Затерянная во Времени

Во время полуденной трапезы Тук была предоставлена самой себе, когда взрослые собрались вместе. Она издалека наблюдала, как ее родители и Грейс Огустин разговаривали с Тсу'теем, ее бабушкой и дедушкой. Несколько других воинов собрались вместе с ними. О еде все забыли. Должно быть, это связано с Родным Деревом. Иначе что еще это могло быть? Она наблюдала за их лицами — недоверие, гнев и разочарование. Хвост ее мамы был обернут вокруг тела папы - знак утешения. Тук вздохнула и закончила с едой. Сбор взрослых напоминал ей о доме. Часть ее ожидала, что Норм выйдет из-за угла и выскажет свое мнение по какому-нибудь вопросу или что Тоновари возьмет ее папу за локоть, чтобы они могли поговорить наедине. Совет войнов, так ее братья всегда называли его. Смотря на собравшихся у нее неприятно скрутило живот. Ее папа, должно быть, сказал им всем что-то о Родном Дереве. Он выслушал ее. Смогут ли они сохранить свой дом в безопасности? Или ничего в итоге не изменится? Хоть она никогда не видела Родное Дерево таким, каким оно было здесь и сейчас, но видела, каким оно стало после. Даже несмотря на то, что уже росла новая жизнь, разрушение все равно были видны. Она заплакала, когда впервые это увидела. Пошатываясь, Тук осторожно направилась к группе, ее уши подергивались, когда она пыталась расслышать их разговор. — -доверься ребенку. - говорил Тсу'тей, качая головой. — Кто знает, есть ли в ее словах правда? — На'ви не лгут. - ответил ее папа с едва сдерживаемым гневом. Тук наблюдала, как хвост ее мамы прижался к его хвосту, а после она положила руку ему на грудь - движение, которое она видела много раз в своей жизни. — Джейк, успокойся. - выдохнула ее мама, прежде чем повернуться обратно к остальным. — У Туктирей нет причин лгать. Кроме того, она знает о вещах, которые мог бы знать только ребенок из будущего — наш ребенок. Если она говорит, что наш дом в опасности, значит ее слова - правда. Моя мать доверяет ей, этого должно быть достаточно. Лицо мужчины исказилось, и он издал тихое шипение. Грейс Огустин подняла руку. — Знаешь, Тсу'тей, есть способы получить окончательное доказательство того, что Туктирей та, за кого себя выдает. У нас, людей, есть технология, которая позволяет сравнить ДНК. Мы могли бы определить, является ли она дочерью Джейка и Нейтири. Я могу попросить Норма принести что-нибудь сюда из нашей хижины, или мы можем сами отвести ее туда. Это займет не больше дня. Хижина. Туктирей содрогнулась при мысли о том, чтобы отправиться туда. Последний и единственный раз, когда она была в хижине, был одним из самых страшных моментов в ее жизни. Она все еще помнила те руки, которая держали ее, в то время как дождь стекал по ее спине. Тогда с ней не случилось ничего плохого, кроме синяка на боку и того, что Паука забрали. При мысли о том, что она снова увидит хижину, ей стало не по себе. Эти разбитые окна и… Чья-то рука легла ей на плечо. Пораженная этим Тук зашипела и отступила назад, но только для того, чтобы моргнуть и увидеть свою маму. — Прости. - пробормотала Тук, обхватывая руками ее запястья. Она прижалась к ней поближе, вдыхая тепло материнского тела, отгоняя все мысли о хижине и оглядывая круг людей — как знакомых, так и незнакомых ей. Папа заправил ей волосы за ухо, от чего она на мгновение закрыла глаза. — Ты сказал им? О плане демона? Когда она открыла глаза, то увидела, как ее папа неуверенно кивнул, прежде чем спросить на своем родном языке: — Родное Дерево будет уничтожено? Тук так много хотела им сказать, хотела, чтобы они все знали, но тут ее взгляд упал на Грейс Огустин. Женщина пригнулась, ее брови были нахмурены, когда она теребила ожерелье у себя на шее. Это было ожерелье, которое