Масло и кожа

Последние полгода выдались непростыми для всех жителей Фив и тех, кто прибыл им на выручку. Город тонул в горах трупов, но лекарство так и не было найдено. К сожалению для охотников, им пришлось признать, что черномаги здесь совершенно не при чём. Фивы огородили ото всех проезжающих мимо, а так же не позволяли никому их покидать. Амен вместе с другими охотниками наблюдал со стороны, как величественный город медленно вымирает, и с тяжелым сердцем понимал, что бессилен. Ему не нравилась новая стезя сторожа границ, пусть он и понимал, что это временная мера, необходимая, чтобы хворь не охватила весь Египет. Сны стали крайне беспокойными, и он нередко просыпался посреди ночи в холодном поту, с ужасом оглядывая своё тело и ища признаки заражения. Какие бы легенды о нём ни складывали люди, он знал, что смертен как и все остальные, и не был готов умирать. Во всём этом хаосе у него было лишь одно утешение, которое мирно сопело под боком, ведь подобное ей не снилось. Эвтида не раз предлагала ему проникнуть в его сон и избавить его от боли и ненужных чувств, но Амен каждый раз раздражённо отмахивался. Может, черномаги и не были виноваты в хвори, охватившей Фивы, но он по-прежнему их не переносил и всё ещё с трудом мирился с однажды открывшейся ему правдой. И всё же, Эвтида до сих пор была жива и даже нашла путь к его сердцу. Осталась рядом с ним, когда все добровольцы разбежались, страшась смерти. Всё это терзало эпистата каждый день, истощая. В очередной раз ворочаясь в постели в беспокойном сне, Амен ощутил нежное касание губ к щеке. Поддавшись теплу родного тела, он хотел обнять Эвтиду, как вдруг понял, что не может пошевелить руками. Запястья были туго зафиксированы над головой. Тут же открыв глаза, готовясь защищаться, эпистат охнул от неожиданности. — Проснулся? — прозвучал мягкий знакомый голос, но в нём сквозило нечто чужое, ему не ведомое. Эвтида склонилась над ним в маске шезму, и не понятно было, какие она испытывала эмоции и чем руководствовалась. — Исфет… — выругался Амен, попытавшись дёрнуть ногой, но и они были крепко привязаны. — Что ты творишь? — Просто хочу напомнить Верховному эпистату, что последнее время он стал слишком чувствителен к чужим бедам, — из набедренной повязки шезму извлекла небольшой кинжал. — А ещё потерял бдительность, подпустив врага слишком близко, — она аккуратно подцепила острием белую прядь его волос, отводя со лба в сторону. В нём бушевал ураган эмоций, но Амен лишь стиснул зубы, изо всех сил стараясь освободиться, но верёвки только сильнее впивались в бледную кожу. Препираться с ней как раньше не было никакого желания, а вот придушить в эту же самую секунду хотелось безумно. Заметив, что её старательно игнорируют, Эвтида резво вскочила на кровать, перебросив одну ногу через него, и села, придавливая его к постели. Тонкие пальцы тут же схватили его за лицо, поворачивая к себе и заставляя смотреть в ответ. — В таком виде я тебе уже не нравлюсь? — издевательски протянула она, проведя другой рукой по своей маске, напоминающей собачью морду. — Лучше отпусти, иначе… — грозно начал Амен, но Эвтида его перебила. — Иначе что? Убьёшь меня? — янтарные глаза недобро сверкнули через прорези маски, шезму рассмеялась. — Давай проверим, кто будет быстрее? Кинжал вновь лёг в её руку, и она медленно, едва касаясь провела им от уха вниз по шее. По линии ключиц. — Как думаешь, насколько возрастёт цена моих услуг, когда люди узнают о твоей смерти от моей руки? Остриё задержалось в области сердца, а после продолжило свой путь ниже. Ей нравилось наблюдать, как холод стали заставлял его мышцы напрягаться, а светло-серые глаза метали молнии. — Но не переживай, я сохраню память о