* * *
Мери сидела в комнате вместе с сыном, который болтал ногами, сидя у неё на коленях. Она игралась с кудряшками на голове мальчика, когда четверо людей в форме вошли и двое забрали ребёнка. Питер со всеми силами брыкался, пинался ногами и размахивал руками, кричал и плакал, но ничего не помогало ему против людей в противной тёмно-зелёной форме. Когда эти люди приходили, то Питеру делали больно, и ребёнок ненавидел такие моменты. Он также ненавидел когда Мэри плакала, ведь она была к нему очень добра, а всякий раз, когда приходили эти люди, то они заставляли её плакать. Женщина кричала, чтобы ребёнка не трогали, чтобы оставили его в покое и больше к нему никогда не приближались. Её слова проигнорировали будто это был не крик, а пустой звук. Остальные двое людей в форме держали Мэри и не давали ей подбежать к ребёнку. Когда мальчика увели из комнаты в дверном проёме показался человек в белом халате. — Миссис Паркер, за эту неделю вы разве ещё не поняли, что сопротивляться бесполезно? — человек хищно улыбнулся. — Верните мне Питера! Он же всего лишь ребёнок! Он... — Молчать! Ваш муж знал на что шёл. И если так и дальше будет продолжаться, то мы будем вынуждены принять серьёзные меры. А пока... — мужчина достал из кармана своего халата шприц со странной жидкостью. — спите, миссис Паркер. Он вколол эту жидкость в вену на правой руке, а после ушёл. В глазах Мэри начало сильно мутнеть. Она почувствовала как сильные мужские руки кладут её на кровать, а после уходят, закрыв за собой дверь с противным скрипом. Последнее что услышала Паркер перед тем как провалиться в сон, это поворот ключа в замочной скважине.* * *
"День 59. У Питера отросли его волосы и стали понемногу закручиваться в лёгкие кудряшки. Со стороны это выглядит мило, но с каждым днём ему становится хуже. Мальчик уже перестал твердить о том, что хочет к маме и папе. Лишь изредка говорит что хочет домой. И это объяснимо: каждый день ему "промывают" мозги. К сожалению с моей помощью... Мэри переместили в другое место, и я даже не знаю какое. Я пытался узнать куда и всё ли с ней в порядке, но мне лишь сказали, что до тех пор, пока я делаю то что от меня требуют, Мэри будет жива. Я очень редко вижу мальчика. Мне практически не дают с ним встречаться. Я могу наблюдать за ним только через стекло лаборатории раз в неделю. А в редкие моменты, когда мы с Питером пересекаемся в коридорах комплекса, когда его ведут на очередную "пытку", он спрашивает меня о том, что случилось с мамой и почему он её больше не видит. Их эксперименты работают, ведь иначе эти люди бы не смогли заменить мальчику воспоминания. На данный момент всё идёт так, как и обговаривалось: они меняют ребёнку воспоминания, а я делаю для них разного рода сыворотки. Но они ещё не знают, что ни одну из этих сывороток не смогут применить, ведь мне сказали для чего они нужны только по прибытии в это ужасное место. Я пытаюсь как-то исправить свою ошибку, но мне всё равно нет оправдания. Я подставил под удар жизнь невинного человека, ребёнка. Питер, он... Постоянно просит надзирателей прочитать ему какую-нибудь книжку перед сном или рассказать историю. На него никто не обращает внимание, но мальчик продолжает пытаться. Это вызывает улыбку на моём лице. Всё же иногда хорошо что некоторые "люди" не умеют держать язык за зубами. Питер очень умный мальчик, хороший, добрый, милый и общительный. Но только с теми людьми, кто не делает ему больно. Жаль что в столь юном возрасте он повстречал столько злых людей..." Блокнот закрыли и убрали под второе дно. Мужчина вздохнул и запустил пятерню себе в волосы, вороша их. Он обязательно придумает как сбежать от сюда. Придумает, но не сейчас. Ведь скоро будет время сна, а это значит, что все комнаты где содержаться "пленники" будут закрыты на ключ и в них будет поступать усыпляющий газ по вентиляции. Перевернулась очередная чуть пожелтевшая страница. Включилась настольная лампа. На улице уже начинает понемногу смеркаться. "День* * *