хранила ее бабушка, вместе с другими песенными нитями. Оно принадлежало биологической матери Кири, как когда-то давным-давно рассказала ей ее бабушка, а до этого оно принадлежало ее старшей дочери Сильванин. Так много могло бы измениться, если бы она сказала что-нибудь еще, кроме Родного Дерева. Она так сильно хотела его спасти. Она понимала, не сможет спасти Тсу'тея, Грейс или Нетейама. Возможно, она даже не сможет спасти своего дедушку. Пока она здесь, она хочет, чтобы Родное Дерево было спасено, ведь ее клан жил на нем со времен Первых Песен. Это был ее дом, даже если она никогда не лежала под его развевающимися ветвями, он все равно был ее домом. Она должна спасти его. Она готова это сделать. Она схватила папу за руку. — Да. Сделав еще один вдох, она призвала на помощь силу своего брата Нетейама, твердолобость Ло'ака и спокойствие своей единственной сестры Кири. Ее лодыжки дрожали, а уши неуверенно подергивались, но голос был ровным, когда она обращалась ко всей группе. — Верите вы мне или нет, но Небесные Люди придут. Sempu совершал ошибки, но он сейчас он говорит вам правду. — Тогда мы будем сражаться! - воскликнул Тсу'тей с высоко поднятой головой. Несколько воинов зашипели и кричали в знак согласия. Пока взрослые спорили, Тук высвободилась из объятий мамы. Быстрый взгляд сказал ей, что ее мама едва заметила это, так как продолжала смотреть на присутствующих. Когда Тук уходила, все, о чем она могла думать - это о том, как молодо она выглядит. Ее мама не выглядела старой, но в ее глазах было столько печали. Единственным человеком, который взглянул в ее сторону, когда она начала уходить, была ее бабушка, которая кивнула ей, прежде чем положить руку на плечо Тсу'тея. Найти тихое местечко не заняло много времени. Ниша была не очень далеко от того места, где разговаривали взрослые, где она не могла их уже слышать. Тук вздохнула и легла, думая о вчерашнем разговоре с бабушкой. Это утраченное чувство все еще окутывало ее сердце, томительное и мягкое. — Нетейам. - прошептала она так же тихо, как и эмоции в ее груди, надеясь, что он сможет услышать ее сквозь время. Он был с Эйвой, если она послала ее сюда, то, возможно, она поможет ей, чтобы ее брат услышал ее слова. — Я так сильно по тебе скучаю, но думаю я была неправа, когда сказала, что смогу изменить прошлое. Несколько дней назад она бы сразилась с Палулуканом, если бы это означало, что Нетейам вернется к ней. Теперь все, о чем она могла думать - это о том, как много может пойти не так, если вдруг что-то изменится. Изменения уже начали происходить, от которых ее хвост и уши встали дыбом. Она не чувствовала, что ее жизнь изменилась, все казалось ей таким, каким было всегда. Но будет ли заметна эта перемена в тот момент, когда она вернется обратно домой? Сможет ли она вообще когда-нибудь вернуться? Что она будет делать? Проживет здесь всю оставшуюся жизнь? Будет старшей сестрой для своих еще не родившихся братьев и сестры? Нет, это не похоже на нее. Одна только мысль об этом вызывала у нее желание наброситься на себя. Она была самой младшей. Как она может быть кем-то другим? Это была не ее жизнь. Даже если она останется с ними, даже когда один за другим родятся ее братья и сестра, это будет уже не она. Это будет совершенно новая жизнь. Ее родители не знали бы ее так, как следовало бы. Ей будет слишком одиноко, даже прижимаясь к знакомому теплу своих родителей, она все равно будет чувствовать здесь себя чужой. Ее время еще не наступило. Даже с учетом внесенных изменений, ее время возможно никогда не настанет. Она будет призраком будущего. Если и было что-то, в чем Тук была уверена в данный момент, так это то, что ей здесь не место. Она принадлежала