тебе. Эвтида дотянулась до прикроватного столика, оставив на нём кинжал и взяв склянку с маслом. Открыла. Пару раз мягко махнула рукой, вдыхая знакомый аромат. Позволила лёгкому платью слететь с плеч, обнажая упругую грудь. В этот момент Амен перестал сопротивляться и пытаться вырваться, догадавшись о ходе её мыслей. Вглядываясь в прорези маски, он едва заметно вздёрнул бровь и ухмыльнулся. Капнув немного масла в ладонь, шезму провела пальцами по своему животу, медленно поднимаясь выше, оглаживая каждый изгиб. В комнате тут же запахло гранатом и белым миртом. Терпкий аромат окутывал всё вокруг, дурманя. Предрассветные алые всполохи, проникающие через окно, нежно ложились на бронзовую кожу Эвтиды, от чего её движения были ещё более завораживающими. Амен желал касаться её, вдыхать любимый аромат, оставляя на коже свои метки, чтобы каждый знал, что эта женщина принадлежала ему и никому более. Но хитрая шезму, казалось, и вовсе забыла о нём, даря себе ласку самостоятельно. А эпистат не привык, что доминирующую позицию занимал кто-то другой. — Эвтида, развяжи меня, — изнемогая от нетерпения, произнёс он. — Это приказ? — блаженно приоткрыв глаза, она наклонилась, прижимаясь к нему обнажённой грудью. Эвтида чувствовала через тонкую ткань его спальных штанов, как он напряжён, но ещё не наигралась. Ей нравилось чувство превосходства над ним. Ещё достаточно неопытная юная шезму смогла подчинить себе самого верховного эпистата. От этой мысли кружило голову. Амен не ответил, всё ещё пытаясь понять, как воспринимать ситуацию. Проклятая маска раздражала, и в то же время заводила сильнее. Эпистат не выдал Эвтиду, узнав о том, чем она занималась, но был в тот момент на грани убийства. Он упорно игнорировал эту информацию, стараясь избегать разговоров, и сразу же их пресекал, когда она сама поднимала эту тему. Теперь же тело против его воли отзывалось на эту извращённую игру, и не было возможности убежать, оправдаться неотложными делами или просто проигнорировать. Амен охотился на шезму сколько себя помнил, а теперь его самого поймали в ловушку. Наблюдая за его внутренними метаниями, Эвтида развязала ленты платья, что всё ещё удерживали его на поясе, и откинула на пол, оставаясь полностью обнажённой. Заскользила по телу эпистата, словно змея, распаляя ещё сильнее. Вырисовывала на его теле причудливые узоры затвердевшими сосками, касаясь груди, плеч, спускаясь к прессу. Тёплое масло, что она нанесла на кожу, придавало этим ласкам особые ощущения, и сбившееся дыхание Амена было тому доказательством. Переместившись на его бёдра, шезму подцепила резинку спальных штанов, стягивая их вниз. Нарочно медленно она вылила ещё немного масла в ладонь, согревая его в руках. Эвтида обхватила возбуждённый член, с наслаждением услышав первый стон. — Незримый… — Нет, всего лишь черномаг, — поправила его шезму. Из-за маски этого было не видно, но Амен был уверен, что она ухмылялась. Эвтида начала двигать кистью, ускоряясь и сжимая пальцы сильнее. Когда же видела, что эпистат пытался перехватить инициативу, двигаясь навстречу её движениям, замедлялась, касаясь едва заметно, растягивая сладкую пытку. — Боги, Эвтида, — в его севшем голосе слышалась мольба, но он бы ни за что в этом не признался. — Расслабься и получай удовольствие, — ответила шезму. Она сползла ещё ниже, потёрлась щекой о его член. После её горячих рук холод деревянной маски принёс новую волну ощущений. Амен прерывисто выдохнул, закусив губу. Открывавшееся ему зрелище рушило всё, что он знал и во что верил. Шезму тёрлась о него, словно бездомная кошка, царапая пресс и бёдра, оставляя на белёсой коже яркие розовые полосы. Расположившись поудобнее по левую руку от эпистата и почти