В комнате раздался поворот ключа в дверной замочной скважине. Металлическая дверь с противным скрипом тяжело открылась. В комнату резко проник свет от потолочных ламп. В дверном проёме показалась тёмная мужская фигура. — Питер, вставай, — голос говорил нежно, но это был очередной обман. — Сегодня для всех нас важный день, — мужчина радостно улыбнулся и прошёл вглубь комнаты. Ребёнок уже не спал несколько минут. Питер лежал спиной к двери на твёрдой старой кровати и грустными глазами осматривал свою маленькую комнатку. Глаза быстро привыкли к темноте, поэтому это занятие не составило особого труда. Но когда он услышал как поворачивается ключ в двери, то быстро натянул одеяло до носа и обратно притворился спящим. Он из всех сил старался не выдавать себя, но когда человек прошёл в комнату, то его веки предательски задрожали. Шаги начали приближаться к его кровати. — Я же знаю, что ты не спишь, паршивец! С ребёнка резко скинули одеяло и кинули в другой угол комнаты. Его сильно схватили за правое запястье и скинули с кровати. Питер ударился о пол правым бедром и локтëм. Он ненавидел каждое утро проведённое в этом месте. Ненавидел каждый прожитый день. Здесь с ним обращались как с животным, могли оскорбить или ударить, но самое обидное то, что папа за него ни как не заступился, хотя точно знал о подобном обращении. Ведь с его папой обращались почти также, только вместо побоев были различные угрозы. Питер сам иногда слышал их. Но самое обидное то, что эти люди не давали ему видеться с мамой. Мальчик не знает сколько времени уже находится в этом месте, но знает что не видел маму очень давно... Грубые мужские пальцы сильно взяли его за ухо, заставили подняться с пола и встать на ноги. — Ты же прекрасно знаешь, что твои трюки не работают, — мужчина хищно улыбнулся. — В качестве наказания за свой обман ты весь день проведешь в своей пижаме. А теперь пошли! — его сильно толкнули в спину и ребёнку пришлось повиноваться. Провести день в пижаме было тем ещё наказанием, ведь она была старая и больше похожа на лохмотья. Из-за скопившейся в ней пыли всё тело очень сильно чесалось. А полоски на ней создавали ощущение, что Питер какой-то пленник и сидит за решёткой. Хотя это так и было... "День 181. Наступил второй этап. Питера перевели в другую комнату. Когда я поинтересовался куда, то мне сказали, что в новом месте он себе не сможет навредить, как в старой комнате. Возможно это связано с тем, что новый этап подразумевает введение в кровь Питера специальной сыворотки. Я боюсь представлять как выглядит эта комната. Боюсь представить что она сделает с хрупкой и расшатанной психикой ребёнка... Поскольку я теперь нужен только для создания сывороток, мне позволяют видеть мальчика раз в две или три недели. Как мне сказали, это нужно для того чтобы я не забывал почему здесь оказался и зачем нужен. А как я могу забыть если думаю об этом каждый день? Из-за этого меня часто стали пугать собственные мысли. Они стали страшнее и громче, когда я в первый раз увидел во что одет Питер. Это были старые грязные штаны и рубашка. Я не знаю где они достали эти вещи, ведь похожие одежды носили... Я даже не стану писать кто. Слишком страшно осознавать для чего мальчика в это одели. Всё что я знаю о втором этапе, это то что Питера собираются тренировать и сделать солдатом нового поколения. Я не стал расспрашивать что это значит, ведь мне бы всё равно не ответили. Если "солдат нового поколения" это что-то вроде Зимнего солдата, тогда у меня возникнут большие проблемы. Потому что я этого не допущу." Блокнот выпал из рук на пол. Когда его начали поднимать, то из него выпала фотография. На ней был запечатлён мальчик семи лет. Его голова была небрежно побрита, а сам он стоял в рубашке и штанах в серо-голубую полоску. Эта фотография была такой же ужасной как и текст в блокноте. Видимо таким образом эти люди хотели подчеркнуть всю значимость Питера Старка для их организации.* * *