своей семье. Той, которая вырастила ее и держала на руках всю ее жизнь. Как бы сильно она ни хотела, чтобы он вернулся, Нетейама больше не будет в ее жизни. Он обнимал ее, утешал и учил, но на этом его жизнь заканчивалась. Он прожил свою жизнь, хоть она и была короткой. — Я не могу вернуть тебя обратно. - прохрипела Тук, почти беззвучно крича. — Прости, Прости меня. - она прижалась губами к грязи. — Я не могу больше здесь оставаться. Слезы, которые были с ней в течение нескольких дней, недель, так и не пролились. Тук перестала плакать, она могла только двигаться вперед. Она улыбнулась. Она улыбнулась, ради Нетейама. Она в последний раз поцеловала грязь под собой, оставшись лежать на земле. Ее энергия была на исходе. Все, что она могла сделать, это оставаться здесь, с горем в сердце, которое, как она была уверена, никогда не покинет ее. Она жаждала вновь услышать зовущую песню Эйвы, протянуть свою руку и взять за руки настоящих родителей — тех, кто держал ее на руках, когда она еще была не больше щенка нантанга, тех, кто пел ей перед сном, вытирал ей глаза и целовал каждую ранку, которую она получала. Этот момент времени казался таким же тяжелым, как и горе внутри нее. Это было отягощено чем-то, чего она не понимала, чем-то, чего она никогда не переживала. Тук открыла глаза и взглянула на огромные ветви Родного Дерева. Она дала им семя надежды, способ, возможно, изменить разрушение и печаль, которые жили в них, но это было их будущее, которое они должны были создать сами. Ее будущее было другим. Тук не знала, каким оно будет и куда она в итоге пойдет, но ей казалось, что она должна принять прошлое, чтобы увидеть будущее.

***

Быстрый подъем привел Ло'ака сюда — не заметить его было невозможно. В тот момент, когда его голова показалась над пологом ветвей, оно было там. Над всем здесь возвышалось сильное и могучее Родное Дерево. Никогда прежде он не видел этого воочию. В ту секунду, когда он увидел незнакомое на горизонте дерево, он сразу все понял: бывшим дом его народа. Оно было прекрасным, даже, когда он начал подходить все ближе. Он был не очень далеко. Кроме того, Ло'ак всегда довольно быстро передвигался по лесу. Обычно он убегал впереди своих братьев и сестер и прятался до тех пор, пока либо Нетейам не начинал от паники плакать, либо Кири без особых усилий его не находила. Когда они стали старше, он стал держался к ним ближе. Как бы сильно Ло'ак ни любил красоту океана, лес был его сердцем. Он мог ориентироваться в нем так же легко, как и любой другой лесной житель. Он никого не увидел, когда подкрался поближе к Родному Дереву. Почему оно стояло на месте? Неужели он каким-то образом присоединился к Эйве? Увидит ли он здесь Нетейама, который улыбнется ему или рассердится из-за того, что к он так скоро присоединился к нему? Ло'ак не думал, что он умер. Он не мог вспомнить, как на него напали. Черт возьми, если он реально умер, то это сломает его родителей окончательно. А Тук… Получается, что она тоже мертва?! Мысль о том, что его младшая сестра мертва, наполнила его грудь чем-то холодным и злым. Нет. Это не может быть правдой. Тук-Тук еще была слишком маленькой, чтобы присоединиться к Эйве. Она была еще ребенком! Было ужасно, когда демоны держали ее в плену, но если бы вдруг ее уби— Нет, Ло'ак не хотел даже думать о таком. Он не позволит этому случиться. Они не умерли. Ло'ак отказывался в это верить. Никто больше не умрет, особенно она. Его маленькая Тук была настоящим лучиком света. Даже перед лицом ужаса она сохраняла самообладание. Даже когда они шагнули вперед, чтобы соединиться с Древом Душ, она улыбнулась ему и взяла его дрожащую руку. Невинной и сильной – вот кем была Тук. Очень сильной. Даже слишком. Ло'ак