развернувшись к нему спиной, Эвтида убрала свои волосы на одну сторону и зажала его член между плечом и шеей, начав покачивать головой вверх и вниз. Жар её кожи, обильно смазанной маслом, и правильный ракурс, открывавшийся со стороны Амена, создавал ощущение, что шезму ласкала его орально. Эпистат до последнего сдерживался, пытаясь не показывать, что получал удовольствие от этой странной, извращённой игры. Прикусывал бицепс, пытаясь отвлечь себя болью, рычал сквозь зубы, но даже у его выдержки был предел. Сдерживать стоны больше не получилось. Наслаждаясь его реакцией, Эвтида немного набрала темп. Ей нравилось наблюдать, чувствовать, до какого состояния она его довела. Эта власть над ним и его телом… Стоило шезму только захотеть и она бы могла его мучить сколько угодно, но она уже добилась желаемого. Амен больше не пытался навязать ей свои правила, покорившись. — Эвтида… — сдавленно выдохнул эпистат. Спустя ещё несколько движений она почувствовала, как он излился на её плечо. Пока же Амен пытался отдышаться и привести дыхание в норму, шезму встала с кровати. Взяв с тумбочки заранее приготовленное для этого полотенце, она намочила его в стоящей рядом кадке с водой, привела себя в порядок и откинула его в сторону. После вернулась к любимому, примостившись с ним рядом на живот, и сдвинула маску выше на голову. Подперев подбородок руками, Эвтида посмотрела ему в глаза. Её лицо сияло от той шалости, что она сделала. — И что это было? — всё ещё тяжело дыша, спросил Амен, посмотрев на неё в ответ. — Ты же сам не хотел, чтобы я проникала в твой сон, — хихикнула она, заботливо убрав с его лба несколько прядей, прилипших от капелек пота. — А смотреть на тебя в том состоянии уже было невозможно. Хотела как-то тебя отвлечь. — И всё-таки ты дурная, Эвтида, — по-доброму усмехнулся эпистат, уже давно привыкнув к её выходкам. — Вот только если бы в первые минуты у меня получилось освободиться, я бы мог тебя убить, — уже более серьезно добавил он. — Я ведь правда сначала поверил. — Ну, может теперь ты начнёшь относиться к шезму более… терпимо, — Эвтида потянулась к верёвкам, всё ещё удерживающим Амена. — И хотя бы попробуешь обдумать тот факт, что мы тоже люди со своими эмоциями и желаниями. — Предлагаешь мне с каждым шезму знакомиться поближе подобным образом? — мягко рассмеялся он, впервые не проявляя негатива при упоминании щепетильной темы. — Эй, не забывай, что я вполне могу оставить тебя здесь в таком виде, пока твои охотники тебя не хватятся, — пригрозила Эвтида, давая понять, что третих лишних рядом с ним она не потерпит, как собственно и он сам, но всё же продолжила развязывать верёвки. — А как ты мог заметить, узлы я завязываю гораздо лучше, чем пишу. Её самоирония от души его позабавила, и он благоразумно не стал больше ничего говорить. Наконец почувствовав долгожданную свободу, Амен сел на кровати. Размял руки и шею. Пока Эвтида разбиралась с верёвками на его ногах, он обдумывал, чем можно прикрыть следы на запястьях. Не то чтобы они его так уж тревожили. Просто его подчиненным совершенно не стоило давать лишний повод для обсуждения его отношений, ведь на Эвтиду и по сей день не добро косились, в чём была и его вина. Если б он знал, как всё обернётся, не стал бы подозревать её в чёрной магии так открыто. Закончив отвязывать Амена, она повернулась к нему, желая поцеловать, но заметила инфернальный блеск в светло-серых глазах. Эвтида даже не успела ничего понять, как уже была прижата к кровати, а эпистат нависал сверху. — Ты же не думала, что подобное сойдёт тебе с рук, моя маленькая шезму? Закусив губу в возбуждающем предвкушении, Эвтида снова сдвинула маску с головы на лицо. — Я готова принять наказание, господин.