщиться — Итоши пытается сфокусировать взгляд, понять источник, но с каждой секундой сознание покидает его. Последнее, что он помнит: собственную окровавленную руку, которую он прижал к шее для того, чтобы унять боль. С мыслью о собственном проигрыше он погружается в небытие.