шагнул вперед и сразу же остановился. Там, в маленькой нише, лежала Тук. — Тук! - крикнул Ло'ак, бросаясь вперед. Не раздумывая, Ло'ак упал на колени и потянулся к своей младшей сестре. Его нож упал рядом. С ней должно быть все в порядке. Он схватил ее за руки и ноги, игнорируя ее тихие восклицания, когда осматривал ее. С ней все было в порядке! С ней все было в порядке! Слезы потекли по его щекам, когда он обнял ее и прижался губами к ее лбу. — Тук, я так испугался. Что случилось? Я потерял тебя из виду, когда раздался этот... этот звук. Это было необъяснимо, одновременно прекрасно и пугающе, песня, состоящая из каждого звука, издаваемого всеми созданиями Эйвы. Ло'ак обхватил лицо Тук ладонями. Боже, она была такой маленькой! Его младшая сестра. Он еще раз поцеловал ее в лоб. Тук уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Ло'ак? Я… сплю? — Что? Нет! Я так не думаю. - покачал головой Ло'ак, смиряясь с тем, что Тук прижала руку к его груди, прямо возле сердца. Он был уверен, что сердце бьется слишком быстро, так как чувствовал биение даже в ушах. Он вдохнул. — Я увидел, как ты идешь в лес, и пошел за тобой следом. Там была песня, после которой я тебя потерял. Потом я увидел Родное Дерево и решил, что это лучшим способом, чтобы найти тебя. Я только не пойму, как мы оказались рядом с Родным Деревом? Оно же погибло еще до того, как родился Нетейам. Имя их брата оставило у него во рту горький привкус, как будто он съел не совсем спелый фрукт. Осколки его сердца разрывались на части. Он не заслуживал того, чтобы произносить его имя. Не после того, что он сделал. Их родители сказали Ло'аку, что он ни в чем не виноват, что это все из-за Куоритча, но Ло'ак знал, что именно его безрассудство стало причиной смерти его брата. Он был слишком упрямым, и это привело к тому, к чему приводило всегда — Нетейам последовал за ним как его защитник только для того, чтобы пострадать. Независимо от того, что говорили его родители, все это из-за него. — Мы в прошлом, еще до того, как родился Нетейам. - тихо сказала Тук. От этих слов сердце Ло'ака пропустило удар. — Что? О чем ты говоришь? Ты ударилась головой, сестра? Его младшая сестра бросила на него взгляд, который был одновременно серьезным и снисходительным. — Нет! - она топнула ногой и огляделась по сторонам. — Я здесь уже несколько дней, Ло'ак. Мы в прошлом, еще до того, как Родное Дерево будет уничтожено. Мама и папа тоже здесь. Они в прошлом. Ло'ак закрыл глаза и подумал о песне, которая поставила его на колени. Это была сама Эйва. Она звала их и привела сюда. До того, как Родное Дерево будет уничтожено. Еще до того, как Нетейам родится. Они могут... они могут изменить будущее/свое прошлое! Тогда Нетейам не умрет. — Нетейам не должен умирать. - громко прошептал Ло'ак, запрокинув голову и уставившись на широкие ветви Родного Дерева. — Мы можем... — Ло'ак, нет. - Тук схватила его за запястье и затрясла головой так сильно, что бусинки в ее волосах зазвенели. Ее маленький носик сморщился, когда она посмотрела на него своими серьезными глазами. Она сейчас выглядела старше своих лет, несмотря на то, что была все юной. — Что значит "нет"? - выстрелил Ло'ак в ответ. Гнев вспыхнул в его груди, когда он хмуро посмотрел на нее. — Тук, мы можем сказать нашим родителям, что Нетейам погибнет. Они тогда смогут защитить его и... Тук снова покачала головой. — Ло'ак, подумай. Остался бы он тем самым Нетейамом, если ты расскажешь это нашим родителям? Что? Ло'ак открыл рот, чтобы отчитать ее за то, что она осмелилась отказаться спасать их брата. Как она могла такое сказать? Разве она не любила его? Разве она не скучала по нему? Нетейам всегда будет Нетейамом. Родители будут