Эта новая комната была ужасна. В ней были серые мягкие грязные стены и лишь одна потолочная лампа, которая светила отвратительным жёлтым светом. На этом описание интерьера заканчивалось. Питер определил, что все поверхности комнаты были отделаны старыми матрасами, причём уложенными в несколько слоёв, потому что те были тонкими. Спустя неделю проведённой в этой комнате Питер начал думать, что сходит с ума. Находиться одному в этом жутком помещении было настолько невыносимо, что он начал радоваться, когда к нему приходили люди в халатах и в обычной тёмно-зелёной форме. Пусть они и делали ему больно, но он не был один на один со своими мыслями и внутренним голосом. Особую радость доставляли моменты когда к нему приходили мама или папа. Но каждый раз они почему-то плакали и просили прощения. Питер понимал за что просит прощения его папа, но за что извиняется мама он не знал. Да и не особо вслушивался в её слова, ведь радость от каждого её прихода после длительной разлуки затмевала всё остальное. Питер не любил когда они уходили. В его голову сразу начинали лезть разные пугающие мысли: "— Они тебя скоро снова бросят! — Нет! Они меня любят!" "— Ты им не нужен! — Это не правда!" "— Они извиняются за то, что добровольно отдали тебя на опыты! — Мама с папой бы так не сделали!" "— Ты им быстро надоедаешь, поэтому они так быстро уходят! — Нет, им со мной интересно!" "— Мама и папа каждый раз плачут потому что понимают какой ты никчёмный! Им просто жаль тебя! — Я не никчёмный! Я... Я..." "— Какой же ты жалкий, Питер Паркер... — Скорее всего ты прав. Я действительно жалкий, раз не могу заставить их улыбаться..." От этих мыслей всегда становилось паршиво и грустно на душе. Во время этих мыслей Питер забивался в угол и прижимал колени к своей груди. Его очень редко обнимают, поэтому только такие объятия он может себе позволить. Иногда он раскачивался вперёд и назад, что-то бубня себе под нос. Но часто из его глаз лились слезы и хотелось кого-то позвать, чтобы его успокоили, сказали что всё хорошо и что всё наладится. Но вместо этого всегда вырывалась лишь одна произнесённая шепотом фраза, которая разбивалась о мягкие стены комнаты: "Папа, помоги мне..." А ещё уже несколько дней не проходил этот ужасный зуд. Руки и ноги покрылись сыпью. Из-за того, что эти места постоянно чесали ногтями, с кожи не сходил красноватый оттенок, а сыпь только разрасталась. От этого зуд становился настолько сильным, что у Питера начинали дёргаться веки. "День* * *
Первое что почувствовал Человек-паук когда пришёл в себя, это полёт и крепкие металлические ладони, которые сжимали его грудную клетку. Стало сразу понятно, что это Железный человек. Открыв глаза, он увидел, что летит над Нью-Йорком. — К-куда мы летим? — голос был чуть хриплый и ослабший. — Ко мне в башню, Паучок. Тебя скинули в озеро с огромной высоты, поэтому я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. И у меня есть для тебя подарок, — Тони под маской улыбнулся. Питер этого не увидел, но понял по интонации голоса. Думать о подарке Тони Старка для Человека-паука Питеру совершенно не хотелось. А ещё не хотелось лететь к нему в башню. Но у героя выбора не было, поэтому он снова закрыл глаза. Его ожидает длинная ночь...