оберегать его. Они позаботятся о том, чтобы то, что случилось, не случится никогда. Они… Они относились бы к Нетейаму как к хрупкой скорлупе. Ло'ак знал своих родителей. Отец будет постоянно беспокоиться и всю свою жизнь будет оберегать Нетейама от неприятностей, а мама будет постоянно наблюдать за ним не упуская из виду. Это будет не та жизнь, которой жил Нетейам. Это изменит его, конечно изменит, потому что родители всю жизнь будут жить в страхе перед его смертью. — Мы ничего не можем сказать. - пробормотал Ло'ак. Он чувствовал себя неуверенно и странно. Он хотел еще раз обнять Нетейама, но он ушел. Теперь Ло'ак должен был принять это. Нетейам исчез. — Мы не можем вернуть Нетейама. Твердая и сильная рука, такая маленькая, сжала его руку. — Все будет хорошо. - сказала Тук с такой убежденностью, что почувствовала это в своей собственной груди. — Время будет идти вперед. С нами все будет в порядке. — Когда это ты так успела поумнеть? - спросил Ло'ак сквозь смех, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Ты все еще ребенок, знаешь ли! Его младшая сестра терпеть не могла, когда ее называли ребенком. Она топала ногами и скалила зубы. Она хотела быть старше, как все остальные. Она хотела быть в состоянии не отставать от них и сражаться так же яростно. Но на этот раз Тук только улыбнулась. — Я не ребенок. - ответила она с игривым шипением, показывая свои клыки. Что-то изменилось в ней, что-то, что заставило Ло'ака одновременно невероятно опечалиться и гордиться тем, что он увидел это первым. Она высоко вздернула подбородок и… Ох! Его младшая сестра стала старше. В ее возрасте это слишком рано. Когда ему было восемь, все что у него было, это острые зубы и ободранные коленки. Но она была намного сильнее и храбрее любого кого он знал. Когда они снова обнялись, Ло'ак услышал мягкий певучий голос своей матери, цепляющаяся за нить Кири и мешочек с лекарствами, спокойную интонацию голоса отца, нотки смеха в голосе Паука. Это было будущее, взывающее к ним. Ло'ак взглянул на Тук, прежде чем снова уставиться в лес. — Ты это слышишь? - тихо спросил он. Нос Тук слегка сморщился, когда она склонила голову набок. — Слышу что? Я ничего не слышу. — Это звучит как… дом. - ответил Ло'ак, собираясь сделать шаг вперед, но Тук удержала его. Он моргнул, глядя на нее. Как она могла этого не услышать? — Пойдем, Тук, похоже Эйва показывает мне дорогу домой. — Мы не можем просто уйти, не попрощавшись! - воскликнула Тук, уперев руки в бока. Ло'ак не мог отделаться от мысли, что она похожа на их маму. — Пойдем. Нам нужно попрощаться. Это будет правильно. - не дожидаясь ответа, сестра взяла его за запястье и потащила назад. Когда они завернули за угол, глаза Ло'ака расширились. Прямо там собралась большая группа людей. Он мог видеть свою бабушку, спокойную и красивую, держащую руку на плече Оло'эйктана. Их дедушка. А недалеко от них стояла женщина, которая была так похожа на его старшую сестру Кири, что у него защемило сердце при виде ее. А возле нее… Их родители. — Sempu! Sa'nuu! - крикнула Тук, когда она тащила Ло'ака за собой, его ноги спотыкались о самого себя, а хвост мотался в разные стороны. Это было уже слишком. "Ох Великая Мать, почему ты должна причинять мне такое беспокойство?" - безмолвно молился Ло'ак Он наблюдал, как вся группа повернулась к ним. — Я пришла попрощаться. Когда Тук отпустила его запястье и бросилась к этим юным версиям их родителей, Ло'ак неуклюжим жестом поприветствовал группу. Он чувствовал, как на него все смотрят, особенно на его руки и ноги. Он держал спину прямо, когда взглянул на своих родителей. Они выглядели намного моложе, но в то же время такими неизменными. Отец смотрел на него с любопытством, в то время как мама прижала руку ко рту. — Папа, мама. - Ло'ак подавил свой страх. — Я вижу вас. Так же быстро, как Палулукан, его мама оказалась рядом с ним. Одна рука обхватила его щеку, в то время как другая схватила его за руку, ощупывая пять пальцев. Она улыбнулась и покачала головой: — Ты так похож на своего отца. Это был постоянный спор его родителей — был ли он больше похож на свою мама или отца. Мама говорила, что он был точной копией своего отца, в то время как отец утверждал прямо противоположное. Теперь, когда он стоял перед ними за много лет до того, как он родится, он согласился со словами своей матери. Она лучше знает. Ло'ак улыбнулся ей, окидывая долгим взглядом, а после вздрогнул, осознав, что она всего на несколько лет старше его. Она выглядела такой молодой. — Это то, что ты всегда говоришь. - тихо сказал он, прежде чем отстраниться от ее прикосновений. Ему хотелось обнять ее и никогда не отпускать. Сказать ей, что жизнь была одновременно такой прекрасной и пугающей. Чтобы удержаться от совершения какой-нибудь глупости, ему пришлось отойти в сторону. Руки его матери задержались в воздухе, прежде чем она тоже сделала шаг назад. — Нам пора возвращаться домой. Наши родители к херам с ума сойдут, если узнают, что мы ушли. — Эй, язык! - окликнул его отец на своем родном языке. Все, что Ло'ак мог сделать, это рассмеяться, когда он подошел вперед и вырвал руку Тук из руки их отца. Казалось, некоторые вещи всегда были одними и теми же, независимо от времени. Прежде чем они успели отвернуться, их отец сказал на языке На'ви: — Я думал, Туктирей самая старшая. Ты самый старший? Ло'ак снова рассмеялся, взглянув на свою младшую сестру. — Тук-Тук - самая младшая в семье. Ты им что не сказала? Я второй по старшинству. - он на мгновение замолчал, встретившись взглядом с искрящимися озорством глазами Тук, прежде чем решил, что с таким же успехом может добавить: — У нас еще два старших брата и сестра. Какая-то часть его хотела прибавить им возраст, что всегда заставляло их отца вздыхать и игриво жаловаться, но Ло'ак придержал язык. Было бы неплохо, если бы в будущем у него были какие-нибудь сюрпризы. — Пять детей. - сказала Нейтири с улыбкой. С легкой улыбкой Ло'ак отвязал свою песенную нить от набедренной повязки и указал на три бусины, которые символизировали его старших братьев и сестер. Один Нетейама, другой Кири и еще один Паука. Его мама протянула руку и на мгновение провела пальцами по бусинам, в ее глазах читалось узнавание собственной вышивки бисером. — Вам обязательно уходить? - спросила она хриплым от чего-то близкого к отчаянию голосом. — Разве вам не следует остаться? По крайней мере, перекусить? Ло'ак покачал головой. Что-то подсказывало ему, что им следует уйти как можно скорее. Он не хотел терять песню будущего. Если он это сделает, кто знает, разрешит ли им Эйва снова вернуться домой? — Вы все будете заняты спасением своего дома. Я надеюсь, я надеюсь, что у вас получится это сделать. - он сделал еще один шаг, привязывая к себе свою песенную нить, но остановился, вспомнив историю своего отца. Он повернулся к нему и крикнул: — Ты закончил свой Uniltaron? — Нет. - ответил его отец, нахмурив брови. — Животное, которое ты увидешь, будет большим подспорьем в твоем деле. - ответил Ло'ак, прежде чем коротко кивнуть. Затем, прежде чем он смог остановить себя, он отпустил руку Тук и бросился обнимать своего отца. Отец успокаивал его, совсем как тогда, когда он был ребенком. Он был таким теплым. Его распущенные волосы коснулись щеки Ло'ака, отчего ему захотелось заплакать. Он шмыгнул носом и на мгновение прижался крепче. Последовало еще несколько объятий, прежде чем, наконец, Ло'ак и Тук покинули их.

***

Доверие, полное и простое, было в сердце Тук, когда она шла рядом со своим братом. — Как думаешь, Родное Дерево будет там, когда мы вернемся в наше время? - тихо спросила Тук. Ей нравилась мысль о том, что оно где-то рядом, но было так непривычно думать, что оно, возможно, выросло там. Останутся ли у нее эти воспоминания, когда они вернутся домой? Ло'ак промурлыкал что-то себе под нос, прежде чем покачать головой. — Я думаю, может быть, у них будет другая жизнь. Что это прошлое слишком далеко ушло от нашего собственного. - помолчав, он добавил: — Может быть, Нетейам будет жив. Может быть, именно поэтому Эйва отправила нас обоих сюда. Чтобы дать толчок для изменения событий в другом времени. — Почему не в нашем? - вслух поинтересовалась Тук. — Разве это не наше прошлое тоже? Она наблюдала, как ее брат поджал губы. — Разве ты не помнишь эту песню? Кири и бабушка так часто пели ее, когда мы были маленькими! О том, как время существует в другом месте, подобно набору нитей? Каждое из них может быть похожим, но со своими отличиями. И хотя они могут пересекаться и связываться друг с другом, они все равно будут разными. - она не могла вспомнить, какую песню он имел в виду, но все равно кивнула. Тук не знала, имело ли это смысл, но, во-первых, путешествия во времени тоже не имели смысла, поэтому она приняла ответ своего брата без дальнейших комментариев. Они шли долго и далеко, Ло'ак настаивал на том, что песня становилась все громче и ближе. Только когда небо начало темнеть из-за затмения, Тук услышала зов нантанга, тихую трель младенца, смех, такой знакомый и сладкий, что у нее защемило в груди, плач, от которого разрывалось сердце, сильный ветер, когда икран хлопал крыльями. Тук улыбнулась и сжала руку Ло'ака, крепко держа его, пока песня становилась все громче и громче, и… Когда они подошли к Древу Духов, им показалось, что время вообще не прошло. Ее родители и бабушка стояли, связанные с Древом Духов, а Кири и Паук прижались лбами к дереву в подобии связи. Ничего не изменилось, но, когда Тук и Ло'ак взглянули друг на друга, она наконец поверила в одну вещь, которая раньше казалась невозможной: будущее будет хорошим. Раньше это казалось горькой ложью, чем-то таким недосягаемым, и хотя ее горе все еще было живо внутри нее, она не чувствовала себя обремененной им. Нетейам был мертв, но он был жив в ее сердце. Этого было достаточно. — Мы им что-нибудь скажем? - спросила Тук, когда они подошли к дереву. При виде ее родителей зрение затуманилось от слез. Она так сильно скучала по ним. Как бы сильно их прошлые "я" ни заботились о ней, они не были ее родителями. Ло'ак пожал плечами, глядя на их семью с чем-то, чему Тук не могла дать названия. — Может быть, не сразу. Как ты думаешь, папа когда-нибудь снова улыбнется? Тук подумала о прошлой версии папы и мамы, в сердце которых было так много счастья даже после тяжелой утраты. Они были в состоянии двигаться все дальше и дальше. Они смогли бы сделать это снова. Им просто нужно было любовь и время. Улыбнувшись про себя, Тук кивнула и сжала руку брата. — Да. А если нет, то мы поможем. И маме тоже.

***

Ребенок на ее руках был маленьким, его грудь поднималась и опускалась с каждым легким вздохом. Нейтири дышала вместе с ним, чувствуя его удовлетворение, которое таилось в теле младенца, через их объединенный тсвин. Его маленький ротик сморщился, издавая негромкие сосательные звуки. — О-о-о. - прошептал ее супруг, положив свою большую руку на голову их сына, поглаживая его прекрасные черные волосы. — Похоже, Нетейам проголодался. Нейтири рассмеялась и поднесла свою грудь ко рту младенца. Даже полусонный и вялый, ребенок вцепился в нее. Это чувство было немного странным, но она чувствовала тепло любви и защищенность, которые испытывал ее Нетейам. Это заставило рассеяться любой странности. — Он самый голодный ребенок на Eywa'eveng, - пошутила Нейтири в ответ, прислонив голову к груди Джейка. — Он мог бы бросить вызов детенышу Палулукана в испытании на голод. Ее Джейк рассмеялся и запечатлел поцелуй на ее щеке. — Он бы точно победил. Так как он мой сын и… да. - Нейтири не нужно было поворачиваться, чтобы знать, что ее супруг удовлетворенно ухмыляется. Рождение ребенка сделало его таким счастливым, и ей нравилось это видеть. Нейтири раздраженно вздохнула и ударила Джейка хвостом по боку, пока он не рассмеялся. Она поудобнее обхватила их сына, чтобы нести его одной рукой. Освободив одну руку, она потерла ногу своего партнера, почувствовав отпечаток небольшого шрама от укуса на его бедре. Солнце начало клониться к закату, окутывая Родное Дерево тьмой, которое быстро разгорелось благодаря жизни вокруг них.